его-то  припоминаю  или  мне  кажется,   досточтимый   мудрец?
Нитеплазма же - это самая ранняя  форма  существования  материи.  То,  что
получилось после Большого Взрыва.
     - На этот раз вам не  кажется.  Нитеплазма  получилась  и  никуда  не
исчезла, а протянула до наших дней, прогрессируя на свой лад,  превращаясь
во вполне живое, вполне паразитическое... и  в  каком-то  смысле  разумное
существо. Наши разведчики прозвали Плазмонтом, -  тут  голос  Викентия  из
вялого стал довольно бодреньким. - Я вижу у вас под курткой пузырится. Это
одновременно радует и беспокоит меня.
     Ничего у меня не пузырилось, однако бутылку с сияющей антистрессовкой
я с собой  прихватил.  Пока  бормотолог  не  заглотил  пару  стаканов,  то
помалкивал, давая полную свободу вопить  очумелым  фанатам  меркурианского
"Динамо", которые казалось вырвутся из своего  визера  и  в  одно  гнусное
мгновение затопчут все в этой крохотной жизнесферке.
     - Значит, господин ученый, если весь  наш  мир,  включая  нас  самих,
прилежно  образуется  из  полей,  атомов,  молекул,  целых  тел,  то  этот
отъявленный гад-паразит состоит только из нитеплазмы?.
     - Верной дорогой идете, товарищ, - глубоко икнув, произнес  Викентий,
подобрал что-то непонятное, но шевелящееся с тарелки и засунул  к  себе  в
рот. - Наш микромир двухполюсный, макромир фактически  однополюсной.  А  в
предматериальном  мире,  как  известно  всем  порядочным  мизикам,  четыре
полюса,  четыре  основные  энергии  с  хитрой  системой  взаимодействия  и
взаимного перехода. Так  вот,  судя  по  материалам  разведки,  нитеплазма
обходится без четкого деления на микро-, макро- и предматериальный уровни.
Это иная материя, понятно?
     И фемки, выходит, не просто группа акробаток. Хоть и необщительны, но
соображают в этих самых полюсах.
     Кто-то чрезмерно подвижный с тарелки у Викентия побежал,  не  даваясь
на закуску, но изобретатель  проявил  необыкновенную  прыть  и  пригвоздил
беглеца радиоуправляемой вилкой уже на самом краю стола. Еда,  попискивая,
лишилась одновременно свободы и жизни. Сломив сопротивление пищи, Викентий
продолжил.
     - Однако мои расчеты внушают мне - пока  что  одному  -  оптимизм.  У
устойчивой нитеплазмы пара полюсов остается  в  скрытом  виде,  и  с  нами
взаимодействуют всего лишь два полюса, два  знака  заряда.  Я  их  условно
называю "левым" и "правым".  Правда,  и  этого  тоже  хватает  для  разных
сюрпризов. Сдается мне, маги и волшебники кудесили именно с нитеплазмой. И
всякая нечисть, от призраков до оборотней, похоже, была из нитеплазменного
"теста". А спора Плазмонта - это типичный бес, тошный дух,  вселяющийся  и
соблазняющий разным могуществом.
     Маги с волшебниками, оказывается, не просто козлобородые  шоумэны.  И
призраков с оборотнями, и даже тошных духов, выходит, есть за что  уважать
- за крепкую физическую основу.
     - Колдуны колдунами, откуда  мне  знать,  какие  у  них  генетические
матрицы, может, они вообще инопланетяне - а нам-то, простым  меркурианским
балбесам, как эту нитеплазму  распознавать?  Как  расчухать,  что  посредь
атомов твоего собеседника заизвивалась пара ниточек. Их разве разглядишь в
мелкоскоп? А, Викентий Инкубатькович?
     - Субнуклоновый каскадный микроскоп может и засечет,  как  нитеплазма
кушает атомы.  Только  надо  знать,  где  смотреть.  Да  еще  иметь  такой
микроскоп. Их, наверное, не более десятка наберется, а на Меркурии  вообще
ни одного.
     - А ваш прибор? Мы его испробовали  в  долине  Вечного  Отдыха.  Даже
засекли одну нитеплазменную спору.
     Изобретатель и рационализатор слегка попунцовел.
     - То, что я передал в долину, это вовсе не  прибор,  отзывающийся  на
нитеплазму, а скорее датчик, который регистрирует взбудораженность нервной
системы человека. И больше ничего. Я дико извиняюсь, ввиду острой нужды  в
деньгах несколько прибрехнул, когда загонял Сереге схему этой установочки.
