т, отступил  на  три  шага.  Козлов,
рисуясь словно перед газетчиком, стал комментировать.
     - Ничего нового тут не увидишь. З-вирус, вернее, его  гаденькая  ДНК,
пропихивается в нежное тельце бактерии, ну  и  встраивается  в  ее  генный
аппарат. Микробушка  не  дохнет,  а  просто  становится  вреднее.  Изрядно
погнуснев, он отравляет и  разрушает  популяции  нейронов,  отвечающих  за
самую высшую нервную деятельность, а именно творческую активность.  Потом,
З-вирус, поселившийся в  стафилококкусе  ауреусе,  гибнет  жалкой  смертью
вместе с хозяином от рук своих же братьев.  Я  вижу,  Гриша,  по  гримасам
твоего выразительного лица - ты желаешь что-то добавить.
     - Да, желаю. З-вирус с той и  другой  стороны.  Работает  вначале  на
болезнь, потом на исцеление. Как такое называется? Системный фактор. А еще
точнее макроорганизм, извините за словцо. Этот самый "макро" сидит  в  тех
частях вирусного генома, которые мы не трогали. Они сами "тронулись".
     - А ты, Иванов, не тронулся? Скоро уже дым из башки пойдет.
     - Макроорганизм поточнее чем мы определил причины, которые  будоражат
и портят химизм. Итак, мысли и душевные выплески, особенно на уровне  выше
среднего, были приравнены к болезненным проявлениям. И вот "макро"  вполне
изощренно превращает голову в  горшок  с  дерьмом.  При  этом  даже  часть
вирусов приносится в жертву ради торжества общего дела.
     - Да, я признаю "свободу звука" - за что боролся, на то и  напоролся.
Но ты перебираешь. - Козлов утомленно зевнул. - А у твоего  "макро"  косая
челочка и имя Адольф? Или, может, он в кепке, картавит и зовется Ильичем?
     -  Он  -  мастер  своего  дела.  И  после  того  как  он  восстановит
"равновесие" гражданину, тот поздоровевший и  зарумянившийся,  оказывается
многоквартирным домом со всеми удобствами для коллектива З-вирусов.
     - Ну и что, Иванов? Открыл ты Америку через  форточку.  Мне  все  это
известно и без твоих бойких высказываний. Но  ты,  с  простотой  достойной
мальчика-дебила, думаешь, что можно просто сходить к начальству и сказать:
извините,  поторопился.  Миллионы  ваши  порастратил,   но   это   бывает.
Одиннадцать молодцов сделал дураками и носителями страшной заразы,  но  от
таких тоже польза науке. Объявишь, что отрицательный результат - результат
не хуже других. И теперь, мол, до свидания, целую, и помашешь  ручкой.  Да
только твою ручку возьмут две "гориллы" и завернут поближе к затылку.
     - Пускай. Но мы ведь как на звездолете, команда которого не знает,  в
какую сторону летит.
     - Пускай летит к любой звезде, п..., лишь бы только  не  горел  синим
пламенем, - заорал Козлов. - Нельзя быть таким эгоистом, Гриша! Мы сделаем
умно, надерем и З-вирусы, и начальство, как щенков.  Будем  тянуть  время,
деньги и разбираться с теорией. Если даже не найдем  способа  покончить  с
защитничками, то хотя бы успеем провернуть пару интриг и зайти  начальству
в тыл... А ты отдохни, вот что. Наверное, знаешь на ком? У тебя,  кажется,
наладился контакт с Исидовой. Извини, что я в курсе всего - просто у  меня
везде мониторы. Что с этой засушенной воблой стало, не понимаю, нынче  она
- просто Венера из колбы. Дерзай дальше, тютя.
     Иванов чуть не начал  спорить,  но  вынужден  был  согласиться.  Год,
считай, отвечала дамочка  на  его  пошучивания  деревянными  взглядами,  а
позавчера, когда ему пришлось задержаться за расчетами, вдруг... Явилась в
вычислительный центр - "поучите-ка меня своей биокибернетике, Григорий"  -
а щека все ближе, а халат сверху и  снизу  приоткрывается.  Духи  какие-то
дурманящие,  и  кожа  глянцевая  -  его  прямо  передергивать  стало.   Не
удержался, положил руку ей на талию, думал разорется дамочка, прогонит.  А
тут она такое сделала своей рукой... В общем, уже  не  остановиться  было.
Он, когда штаны застегивал, почему-то "извините" сказал. Зря он,  конечно,
эмоциям поддался. Лишний козырь Козлову дал.



