ц, остынь. Адреналин так в тебе и  бурлит,  поэтому
ты все хочешь  кого-то  проучить,  наказать,  а  получается,  сам  видишь,
наоборот, - стала увещевать дотоле пассивная Шошана.
     - Значит, ты, умница, считаешь, что  надо  улечься,  сложа  ручки  на
пузике и зажав в зубах сигарету вместо свечи? Может, еще  попросить  этого
колобка прочитать отходную молитву? -  не  хотел  смиряться  буйный  шериф
долины Вечного Отдыха.
     Но когда она провела ладонью по плечу резкого парня,  тот  неожиданно
стал стихать, будто на поверхность некоего волнующегося озерка было полито
маслом. Шошана слегка похлопала и меня по спине, отчего  мои  иголки  тоже
перестали топорщится. Потом она взяла за руки нас с Кравцем и  мы  уселись
на пол смирные, как три голубка. Я думал, это будет обычная релаксация. По
крайней мере, она для начала разгладила мой умишко, прошлась как утюгом по
мятым брюкам.
     - Попрыскай еще водичкой, - оскалился я, а  Шоша  ответила  спокойной
усмешечкой. Сперва снялись внутренние,  про  себя  проговариваемые  четкие
слова. Исчезли мыслезвуки, следом и прочие мысли были стерты, как пыль  со
шкафа. Я стал куда-то валиться,  опять  же  психически,  отчего  появилось
ненадолго тоскливое рвотное ощущение.  Было  слышно,  что  Кравец  активно
икает,  словно  с  бодуна.  А  упав,  я  ощутил  энергетические  полюса  и
соответствующие им вихревые поля. Ура, на сцене снова человек-юла.
     И чего только не увидишь, будучи  человеком-юлой  в  предматериальном
мире. На месте Дыни какой-то червяк, вставший по-циркачески на  хвост,  он
же гриб, он же мутный фонтанчик. Наверное, это Дыня и есть.
     Рядышком вспенилось буруном то, что, наверное,  являлось  Шошаной.  Я
сразу понял - могу поддержать ее. Причем не только добрым  словом.  Промеж
нас забился разряд, вернее, заколотилась водянистая  энергия,  при  каждом
торможении словно вскипая и напрягаясь. Потом к нам подключился,  если  не
ошибаюсь, Кравец.  Наше  общее  произведение  напоминало  струну,  которую
усиленно щиплют в три руки. А еще оно смахивало  на  бандитское  оружие  -
стальную пружину, запрятанную в резиновую трубу.
     Гибкая дубинка на счет "раз-два-три" влепила червяку по имени Дыня и,
"обслужив" его, вернулась обклеенная нитевидной дрянью.
     От следующего удара Дынин фонтанчик не заткнулся, но стал  напоминать
рой потревоженных ос - того и гляди кинутся сволочи на нас. Скорее  всего,
это были нитеплазменные узелки.
     Но Шошанка сработала на опережение, перестроив  дубинку  в  настоящее
кнутовище, она выписала им классную восьмерку и огрела "фонтан", отчего...
Мое зрение как поплавок выскочило на поверхность нормального мира.  Дынина
фигура  уже  расщепилась,  превратилась  в  веник,  который  еще   пытался
слипнуться, срастись. Даже получилось что-то, но шибко неудачное. Жаба  не
жаба, а в общем гадина. Однако Шошана еще  попорола-посекла  ее  чуток,  и
жаба-Дыня  осел,  превращаясь  в  слизняка,   побулькивающего   и   рвотно
пованивающего.
     - Добей его теперь лазером-шмазером, - наставляет Шошана Кравца и он,
радостно ошалев, с криком "есть", окатывает  интенсивными  лучами  бывшего
сотрудника "Дубков". Тот, шипя, становится  облачком  быстро  пропадающего
пара.
     - Получилось, - заголосил Кравец. - Мать его за ногу, за  ложноножку.
Вышло у нас, а у него ни хрена.
     - Если точнее: не у нас, а у Шошанки. Такое вот нитеплазменное чудище
можно было ухайдакать лишь нитеплазменной дубинкой. Сегодня я снимаю перед
Шошей не чужой скальп, а собственную шляпу. От кайфа и признательности.
     Дерзкий Кравец на моих изумленных глазах наложил свои лапы на  фемку,
вставил в свои объятия и обслюнявил ей обе щеки. Я уж подготовился к тому,
что она следующим тройным ударом превратит шерифа  в  жалкую  метелку.  Но
обошлось. Я облегчился,  в  смысле  выдохнул  с  протяжным  свистом  через
щелочку рта.
