прикипел к этой убогой жизни, маленький?
     - Мы ТАМ появимся, -  мечтательно  закатив  глаза,  заявил  юноша,  -
однако, новыми лучшими людьми. Я всегда хотел быть  вместе  с  товарищами,
только товарищи попадались не те. Но сейчас мы работаем на какую-то  очень
серьезную Систему. Она не бросит на полпути, она позаботится о нас, потому
что мы будем ее витриной. "Люди полностью совместимые с  киберсистемами  -
совместимые с Будущим". Вот какая вывеска зажжется у  нас  на  лбу.  А  не
таким, как мы, сильно поплохеет. В этом можешь быть уверен, Малов. Но надо
делать то, что требуется Системе, а не то, что прибредится твоему  гнилому
кочану. И тогда Система всегда  будет  стоять  за  твоей  спиной.  Ты  уже
никогда не останешься один против всех. Тебя не посадят на перо криминалы,
тебя не потопчет легавка.  Все  будут  понимать,  что  с  тобой  не  стоит
связываться... Слушай, если Системе понадобится, я стану даже  слону  яйца
качать. Это вполне отвечает моим принципам.
     И Петя вернулся к починке дверного замка.
     - Между прочим, Малов, у меня здорово получается. И ты не  ерунди,  а
подыщи себе занятие. Так скорее окажешься на воле.
     Мысль о сообщниках исчезла из  головы  Малова  также  быстро,  как  и
появилась. Он - волк-одиночка.  Звучало  красиво  и  ободряюще.  Но  нужно
торопиться. У него в голове будто мокрая  тряпка  прохаживается  -  там  с
каждым днем все менее пестро, все более серо.
     Малов принялся было обрабатывать решетку окна коронкой зуба и свивать
из сэкономленной туалетной бумаги веревку,  даже  пытался  сигнализировать
наволочкой от подушки наблюдателям из общества защиты животных.
     И вдруг  решил  -  хватит  цацкаться.  Диверсия,  захват  заложников,
киднэппинг, надо показать серьезный мужской подход.
     И в означенный час нечто, похожее на разладившийся автомат, ворвалось
в ординаторскую, где дежурил врач Куценко и, грузно навалившись со  спины,
принялось вязать докторские  руки,  приговаривая:  "Тебе  -  каюк.  Сейчас
наступит,  долго  мучиться  не  будешь".  Маленький   доктор   однако   не
растерялся, будто предвидел такой выброс злой энергии. Он, уйдя чуть  вниз
и вбок, ткнул громилу острым кулачком в пах, а потом резко выпрямившись  -
острым затылком в  нос.  Находясь  в  сильном  затемнении,  агрессор  стал
выдавать удары, которыми можно было уложить и быка  хороших  размеров.  Но
доктор аккуратно уходил от немилосердных кулаков. А затем подловил момент.
Когда озверевший налетчик хорошо открылся, Куценко сделал захват руки,  и,
вывернув кисть, направил его тело в стену.
     Впрочем, отчаянно борющийся киднэппер сумел немного свернуть и  попал
в стеллажный шкаф. Тот превратился в  обломки  и  осколки.  Спирт  покинул
разбитые колбы.  Почуяв  его  запах,  распоясавшийся  злодей  заревел  как
динозавр, который упустил вкусную добычу, и чиркнул  спичкой.  Той  самой,
прибранной со стола доктора.
     Голубые огоньки сразу украсили руки и спину Малова. Чтобы  избавиться
от язычков пламени, он кое-как поднялся на  четвереньки  и,  в  обрамлении
деталей  шкафа,  стал  скакать  по  комнате,  оставляя  красные  лучи   от
порезанных рук и коленей. Малова вынесло в коридор, но он не слышал топота
ног, сотрясающего пол. Затем  плотная  материя  облепила  его,  как  земля
покойника. Боль брызнула и  замерла,  покачивая  ядовитыми  головками.  Он
разглядывал их, а игла хозяйничала в его заднице. Боль унялась  резко,  ее
сдернули как пенку с молока. Но вместе с ней ушел и воздух,  будто  Малова
подсоединили к мощной помпе.
     - Выключите насос, черти, - беззвучно орал он.
     Насосы и черти были не при чем,  химия  поглаживала  его  дыхательный
центр и щекотала клеточные мембраны, а потом погасила импульсы  в  коре  и
подкорке мозга. В покрывших мозг потемках и молчании появились неизвестные
враги. Идя вглубь, они изводили смертным ядом все мешающее им и не трогали
то, что доставляло им уют.


