процесс деления червяги  завершился  успешно,  ее  можно
поздравить с пополнением.
     У соседа так и было: периметр охраны не отреагировал,  когда  к  нему
прогрызлась червяга, потому что умная  тварь  заделала  за  собой  дыру  и
потери воздушного давления не случилось.
     Итак, животное использовало тебя. "Ну  и  что  особенного?  -  скажет
какой-нибудь  неискушенный  ганимедец  или  меркурианин,  -  что  в   этом
плохого?" Вроде ничего. Оно помогло тебе крепко выспаться,  ты  ему  помог
размножиться, и вы квиты. Да только иногда у червяги наблюдается особая  и
чрезвычайно своеобразная форма полового процесса - конъюгация:  это  когда
половое ядро пытается вжиться в организм человека.
     То есть, введенное ядро остается в недоразвитом состоянии и проникает
через  стенку  желудка  в  кровеносный  канал.  Затем  попадает  в   мозг,
захватывает генетический материал нервных клеток и принимается производить
псевдомозговую ткань. И мало того, что голова начинает шалить;  зараженный
человек в итоге давай воображать  себя  червягой,  начинает  зарываться  в
песок, не выносит открытых пространств, предпочитает оральный  и  педерный
секс всем прочим и выкрикивает лозунги типа: "Марс для марсиан". При  этом
он доживает до старости, умирает почти  естественной  смертью,  только  из
ушей у покойника (может  быть  даже  высокопоставленного  чина)  выползает
червивая каша. На торжественных похоронах сраму не оберешься.
     Впрочем, в девяносто  процентов  случаев  новорожденная  червяга  без
выкрутас покидает человека-акцептора. Малышку надо  потом  отыскать,  хоть
она и  источает  цианид  калия,  сунуть  в  титановый  тубус  и  кинуть  в
специальный мусорный шлюз, который перенесет ее в естественные  условия  -
уничтожать лучами и плазмой слишком  накладно.  Кстати,  некоторые  тонкие
любители выращивают червяг. Червяговоды, живописуя чудесные свойства своих
любимцев, уверяют, что те чутки к психическому состоянию хозяина и  своими
биополем всегда поднимут упавшее настроение.
     А еще шуршали всю ночь возле моей  головы  (но  уже  с  этой  стороны
стены) марсианские тараканы. Вернее, они - наши, земные, но завезенные  на
красную  планету   в   целях   производства   дешевых   мясопродуктов.   С
государственных ферм оголодавшие  твари  попали  на  частные  квартиры,  а
оттуда уже разбежались и разлетелись - у  многих  ведь  звероводов-марсиан
руки из попы растут. На  красной  планете  тараканы  не  столько  продукты
грызут, сколько пластики  и  полупроводники,  и  ухитряются  жить,  вернее
зимовать даже в  разгерметизированных  помещениях.  Правда,  размером  они
стали поменее, а хитином потверже, пометаллизированнее, чем на материнской
планете.
     - Куда смотришь, все в носу ковыряешь? - накинулся я  на  "домового",
если точнее  на  кибероболочку  квартиры.  -  Не  мог  что  ли  попрыскать
чем-нибудь на них?
     - Во-первых, доброе утро. А кабы ты,  дядя  Фома,  окочурился  вместо
тараканов? Сам знаешь, какой жуткой отравой можно их одолеть.
     - Слушай, домовой, надоели мне твои  отпирательства.  У  меня  одеяло
квазиживое, осмотическое, с элементами разумности, как-нибудь защитило  бы
и от яда, и от вони.
     - Вот именно,  с  элементами  разумности.  И  с  большим  количеством
неразумности, - не унималась кибероболочка.
     Домовой, которого я  иногда  именую  лешим  -  есть  порождение  моей
личности, так что жаловаться на него особенно нечего. Я сам виноват в этих
бесконечных  препирательствах,  выкобениваниях,  нервозностях.  С   другой
стороны он мне через биоинтерфейс Анима в  зрительный  центр  мозга  самые
лучшие виртуальные глюкомультики передает.
     - Кто мне звонил, леший?
     - Соня на связь выходила. Я сказал ей, что вы дрыхните после пьянки.
     "Скотина", - это я  уже  мысленно  произнес,  но  домовой  все  равно
уловил, у интерфейса Анима весьма чувствительные нейрошунты.
     - Это не я скотина, а вы, сударь. Нет,  чтобы  взять  своего  родного
ребенка и слетать с ним  на  пикник  с  экскурсией  куда-нибудь  в  долину
Маринер, где некогда вырвалась из-под земли грозная  марсианская  вода.  Я
думаю, мать ребенка тоже бы не отказалась.