     - Я не смогла сделать нитеплазму, а  просто  ее  украла,  -  пояснила
Шошана, сминая что-то подвижное руками.
     - Это ничего. Плазмонт не является юридическим  лицом.  Поэтому  даже
можешь повторить.
     - Не надейся, Терентий. Просто  сейчас  у  нитеплазмы  был  небольшой
заряд подходящего знака.
     Тут суматошный шериф испустил пламенный призыв.
     - На приступ, граждане!
     Шошана твердо встала напротив нитеплазменного забора. Ее руки взмыли,
будто собралась она нырнуть в бассейн. Затем я, да и Кравец тоже,  заметил
еле видимые струи (голубенькие такие), которые вылетали из  ее  ладоней  -
ну, просто  бьющая  под  напором  вода.  Впрочем,  эта  "вода"  ничего  не
смачивала,  потому  что  была  на  самом  деле  нитеплазмой.  Концы  струй
загнулись  в  сторону  нитеплазменной  преграды,  образовав  что-то  вроде
большого таза или параболоида. Еще и  касания  не  было,  когда  проскочил
разряд, похожий на пробойный ток между  двумя  электродами.  Осточертевший
забор весь превратился в молнию, та  шарахнула  в  центр  "таза",  который
серьезно  пострадал,  вернее  мигом  исчез.  Шошану  отшвырнуло,  но   она
ухитрилась  и  с  больной  ногой  открутить  такое  сальто,  чтобы   мягко
приземлиться.
     - За-а-бор нам боль-льше не ме-е-шает, - запинаясь, произнесла фемка.
- Видимо, так реагирует нитеплазма двух противоположных знаков при  мощных
зарядах.
     - Еще десяток  раз  свалиться,  улететь,  расплющиться,  получить  по
кочану - и мы  станем  крупные  спецы  по  этим  зарядам.  -  Я  поежился,
предчувствуя многочисленные побои.
     Кравец тут опомнился и решил  первым  выскочить  в  коридор,  он  уже
истошно  завопил:  "Даешь  на  грудь  аквариум,  а-а-а!".  Я  едва   успел
ухватиться за клетчатую рубаху:
     - Не делай этого, крутой парень. Иначе мы утонем в брызнувших  оттуда
соплях и ничего положительного о нашей кончине нельзя будет написать ни  в
прессе, ни на могилке. Отсюда нам лучше убраться по-тихому.
     - Ну ты, пусти... - перестал контролировать себя Кравец и  уже  хотел
зацепить мой нос своими пальцами, я же намеревался, поддав коленом в  пах,
переключить компаньона с войны на мир.
     - Если будете вести себя как расхристанные дураки, я вас оставлю  тут
навсегда, нитеплазме на художества, - пригрозила несколько  рассвирепевшая
предводительница. Она аккуратно  высунувшись  из  нашей  комнаты,  мазнула
лучом  сквизера  по  глазку   видеокамеры   -   стекло   объектива   сразу
перекристаллизовалось и стало показывать мульти-пульти.
     - Это еще не все, - строго напомнила она. - Сама нитеплазма реагирует
на нас. Не на слова и внешний вид, а на чувства и  мысли.  Поэтому  будьте
благоразумны. Я знаю, у вас это не принято. Но постарайтесь не  будоражить
себя. А еще лучше - полюбите поскорее Новую Жизнь, объединительницу  всего
прогрессивного человечества. Тогда, может, она примет вас  за  сотрудников
"Дубков".
     - Да я лучше полюблю большого марсианского таракана и буду лизать ему
задницу, - скрипнул зубами Кравец, но вредность его была уже на излете.
     Шошана взяла нас  за  руки,  как  учительница  неслухов  и  вывела  в
аквариумный зал. От рук ее шло расслабление, и мне  пару  раз  показалось,
что я нахожусь где-нибудь  в  солярии  после  хорошей  дозы  эндорфинового
размягчителя. Не знаю, что там любил сейчас Кравец, я же  на  место  Новой
Жизни подставлял Шошку, отчего она (Новая Жизнь)  становилась  более-менее
сносной.
     - Нам таким бесхитростным образом  отсюда  не  убраться,  -  не  смог
окончательно успокоиться Кравец. - Наверху мы встретимся с  превосходящими
силами противника, он нас зашахует и по-своему будет прав. Надо отработать
хотя бы отвлекающий маневр.
     - Прекрати бухтеть, если у тебя нет конкретного плана, - цыкнул я  на
него.