     Малов открыл глаза, сфокусировал взгляд и сказал:
     - Любая работенка у вас ладится, завидую. - Исидова орошала  какой-то
жидкостью его ожоги. Как всегда ее действия  были  умелыми,  но  почему-то
особо смахивающими на работу с неодушевленным предметом. Надо было  срочно
избавиться от обиды на старшую медсестру. "Вы хотите, чтоб я  стал  частью
многоголовой твари под именем "здоровый коллектив", вы это получите".
     - Знаете, Исидова, - Малов приподнялся и облокотился на подставленное
ею плечо, - я, кажется, вполне поддаюсь  лечению.  И  теперь  приступаю  к
оздоровительной процедуре.
     - Какой-какой? - не поняла дама в белом.
     - А вот  такой,  -  Малов  сжал  кусок  чего-то  сытого  холеного  из
исидовских телес  и  швырнул  ее  на  пол.  Она,  бледная,  всхлипывающая,
попыталась заползти под топчан.
     - Вы серьезно облегчили мою работу, я люблю темные места, - и  нырнул
следом.
     Под  топчаном  завозились,  торчащие  наружу  четыре  ноги  исполнили
незатейливый  танец.  Потом  ненадолго  все  стихло,  и   наконец,   лежак
перевернулся. Показалась яростно чихающая Исидова.
     - Вы заплатите за это.
     - Мы не в магазине, ваше замечание  неуместно,  -  отозвался  с  пола
Малов, - особенно после того, что между нами произошло. Не  будете  же  вы
говорить, что израненный больной человек с успехом покусился на вас.  Нет,
вы скажете, моя несравненная (в масштабах больницы): это  была  любовь  на
поле боя. В самом деле, ожоги горят, ужасть,  почти  как  следы  от  ваших
поцелуев.
     - И не пытайтесь, лысый болван, догадаться, что я скажу и  сделаю,  -
фыркнула Исидова, поправляя халат, прическу и еще что-то. - Вставайте  же,
не могу я весь день  с  вами  возиться,  через  четверть  часа  инструктаж
доктора Козлова.
     А у Малова защемило сердце. Не от страха. Он знал наверняка,  Исидова
сейчас как ни в чем не бывало займется его ожогами. Просто он почувствовал
- что-то смылось безвозвратно. Малов прикинул, что это было, но так  и  не
смог понять. Всю ночь он ворочался из-за холода снаружи и жара  внутри,  а
наутро заметил, что его  ногти  заметно  подросли,  посерели  и  несколько
заострились.



                                    5

     У  журналиста-интервьюера  были  плохие   почки   -   Иванов   ставил
непрошенный диагноз, глядя на его набрякшие  подфарники.  Из  руководителя
проекта доктора Козлова лилась плавная речь. Биокибернетик Григорий Иванов
наблюдал за беседующими по институтскому монитору.
     - ...Когда вы вдруг узнаете, что некто собирается  вас  пришить,  то,
скорее всего, не надеетесь на собственные силы - вы же не профессионал. Вы
нанимаете  другого  душегуба,  который  отдал  весь   сердечный   жар   на
совершенствование в своем мастерстве. Он-то подстережет и укокошит  своего
коллегу.
     - Ага, вы -  тот  самый  другой  убийца.  Верно  я  угадал?  -  решил
"подмахнуть" журналист.
     - Неверно, попали пальцем в попу.  Это  не  я,  а  ОНИ.  Наш  дружный
коллектив загнал-таки сказку в жизнь и создал биоавтоматы на основе широко
известного вируса гепатита В. Зашил  в  его  генетическую  программу  одно
ограничение. Из-за чего он жить и в меру размножаться сможет  лишь  в  той
химической среде, которая имеется внутри совершенно  здорового  организма.
Для особо  одаренных  повторяю  -  здорового.  Действие  любых  патогенных
факторов (я про всякий вред и яд), относятся ли они к  вирусам,  микробам,
пораженным  клеткам,  изменяет  химизм  среды.  И  наши  вирусы-защитники,
З-вирусы, будут биться за его постоянство, за его равновесие,  потому  что
это  необходимо  для  их   выживания;   драться   с   привлечением   всего
эволюционного механизма.  Когда  же  наши  маленькие  друзья  вычистят  из
человека всю гниль, он прекратит разлагаться как физическое  тело.  Но  не
только. Начнет оздоровляться и психика. В итоге  мы  получим  полноценного
гражданина, который с песнями включится в процесс общественного  развития.
Текст песен нынче уточняется.
     Доктор Козлов удовлетворенно откинулся  в  кресле,  пуская  блики  от
очков на журналиста.
