е есть сквизер кроме меня?  И
почему не  было  слышно  характерного  звука  выстрела,  похожего  на  шум
сморкания из большого сопливого носа?
     Я, к  тому  же,  несмотря  на  весь  свой  раздрай,  хорошо  прощупал
малиновые кусты и все что поблизости. Однако,  ультразвуковое  и  тепловое
обследование не выделило никакой вражеской силы. Единственный намек  -  не
слишком сильная ауральная волна, схожая с той,  что  бывает  у  инфузории,
когда она захватывает какую-нибудь жратву. Но ведь это здесь обычное,  как
говорится, фоновое излучение! Разве может случится от него такой вред?
     Нет, если я чего-нибудь не пойму в ближайшие пару  часов,  то  вместо
Кактуса разнесу эту сраную местность в клочья. Так все и закончится,  если
шахматно-шашечная башка Тумблера меня как-нибудь не просветит.
     Т209 и К300  на  месте  не  оказалось,  только  обрывки  палатки.  (Я
огорчился, как однажды на Меркурии, где я три часа  полз  до  герметичного
санузла, а  обнаружил  там  только  свеженький  кратер  -  метеорит  нужду
справил.) И еще всполошился из-за этих скромных лохмотьев. Но потом увидел
на пеньке успокаивающую надпись,  сделанную  инфракрасной  краской:  "Если
пойдешь вдоль змеящегося следа, мимо большого дуба  на  холм,  то  найдешь
Тумблера и Курка".
     В конце  концов  обнаружился  змеящийся  след  от  какой-то  странной
машины, не гусеничной, не колесной, не шагающей, разве что волокуши. А  за
холмом нашелся дом, который явно расположился в неверном  месте.  Ни  одна
дорога не  соединяла  его  с  внешним  миром,  только  эти  гадские  следы
сходились к нему веером. Что впрочем не отразилось  на  качестве  хоромов:
кирпич и толстые бревна, два этажа,  теннисный  корт.  Неприятная  аура  и
здесь присутствовала, но с этим я уже свыкся,  как  работник  общественной
уборной с соответствующими ароматами.
     Судя по посланию, Тумблер с Курком встали  на  постой  где-то  здесь.
Однако переться напролом не хотелось. Навидался уже всяческих  выкрутасов.
Я, включив  поглотители  и  термобалансеры,  не  пожаловал  в  калитку,  а
обклеился  листьями  и  взобрался  на  дерево,  достаточно  удаленное   от
строения. Окна  второго  этажа  оказались  зашторены,  а  на  внутренности
первого этажа можно было полюбоваться, включив увеличение в очках.
     Тумблер  мирно  дремал  в  кресле,  словно  какой-нибудь  доцент  или
эсквайр, видно было, что принял душ и набил брюхо. Землянская  антикварная
книга на коленях. Детектор биологической опасности около тапок, тот самый,
что   реагирует   на   возмущения   электрического   поля.   Кстати,   это
приспособление было встроено в мой организм, когда я  еще  сперматозоидным
хвостиком вилял. Зато Тумблер умел не только умничать, но и  по-настоящему
думать, в отличие от меня.  Поверх  книги  лежал  кард-компьютер,  который
сообщался напрямую с его Анимой, а через нее с мозгами.
     У человека  фурычила  башка,  и  это  стоило  приветствовать.  Однако
незакрытый кран нельзя было одобрить. (Учитывая, что на Космике редко воду
дают - приходится фильтрованной мочой пробавляться.) Из коридора текло,  у
ног Тумблера быстро образовывалась лужа. Биологической  опасности  нет,  а
угроза наводнения самая насущная. Дрыхнул наш боец, хотя лужа уже  ласкала
подметки. И вдруг - отъявленная ахинея - вода начала вращаться вокруг  ног
и, не прерывая своего хоровода, бросилась  на  Тумблера  снизу  вверх.  На
коленях у него мигом появился странный крутящийся шар.