     - У меня есть конкретный план  в  отличие  от  тебя,  -  презрительно
отразил Кравец мой выпад. - Опустошаем обойму плазмобоя, складываем  кучку
из металловодородных боезарядов прямо здесь, на палубе, но в уголке. Затем
направляем  на  них  лазер-шмазер,  то   есть   среднефокусированный   луч
максимальной мощности. Сами спрячемся. Секунд  двадцать  кучке  на  нагрев
хватит, а потом она разбомбит палубу. Все  аварийные  и  пожарные  датчики
завизжат, будто затраханные бабы.
     - Не  буду  возражать,  особенно  против  бабьего  визга.  Хотя,  как
известно, дамы стараются только в порнофильмах... Пожалуйста, не садись на
эту кучу боезарядов и научись более уважительному отношению к женщине.
     И  Кравец  принялся  реализовывать  безумный  план  Кравца.  Мы   уже
бросились тикать, а он там еще что-то налаживал. Когда долбануло,  я  даже
решил, что шерифа мы потеряли, накрыло беднягу.  Сразу  ошметки  полетели,
пар повалил вонючий, гарь от паленого пластика. И свист надрывный.  Однако
Кравец вынырнул из смрадного тумана, багровый,  кашляющий  и  чихающий  до
треска в штанах.
     -  Будет  еще  хуже  чем   надо,   я   палубу   всерьез   расколупал.
Разгерметизация получилась, -  сумел  сообщить  шериф,  растирая  кровавые
сопли кулаком.
     Свист рывком перескочил на два тона ниже. И ветерок  задул  неслабый.
Конечно же, зажглись аварийные панели и замигали лампочки. Значит,  Кравец
дыру проковырял до внутренней полости платформы, где давление воздуха куда
ниже, чем наверху.
     - Сейчас сюда хлынет уйма народа. Ховайтесь, -  продолжал  руководить
Кравец. - И не  забудьте,  человека  в  скафандре  надо  бить  под  заднее
крепление шлема, лучше железякой. В этом случае враг скоро не встанет.
     Устраивая наше боевое счастье, на глаза попались створки встроенных в
стены шкафов с пожарным оборудованием. В один  из  них  запихнулись  мы  с
Шошаной,  в  другом  засел  орлом  дородный   мужчина   Кравец,   напомнив
напоследок, чтобы на все стуки в дверь мы отвечали "Занято".
     Первой таки на место происшествия ворвалась аварийная команда, а наши
мучители опоздали. Наверное, посчитали, что мы уже благополучно растворены
Новой Жизнью. А мы, нерастворенные,  подсматривали  сквозь  щели  створок.
Приятно, что никто не стал ломиться к пожарному  инвентарю.  Вернее,  один
раз кто-то полез в наш шкаф, но мы держались крепко и ненастырный  человек
отстал со словами: "Блядские дверцы, опять заело." А то бы  сразу  получил
по чайнику.
     Впрочем, из соседнего шкафа появилась рука Кравца, снабженная ломиком
и все ж таки осенила  этого  аварийщика.  Человек,  тюкнутый  в  основание
шлема, падал плашмя,  но  шериф  его  подхватил.  В  клубах  пара  и  дыма
свершился обряд снимания-одевания скафандра. Затем ритуал повторили  мы  с
Шошаной. Никому из трех оголенных скорая смерть не  угрожала,  хотя  из-за
упавшего давления кровянка пошла носом, и у охотников, и у добычи. Кравец,
благодаря своему природному  нахальству,  еще  помогал  аварийной  команде
нести пластырь. Он первый и заметил открытый люк в палубе.
     Люк распахнули, чтобы аварийщики  могли  прошмыгнуть  под  палубой  и
поставить заплату на дырке еще снизу. Мы этим выходом  воспользовались  на
равных правах с остальными. Только аварийщики побежали прямо, а мы налево.
Внутри платформы в полный рост не распрямишься, поэтому пришлось следовать
нос в попу. Причем я постарался занять место после фемки,  не  доверяя  ее
задок шерифу. Кругом ветвились  трубы  пневмопроводов,  извивались  шнурки
электропроводов и лианы оптоэлектронных кабелей, стояли емкости для воды и
всякого кала, который будет выброшен, когда город  поползет  из  нынешнего
местоположения в другое, более надежное. Мы искали аварийные внешние  люки
-  есть  и  такие  на  случай  большой  катастрофы.  Эти  щели  пригодятся
васинскому населению, когда спасая  от  огня,  лучей  или  химикалий  свои
мокрые кальсоны, оно бросится из города на твердую  поверхность  Меркурия.
Вернее,  на  скользкий,   рыхлый   и   нагазированный   грунт,   достойный
каких-нибудь дебилов, а не приличных людей.