Надеюсь, мое признание останется между  нами.  Тем  более,  Сережке  такое
удовольствие обошлось в жалкие пятьсот имперок.
     - Давайте стараться,  чтобы  между  нами  оставалось  поменьше  ваших
шалостей, - невесело отозвался я. А  изобретатель  сразу  переключился  на
более приятную тему.
     - Допустим,  в  подозреваемом  присутствует  нитеплазменная  спора  и
влияет на его ощущения. Поэтому "оспоренный" человек знает - у него не все
в норме. Мой датчик и будет улавливать те изменения  психомагнитного  поля
данного гражданина, которые  характерны  для  тревоги.  Лет  десять  назад
многие кшатрии вместо таких  датчиков  пользовались  собственными  генными
модификациями - психомагнитными  рецепторами.  Потом  это  дело  прикрыли,
потому что солдатики,  вооруженные  столь  мощными  рецепторами,  запросто
считывали весь эмоциональный спектр у своего начальства.
     - Значит, в кое-каких направлениях мы не  совсем  прогрессируем.  Это
называется, наверное, прогрессивным параличом... Но погодите, тот паренек,
на которого среагировал и зажегся  датчик,  мог  быть  просто  невротиком,
передрейфить, запаниковать.
     -  Конечно,  он  мог  быть  просто  невротиком,  -  легко  согласился
безответственный изобретатель. - Но я полагаю, последующие события убедили
вас, что в нем имелся нитеплазменный узелок.
     И  Викентий  засосал  стакан  антистрессовки  с  чувством   глубокого
удовлетворения  за  свой  талант,  нисколько  не   обращая   внимания   на
голографических спортсменов, что вертелись по комнате, и победные  запахи,
которые тоже производил визер.
     -  Да,  пожалуй,  нитеплазменный  узелок   себя   проявил,   Викентий
Инкубаторович.
     Даже сейчас, всего лишь вспоминаючи, невозможно  было  отделаться  от
гадких ощущений жути и  беспомощности,  вызванных  той  тварюшкой  -  дико
скачущей и еле заметной.
     - И, кстати, во второй раз с этим датчиком вам, скорее  всего,  и  не
повезет, - честно предупредил жуликоватый изобретатель. - Нитеплазма учтет
ошибки и станет лучше следить за нервными  центрами  человека,  или  вовсе
заменит их своими узелками.
     - Такие  вещи  невзначай  не  говорят,  напротив,  фиксируют  на  них
внимание!.. В общем, как можно уже догадаться, от вас  требуется  надежный
прибор  для  вынюхивания  нитеплазмы.   Понимаете,   надежный.   Если   мы
ликвидируем  совершенно  безобидного  гражданина,  то  мы  потом  ему   не
объясним, что у нас прибор немножко барахлит.
     Волна  самодовольства  залила  лоснящуюся  физиономию   полубезумного
изобретателя. Похоже, он триумфировал сейчас и апогействовал.
     - Я вас поздравляю, юноша. Вы оказались в нужном  месте  и  в  нужное
время. И надеюсь, с нужной суммой. Поэтому вы получите то, что требуете.
     Чему так буйно радуется мастер?  Что  дурашки  хорошо  клюют  на  его
наживку? Или же он типичный "благородный нолик", сидящий по уши в  дерьме,
но самоотверженно толкающий космическое колесо? И светлая радость  оттого,
что наконец подошла очередь спасать все человечество.
     - А я надеюсь, что вы не  собрались  всучить  очередной  аппарат  для
определения  страха  по  анализу  свежести  воздуха.   Учтите,   сортирные
принадлежности я покупаю в магазине. - Мой голос был достаточно зловещ.  -
Теперь, когда у вас случился легкий стресс, хочу спросить:  где,  когда  и
сколько?
     Викентий потер руки, я ожидал немыслимых цен и условий продажи.
     - Во-первых, вы, гость дорогой, действительно  не  в  магазине.  Речь
идет об уникальном достижении человеческого гения. Впрочем, мне  почему-то
хочется поскорее избавиться от него.
     Полубезумный изобретатель ушел в соседний отсек, там чем-то громыхал,
что-то  отодвигал,  бранился  с   женой,   костерил   мальчонку.   Прибор,
необходимый для спасения  вселенной  нашелся  где-то  за  ночным  горшком.
Демонометр оказался куда компактнее, чем та пресловутая тележка. Напоминал
он старинный револьвер типа "наган", которым я любовался в музее на Марсе.