                                    7

     На столе главврача Козлова  слегка  трепетала  от  сквозняка  бумага,
которая только что поступила из одной городской больницы.
     "...Иванов Г.Р., 37 лет, скончался у себя дома приблизительно в шесть
утра.  Тело  обнаружено  родственником  два  часа  спустя.   Произведенное
вскрытие показало, что  смерть  наступила  вследствие  обширного  инфаркта
миокарда..."
     "Допрыгался, ученый. ОНИ сделали из него труп. Должно быть  первый  в
шеренге. Пал ты, Иванов, зато доказал, что ОНИ  улавливают  любое  вредное
для их дела шебуршение  в  башке  по  одним  лишь  химическим  изменениям.
Последнее достижение "защитников" - инфаркт. Достаточно небольшого сгустка
чужеродного белка в  миокарде,  и  автоволновой  сердечный  процесс  будет
разбит  вихрями-ревербераторами.  А  что  для  защитничков  синтез  белка?
Внедрились в геном клетки и пошли молотить.
     Иванов не  знал,  что  он  инфицирован.  Хотя  контактировал  половым
способом  с  гражданкой  Исидовой  на  столе  промеж   двух   компьютеров.
Получается, не он ее, а она его поучила биокибернетике. Впрочем,  Исидова,
когда занималась любовью с пациентом Маловым под диваном, тоже не знала  о
заразе.  Какая  прямо-таки  революционная  романтика  в  этих  связях!  Не
догадывался об том и я, потому что наш вирус  не  должен  был  пробираться
половой стезей. Проникающие способности малышей оказались  выше,  чем  те,
что были зашиты в генетическую матрицу.
     Итак, малыши все резвеют. А значит,  с  добровольцами  пора  кончать.
Рецептов  тут  много,  взрыв  какой-нибудь,  например,   или   небрежность
медсестры. Может же девушка не тот препарат вколоть - девушки  такие  ведь
невнимательные,  просто  ужас.  Задействованных  врачей  тоже  в  холодную
отправим. Сам смоюсь. Надеюсь, я еще не... Ты, дружок Иванов, подкинул  бы
из своего таинственного "может быть" пару  толковых  мыслей.  За  мной  не
заржавеет. Того будущего вируса, исправленного  и  полезного,  обязательно
назову твоим именем."



                                    8

     Экраны мониторов в кабинете доктора Козлова были как всегда включены,
он, застыв как паук, терпеливо смотрел и слушал. Запас слов у добровольцев
изрядно отощал, зато беспрерывно скакали у них дельта-ритмы и посверкивали
глазенки. Должно быть, общались они, в основном, по "своим" каналам.
     А  еще  в  их  дневной  распорядок  регулярно  входили   "пятиминутки
бешенства". К чему персонал готовился загодя. Санитары в щитках  и  шлемах
разгоняли дубинками вертлявых  "больных"  по  боксам  и  сажали  на  цепь.
Какой-то вид полового психоза?  Но  каждый  из  добровольцев  мог  открыто
любить свою "надувную подругу". Или, вдруг, пациенты тут не причем. Просто
товарищи  вирусы   питаются   энергией   стресса,   энергией   расщепления
ацетилхолина, адреналина и прочих гормонов.
     Изменились добровольцы и внешне -  прихорошились  будто  для  прессы.
Одни стали тощие, с выпирающими носами и зубами, почти без живота.  Так  и
хочется сказать им - снимите маски - но они уже сняли. Ноги  почти  как  у
кузнечиков, мышцы что стальные тросы, миофибриллы длинные как проволока. У
этих тощих и быстрорастущие ногти с металлическим отливом.
     Между прочим, поварихи жалуются, что частенько ложки пропадают, уж не
становятся  ли  столовые  приборы  жертвой  наглого  аппетита?   Тощенькие
пациенты хлебали чай корытами, но из жратвы признавали разве  что  кашу  с
сахаром, а то и сидели на капельнице с глюкозой  -  кишечник  явно  у  них
съежился. Любимым их развлечением было плевание на дальность, от стены  до
стены.
     Добровольцы  другой  породы,  напротив,  приближались  по  облику   к
пузырям. Были они жирные, мало подвижные, с головами облезшими и  опухшими
от избытка жидкости, выводящейся под  кожу.  Лимфатические  и  кровеносные
системы этих выдающихся во все стороны личностей смахивали на  водопровод.
Толстяки харчили  все  подряд.  Кстати,  от  их  пальчиков  железяки  даже
намагничивались. Альфа-ритм  у  "пузырей"  все  пытался  спрямится  как  у
форменных идиотов, а дельта-ритм, наоборот, выделывал немыслимые  курбеты.