     Самым сообразительным опять оказался  Кравец.  Есть  такие  ребята  -
вроде Ильи Муромца, которые просыпаются только с третьего  удара  говняным
горшком по голове, но потом никто и ничто их унять не может.
     - Есть, есть, я так и знал, что выходной  люк  будет  под  цистерной,
полной дерьма. Назови меня лозоискателем, Тереха,  а  ты,  женщина-мутант,
расцелуй промеж усов.
     И в самом деле едва мы сдвинули цистерну, как красный люк с  пломбами
стал ублажать взор. Кравец давай  резво  срывать  и  отстреливать  пломбы,
потом уже все кучно  принялись  крутить  проржавевшие  ручки.  И  вот  люк
поддался, поехал в сторону. Воздух рванулся наружу, как  очумелый,  Кравца
он сшиб с ног и утащил в в образовавшуюся дыру. Когда  устаканилось,  я  в
разведывательных целях уронил свою голову вниз, предусмотрительно  оставив
тело внутри платформы.
     - Кравец, если ты есть, то отзовись.
     Он помолчал, оставаясь незаметным, и лишь когда  его  боты  попали  в
поле моего зрения, откликнулся недовольным голосом.
     - Есть, на попе шерсть. Я на поверхности Меркурия. Падайте ко мне.
     Я добровольно упал вниз и сразу провалился по  пояс.  Жаль,  что  нет
мокроступов. Хорошо, что Шошане не  придется  насмехаться,  а  надо  будет
отправиться вслед за нами.
     Фемка отправилась, но не вслед. Она просочилась наружу гораздо умнее.
Шошана сразу повисла на крючьях, оснащающих нижнюю поверхность  платформы,
потом закрыла люк - чтобы нас труднее было отловить.
     Теперь нам предстояло путешествие под стальным  небом,  сложенным  из
донышек платформ. Там и сям спускалось на почву громадье колеса,  покрышка
шириной в два метра, всего колес в одной тележке - пятеро.  Такие  тележки
имелись  в  центре  платформы  и  по   бокам.   Меркурианскую   землю   от
металлического "неба" отделяло  пять  метров.  Соответственно  впечатление
создается, что находишься в какой-то бесконечной унылой пещере.
     Однако, когда придет черед городу переезжать,  платформы  расцепятся,
встанут гуськом или свиньей, включат свои  моторы  и  потянутся  на  новое
стойбище.
     Ну это потом, а сейчас надо снова попасть в город. Естественно, через
пропускной пункт. Но путь до него далек лежит, причем в  весьма  невнятной
однообразной местности. А запасов дыхательной смеси в скафандре, снятом  с
аварийщика, имеется лишь на час.
     Всего удобнее было путешествовать, переползая по самому  "небу".  Под
днищами тянулись монорельсы для удобства ремонтных работ, за них цеплялись
подвижные  крюки  на  колесиках.  Вот  на  крюк  и  надо  было   набросить
страховочный конец (Кравца это слово почему-то рассмешило) и двигаться как
бы на перевернутых четвереньках,  отталкиваясь  руками  и  ногами  от  дна
платформы.
     До КПП мы добрались  под  завязку  кислорода,  хорошо  хоть  нигде  с
Плазмонтом и его  холуями  не  повстречались.  Вылезли  из-под  городского
днища, как три опарыша. Проникли через входной пандус на приемную площадку
для техники. Контрольные сканеры само  собой  не  засекли  у  нас  никаких
расщепляющихся материалов, тех самых, что по правилам  должны  выгружаться
из тракторных реакторов на загородной топливной станции. Поэтому мы  смело
присоединились к веренице граждан водителей, пропускаемых через боксы.
     Офицер городской стражи, угрюмо сидящий в боксе,  как  паук  в  своих
тенетах, приклеил к липким пальцам наши персон-карты.  Потом  неприветливо
спросил:
     - Откуда прибыли?
     - Долина Вечного Отдыха.
     Он погонял какую-то информацию по экрану терминала.
     - У меня нет справки  с  топливной  станции,  что  вы  оставляли  там
расщепляющиеся материалы. Номер вашего вездехода?
     - У нас уже нет никакого номера. Авария, господин офицер.
     - Тоннаж и модель вашего транспорта? - не унимался страж ворот.
     - Я же говорю, авария. Мы не за рулем. Без транспорта мы.
     Брови офицерика взмыли волной.
     - Вы хотите сказать, что прибыли в Васино пешком?
