о  персты  приросли,  даже
задвигались! Не знаю, к чему сейчас приложить силу ума, где  искать  суть?
По крайней мере, я зряшно зарезал человека, своего коллегу и  старшего  по
званию... Ой, что мне будет!
     - Ну, что замочил трусы? - Султанчик дотянулся до кувшина с пивом  и,
хлебнув, обернулся ко мне. - Кажется, обошлось.
     И никаких у него следов поранения. Это ж гнусное алтайское шаманство!
     - Мне, пожалуй, снова поплохело.
     Хотя на самом деле полегчало - ну, в конце-то концов,  невозможно  же
присобачить отхваченные пальцы обратно и  запросто  зарастить  скважину  в
боку. Где начинается цирк, там нет места трагедии.
     - Ладно, теперь прочитайте письмецо Владыки, - Султанчик  бросает  на
позорное одеяло бумажку.
     И в самом деле, на ней начирикано, что Ревнителю имярек  поступить  в
распоряжение предъявителю сего послания Воителю господину Султанчику.
     Прозвучал голос сломленного человека.
     - Вот с этого и надо было начинать, коллега Воитель. А то, понимаешь,
впечатляют, давят на психику. Устал от вас. Ладно, согласен на  совместное
времяпровождение, только без этих фокусов...
     И вот я с этим коллегой, которого бы держать  в  заколоченном  гробу,
выхожу из номера, причем мой некогда элегантный мундир  сейчас  напоминает
дворницкие шмотки.
     - Едем брать колдунишку одного, - распорядился Воитель.
     У него была приличная мотоповозка,  дизельный  "говноход"  повышенной
проходимости.  Поездка  на  таком  приспособлении  доставляла  откровенное
удовольствие.
     Я не удивился, когда мы нацелились в палаточный городок, который  был
разбит  каким-то  бродячим  театриком.  У  кочевого  люда  всегда  имеются
недозволенные технические приспособления.  Хотя  артисты  с  разбойничьими
рожами пытались нас напугать, вращая дубинами, мы, помахав своими ярлыками
- Знаками Чистоты, - протопали прямо в шатер режиссера. По  крайней  мере,
снаружи было написано "С. Куров. Устроитель зрелищ."
     А внутри С.Куров вел себя с артисткой как  настоящий  режиссер.  Этот
представительный мужчина-верзила,  обладатель  гладкой  матовой  головы  и
развесистых  ушей,   репетировал,   объясняя   любовную   сцену.   Шмонили
курительницы, время от времени кто-то снаружи играл на дуделях  и  сопелях
въедливую музыку.  Все  это  создавало  подходящую  нервную  атмосферу,  в
которой артистка верещала  и  расшнуровывала  корсет,  вываливая  арбузные
буфера. Впрочем, лицо режиссера было то ли скучающим,  то  ли  отрешенным.
Завидя незнакомцев, дама мигом заправила свои  буфера  обратно  и  юркнула
наружу, а С.Куров, чтоб не испугаться, гаркнул:
     - Чего надо? Пшли вон, негодяи!
     - Мы от Духа Чистоты, - бросил Султанчик.  -  Я  смотрю,  театральные
работники весьма слабо реагируют на форму Ревнителя.
     Воитель показал пальцем на мою засранную куртку, а  режиссер  скривил
рожу, будто его тошнит.
     - Может, они приняли вашего товарища за клоуна...
     Тут  уж  я  обиделся.  Ревнителя,  отмеченного  печатью  Высших  Сил,
сравнивать с каким-то убогим потешником. Нет, при бабе я бы точно  кинулся
с тесаком на Курова. А  без  бабы,  наоборот,  отодвинулся  в  сторонку  и
пробовал немного почиститься каким-то висящим балахоном.
     - Значит, Владыка, так сказать, Чистоты собрался пригласить мой театр
к себе в замок? И он догадывается, сколько ему это будет стоить?  -  голос
режиссера стал наглым и пронзительным. Вообще,  несмотря  на  внушительные
размеры, этот господин выглядел несобранным и даже  развинченным.  Больной
он или алкаш?
     - Это будет стоить вам. Потому  что  нас  интересует  отнюдь  не  ваш
балаган, который пробавляется в основном контрабандой, а вы сами.
     - Но я не мастерю незаконные станки и приборы, ничего такого не умею.
Я скорее мастер по бабам, - речь театрала была  на  вид  справедливой,  но
почему-то неубедительной. - И, кстати, нахожусь во владениях  Березовского
князя, а не вашего Владыки.