     Соньке  -  семь  лет.  То  есть  семь  лет  назад  мне  сообщили   из
южномарсианского инкубатора "Тритон",  что  наконец  был  использован  мой
запас замороженных живчиков. А  могли  и  не  сообщить.  На  использование
спермулек согласие не требуется,  и  донорство  у  нас  обязательное  -  в
возрасте шестнадцати лет. Помню, привели меня, юного подмастерья  (седьмой
ранг технической касты), в Службу  Репродукции  и  говорят:  "Спускай".  А
стены там серые, через экраны хайратника какой-то  пропагандистский  фильм
крутят  насчет  увеличения  продукции  инкубаторов...  хорошо,  что   мимо
медсестра проходила. Она за пять  имперок  согласилась  трусики  показать.
(Уже на улице товарищи подсказали, что за десять имперок она  бы  лично  у
меня пробу взяла - здесь расценки твердые.)
     Не ожидал я, что спустя несколько лет  это  мероприятие  аукнется.  В
отличие от мужиков дамы сами должны выражать согласие на  использование  в
инкубаторах своих яйцеклеток. Так вот "моя" баба не только согласие  дала,
но еще известила  меня  через  Службу  Репродукции  о  славном  результате
давнего деяния. Я со "своей" мадамой редко вижусь, она -  важная  шишка  в
службе "Алеф" Технокома, сто второй ранг, да  и  по  жизни  у  нее  совсем
другой мужик в хахелях ходит. А вот Сонька у  меня  лучший  кореш.  У  нее
только первый ранг технической касты и многие воспитательные программы  не
совсем понимают, как это у малька может быть настоящий папа.  Но  в  таких
случаях я натравливаю на них своего домового и он мигом все объясняет.
     Но сегодня не придется с Сонькой слетать по пневмотрубе в Зоодом, где
говорящие  зверушки-мутанты,  вроде  Кота  в  Сапогах,  потешают  детвору.
Сегодня в Технокоме совещание...
     Кажется, пол заметно тряхнуло. Сильных марсотрясений в округе  Тарсис
не бывает, поскольку здесь тектоника слабая, вулканы давно потухшие,  хотя
вследствие электрохимических и эрозионных  процессов  некоторые  почвенные
слои хрупчают и оседают. Но этого нам боятся не  стоит,  потому  что  весь
дом-колодец  -  единый  достаточно  гибкий  стержень,  засаженный  в  тело
планеты.
     И тем не менее трясет сильно и даже  такое  ощущение  имеется,  будто
весь дом проваливается вниз  -  у  меня  ведь  немалый  летный  стаж  и  к
инерционным  воздействиям  я  весьма  чуток.  А  способность  воспринимать
электромагнитные поля заложена в меня согласно  генетической  карты  нашей
касты "техно".
     Нет, мы точно проваливаемся.
     - Что ты об этом думаешь, домовой?
     -  Я  покамест  располагаю  той  же  информацией,  что  и  ты,  Фома.
Сейсмическая   служба   молчит,   система   конструкционной   безопасности
зафиксировала весьма умеренные колебания почвы.
     Всегда эти киберы утешают и успокаивают до того  последнего  момента,
когда уже поздно как-либо  мельтешить  и  через  секунду  наступит  вечный
покой.
     - А по-моему мы проваливаемся, домовой,  несмотря  на  все  радостные
сообщения. Так что надо выбираться.
     - Погоди, погоди, хозяин, я скопирую все свои  последние  модификации
на твой кристалл памяти. Погибать так вместе.
     Он ведь тоже дрейфит, как и любая порядочная программа с интеллектом.
     Крохотный цилиндрик, вшитый в мою руку и  имеющий  емкость  в  десять
мемобайт, считал последнюю версию кибероболочки "домовой",  после  чего  я
резво  стал  бросать  в  вещмешок  самые  необходимые  вещи:  персонкарту,
инфопластины,  послушный  пластилин,  способный   принять   любую   форму,
комбинезон из квазиживого пластика, статуэтку бегущей девушки  -  едва  ее
догнал,  пищевой   генератор,   делающий   шоколадки   даже   из   дерьма,
мультиволновой  переговорник  на  урановых  батарейках,   запасные   трусы
памперсного  типа,  самомоющее  мыло,  брадогрыза   и   мочалку-грязеедку.