     Внимание, включаюсь! Не сразу включился, а  с  запаздыванием.  Хрустя
ветками, свалился с дерева. Пока добирался до дома, несколько раз сам себе
подножки делал. Фосбери-флоп через забор совсем  никудышным  получился,  я
наверняка заработал трещину в копчике. Все сегодня  не  клеится!  Дверь  -
мощная железная сволочь,  такую  даже  электронно-позитронным  резаком  не
сразу возьмешь. Придется спасать товарища с помощью окна.  Я  поднялся  на
цыпочках и заглянул в комнату. Там Тумблер, уже  вполне  проснувшийся,  но
обалдевший от какого-то счастья, сидел внутри большого слизневидного шара,
который крутился и поплевывал струйками. Пузырь катался по комнате, прыгал
до потолка, мой товарищ тоже. При этом он не страдал от беспомощности,  на
лице запечатлелась радость. Неужели считал, что шарик  повинуется  ему?  А
ведь Тумблер был не какой-нибудь бычок породы "кшатрий", пускающий дым  из
ноздрей по поводу и без, а серьезная  "головоногая"  личность.  Как-то  во
время аварии в поясе астероидов он сумел приспособить целое небесное тело,
напичканное  легкими  металлами,  для  движения  в  зону,  где  проплывают
рейсовые суда.
     Выскакивающие    из    пузыря    струйки-протуберанчики    напоминали
дрессированных змеек или пиявочек. Особенно своими извивами  и  поисковыми
способностями. То и дело они хватали что-нибудь  -  щетки,  расчески  -  и
приносили  в  распоряжение  Тумблера.  Он  блаженствовал,  сидя  в   таком
расторопном  коконе,  а   я   слегка   оцепенел,   наверное,   залюбовался
омерзительным действием. Ведь такое тоже бывает.  Когда  снова  воспрял  и
собрался  вызволять  соратника,  пузырь  уже  вовсю  бурлил.   А   Тумблер
стремительно уменьшался в размерах! Через секунду ему уже  не  нужны  были
брюки,  потому  что  ниже  пояса  все  отсутствовало.  Это  отразилось  на
выражении  некогда  умного  лица,  которое  теперь  стало  идиотическим  и
блаженствующим. А пузырь-то людоедом оказался!
     Я попробовал было вышибить стекла, но тут  в  сторону  окна  полетели
"пиявочки". Рука будто двигалась сквозь подсолнечное масло, и эта  гадость
успела раньше. Она расплескалась об окно, а меня  сей  момент  отшвырнуло,
как ударной волной. В "котелке" забулькало,  уши  заполнились  какофонией,
глаза повернулись на  сто  восемьдесят  градусов,  мышцы  пережили  легкий
конвульсиум.  Я  шмякнулся  об  землю  сильно,  однако  не  разложился  на
составляющие. Наоборот, сработала пружинка воли и я вскочил. Прыжок к окну
- и опять какая-то  неурядица  с  перестановкой  ног  -  поскользнулся  на
рассопливившейся вдруг почве. Упал плохо,  прямо  кочаном  в  стену.  Едва
сумел смягчить удар, вернее его последствия,  руками.  Вот  и  второе  мое
легкое сотрясение за один и тот же день. Еще десяток извилин спрямилось, и
должно быть нелишние мысли вылетели через уши.
     Мое тело, похожее на сброшенный монумент, поднимается, но спасать уже
некого -  в  пузыре  осталась  только  развеселая  маска,  напоминающая  о
Тумблере, которая  тоже  вскорости  растворилась.  Номер  кончен,  пузырь,
поглотивший Т209,  оперативно  становится  вертящейся  лужей,  она  веером
ручейков усвистывает в коридор. Я только заморочен, а товарищ мой исчез. И
пока что нечего противопоставить этим фокусам. Нет ни сил, ни знаний.
     Я все-таки изгоняю прострацию - может, еще не  спета  песенка  Курка?
Для начала ему немного повезло, потому что я нашел бочку, закатил в нужное
место, перебрался с нее на козырек крыльца, потом сделал  несколько  шагов
по  карнизу.  И,  наконец,  смог  поставить  диагноз  дорогому   товарищу,
разглядев его сквозь щель между штор.  Он,  оказывается,  хорошо  проводил
время, этот наш аскет, нисколько не  интересуясь  предсмертными  метаниями
своего соратника этажом  ниже.  Время  убивалось  на  бабу  явно  местного
производства, с задницей, которая пленила бы два стула,  и  буферами,  что
могли бы выкормить бычка. И наш знаток космической  науки  сейчас  выдавал
такие  пенки,  которые  скорее  подобали  знатоку  науки  страсти  нежной.
Выучился ведь где-то, шельмец.
     Значит, все же был наш Курок разнообразнее, чем казалось. Сцена  была
обставлена так:  объект  временной  страсти  разлегся  на  диване,  лузгая
семечки, и был пока что одет  в  халат.  Бывший  аскет  с  соответствующей
улыбочкой подбирался  к  нему.  Наконец,  точь-в-точь  как  в  запрещенном
порновидике сунул руку в запах халата и  давай  там  оперативно  шуровать.