     - Прессе было сообщено, что в опытах  принимают  участие  одиннадцать
добровольцев, - стал тянуть на более твердую для него почву  журналист,  -
можно с кем-нибудь  потолковать?  -  и  продолжил,  давясь  лукавством.  -
Доктор, это точно не обезьяны?
     - Если и обезьяны, то такие, как мы с вами, молодой  человек.  Вы  их
получите, но вас будет разделять  тонкая  стеклянная  переборка;  передача
голоса по проводной связи. Также можно читать по губам. Надеюсь понимаете,
насколько важна для наших пациентов изоляция.
     На добровольцев было бы приятно посмотреть даже в пункте  вербовки  в
десантные войска - здоровые, румяные, спокойные. Было видно, что их ничего
не  гложет,  что  они  благодарны   доктору   Козлову   и   законодателям,
обеспечившим их  спасение  и  первоочередное  вживление  в  симбиотические
киберсистемы. Их ответы удовлетворили  бы  любого  государственного  мужа.
Дисциплинированность, социальная ориентация, субординация.
     Нам нужны  такие  люди,  несколько  раз  про  себя  повторил  Иванов.
Полноценные, а не какие-то обрубки. Здоровые руки, ноги, голова,  желудок,
кровь. Здоровый дух. Люди, которые не вымещают свою  боль  и  уродство  на
других. Которые могут, а не только хотят. Крупные  вожди  и  злыдни  более
мелкого  калибра  были   физиологически   неуравновешенные   людишками   -
изъеденные мозги,  отсохшие  конечности,  горячечная  кровь  -  отсюда  их
маньячества, паранойи и разнообразные преступления.  Они  мстили  миру  за
свою  ущербность,  даже  когда  достигали  всего.  МЫ  отныне  и  навсегда
прекращаем производство физических и моральных уродов!
     Журналист уже пресытился однообразием и гладкостью. Успешный репортаж
близился к концу, но отчего-то не мог Иванов зажмуриться от  удовольствия.
Вовсе  не  потому,  что  кто-то  другой  посмотрит  мудрым  проницательным
взглядом с экранов и глянцевых журнальных обложек.  Те,  кто  разбираются,
знают роль Иванова. Дело было в ином. Добровольцы оказались все, как один,
тупы. Скучные неразличимые будто вокзальные  пирожки.  Ни  одного  меткого
слова или замысловатого сравнения, никаких домыслов по  поводу  медсестер,
сомнений в мудрости медицинских вождей. Только штампы, устойчивые обороты,
прописные  истины,  тоскливые  паузы   на   месте   исчезнувших   матюгов.
Стерильность тела - стерильность мышления? Неужто так?
     Конечно, добровольцы могли быть "дубками" изначально. Конечно, у  них
мог спрятаться язык в задницу из-за  наставленных  видеокамер.  Но  Матвей
Малов никогда не страдал словесным запором. Тем не  менее,  тусклая  маска
принадлежала пациенту с известной фамилией на пижаме.
     Они  с  Матвеем  происходили  из  одного  пованивающего,   неумытого,
визгливого дома со смешанным населением из людей, кошек и крыс, состояли в
одной ватаге драчунов-качков.
     Малов являлся к нему в университет и, если  Иванов  не  умел  ссудить
приятелю на "согревающие напитки к зиме", переходил в  психическую  атаку.
Предлагал жриц Астарты согласно "голым" фотокарточкам на выбор. Этот номер
не проходил и тогда Матвей просто начинал  хлебать  из  всех  попадающихся
пробирок, даже если в них плавал вибрион имени Коха или павшая  на  алтаре
науки ящерка. "Тебе кто дал право микробов мучить?  -  слышались  бичующие
вопросы приятеля. - Ты не смотри, что они маленькие. Ты  и  сам  маленький
был,  эмбриончик-живчик  не  больше  микроба,  а  к  тебе  и  папа-мама  и
правительство уважение имели. Ты митохондрию,  небось,  знаешь?  Она  тебе
жизнь согревает, а ведь по социальному происхождению -  вчерашний  микроб.
Мы ответственны за тех, кого приручаем. Ты бацилл погладь по  жгутикам,  и
они тебя любить будут. А пока что ненавидят они твое утонченное зверство и
ходишь ты постылый".
     Нет, Малов не мог растеряться и разнюниться. Он просто отупел. Как  и
все остальные.



                                    6

     - Что значит отупел? - Козлов достал папку. - Я вот тоже не  блистаю,
но стал же главврачом. А ты хоть и большой ученый, но чавкаешь за  столом.