     - Прибор ловит изменения в распределении субнуклонов-гравитонов,  это
такие мелкие-мелкие блошки. А искажения, будьте уверены, вокруг нитеплазмы
непременно возникают. Вот здесь, в районе курка,  есть  экранчик,  который
цветовой гаммой и  цифровыми  индикаторами  показывает  любопытному  глазу
интенсивность этих самых  изменений.  Сейчас  мы  вставим  новый  источник
питания, батарейку то есть, и начнем... раздемонизацию! С вас,  как  вы  и
просили.
     Честно говоря, внутри меня заекало,  когда  он  навел  на  меня  свой
"наган". Тот психомагнитный датчик-тележка просто бы побагровел  от  моего
страха. Даже захотелось, чтобы "наган" оказался игрушечным, а  Викентий  -
обычным жуликом. Изобретатель с минуту  просматривал  меня,  слегка  цокая
языком: "Так-так,  интересно...  И  поучительно".  Наконец,  я  неприкрыто
взвыл:
     - Да что там такое? Именем меркурского городового отвечайте. Есть или
нет?
     - Есть.
     Мамальфея,  Мамальфея.  Узнать,  что  ты  -  всего  лишь   гнездо   и
питательная среда для какой-то  гадости,  по  сравнению  с  которой  самый
мерзкий червяк является милейшим обаятельнейшим существом!
     - Но в остаточном виде, - продолжил  изобретатель.  -  Просто  следы,
вряд ли способные к чему-либо. Похоже, что спора в вас погостила, но ушла.
     Я перевел дыхание, я почти испустил дух от облегчения.
     - Вот с этой самой последней фразы и надо было начинать, бессердечный
вы человечище. Дайте-ка я вас тоже поанализирую, чтоб и вы подрейфили.
     Но, как и ожидалось, ни в изобретателе,  ни  в  его  толстухе,  ни  в
шестипалом карапузе, болеющем за "Динамо",  даже  следа  этой  гадости  не
нашлось.
     Этот обалдуй попросил всего тысячу имперок. Я больше и не дал, потому
что  даже  гения  могут  деньги  испортить.  А  напоследок  кое-что  решил
выяснить.
     - Послушайте, мудрый, а чего все-таки этой твари от нас надо?  Съесть
что ли хочет?
     - Мы и сами не знаем, чего хотим. Схарчить  всю  вселенную  Плазмонт,
пожалуй,  может,  разумный  он  или  дурак.  И  сделать  из  харчей  новую
вселенную, только уже нитеплазменную. Однако, не все так просто,  как  вам
кажется. Он проявляет к нам большой интерес, конечно же, гастрономического
характера.  Этот  бес,  как   хороший   повар,   жаждет   готовить   блюда
поизысканнее. Для того и засевает в будущую еду свои споры.
     - А фемы не могут ли быть самой плодоносной почвой  для  проращивания
нитеплазменных семечек? - Ух, какой важный вопрос!
     - Последний раз я встречался с фемами, когда они еще были  формулами,
рисунками и генетическими картами  в  техническом  задании.  Эти  задорные
девицы были придуманы как существа, связанные с планетным ядром  и  весьма
стайные - оттого у них  мощные  рецепторы  психомагнитных  волн  и  центры
синхронизации мозговых колебаний. Кроме того, они никогда не огорчают свою
"маму"...
     Полубезумный  изобретатель  неожиданно  потерял  всякий   интерес   к
дальнейшей беседе  и  принялся  с  полным,  я  бы  даже  сказал  несколько
дебильным вниманием пересчитывать бабки.



                                    16

     Изобретателя я навестил,  вернувшись  из  поездки,  так  сказать,  на
завтрак. На обед я решил выяснить, как идет служба в префектурной полиции.
     И выяснилось, что начальник полиции в отпуске, но в отличие  от  меня
проводит время в орбитальном шмаролете Хунахуна. Пока он там  подвергается
квалифицированному  обслуживанию,  его  обязанности  с  большой   радостью
исполняет Рекс К502, как начальник самого главного  отдела.  Однако  же  в
отделе после этого обалдуя старший по званию - уже я,  лейтенант  Терентий
К123. Что-то в этом чувствуется таинственно манящее.
     Ведь если  Рексу  куда-нибудь  исчезнуть,  то  согласно  полицейскому
уставу (пункт 178-бис) за исполнение обязанностей командира  Меркурианской
полиции возьмусь я. Так уже было - целую неделю в  прошлом  году  -  когда
самый важный начальник  вместе  с  главой  разбойного  отдела  улетали  на
полицейский съезд в  Кузьмабург,  префектура  Луна.  Я  стану  командовать
столичным правопорядком,  если  хотя  бы  выпроводить  господина  К502  из
Васино.