Это  намекало  на  тяжкий  труд  подкорки.  На   мощную   "бессознательную
разумность". Хоть каламбур получился, но так оно и  есть.  Бессознательная
разумность сменила сознательную неразумность. Эх, сделать  бы  трепанацию.
Впрочем и без пилы кое-что ясно.
     Наконец, оно  случилось  -  отметил  доктор  и  зафиксировал  у  себя
удовлетворение. Столько тысяч лет бабы с мужиками, монголы  с  германцами,
аристократы с плебеями, умники с дураками становились все  более  похожими
друг на дружку. И физически и  умственно.  Все  старались  самовыражаться,
валять дурака и рефлексировать. Как вдруг пошел обратный процесс.
     Эти тощие попрыгунчики с металлическими ногтями явно тянут  на  касту
солдат. А жирные большеголовые товарищи - на  хранителей  информации,  что
ли? По крайней мере тощие относятся к "пузырям" с  видимым  почтением,  по
башке не бьют. Эх, не зря мы с Ивановым накудесили. Приятно,  но  страшно.
Чуток успокаивает тот факт, что наш министр макает сейчас отпускную попу в
теплое море, а отравленный колбасой директор блюет в  какой-то  образцовой
клинике.
     В дверь кабинета поскреблись.
     - Никого нет! Доктор уехали, - откликнулся Козлов  кряхтящим  голосом
уборщицы.
     "Но зачем малышам все это надо? - он опустился снова в  мутный  поток
сознания.  -  А  если  З-вирусы  так  увлеклись  своей  работой,   что   и
застопориться  никак?  Тормоза-то  мы,  к  сожалению,  не   предусмотрели.
Защитнички просто занимаются нормализацией и уравновешиванием.  На  первой
стадии защитнички "уравновесили" психику, убрав  из  нее  как  заразу  все
крупные сильные мысли и чувства. На второй стадии люди  были  поделены  на
породы  и  касты:  рабочие,  солдаты,  хранители  информации.   Мысли   из
расстройства мозга превратились в  спокойную  инстинктивную  деятельность.
Все  теперь  полностью  уравновешено,  у  каждой  особи   свое   место   в
макроорганизме, каждая стал функцией и органом.
     - Сейчас я спасу вас от проблем,  -  в  кабинет  вступил  врач-интерн
Куценко.
     - Я вашим мнением еще лет сто интересоваться не стану. И  вообще  для
человека, таящего погоны под белым халатом, вы просто нарушитель  воинской
дисциплины. Смотрите, на "губу" отправлю, поменяете стетоскоп на метлу.
     - По военной линии вы для меня ноль, товарищ главврач, так что  будем
считать, что я просто нахал.
     - Пожалуй, Куценко, между нами  есть  что-то  общее.  Что  вы  имеете
сказать, как выражаются наши южные друзья?
     Молодой доктор чихнул. Очень мощно. Совершенно не  заслоняясь.  Видно
было как полетели капельки. Нос у него был  какой-то  распухший  и  синий.
Похожий на тот, что у тощих пациентов. Подражает, что ли?
     -  Во-первых,  Куценко,   человечество   изобрело   носовые   платки,
специально  для  таких  сопливых  как  вы.  Во-вторых,  я  надеюсь,   ваше
самовыражение на  этом  прекрасном  чихе  закончилось.  Или  же  скоренько
кладите свои козыри картинками вверх.
     - Мой главный козырь - дело полного выздоровления, - блеклым  голосом
затрындел Куценко. - Здоровье не должно быть уделом одних и  не  дойти  до
других. Вы задумали так -  нормализовать  маргиналов,  всех  этих  бомжей,
алкоголиков,  венериков,  террористиков,  художничков,  поэтишек,  крайних
индивидуалистов, чрезмерных коллективистов, всех, кто оказался на  дне  по
любой из причин. Решили превратить этот сброд в  такую  культурную,  такую
идеальную среду, что-то  вроде  теннисных  шариков  -  катай  их  в  любую
сторону, бросай об стенку, тряси. Но кто будет управлять нашей продукцией,
кто  станет  использовать  оздоровленных  нами  людей?  Опять  же  больные
личности.
     Козлов нажал  на  кнопку  вызова  санитаров.  "Сейчас  Куценко  будет
размазан по ковру и не получится из этого  дурилки  предводителя  народных
масс". Однако, ни топота ног по коридору, ни мигания лампочек.