Малов, к тому же, опять  прихворнул  и  ничего  тут  не  попишешь.  Гриша,
успокойся, твоя вакцина спасет весь мир и его окрестности, но успех на сто
процентов - это ведь даже неинтересно. У  Малова  поражение  инфекционного
характера, отсюда заторможенность, вялость. Вот тебе фотокарточки любимых.
     Доктор  кинул  папку  с  данными  микробиологических   анализов,   но
биокибернетик не поймал ее и бумажки усеяли пол.
     - Гуляй среди этих цветочков,  да  собирай  букетик,  если  они  тебе
нравятся... Или давай лучше сыграем в шашки-шахматы, побалуемся кофейком.
     - Staphilococcus aureus, - услышал Иванов свой голос и  удивился  его
тусклости, - а гноеродность слабая.  Определен  лишь  по  антитоксинам  из
сыворотки. Ничего себе, "Малов прихворнул", микроб же ему в мозги  пролез.
Необычный какой-то микроб.
     - Все-то тебе  подавай  суперстар.  Самый  обычный.  Убогий,  хотя  и
золотистый стафилококк. Не ожидали, что подгадит в мозгах, это факт. Да не
удивляйся так, Гриша-друг. Ты ведь не врач. Ты  -  биокибернетик,  который
имеет дело только с кнопочками на компьютере. Тебя нюансы не интересуют. А
получилось так, что иммунитет забуксовал раньше, чем включились на  полную
мощность защитнички. Иммунитет как Илья Муромец  решил,  что  он  на  печи
уместнее, раз его коллеги, З-вирусы, на заставе стоят.
     - Тут написано, что воспаление локализуется, -  словно  оправдываясь,
произнес Иванов. - Вы, наверное, лечите Малова, вводите ему гаммаглобулин,
сульфаниламиды и такое прочее.
     - Ничем мы не лечим, Гриша. Немного ведь было  толка  для  Малова  от
сульфаниламидов  и  антибиотиков.  Да   и   должна   соблюдаться   чистота
эксперимента. Однако, воспаление уже проходит - это  чистая  правда.  Наши
драгоценные З-вирусы хотя и не слишком поторопились, но все-таки  кинулись
в бой. Твоя добродетель ничем не оскорблена.
     - "Лучше поздно, чем никогда", как заявил один умный человек в старом
анекдоте, кладя голову на рельсы после достаточного удаления поезда.
     - Гриша, у тебя вид человека, который целые сутки просидел в сортире.
Надо жить весело. Запомни и передай другим - твоя вакцина сработала  и  на
этот раз, - Козлов выпустил воздух сквозь ротовую  щель,  словно  учитель,
измученный воспитанием трудного  подростка.  -  А  теперь,  извини,  время
нашего свидания истекло. В моем меню: игра в пятнашки с  директором  и  на
десерт инструктаж персонала.
     Иванов от доктора направился не к выходу, а в свой кабинет. Служебное
помещение в отличие от квартиры биокибернетика было весьма  привлекательно
своим уютом. Предыдущий владелец кабинета, эстетская натура, не отступал с
боем с этой территории, не  производил  эвакуации  так,  "чтоб  ничего  не
досталось врагу". Его слишком внезапно вынесли вперед ногами. "Но  комфорт
продолжает поддерживать", - пошучивал Козлов.
     Биокибернетик, возложа ноги на дубовый стол стиля "советский  ампир",
стал определять этапы большого пути - того, что похоже ведет в ад.
     "Козлов дал мне деньги, независимость, время. Все, что  нужно  умному
человеку. Да и не только умному. Это меня извиняет,  хотя  доктор  заранее
предупредил - работа связана с новым законом.
     Козлов - бес, у него и "обложка" соответствующая  -  тощий,  ушастый.
Отсюда бесовские способности и энтузиазм. Он почуял еще не  родившиеся  из
моей мечты З-вирусы, потом взлелеял их на своей груди.
     В генетическую программу З-вирусов была вмонтирована большая нелюбовь
к недугам. Любая хворь бьет "защитников" по кровному,  биологическому.  Но
З-вирусы отчего-то не бросаются на болезнь, они  терпят  пагубный  химизм,
мертвеют, не плодятся, разрушаются. Вот когда хвороба как следует погрызет
человека, тогда уж и они подключаются со  своими  услугами.  Уж  извините,
такую программу мы в З-вирусов не закладывали.  Но  ведь  у  них  и  своих
генетических матриц хватает, те могли возбудиться, не спросясь нас.