     Но для начала  надо  провентилировать  бывшего  друга  Рекса.  Я  его
проверил на нитеплазменную инфекцию - он оказался вполне нашим  человеком.
Если и сидит в нем спора, то весьма окукленная. (Плазмонт  ведь  наверняка
прознал про новый прибор "демонометр" и лишний  раз  маячить  не  станет.)
Несмотря  на  все,  бывший  собутыльник  и  собабник  приветствовал   меня
своеобразными словами:
     - Все-таки ты поступил по своему.  Надеюсь,  уже  написал  рапорт  об
увольнении по собственному желанию? Или ты хочешь вылететь  по  служебному
несоответствию?
     - Хорошо ты меня встретил,  шеф-повар.  Тебя,  накрученного  врагами,
кроме моего заявления больше ничего не интересует. Именно поэтому я его не
дам. Придется увольнять меня собственным желанием. Однако, на такое дело у
тебя кишечная палочка тонка.
     -  Тебе  отсюда  прямая  дорога   -   сортир   чистить,   -   посулил
свежевылупившийся начальник.
     - В это заведение направится твой приказ, после того  как  я  обжалую
его в судебной инстанции. У  меня  ведь  приличный  послужной  список,  не
сомневайся, получше и почище, чем у тебя. Между прочим, учет достоинств  и
недостатков  ведет  равнодушная  к  нам  всем  карьерная  машина.  Можешь,
конечно, сетовать на то, что я попадался ей на видео- и прочие  датчики  в
моменты труда, а ты лишь в моменты  отдыха.  Я  надеюсь,  никто  не  будет
сомневаться,  что  краснощекая  морда  образовалось  у   тебя   совершенно
случайно.
     - Ну, ну,  мне  пока  еще  интересно,  сколько  времени  продолжается
словесный понос, - Рекс старался не показывать злобу, но  щеки  машинально
прикрыл.
     -  Так  вот,  тебе  придется  по-жлобски  катать  на  меня  "телеги",
запускать в  мой  кабинет  свою  любимую  голую  секретаршу,  подбрасывать
компромат. На  это  требуется  время  и  мозги,  кстати.  Видишь,  как  ты
поторопился. Впрочем, я все понимаю, потому что тоже  тороплюсь.  Но  ведь
тебя подгоняет вовсе не личная ненависть - мы же в душе дружки  закадычные
- а некие персоны, которым не нравятся мои новые увлечения.
     Рекс немного сник и уже более покладисто поинтересовался.
     - А ты помнишь, у меня схема висела секретуткиного тела. С  описанием
того, что умеет делать каждая его часть. Так чем  ты  нынче  так  страстно
увлечен?
     - Вот это другой разговор - не мальчика, которого  могут  отлупцевать
за нерасторопность, но мужа с большой буквы  "Му".  Я  увлечен  не  схемой
секретаршиного тела, а тварью, которая слеплена совсем из  другого  теста,
чем все мы - люди, растения, камни - однако может свободно  принимать  наш
прекрасный облик. Впервые мы все вместе  -  от  академика  до  червячка  и
булыжника - и выступаем под одними знаменами. У  нас  больше  общего,  чем
различий, когда имеется такой враг. Рекс,  эта  тварь  заинтриговала  меня
тем, что распускает по всей планете свои споры,  которые  попадают  нам  в
самое нутро и начинают там успешно произрастать. Она и тебя очарует  своей
замечательной способностью схавать всю вселенную до последнего  завалящего
атома.
     Я заметил, как у Рекса  посветлело  лицо  и  зажглись  потухшие  было
фонарики глаз. Он потер вспотевшие руки и дрожащим от возбуждения  голосом
произнес.
     - Прекрасная вспышка умственной активности в дурной  голове.  "Сожрет
всю вселенную" - это вдохновляет. Я теперь знаю, за что  тебя  списать  за
борт - и никакой тут суд не поможет. Ты  -  законный  псих.  Запись  нашей
душевной беседы будет достаточным основанием  для  медэкспертизы,  которая
произведет  тебя  в  знатные  шизики  и  отправит  на   пересадку   мозга.
Поменяешься серым веществом с какой-нибудь разумненькой обезьянкой.