Подскочил к лифту - ан нет, заблокировано. Ринулся к аварийной пневмотрубе
- еле кашляет. А дом-то  проваливается,  я  это  и  нутром  и  рецепторами
чувствую - хотя система безопасности не признается.
     Остается только пешком по трапу. Я выбежал из дверей своей квартиры и
чуть ли не на голову мне упали обломки лесенки.  Значит,  последний  парад
наступает - все пути отрезаны. Есть ли  варианты?  Ну  разве  что  впрямую
вознестись на небо. Выходит, приговором судьбы-индейки суждено мне  упасть
в  какую-то  дыру,  доселе  неизвестную  академической  науке.  Ученым  не
понадобится тратить денежки на смелое  открытие,  и  под  моим  некрологом
подпишутся все светила научного мира... Нет, все-таки надо еще  повоевать,
по-крайней мере голова будет занята делом, а  не  просмотром  предсмертных
видений. А потом - суп с котом, Анима  простимулирует  выброс  эндорфинов,
они выжмут сладостный допамин,  и  я  с  усмешкой  промеж  уст  сольюсь  с
космическим ветром. (Так гласит догмат нашей единственно-научной  религии,
космотеизма.) А кстати, почему не  воспользоваться  каналом,  из  которого
выпал трап? Все-таки есть у меня вакуумные присоски  для  передвижения  по
вертикали.
     Но когда я, откопав их, собирался пуститься в безнадежный путь, стена
моей комнаты вдруг треснула; зашипел воздух, вырываясь на волю. Червяги! Я
- туда, а они - сюда.
     Вылетел, как пробка, кусок стены и в  пробое  показалась  голова  без
черт лица и прочих деталей. Червяга отчаянно извивалась, пытаясь  поскорее
протиснуться, она просто жужжала,  шипела  от  напряжения  и  затягивалась
красной дымкой (естественно, что без электромагнитных рецепторов  жужжания
я бы не слышал, а за красный ореол спасибо надо молвить тепловому зрению).
Я помог живой колбасе пролезть  и  шлепнуться  на  пол.  А  сам,  приказав
комбезу  загерметизировать  мое  лицо,  ринулся  в  дыру.  Но  за   стеной
перемещался  грунт,  пустоты  сменялись  сплошными  слоями,  там   и   сям
попадались  червяжьи  ходы  и  сами  потревоженные  твари.  Следом   пошли
мерцающие слои мерзлоты. Сунуться  было  некуда,  иначе  меня  моментально
перетерло бы в фарш мясной,  человеческий,  средней  жирности.  Надо  было
признаться в том,  что  дом  безнадежно  падает  вместе  со  мной,  однако
геройски обеспечивает работу канализации, воздухоподдува, освещения и т.д.
Но вдруг надоевшего грунта не стало.
     Вокруг  была  сплошная  пустота,  пронизанная  странным  сиянием.   Я
повертел головой. Сверху обнаружилась-таки твердь,  из  которой  выползал,
вернее  съезжал  вниз,   осыпая   множество   песка   и   ледяной   трухи,
цилиндрический монолит дома.  Но  кроме  этого  тщательные  наблюдения  не
давали ничего определенного. Не назовешь же чем-то определенным  синеватое
зарево с непонятным пределом видимости. Внизу, пожалуй, сияние становилось
гуще, напоминая клубящийся такой туман, впрочем  и  клубящимся  его  можно
было назвать с большой натяжкой.  Просматривались  в  нем  полосы,  овалы,
узлы, узоры, чуть ли не орнаменты более  интенсивной  окраски  и,  кстати,
более подвижные. (Нечто похожее я видел в музее  первобытного  искусства.)
Густая ледяная пыль и сыплющийся реголит на минуту затмили мне  пейзаж.  А
когда немного прояснилось, мне показалось, что узорчатый  туман  смахивает
на некое оформленное существо,  медузоида  или  спрута.  Различалась  зона
ядра, как будто крутящаяся, от нее отходили ветвистые отростки, похожие на
щупальца. Впрочем имелось сходство и c антеннами, и с лучами.
     Ну и ну, в глубинах Марса сидит какая-то туманная тварь,  что  готова
втянуть и сожрать все дома, обитатели которых ни в зуб ногой, то есть ни о
чем еще не подозревают. Счастливчики. Они еще нет, а я уже да.  Жуть  меня
пробирает, она расползается по мне как ленточный червь, томление  в  груди
органично дополняется слабостью в нижнем отделе кишечника - хоть  памперсы
одевай.  Насчет  памперсов  я,  кстати,   стремно   придумал,   они   всем
застрессованным нужны - только с кем поделиться свежей идеей,  если  через
несколько мгновений я с воплем "пиздец" свалюсь вниз.