     - Хотим и говорим. Оцените наш  изможденный  вид.  Только  не  совсем
пешком. Мы потеряли  машину  из-за  гравитационного  шторма  в  пятидесяти
километрах от Васино. Пропало все нажитое непосильным  трудом!  Такое  еще
случается. Хорошо хоть кислородные баллоны успели спасти.
     - Странно. Никаких извещений о шторме нам сюда не поступало.
     - Извещения...  Вы  же  знаете,  как  работает  на  Меркурии  связная
аппаратура. Оттого-то и не поступили, что был шторм. Хоть  там  мужиков  и
баб по воздуху носить станет, никто не узнает - потому что заряды пыли как
из картечницы бьют и туда-сюда снуют очумелые МГД-волны.
     - Да, я не подумал об этом, - честно признал офицер. Когда зазуммерил
интерком у него в наушничках, я расслышал. И тут  мне  в  черепушку  будто
молния хлопнула. Те двойники-конвертанты, что  украли  наш  облик  и  наши
манеры,  могли  под   нашими   звучными   именами-фамилиями   такого   уже
наколбасить! У офицера забубнил наушничек и сразу зрачки его глаз зыркнули
на нас, потом на  ящик  стола.  Там  у  него  наверняка  или  сигнализация
имелась, или оружие. Ну точно, накудесили наши оборотни.
     Мне и сейчас неловко вспоминать об этом, но я прямо с того места, где
стоял,  врезал  ногой  офицерику  под  кадык.  Сидел  он  удобно,  поэтому
кувыркнулся назад и, приложившись головой к стене, обмяк. Или  притворился
обмякшим,  не  желая  больше  участвовать  в  борьбе.  Кравец  еще  бросал
изумленные взоры, когда ушлая Шошана подскочила к двери и заперла ее, а  я
сорвал хайратник с отключившейся головы офицера и приложил к своему уху.
     "...После подавления попытки путча бывший  лейтенант  Терентий  К123,
фем с неопределенным идентификатором и старатель,  известный  как  Кравец,
скрываются в окрестностях города, предположительно нижних. При  первой  же
их попытке проникнуть в Васино, доложите в управление префектурной полиции
и попытайтесь задержать  до  подхода  ОПОН.  Допустимо  открытие  огня  на
поражение. Начальник префектурной полиции майор Леонтий К300."
     - Все понял, - вежливо отозвался  я,  а  потом  пояснил  сотоварищам,
особенно пораженному столбняком Кравцу. - Что-то мы  натворили  серьезное.
Если точнее, наши двойники - о которых мы, конечно, забыли, как  о  мелком
пустяке. Короче, нас обвиняют в попытке путча  и  ставят  вне  закона.  Из
Хунахуна, точнее, из объятий Электрической Бабы, срочно вернулся  к  жизни
начальник полиции Леонтий Мудрый. Что означает...
     -  Нас  кокнут  при  первой  же  возможности,  не  дав   времени   на
разъяснения, что мы на самом деле эти, а не те,  -  подхватил  Кравец,  до
которого наконец дошло. - В общем, на Меркурии демоном все схвачено. А это
означает...
     - Что нам пора с Меркурия сматываться, - заключил я.



                                    18

     Васино - городок в общем-то небольшой. Однако из  этого  не  следует,
что в нем негде прятаться. Поймать одного не слишком  заметного  зайца  на
большом-пребольшом пароходе - уже затруднительно, а если  таких  пароходов
десятки?... Вернее, десятки кораблей  меркурианской  пустыни.  Бидонвилли,
кстати, обеспечивают лишь кажущуюся  интимность-приватность.  Там  слишком
много подсматривающих и подглядывающих устройств  -  точечных,  пылевых  и
пленочных  датчиков.  А  также  шпиков,  в  том  числе  мутантов,   с   их
очами-тарелками на длинных стебельках, не  говорю  уж  о  дивно  глазастых
соплях.
     Полости платформ мало подходящи  для  жизни,  если  вы,  конечно,  не
плесень какая-нибудь. Но вот мусорозаводы, компрессорные станции, белковые
комбинаты,  канализационные,  утилизационные  и  регенеративные   системы,
которые располагаются на  специальных  платформах  -  это  самое  то.  Там
издревле  ютится  муташка,  из  числа  самой   несоциальной,   да   вконец
разорившиеся старатели, да беглые рабы из "Дубков" и "Вязов".  Власти  там
особо никого  не  донимают  (по-принципу,  не  трожь  фекалии...).  Облавы
редкостны, потому как начальство боится, что обиженная  муташка  и  прочие
асоциалы-маргиналы  начнут  устраивать  диверсии   на   важных   городских
объектах.
     Да и надо