Вначале я был несколько озадачен, подобает ли прерывать старания  человека
в  такой  откровенно  интимной  обстановке,  даже  при  наличии   вражьего
окружения и потери бойцов? Кроме того, и посмотреть интересно.
     Потом я все-таки встряхнулся на манер пса, выбравшегося из-под  душа.
Сейчас ничему  и  никому  нельзя  доверять,  даже  гражданке  со  смачными
телесами.
     Пока мой боевой настрой несколько растянуто превращается в  действие,
обваливается кусок карниза под башмаком. Я почти  падаю,  но  все  ж  таки
повисаю, впившись пальцами  в  подоконник.  Включаю  мощность  бицепсов  и
дельтовидных, подтягиваюсь. Однако, в некотором смысле уже поздно.
     Наш рукосуй Курок с головой ушел в  запах  халата.  Он  очень  быстро
втягивался во внутрь бабы! Курок еще пытался тапком зацепиться за  кресло,
но у предмета вдруг обломилась подпиленная, наверное, ножка. Я, держась на
одной руке, с натужным кряхтением стрельнул  из  сквизера  по  толстомясой
злодейке. Ей хоть бы хны, хотя выстрелом раскрошило  стекло  и  растрепало
штору. Словно в ответ подоконник одним своим концом стал съезжать вниз.  Я
кое-как ухватился за кирпичный выступ в стене  и  опять  задержался.  Руки
были заняты, так  что  никак  не  повоздействовать  на  быстро  меняющуюся
ситуацию. Оставалось только ей "насладится". Сопротивление Курка, особо не
начавшись, прекратилось, хотя был он  еще  жив  и  одной  ногой  почесывал
другую. А кирпич под моими пальцами уже крошился,  как  кекс.  Еще  секунд
десять понадобилось на то, чтоб закрепиться снова. Наконец мне  удалось  в
третий  раз  поднять  неожиданно  тяжелую,  как  три  булыжника,   голову.
Сопротивление  незадачливого   любовника   давно   прекратилось   и   дело
стремительно приближалось к своему логическому (для кого-то) концу.
     Прикрепился к потолку полупрозрачный  мешок,  в  наружности  которого
улавливались черты той самой бабы. В частности его венчала голова с косой,
волосы как раз вросли в потолок. Внутри  угадывались  очертания  слабенько
подрагивающей  фигуры  Курка.  Мешок  пружинил,   слегка   подскакивая   и
опускаясь.
     Я все-таки пробовал освободить одну руку, чтобы  отомстить  сквизером
монстру-мешку за погибель моего товарища. Однако подоконник впился  острым
краем в правую ладонь, два кирпича странным образом защемили пальцы левой.
Раненые конечности разжались. Недоштурмовав  окно,  я  отправился  вниз  и
долбанул землю не хуже, чем метеорит средних размеров.  Конечно,  пробовал
немедленно  вскочить  -  но  не  очень-то  получилось.  Нестерпимая   сила
множеством нитей проникла в мои поры, ухватила петельками  каждую  клетку,
обвила весь организм и стала тянуть. Анима предупредила о нехорошем изгибе
позвоночного столба. Я, выслушивая хруст  собственных  позвонков,  кое-как
повернул голову, чтобы глянуть вверх на проклятое окошко.  Баба-мешок  уже
отцепилась от потолка  и  заполнила  оконный  проем  -  большая,  широкая,
поправляющая  халат  -  внутри  нее  еще  что-то  устаканивалось,   слегка
колыхаясь.
     Анима любезно напоминала, что внутренние органы подвергаются  большим
нагрузкам. Однако, эти сведения мало чем могли помочь. Меня  крепко  взяли
за каждую молекулу и куда-то тащили; кажется, вслед за Курком. Да, похоже,
этот лесной домик построен специально для невезучих парней.
     Монстр-баба погрозила мне  пальцем.  Пока  перст  шел  вперед,  кровь
отходила к спине и затылку, оставляя  тьму  в  глазах.  Палец  отправлялся
обратно, кровь вместе с болью бросалась ко лбу. Вредное существо  покачало
головой и тут же стал выворачиваться мой желудок,  неаппетитно  заполнился
блевотиной рот.  Даже  умственные  способности  подверглись  взбалтыванию,
отчего из цельных мыслей получился какой-то компот. Страшная баба поманила
руками-колбасками, и содержимое головы  захотело  вылезти  через  теменной
шов. Я, пытаясь не отстать от столь важной начинки, лез по стене  прямо  в
объятия  пузатой  ведьмы  -  усердно,  как  альпинист  высшей   категории,
выискивая  кончиками  пальцев  каждую  щербинку.  Изменить  пагубный  курс
казалось столь же невозможным, как отвернуть ракету, падающую на Юпитер.