     Козлов должно быть заначил главные материалы обследования Малова. Его
кабинет на замке, но под моим, ниже этажом. Иногда мы даже переругиваемся.
Если материалы в сейфе -  швырну  с  восьмого  этажа  и  он  расколется  -
внизу-то бетон. Я успею добежать до него раньше любого  прохожего.  Пускай
только сунется мне кто-нибудь поперек, разорву  от  головы  до  седла.  Но
сперва спущусь по веревочке и ать  в  окошко,  которое  у  Козлова  сейчас
открыто. Вместо веревки, кстати, будут  связанные  портьеры.  Даешь  новый
вариант картины Репина "Не ждали"!


     Иванов быстро ощутил, что он не альпинист.
     На каждом  этаже  имелся  карниз-козырек,  один  из  них  и  заставил
биокибернетика болтаться над подсасывающей пустотой примерно  в  метре  от
желанного проема в стене. Иванов  чувствовал  -  стоит  ему  бросить  даже
скользящий взгляд на полоску улицы внизу, и руки разожмутся сами собой. Не
был он уверен и в батарее, к которой присобачил  портьеру  -  в  последнее
время все делают на соплях, "на живую нитку".
     Чтобы попасть в  окно,  надо  было  немного  раскачаться  и  в  точке
максимума ухватиться за подоконник Козлова. Рано-поздно, рано-поздно...  И
вот - рывок, ноги зависли в пустоте - одна  рука  на  подоконнике,  вторая
вцепилась в портьеру. Земля потянула к себе,  но  отчаянно  ищущим  носком
Иванов нащупал какую-то  трещину  в  стене  и  перекинул  вторую  руку  на
подоконник. Теперь лишь бы пальцы не подвели.
     Иванов перевалился, забодал головой пол, стены поплыли от  сотрясения
ума.  Когда  биокибернетик,  наконец,  вспомнил  о  своей  задумке,  ящики
вылетели из стола, бумага взорвалась и запачкала белыми  хлопьями  воздух.
Запертый шкаф был изуродован отнятой у стула ножкой.
     Нет, нет и нет.  Значит,  в  сейфе.  Иванов  решительно  подступил  к
нему... но тут заметил что-то вроде тени  и  уклонился  вправо.  Там,  где
только что была его голова, мелькнул графин и искрошился в хлам о стальной
ящик. Иванов  в  полупадении-полуповороте  увидел  чьи-то  ноги  и  сделал
грамотную подсечку - один башмак зафиксировал чужие пятки,  второй  ударил
по голени. Атакующий повалился в  бумажную  траву.  Однако,  когда  Иванов
вскочил и пытался влепить ему острым носком между ребер,  тот  словчил  и,
кувыркнувшись назад, поднялся.
     - Никакой слежки, Иванов. Просто я забыл свою записную книжку и перед
инструктажем решил зайти за ней. Извините, что помешал, - главврач  Козлов
сделал книксен. - Но вообще-то я шокирован до кончиков  штанов.  Ах-ах-ах.
Увы, ты такой же негодяй, как и я.
     - Хотелось бы увидеть  на  снимках,  как  взаимодействуют  З-вирус  и
стафилококк.
     - Да как мы с тобой, Иванов, поцапались и разошлись...
     - Учти, лекарь.  Сейчас  разыграется  безобразная  сцена.  Подумай  о
материальном и моральном ущербе. В  лучшем  случае  ты  лишишься  веселого
выражения лица.
     - Я знаю, чего ты на самом деле хочешь, Гриша. Ты  хочешь  упасть.  -
доктор Козлов махнул ногой, показывая,  что  собирается  зацепить  коленку
Иванова, но ограничился лишь шажком вперед, а уж затем направил  башмак  в
район  неприятельского  уха.  Биокибернетик  уловил   траекторию,   нервно
отшатнулся. Какой-то венский стул сделал ему подкат. Однако ученый вовремя
запрыгнул на сидение и, соскочив со спинки, отправил предмет обстановки  в
Козлова. Так, чтобы снести голову. Но доктор пригнулся и стул, пообщавшись
со стеной, превратился в груду деревяшек.
     - Гриша, кажется, мы с тобой выступаем в разных жанрах. У меня каратэ
"сетокан", а у тебя какая-то вольная пролетарская борьба, - неодобрительно
произнес Козлов. И напряженка спала, будто разрядился конденсатор.
     - Пожалуйста, дай мне снимки, - раздался вежливый голос Иванова.
     - Я все ждал, когда ты  попросишь  меня  по-человечески,  дурашка  ты
невыносимая.
     Иванов хватанул протянутый конвер