     - Наш Храм наводит предвечную  чистоту  по  всей  Темении,  -  твердо
заявил Султанчик. - До нас дошли подлинные сведения, что  во  время  своих
представлений вы недозволенными  средствами  вызываете  грязные  эмоции  у
толпы, называемой зрители.
     - Но такова сила искусства, господа храмовники.
     - Вернее, искусство применения силы, - поправил Воитель.
     - Чего вы плетете? Совсем охренели там в своей Минэкологии.
     - В Храме Чистоты. Следите за словами,  нынче  они  много  значат,  -
снова поправил Султанчик и стал припирать. - Так вот, нами отслежено,  что
два-три человека из побывавших на каждом вашем зрелище  лишаются  здравого
ума и начинают  страдать  от  общего  расстройства.  Что  вам  известно  о
шаманстве?
     - Но белое шаманство не запрещено. Я волен обращаться к  духам  неба,
солнца, луны, созвездий, облаков...
     - Мы, Храм Чистоты, определяем, где проходит граница между  черным  и
белым шаманизмом. Мы не забыли, что каких-то  сто  лет  назад  приверженцы
тибетских шаманов - бонпо и тантристов Левой Руки  -  пришли  к  власти  в
Москве и Берлине, - Султанчик говорил напористо, но без особого  интереса,
а потом добавил уже с особой интонацией. - Может быть, вы  поведаете,  что
такое душа? Откройте благодарным слушателям, не стесняйтесь.
     Наверное, оттого, что вопрос показался каверзным, Куров  отреагировал
слишком страстно. Он грозно приподнялся, однако лично ничего предпринимать
не стал, а только затрубил:
     - Крохин, сюда!
     В палатке появился человек двух с половиной метров росту,  в  трусах,
обросший шерстью с головы до пят, с руками до колен. Ясное  дело,  мутант.
Но мускулатура у  него  явно  была  укрупнена  с  помощью  биоорганических
вкладышей. Плюс топор.
     - Кого бить? - вежливо поинтересовался Крохин.
     - Вот этих всех, - устроитель зрелищ показал на нас пальцами.
     Мне стало жарко.
     Крохин сперва все-таки подвалил к Султанчику, за что я  был  премного
благодарен монстру.
     - С железом или без? - поинтересовался великан условиями поединка.
     - "Без", друг мой, - Султанчик уронил тесак. Крохин столь  же  честно
выкинул свой инструмент. Что вполне оправданно. Согласно теменскому  своду
законов убийство железом карается усекновением головы.  А  вот  причинение
смерти голыми руками считается случайным происшествием и выражением Высшей
Справедливости  -  родственники  "справедливо"  убиенного   довольствуются
возмещением в виде трех баранов.
     Поэтому Крохин  нанес  почти  отвесный  удар,  кулаком  в  лоб  моего
напарника. Я  только  успел  заметить,  что  широченное  запястье  монстра
оказалось в ладони у  Султанчика,  а  следом  волосатый  соперник  выписал
немыслимую фигуру. То есть Воитель, удерживая его запястье, зашел  ему  за
спину, выводя руку на излом.  И  произвел  бросок,  подставив  колено  под
падающее тело. После гадкого хруста Крохин стал грязной  кучей  в  углу  и
больше в беседе не участвовал.
     Этот тип был столь противен и грозен, что я даже жалеть его не  стал.
Странно, я всегда жалел, когда теменцы своих же теменцев гробят. Сейчас же
совершенство проявленной силы порадовало меня, а Крохин  показался  просто
предметом, на котором ее можно было показать.
     - Заройте товарища  на  огороде,  чтобы  большие  огурцы  выросли,  -
предложил Воитель какой-то роже, заглянувшей в палатку на шум.
     - Серьезно, я мало что знаю о душе, я ведь  не  жрец,  -  пробормотал
позеленевший Куров. После потери Крохина верзила  режиссер  как-то  оплыл,
словно из него вытащили стержень.
     - Теперь уже ничего не надо  плести,  -  Султанчик  поспешно  оборвал
Курова и предложил ему проехаться кое-куда. - Именем Духа Чистоты следуйте
за мной.
     А снаружи нас  с  нетерпением  ждала  группа  товарищей.  Выстроилось
кольцо из угрюмых здоровых мужиков и визгливо хохочущих коротышек. Медведи
и обезьяны - первое, что мне пришло  на  ум.  Но  это  были,  конечно  же,
представители людского племени. Потому что сжимали топоры и дубины. В моих
глазах побелело, это призывно засветил загробный мир.