     Смертоносное существо сочилось довольством: все  у  него  ладилось  и
получалось. Я даже, находясь в умопомрачении,  представил  себе  хвалебную
газетную статью. "Отлично показала себя в полевых условиях новая продукция
наших оборонщиков, с юморком  названная  "бой-баба".  Ею  уничтожено  двое
диверсантов из элитных частей агрессивного режима..."
     Но... Словно заряд пороха взорвался  где-то  в  районе  копчика  -  и
сплющенная, смятая в комок пружина моей воли распрямилась.
     Тело замерло, вибрируя, словно было нанизано на  упругую  железку.  В
голове вихрем пронеслась  вся  Космика,  крохотные  огоньки  разрослись  в
боевые горы, ревущая сила Юпитера и Сатурна проникла в мои жилы.  Что  мне
теперь какая-то баба!
     Бахвальство бахвальством, но спасение казалось  еще  более  странным,
чем сама угроза. Из меня, моих  костей,  мяса,  жира  вдруг  вышел  смерч,
состоящий  из  плотных  густых  пульсаций.  Я  сам  превратился  в  мощный
излучатель. Смерч закружился вокруг меня, стал защитной оболочкой, которая
впитывала вражескую энергию. Впитывала словно губка, а потом вдруг  отжала
узким направленным потоком. Монстр-бабу крутануло  как  юлу  и  зашвырнуло
внутрь комнаты вместе с ее  страшной  силой,  меня,  напротив,  кинуло  со
стены.
     Спустя  несколько  секунд  смерча  как  ни  бывало,  а  я  мчался  по
пересеченной местности, проверяя содержимое карманов - все ли осталось  на
месте после таинственных явлений.
     Ломая ветки и сминая  кустики,  я  пережевывал  снова  и  снова  едва
закончившийся кошмар.
     Каким способом уничтожали моих товарищей и посягали на  меня?  Может,
это постарались смертоносные устройства из квазиживой органики?  Но  тогда
бы я  зафиксировал  и  значительное  выделение  тепла,  и  соответствующие
изменения электрического поля. А ведь ничего подобного.
     Да, катились ауральные волны. Как от пузыря-людоеды, так и от  хищной
бабы. Волны, характерные для фазы оплодотворения  половых  клеток-гамет  у
кокцидий, малярийного плазмодия и прочих Protozoa. Возможно, именно  таким
образом я воспринимал работу психотронного излучателя. Однако как  связать
псих-лучи с двойным убийством и тем, что творилось с моим многострадальным
организмом? Как?
     Над чем можно еще  покумекать?  Первый  лептонный  передатчик  сгинул
вместе с Тумблером, второй, может быть, у Фиксы остался  -  однако,  между
нами обводной канал и баржа с гробами.  Но  как-то  надо  повстречаться  с
резервной группой. А даже если мы пересечемся, какое  облегчение  принесет
желанная встреча? Можно просто взмыть  отсюда  легче  водорода.  С  другой
стороны - нам ли, кшатриям, бояться собственных  трупов?  И,  конечно  же,
если мы не расправимся с непонятной опасностью  здесь  и  сегодня,  завтра
она, став вдесятеро мощнее, заявится к нам.
     Впрочем, кое-что ясно. Жертвою становится тот, кто дает слабину,  кто
хочет словить какой-то мелкий кайф. Вначале пострадал  Финогенов,  который
ринулся к забору в страшно  вздрюченном  виде,  потом  зацепило  раскисшую
Фиксу. Я остался в сторонке,  но  схватило  перепсиховавшего  из-за  Фиксы
Кактуса.  Наконец,  пришла  очередь  Тумблера,  явно  изголодавшегося   по
свободному творчеству, и Курка, иссохшего по бабам. Что это такое? Простое
облучение животной аурой? - как бы не так!
     Не было ли заражения каким-нибудь вирусом или его братом  по  оружию,
микробом. То есть, зверьки после недолгого инкубационного периода начинают
выедать мозги, ослабляя  воинские  и  гражданские  достоинства?  При  этом
дельта-ритмы у больных спрямляются (отсюда покойницкий  вид  ауры),  в  их
ауре звучат только вибрации этих самых бацилл. Далее инфицированные  легко
становятся добычей психотронного  генератора  и  превращаются  в  заводных
дурачков, которым можно вдуть в психику, все что угодно.