     И вдруг рядом со мной зазмеился какой-то корень. Черт, на Марсе  пока
нет деревьев и корней - но может, какой-то кабель или  провод  попался  на
глаза? А, собственно, что за разница? Я рванулся и ухватился за  последний
страховочный трос. После этого практически весь дом съехал  вниз  по  моей
спине. Ощущения не из приятных, пару раз какая-то  выщербина  цепляла  мой
комбез и меня едва не сдергивало вниз.  Однако  комбинезон  лишь  частично
рвался, а потом квазиживая оболочка срасталась по-новой. Впрочем, один раз
меня-таки сдернуло вниз, но я сумел ухватиться за кабель во второй раз.  А
потом все закончилось. По крайней мере для дома. Он ухнул  вниз,  стал  из
огромного монолита небольшим цилиндриком,  а  потом  крохотным  пятнышком,
исчезнувшем  в  ярко-синем  ядре  туманной  твари,  которая   сей   момент
конвульсивно  сократилась,  испытав  чувство   глубокого   удовлетворения,
переходящего в оргазм.
     А ведь в злосчастном проглоченном доме  проживало  минимум  пятьдесят
душ, если точнее сотрудников Технокома.
     Впрочем, мне  не  время  было  последние  почести  отдавать,  я  стал
лихорадочно карабкаться вверх, а туман  начал  структурироваться.  Он  как
будто оформился в сферу со множеством лучей-игл - я заметил ее  портретное
сходство с радиолярией и опять-таки с первобытным  орнаментом.  Потом  шар
стал темнеть, а  иглы  соединяться  и  образовывать  что-то  вроде  ячеек,
которые набрякали и густели. Из сияния  как  будто  рождалось  вещество  -
марсианский красноватый мерзлотный лед, несколько более яркий  и  и  более
серебристый чем обычно. И этот лед,  разрастаясь  нитями  (словно  полимер
какой-то!) наседал  мне  на  пятки.  Вот  уж  кошмар  так  кошмар,  сердце
заколотилось как бешеная крыса в клетке.
     Я на полной натуге пехал вверх, комбез еще родил зубчики на  ладонях,
которые помогали держаться. Однако бурный ледяной вал быстро догонял меня,
а  до  поверхности  оставалось  метров  тридцать   еще.   Опять   проигрыш
намечается?
     Но тут в шахту, которая  образовалась  после  падения  дома,  влетела
птичка - вернее, юркий коптер. Его телескопические  руки  крепко  ухватили
меня за талию, я едва успел разжать ладони и тут же оказался  вознесен  из
шахты. На моих глазах она вся затянулась льдом, который еще брызнул  вверх
на манер гейзера, словно пытаясь достать меня в последнем рывке. Но  потом
ледяная труха опала и застыла.  На  месте  приемного  купола  дома-колодца
"Лягушатник" под оранжевым небом маячил только  скромный  холмик,  навроде
могильного,  изо   льда   и   реголита.   Погнутые   трубы   путепроводов,
воздухопроводов, водопроводов, связепроводов еще утыкались в него,  словно
хотели подпитать мертвеца. А вокруг уже кружили  аварийные  и  полицейские
коптеры, подъезжали и зеваки на гермокарах.
     На летательном аппарате раскрылся люк и  телерука  загрузила  меня  в
багажный отсек, из которого я легко перебрался в кабину.  Там  за  пультом
управления  сидела  Екатерина  А190  -  Сонькина  мать,   дама   изрядного
энтузиазма. А как говорит очередной земной имам:  счастье  и  беды  страны
зависят от темперамента женщины.
     -  Рад  встрече,  она  очень  своевременная,  -  заметил  я,  немного
пропыхтевшись. - Ты, надо  полагать,  случайно  пролетала  мимо  на  своей
ступе.
     - Я летела за тобой, Фома.
     Фомой меня называют только дружки и Екатерина  -  чтобы  придать  мне
значительности. На самом деле мой номер - Ф.К123.
     - Так ты... вы... моя родная служба все знала?
     - Узнала, когда началось. Наши детекторы способны  обнаружить...  ЭТО
только в активной фазе.
     Значит, кто-то все же был в курсе дела, однако ждал,  когда  фаза  из
пассивной превратится в активную.
     - И что же ЭТО было, Катерина?
     - Я не могу разглашать, у тебя нет  доступа,  потому  что  ты,  Фома,
подмастерье тринадцатого ранга, а не начальник Технокома, и даже  не  член
какой-либо техносферной директории.