     Да, он прав. Этого  будет  достаточно,  чтобы  погнать  меня  поганой
метлой  из   полиции   или   замариновать   в   психушку.   Там   половину
гнилушек-мозгов выкинут из головы, недостающие нейроны вырастят  заново  и
накачают инструкциями, уставами и прочей лабудой. Если я сейчас просто так
уйду из этого кабинета, приговор себе,  считай,  подписал.  Следовательно,
пора доставать из черного шкафа запасной вариант.
     - Ладушки, начальник. Будем считать, что у меня энцефалограммы ползут
вкривь и вкось, а у тебя идеальная прямая линия. Я  накатаю  заявление  по
собственному желанию. Это тебе понравится. Надень подгузники, а  то,  чего
доброго, описаешься от восторга.
     Наглая  афиша  Рекса  действительно  еще   более   подрумянилась   от
удовольствия.  Я  стал  выводить  слова,  которые,  автоматом  снимаясь  с
полимерной бумаги, убегали  прямо  в  компьютер.  Впрочем,  они  автоматом
вытрутся из машинной памяти, если в конце заявления не будет моей подписи,
сверенной с той, что имеется в файле  персоналий.  Я  чуть  притормозил  с
писаниной и говорю:
     - Рекс, посвети-ка командирским взглядом, все  ли  чин  чином,  давно
таких заявок не рисовал. - Он встал правее и сзади меня, чтобы заглянуть в
бумажку и тут я, как говорится, совершил поступок. Нанес  вероломный  удар
вероломному  человеку,  локтем  в  солнечное  сплетение.  Подобное  влечет
подобное. Рекс вряд ли осознал эту  истину,  но  сложился  "уголком".  Как
хорошо, что в нем не гнездилась могучая спора демона,  поэтому  достаточно
было ткнуть основанием ладони в левую  боковинку  его  затылка.  "Уголок",
опрокинувшись, впилился в пол. Шприц-пистолет подлетел с  моей  помощью  к
его шее и, приложившись своим жалом, впрыснул супраэнцефалин.
     Сейчас подсознание Рекса распахнет настежь ворота и  будет  готово  к
бесконтрольному восприятию, чуть погодя оттает  и  откроется  для  "ценных
вложений" сознание. За эти пять минут я должен внедрить в Рекса  программу
- от крупноблочных мотиваций до весьма  подробного  расписания  конкретных
поступков. Нас обучали этому в академии - так называемой "зомбификации".
     Аккуратное, но настойчивое нажатие подушечкой пальца на  его  глазное
яблоко. Оно чуть-чуть выдавливается вперед, на меня, и в получившуюся щель
можно просунуть первый электрод. По  датчику  слежу  за  его  продвижением
вдоль окологлазных костей. Вот есть непосредственное касание биоинтерфейса
Анима в районе решетчатой косточки.  Проводок  смещается  чуть  правее  и,
наконец, я нащупываю контакт. Второй электрод протискивается через ноздрю,
а потом по небной косточке - тут пришлось немного повозиться,  прежде  чем
нашелся контакт. Наконец, я стал работать с Анимой Рекса  напрямую,  минуя
блок обработки запросов.
     Через  подсоединенные  проводки  из   моего   карманного   компьютера
поступают  коды  для   перепрограммирования   подсознания.   Анима   Рекса
преобразовывает их в нервные сигналы, те воспринимаются тельцами Шеффера и
становятся молекулярными комплексами, которые отлагаются в темном  сундуке
мотивационной памяти.
     Ну вот, теперь можно вынуть проводки,  затолкать  Рекса  в  кресло  и
вколоть ему пептидный препарат вивацин. Через  минуту  начальник  разлепил
веки, но зрачки пока еще были расширенными, мутными, голос деревянным. Ну,
молодца, это скоро выправится.
     - Значит  так,  милок  Рекс,  ты  сейчас  будешь  отдыхать  и  заодно
старательно вслушиваться. Пора тебе, оторвав задницу от стула, помчаться в
Пыталово и Торчер-сити, чтобы провести  архисвирепую  инспекцию.  В  южном
секторе мы дожили до критического момента, заедает бандитская свора. Сотня
генных подсадок за один месяц, дюжина полных расчленений на органы,  почти
триста насильственных имплантаций. Города  ворами  переполнены  и  прочими
интеллектуальными  насильниками.  С  разбоем  положение  аховое  -  только
разбойникам и весело...
     Я выступил в стиле нашего мэтра, майора Леонтия, а зачарованный  Рекс
взял перо и резко положил несколько строк  на  все  запоминающую  бумажку,
размашисто вывел подпись.
     - Это, Терентий, приказ о назначении тебя вр.и.о. начал