     Однако  Куров  уже  сломался,  одну  его  руку  держал  за   запястье
Султанчик, вторая поднялась в умиротворящем жесте. И кольцо разомкнулось.
     Покорный Куров думал,  что  его  отвезут  в  крепость-филиал,  но  он
ошибся, как впрочем и я. Особист Султанчик доставил его, и меня заодно, на
Завод, причем охрана беспрекословно, с отданием чести нас всех пропустила.
Если точнее, добрались мы до печально мне  известной  доменной  печи.  Там
режиссер заволновался, решил, что сейчас его бессудно оприходуют, возжелал
уйти.
     Однако Воитель, промолвив странную фразу: "Девятка не  забыла  тебя",
непреклонно встал на его пути. Тогда верзила  Куров  попытался,  угрожающе
вопя, прорваться через меня, как через самое слабое звено. Он подхватил  с
земли кривую железяку и хотел  припечатать  ей  мое  ухо.  Я  это  заранее
почувствовал. Зачесалось то само место, куда он  меня  собирался  двинуть.
Ухо зачесалось. Я даже взгляд Курова  ощутил,  будто  он  пустил  из  глаз
какой-то электрический вихрь.
     Поэтому я смог, поднырнув под руку режиссера, заблокировать ее снизу,
а потом коленом закатал ему промеж... Упал сердечный лицом в грязь. Мне же
стало приятно, хоть никогда я злорадством не страдал.
     Впрочем процедура не закончилась на этом. Когда мой напарник оказался
к Курову ближе чем я, тот резво вскочил как на пружинках. Невесть откуда у
него в руках появилось два клинка.  Одно  лезвие  сделало  колющий  выпад,
другое - рубануло сверху наискось. Такое сочетание ударов сулит кончину  -
верную и без особых мучений - тем, кто оказался их целью. Однако Султанчик
акробатически изогнулся назад, так что первый клинок проколол воздух  ниже
его спины, а другой свистнул поверх грудной клетки. Мой напарник  крутанул
сальто-мортале и утвердившись на ногах, извлек будто из рукава кривой меч,
затем выписал им несколько  мастерских  восьмерок.  Куров  лихо  парировал
немало ударов, но все-таки попался на ложный выпад  -  в  конце  последней
восьмерки клинок впился ему в плечо и пошел наискось вниз...
     Видал я такие приемы на южнотеменском шляхе, как тюрки  ими  владели,
так и наши пограничные казаки. Ознакомился я тогда с тем, что получается в
результате. Разрубленный показывает потроха, вот что...
     Разрубленный Куров показал очень странные потроха.
     Режиссер имел начинку из какой-то тестообразной массы -  пузырящейся,
булькающей, жужжащей и даже мерцающей. (Я сразу вспомнил про услышанных по
радиоговорильнику богатырей из теста.) Внутри обнаружилось также множество
трубочек с пупырышками. Еще там было что-то вроде  разрядного  столба.  Он
просвечивал сквозь "тесто" метелкой линейных разрядов, которая  находилась
в ореоле из мелких голубеньких искорок.
     Тут же Султанчик завернул Курова в тряпку и связал ремнем, как  будто
еще опасался каких-то фортелей со стороны разрубленного режиссера.
     И вдруг  невесть  откуда  появилось  четверо  багатуров,  тех  самых,
вчерашних, только без "Дегтярева".
     - Вот они, мучители. Попались, которые  дрались,  -  и  я,  подхватив
Куровскую железяку, кинулся к ним.
     Она опять без дела осталась. А я, видимо, избежал крутого  переплета,
оттого что Воитель меня догнал и затормозил своей чугунной рукой.
     - Коллега Кологривов - это наши, наши сотрудники! Они ошиблись вчера,
перепутали, с кем не  бывает.  Вы  же  видели,  какая  Куров  гадина.  Они
работают, поэтому и ошибаются. Поэтому извиняются.
     - Да, очень извиняемся, - сказал передний багатур. - Мы не знали, что
вы такой уважаемый человек.
     - Значит, братья по оружию, встреча на Эльбе, - поддержал без особого
удовольствия я.
     И профессиональные мучители продолжили пеленание режиссера, как будто
тот по-прежнему был вредоносен.
     - Теперь, коллега  Кологривов,  подождите  внутри  того  замызганного
домика, -  покончив  с  укутыванием  Курова,  настоятельно  предложил  мне
Султанчик. - Нужно уделить время некоторым формальностям.