     Но почему я целее всех других? Иммунитет  к  инфекциям,  стойкость  в
борьбе с псих-лучами, и как кульминация - вовремя закруживший  смерч.  Эти
свойства характеризуют меня как великого  йога,  шамана,  махатму!  Однако
разве есть что-нибудь примечательное в моей  биографии,  кроме  взлетов  и
падений, причем чисто физических? Или  я  закаленнее  других?  Нет.  Время
физзарядки нередко предпочитал дарить десятому сну. А  может  умнее?  Тоже
неправда. Если отбросить в сторону гримасы на лбу - то совсем наоборот. По
сравнению  с  Тумблером  вообще  дубарь.  Добрее?   Если   это   и   имеет
положительное  значение  -  вряд  ли.  Злее?  Гнусная  ложь.  Трудно  было
перещеголять в злостности Кактуса.
     Итак, единственное, что можно писануть под  подведенной  чертой  -  в
чем-то каждый из остальных меня перещеголял. А вот  если  на  круг  взять,
получится из  меня  самый  сбалансированный,  самый  симметричный  во  все
стороны вариант.
     Наверное, поэтому ко мне божественный  ветер  благоволит  -  премного
благодарны - и в обиду не дает. Может, у всех имеется  защитное  поле,  но
оно какое-нибудь распыленное-разбросанное, а у  меня  плотненькое.  В  нем
вирус с бактерией дохнут. Психотронный луч вязнет и гаснет.  Пусть  неясно
со смерчем, а все равно хорошему делу возражать не будешь.
     Под конец думного  часа  я,  утомленно  зевая,  решил,  что  отнимать
передатчик у Фиксы буду глубокой ночью, а пока можно отдохнуть.
     Превратил с помощью сквизера одного  пролетающего  голубя  в  куриную
котлетку - увы, пришлось, чтобы  в  животе  было  не  так  одиноко.  Да  и
задремал, не дожевав сомнительную снедь.
     Как ни странно,  дрыхнулось  мне  вполне  удовлетворительно,  никакие
подлые ауры не снились. Только прихрапелось, что  дома  в  деревне  словно
живые, жрут рубероид с крыши, выделяют слизь  из  окон  и  жидкий  стул  в
нижней части стены.



                                    3

     Вскочил я, потому что в 22:40 Анима скомандовала "подъем". Я это умею
-  из  любого  сонного  состояния  сразу  в  позицию  для  ведения   огня.
Магниторецепторы подсказали, рядом что-то есть: живое, с психикой, но  вот
теплозрение и ультразвуковые крики не выделили никакого силуэта. Настроен,
однако, я был решительно, поэтому для профилактики  пшикнул  сквизером  по
сторонам. Веточки деревьев оплыли, как пластик, и откуда-то  из-за  кустов
послышался... Крюк:
     - Так хорошие мальчики не поступают.  Принято  говорить:  "Стой,  кто
идет?"
     Я чуть не запел, когда увидел фигурятины наших резервников,  особенно
приятные ножки Кнопки.
     - Ну, такие-разэтакие, вы  бы  еще  пару  деньков  поскребли  наверху
атмосферу, и я бы стал совсем скверный, тухлый мальчик.
     Я им, конечно, порассказал, захлебываясь, какие творились дела  в  их
отсутствие. Заключил свою речь вещими словами, что лишь тот, кто побыстрее
смотает отсюда удочки, может рассчитывать на  успешное  продолжение  своей
автобиографии.
     Но лейтенант К678, вернее Кнопка, с ходу мне стала перечить.
     - Видно,  что  ты  устал,  нервничаешь.  Говоришь  много,  интересно,
красиво, но со страхом. Адаптационный невроз. У  тебя  не  голова  уже,  а
горшок для вложения всякого кала.
     И Крюк ей поддакивает:
     - Молодец ты, Штеккер. Хорошо поработал, но все-таки  перенапрягся  и
растерялся. Может, пора на боковую, в анабиоз? Это, говорят, успокаивает.
     - Я бы на вашем месте так не старался отправить меня  в  холодильник.
Вы тут без меня недолго прыгать будете.
     - Ты даже не врубился, что Фикса - просто  землянский  агент,  а  еще
вернее, кукла плутонов, недоистребленная в свое время, - обвинила  меня  в
недотепистости Кнопка. - Оставлять ее здесь нельзя, слишком  много  знает.
Вместо того, чтоб руки заламывать, лучше бы ее ликвидировал по-быстрому.
     - Будь она агент, я бы уже с тобой не балакал.  Она  дала  мне  уйти,
даже не попробовав завербовать. Уж в этом-то я  не  совру,  проверь,  если
хочешь, мою Аниму.