     - Ладно, у меня нет доступа, потому что я полчлена. Я плохо работаю и
скверно отдыхаю, не занимаюсь дебилдингом и  бабклеем.  А  ты  мастер  сто
второго ранга, начальница и вдобавок  красавица.  На  твоем  замечательном
лице  написаны  суровость  и  нежность,  содержательность   и   игривость,
деловитость  и  раскованность,  в  нем  читаются  германские,  тюркские  и
славянская  корни,  причем  аристократические.  Но  почему  ты,  вместе  с
друзьями  начальниками,  не  создала  систему  хоть  какого-то  аварийного
оповещения и эвакуации? Мне же  домашние  кибероболочки  до  распоследнего
момента лапшу на уши вешали. До сих  пор  не  могу  поверить,  что  кто-то
охотился за моей задницей, желая получить ее на завтрак, а вся страна  тем
временем мирно жевала свой утренний омлет и плевала на мои страдания.
     - Фома, директория  нашей  службы  предлагала  потратить  достаточные
средства  и  повсеместно  смонтировать  систему  оповещения.  Но  "Бет"  и
"Гимель" были  против,  дескать  "Алеф"  раздувает  мифическую  опасность,
набивает себе цену и запускает руку в тощий общак.
     Старая история. В составе огромных структур Технокома порядка  десяти
весомых  служб  со  своей  системой  секретности,   доступа,   фильтрации,
ценностей, подходов, перспектив. Только я мало  что  в  этом  петрю.  Я  -
рядовой сотрудник службы "Алеф", рядовее и проще некуда.
     - Куда мы сейчас, Катя? В комплекс "Алеф"?
     - Ко мне. Сжуешь омлет из гадючьих  яиц  и  выдавишь  тюбик  варенья,
чтобы не переживал из-за завтрака. В комплекс потом. А сперва  расскажешь,
как тебе удалось выкарабкаться с первого этажа.
     - Ты, кстати, рада этому?
     Собственно женщина тут впервые посмотрела на меня,  если  не  считать
того беглого зыркания, когда она удостоверилась,  что  я  в  кабине  и  не
нуждаюсь в кибердокторе. А взгляд у Катерины непростой, за  душу  цепляет,
особенно если прилетает искоса. Впрочем отозвался член  Директории  весьма
скупо:
     - Я рада тому, что у меня есть дополнительный источник информации.
     В самом деле, чего большего желать от  мастера  "техно"  сто  второго
ранга, почто ей за вас переживать, она ведь не замухрышка какая-нибудь  из
касты "шудра" (где собралась всякая вольница от старателей до шлюх).
     - Ну и на том спасибо, начальник.
     Но,  между  прочим,  я  впервые  оказался  у  Екатерины   дома.   Она
действительно большая шишка  в  службе  "Алеф",  начальник  отдела  особых
экспертиз. Мою жилплощадь на ее жилплощадь сменять бы вряд ли  получилось.
И не только оттого, что у меня первый этаж и метраж меньше. Я жил в старом
"колодце", а она  в  нормальном  доме  модерновой  застройки  с  видом  на
величественную гору Олимп и прочие  вулканы  Тарсиса,  ради  которых  сюда
припираются толпы туристов. Такое  здание  не  надо  прятать  в  грунт  от
малоприятной атмосферы Марса. Генераторы сферического гравитационного поля
удерживают тепло и воздух над всем кварталом, который торжественно зовется
"оазисом". Соответственно червяги здесь не водятся и тараканы  толпами  не
ходят.
     Я  как  очутился  в  квартире  Катерины,  так  уже  хлопот  не  знал:
коврик-самоход  меня  потащил  под  ионообменный  душ  и  в   тонизирующий
электротуман,  на  массажеры,  разминашки,  костоправки  и  тренажеры,   к
телопричесывателю  и  всекормителю,  работающему  на  свежих  продуктах  с
натуральных   плантаций,   всяких   там   мясопомидорах   и   рыбофруктах.
Деликатесный омлет из яиц земляной гадюки тоже был в меню -  говорят,  что
когда-то человечество применяло в  качестве  несушек  каких-то  птичек  из
семейства курообразных. Это,  конечно,  было  признаком  плохого  вкуса  и
недоразвитости,  ведь  гадючка  не  только  непрестанно  несется  в  любой
обстановке, но и сдаивает литрами полезный яд.
     Наконец  я  был  отдраен,  очищен,  причесан,  облачен   в