     Не доверяют? Или не желают психически травмировать меня  как  зрителя
повторением вчерашней процедуры?
     Во всяком случае я послушался, а багатуры вместе с запеленутым  телом
свернули за остов доменной печи. Причем Куров  был  поразительным  образом
жив, напоследок он даже помаргивал глазами. Да, какой-то он не  такой  как
все - в смысле  анатомии  и  физиологии.  Впрочем,  что  мне  известно  об
анатомии и физиологии? - несколько отрывков из учебников. Однако в далекие
времена моей учебы еще не расплодились по  всей  Земле  мутанты  и  прочие
аномалы с особым устройством организма.
     Безропотно дожидался я сотоварища в заброшенном цеху. Иногда хотелось
зарыться куда-нибудь, хоть по маковку в дерьмо, но чувствовал -  Султанчик
выкопает. Чем все-таки он занимается? разве  это  может  одобрить  Владыка
Чистоты, который известен по всей  Темении,  как  самый  чистый  феодал  и
вместилище какого-то особого Духа? Или  опять  феодальная  раздробленность
виновата, кто-то в среднем эшелоне отсебятину порет? А когда напарник  мой
появился,  усталый,  но  довольный,  то  я,  нарушая   правила   храмового
поведения, бросился на него с вопросами.
     - Куров - мутант, что ли?
     - Наверное. Вскрытие покажет. К тому же черный  шаман,  сейчас  много
таких развелось. Душевные силы высасывает, порчу наводит. Он шаман,  но  и
мы  не  лыком  шиты,  -  как-то  вяло  после  последних  событий  объяснил
Султанчик.
     - Здесь что-то непонятное, господин  Воитель.  Храму  Чистоты  всегда
было плевать на шаманство.
     Напарнику явно не хотелось отвечать, его  словно  тошнило  от  лишних
вопросов. Наверное, это нормально для человека из Палаты Дознаний.
     - А если шаманство на нас плюнет? Ладно, я вам лекции читать не буду,
мы не в семинарии... Попробуем-ка лучше червячка заморить. Лично  я  люблю
активные молекулы.
     Воитель хлобыстнул из  бочки  с  надписью  "едкий  натр".  Я  немного
зажмурился,  попадал  во  всякие  переделки,   но   нарочно   никогда   не
напрашивался. Из  пасти  у  напарника  дымок  легкий  вышел  да  появились
кристаллики соли на подбородке, больше ничего примечательного.
     - Распад пошел, - прошептал удовлетворенно  Султанчик.  -  Запомните,
Кологривов, легко идущие реакции разложения - это то, что нам нужно.
     Большие  шаманы,  конечно,  и  не  такое  вытворяют,  но   подготовка
сотрудников особого отдела вызывает почтительный страх.
     - На второе надо что-нибудь сытное, чтобы гастрит не случился.
     Султанчик незамысловато взял  "сытный"  металлический  лист  и,  сдув
пыль, принялся без особой аккуратности обкусывать его.  Дробление  металла
отозвалось в моих костях унылым эхом. Если он шаман, то я, похоже,  жертва
шаманства. Короче, всю эту сцену я решил списать на умопомрачение.
     - Ну, а на десерт? Что-нибудь вкусненькое?
     Удачно  кинутым  болтом  Султанчик  угробил  голубя,  курлыкавшего  в
уголке, поднял погибшую птичку, встряхнул и выжал. Кровь из "вкусненького"
текла тоненькой струйкой,  чтобы  попасть  в  рот  обедающего  гражданина.
Наверняка, птичку покинули все  без  исключения  соки,  потому  что  через
минуту от нее осталась одна  жалкая  тряпочка.  Однако  это  почему-то  не
вызвало во мне протеста.
     - Можно быть консерватором во всем, кроме еды, - убедительно произнес
пищевой либерал. Он нажрался и ждал, когда я приступлю к трапезе.  Голубя,
положим, я мог бы еще схавать. Если бы не было выхода. А сейчас он есть?
     - Чего-то не хочется, господин Воитель, я всю ночь жрал от скуки.
     Напарник, демонстративно скинув с себя пиджак, пробежался  по  стене,
как ниндзя высшей квалификации и даже получше. Может,  зря  я  надеюсь  на
умопомрачение.  Что-то  в  этом  чувствовалось  неподдельное,   настоящее!
Султанчик заражал меня уверенностью, стремлением к совместному выискиванию
и изничтожению трудностей, кипящей волей к победе не  поймешь  над  кем  и
чем.