     - Я вас понимаю,  -  сочувственно  произнес  Куценко.  -  Прежде  чем
договориться, две стороны должны показать  свои  подлинные  силы.  Нет  ли
блефа. Ваши силы я когда-то переоценивал.
     - А сейчас может все-таки недооцениваете? - зарябил лукавством доктор
и вынул из кармана пистолетик "Беретта М-30" калибра 6,35 мм. - Ну,  какие
у вас еще есть аргументы?
     - Вот такая маленькая штучка, - задумчиво протянул Куценко.
     - Из-за нее наш разговор на сегодня окончен.
     - Боюсь, что нет, - включился мерный голос сестры Исидовой,  и  между
третьим да четвертым грудными позвонками доктора Козлова потерлось  что-то
твердое и холодное.
     - Я выстрелю раньше, шеф. При все моем уважении к вам.
     - Ах, какой чарующий аргумент. И убедительный притом. Даже  железо  в
ваших руках, сестра, становится ласковым.  А  посему  я  думаю,  -  сказал
Козлов, бросая оружие на стол и демонстративно  отряхивая  ладони,  -  что
разговор зашел не в ту степь из-за нас с Куценко. Из-за  нас  обоих.  Надо
снять установку на  соперничество,  кончать  с  этими  ненужными  мужскими
выкрутасами.
     - Ну, наконец, в вас  заговорил  ученый,  -  Куценко  взял  пистолет,
шутливо сказал: "Паф", направив его на доктора, а потом спрятал  "Беретту"
в карман. - Расслабьте, шеф, все мышцы, исключая сфинктер.
     Сестра Исидова встала рядом с Куценко. Свет лампы, не замечая халата,
прорисовывал четкие очертания ее фигуры.
     И тогда  главврач  увидел  следы  порезов,  а  может  даже  укусов  у
докторишки. В районе ключицы. А у сестры, стоящей в полумраке за торшером,
глаза мерцали как  у  кошки.  Светоулавливающий  слой,  помогающий  ночной
охоте.
     -  Между  прочим,  Куценко,  не  мешало  бы   вам   научить   Исидову
стриптизерству, чтобы она рекламировала своим телом ваше дело.
     - Итак, шеф. Следите за моими губами. _Р_а_в_н_о_в_е_с_и_е_,  оно  же
здоровье, должно  придти  ко  _в_с_е_м_.  Добровольцы  в  ближайшее  время
покинут изолятор и разбредутся кто-куда. А далее что, как вам кажется?
     - Мне уже не кажется. У вас в  глазах  все  написано,  мой  маленький
друг. Массовая вакцинация населения З-вирусами - вот ваша голубая мечта.
     "З-вирусы  хотят  жить  во  всех.  Достаточно  чиха,  пука,   половой
процедуры -  и  вирусная  программка  ввинтилась  в  генетический  аппарат
ближнего твоего. Эти двое -  уже  чужаки.  Расчеловеченные  люди.  Нелюдь.
Какая-то у них там уже идеология вызрела. Поскольку у  Куценко  нос  вечно
сопливый, то идеология, наверное, называется "соплизмом".
     - А если я откажусь, друзья?.
     - Укушу, - улыбка Исидовой была вполне притягательной.
     - Надеюсь, сестра, после местного обезболивания.
     "Это шутка - правда. Всеми фибрами души ей хочется  кусаться.  Ну,  а
что такого страшного? В их  здоровом  обществе  даже  культура  останется.
Только акцент будет перенесен с половой темы  на  гастрономическую.  Герой
пока еще ненаписанного романа  на  трех  сотнях  страниц  будет  стараться
героиню пленить, а на триста первой она его сожрет после копуляции.  Певец
как и нынче споет: "я хочу тебя", но добавит чавкающим баритоном: "скушать
даже без гарнира"."
     Исидова  раскинулась  в  кресле.  Колено  совершенно  глянцевое,  как
бильярдный шар. И аромат. Ну и духи! Даже французам такие не  потянуть.  У
Козлова кое-где заекало, особенно в одной определенной части тела.
     "Вот и "уравновешенная" Исидова  явно  стала  представительницей  еще
одной касты, касты соблазнительниц."
     -  Товарищ  главврач,  я  могу  вас  оставить  наедине   со   старшей
медсестрой. Наверное вдвоем, вы  как  старые  товарищи,  сможете  запросто
придти к взаимопониманию, - предложил Куценко  как-то  по  тараканьи  щуря
усами под сопливым носом.
     "Для Куценко совершенно нормально  предложить  свою  бабу  кому-то  в
пользование  -  если  того  макроорганизм  требует...  Конечно,  интересно
узнать,   в   чем    проявляется    биологическое    совершенство    касты
соблазнительниц, но придется воздержаться - я не хочу прослыть  человеком,
заразившим весь мир изо своего тряхомудия". -  Козлов  прогнал  сильнейший
соблазн, представив Исидову в виде лежалого трупа.
     - Нет, пожалуй, мы потанцуем потом, без вашего присутствия за дверью.
     Доктор Козлов поднялся. Подошел к сейфу, который уронил еще Иванов.
     - Давайте-ка, юноша, поднимем этот ящичек. Он того  заслужил.  Внутри
него таятся магнитные ключи практически от всех помещений. Хватайтесь тут,
а я там.
     Козлов наклонился, следом согнулся и Куценко.
     - А теперь тяните на себя, вверх,  легко,  непринужденно,  словно  вы
тащите девушку...
     Вдвоем они приподняли сейф наполовину, затем Козлов,  резко  отпустив
свой  край  ящика,  одной  рукой  направил  голову  Куценко   в   стальную
поверхность, другой проник к нему  в  карман.  Молодой  специалист  крепко
приложился лбом к металлу и уже обмяк, когда сейф рухнул ему  на  руки.  В
этот момент Исидова бабахнула из  своего  крупнокалиберного  пистолета  по
главврачу, который попытался спрятаться.  Увод  ствола  у  такого  мощного
оружия оказался существенным. Пуля  скользнула  по  ящику  и  усвистала  в
стену.  Следующий  выстрел  был  за  Козловым.  Металлический  комочек  со
смещенным  центром  тяжести  швырнул  старшую  медсестру  на  пол.  Доктор
перешагнул через  вытянувшиеся  ноги  Куценко,  наклонился  над  Исидовой.
Красное пятно словно выплывало у нее из груди.
     - По-своему красивый финал красивой женщины. Я буду тебя вспоминать.
     "Маленькая штучка" еще раз прыгнула в руке  -  специально  для  казни
Куценко. "Всего  хорошего,  молодой  специалист.  Хорошего,  надеюсь,  для
меня", - усмехнулся доктор и слегка опечалился своим первым убийствам.
     "Впрочем, борьба видов - это суровая штука", - самоутешился он,  сдул
дымок с дула, поправил галстук и выступил из кабинета.
     В пультовой его встретил неприятной улыбкой изъеденный труп оператора
Евсеича, которого грызли не слишком  долго,  но  целенаправленно.  Неужели
Куценко и в этом отличился?
     Экраны  показывали  странную  жизнь  обеих  палат.  Два  бокса   были
затемнены - очередные неисправности с камерами. В  девяти  просматриваемых
боксах пациенты занимались своими обычными  делами.  Кто  раскачивался  на
койке, кто мерил шагами пол. "Потерпите немного, ребятки. Я знаю, как  вам
помочь, так чтоб никто не обиделся", - шепнул главврач.
     Свет  лампы  неожиданно  потеснили  две  тени.  Доктор  Козлов  успел
обернуться. Две твари с руками, приподнятыми на манер крюков, бросились на
него от двери. Они уже вынесли вперед  свои  левые  ноги,  причем  пятками
наружу, и распрямляли по дуге правые. Прыгнули как кузнечики, сразу метров
на семь.
     Два  выстрела  из   "Беретты"   разорвали   воздух.   Только   одного
попрыгунчика удалось срезать на лету. Доктор Козлов, не  шибко  соображая,
что  делает,  приник  к  полу.  Убийственная  пятка  второго   "кузнечика"
скользнула верхом. Попрыгунчик  опустился  позади  доктора.  Козлов  резво
откатился в сторону и в то место, где только что была его  голова,  ударил
смертоносный башмак, образовав вмятину в  паркете.  Доктор  жал  спусковой
крючок, лежа на спине, понимая, что если промахнется, то ступня  оппонента
расплескает его живот как студень. Именно поэтому он не промазал.
     Козлов еще немного полежал, боясь спугнуть тишину  и,  наконец,  стал
подниматься, машинально  смахивая  пыль  с  костюма.  Два  звериных  трупа
валялись по обе стороны от него. Хотя, как сказать, звериные. В очертаниях
морд угадывались лица спидоносца Никиты и террориста Пети. Да  и  в  телах
просматривалось сходство. Хотя животы, прилипшие  к  позвоночному  столбу,
говорили о прощании этих пациентов с человекообразностью.
     "Куценко с Исидовой, покаранные изменники, выпустили  на  волю  двоих
добровольцев. Но девять остальных все-таки на месте. Вот  они,  голубчики,
на экранах, ничего не подозревают о