     Я впился зубами в доску, причем не из суицидных намерений,  а  потому
что почувствовал тайную ее аппетитность. Мне это полезное  чувство  словно
передалось  от  напарника.  Но  для  этого  пришлось   протаранить   некий
психологический барьер, стоявший на пути моих зубов - сами  челюсти  стали
тяжелые, горячие, чуть ли не металлические, однако сохранили послушность.
     Потом все наладилось, опасения оказались напрасными.  Еда,  как  еда,
напоминает пережаренный кусок мяса - не по вкусу, а по ощущениям.  Чувство
одиночества в животе притупилось, я заерзал от силы, заструившейся вдоль и
поперек  организма.  Впрочем  доску  хавал  украдкой,  пригнувшись.   Было
неловко, как  при  заглядывании  в  декольте  своей  подчиненной,  которая
зачитывает отчет о  проделанной  работе.  Впрочем,  гордость  почувствовал
тоже, потому что не мяконькая курочка, а грубая доска мне покорилась.
     - Это, конечно,  не  деликатес,  но  вполне  усваиваемый  продукт.  Я
вначале тоже предпочитал углеродные соединения, они  вроде  роднее,  -  со
сдержанным одобрением заметил Султанчик. - И  вообще,  чтоб  справиться  с
тяжелым веществом, тебе  сперва  надо  добыть  силу  из  легкого.  Или  же
получить мощь от своей Девятки. Ты скоро узнаешь, что это такое.
     Звучало непонятно, но здорово. А мой аппетит  требовал  еще.  Заметил
оставшийся  от  какого-то  празднества  стакан   и   вдруг   был   пронзен
предвкушением - это может быть вкусно! Тем  более,  я  как-то  на  ярмарке
видел конопатого мужичка, который без всякой медитации, из  чистой  удали,
жевал стекло.  Я  взял  граненую  "снедь",  осторожно  укусил,  похрумкал,
проглотил - и было не тяжелее, чем с печеньем. Доел стакан, не отрываясь.
     Невольно у меня появилось расположение к  господину  Воителю.  Хорошо
работает и интересно отдыхает.  Значит,  колдовство  действительно  крутая
штука, и в Храме Чистоты им всерьез  занимается  некая  "девятка".  Однако
вопросы продолжают зудеть.
     - Это все правда, господин Султанчик - то, что случилось в  последний
час? Или колдовство, мираж, наваждение?
     - Это - сила, коллега Кологривов, невиданная сила, и  ей  надо  уметь
пользоваться совместно и с радостью. В ней наша значительность, наша жизнь
и слава.
     - Слава от победы над Куровым? А  вчера  слава  была  от  того,  меня
обработали? Чем больше галочек в наряд-задании на день, тем радостнее,  не
правда ли?
     Заметно  было,  что  коллега  Султанчик  куда  более  озадачен  моими
вопросами, чем действиями монстра Крохина. Он как будто  подбирает  слова,
хотя все храмовники известные хреноплеты.
     - Господин устроитель зрелищ отягощен многими  грехами.  Посягновение
на вечную Чистоту, искривление Прямых Путей матери Природы  и  отца  Рода.
Плюс святотатство. Однако глубоко виновный Куров вместе со своими органами
не пойдет на экспорт. И у вас, насколько мне известно, ничего не вырезали.
     - Вы намекаете, коллега Султанчик, что  меня  приковали  ко  стулу  и
усыпили только для того, чтоб я немножко отдохнул?
     Коллега  еще  больше  обеспокоился,  он   был   даже   огорчен   моей
назойливостью.
     - Не только... Во время  глубокого  замораживания  происходит  своего
рода чистка души, то есть пси-структуры. Снимаются  кое-какие  блокировки,
оставшиеся от времен  господства  кибероболочек.  Сколько  сейчас  светлых
возможностей открывается, когда мы скинули гнет машин, кибероболочек  этих
сраных и прочей нечисти.
     Султанчик сумел, наконец, швырнуть  дежурные  лозунги  и  закончил  с
наигранным подъемом:
     - Так неужто мы теперь позволим черному шаманству  набросить  на  нас
свою удавку?
     "Не это ли чистая душа напала  на  летчиков  в  виде  бабы-яги?"  Как
подумал, так сразу почувствовал особое  внимание  со  стороны  Султанчика,
хоть он даже  не  двинул  глазными  яблоками  в  мою  сторону.  Неприятно,
конечно. Улавливает гад мои мыслишки. Если ему и раньше не  нравились  мои
вопросы, то сейчас от него просто по