. Но почему? Ему незачем переживать сильнее, чем ей, раз  уж
приходится думать о последствиях. Возмещать ущерб теперь уже  поздно,  а
ему вздумалось сожалеть о том, что он заставил ее сделать.
   - Я сделала это ради себя. -  Она  схватила  руку  Вадина,  хотя  тот
пытался уйти, и поцеловала ее. - Я была дурой, брат. Но не  потому,  что
допустила  то,  что  случилось.  А  потому,  что  позволила  этому   так
затянуться. - Губы ее дрогнули в усмешке. - Хал будет страшно ревновать.
В глазах Вадина появился легкий испуг. - Не смей!
   - Да уж, - сказал Мирейн. - Достаточно и  нас  троих.  Когда  четверо
сливаются воедино, это уже неуправляемо. Хотя, - добавил он, - я вряд ли
заставлю себя пожалеть о том, что вы сделали.
   Разум Элиан пронесся сквозь перепутанный яркий клубок их мыслей - ее,
Мирейна, Вадина. Все сметалось. И это было очень  красиво.  Один  клубок
распутался.
   - Но ведь я - по-прежнему я, - возразила она. -А яэто я, а онэто  он,
но все мы - одно. -  Несмотря  на  безудержную  радость,  в  его  голосе
зазвучали серьезные нотки. - Это совершенно не принято.
   - Это просто ересь. - Вадин уже успокоился и  стал  похожим  на  того
высокомерного князя, которого Элиан, как ей думалось, знала  всегда.  Он
скорчил гримасу. - Хотя я могу себе представить, что это  не  совсем  то
слово, что употребили бы люди. "Аморально"  -  это  выглядело  бы  более
подходяще для сплетников. Но я, - продолжал он, - не собираюсь  заходить
так далеко. Некоторые вещи следует хранить  в  самых  потаенных  уголках
души, где им и место.
   Эти  слова  прозвучали  почти  чопорно.  Элиан  рассмеялась  и  снова
поцеловала руку Вадина. Глаза Мирейна сверкнули, но не от гнева  и  даже
не от ревности. Свободной рукой она коснулась руки Мирейна и поднесла ее
к своей щеке. Ее глаза перебегали  с  давно  любимого  лица  на  другое,
любить которое она только-только начинала учиться. Она улыбнулась обоим.
И все же ее брови нахмурились. - Силы круга и все учения, о которых  мне
известно, говорили... что если я сделаю это, то все потеряю. Но потеряла
я лишь свою глупость. А получила весь мир.
   - Думаю, - проговорил Мирейн, - никто из учителей не знал, что  может
случиться. Ведь никто еще не пытался сделать это, никто не  осмеливался.
Только ты. - Его рука ласково пробежала по ее щеке. - Ты отдала лишь то,
что должна была отдать. В то время как я... - Я ничего не отдала.
   - Теперь ты никогда не будешь свободна от меня. Она сверкнула на него
глазами. - А когда я была свободна от тебя? - Внезапно ее сотряс приступ
смеха. - Едва появившись на свет, я решила, что ты принадлежишь мне, а я
- тебе, хотя я никогда не желала признать это. - А как же  Зиад-Илариос?
- Мне что, припомнить всех твоих возлюбленных, о жрец Солнца? - Она  так
резко села, что у нее зазвенело в ушах. - Посмотри на меня, Мирейн.
   Больше ему ничего и  не  оставалось.  Взъерошенная,  с  затуманенными
глазами, не знающая, улыбаться или плакать, она  была  самым  прекрасным
созданием в мире.
   - За исключением Лиди, - шутливо уточнил Вадин.
   На ее лице победила улыбка. И красота, судить о которой она не могла.
Но Элиан знала собственную судьбу. Воин, волшебница и королева - это все
была она. И даже больше... Они ждали.
   - И даже больше, - сказала она. - Я сестра Вадина аль-Вадина, который
вернулся назад с дороги смерти. И я  возлюбленная  Мирейна  Ан-Ш'Эндора,
которому стоит лишь поднять руку, чтобы к его ногам пал весь мир.
   Она помолчала. Вадин улыбался своей белозубой улыбкой. Но Мирейн  все
еще ждал чего-то с высоко поднятой головой и горящими глазами. О, он был
тщеславен, словно солнечная птица, и  так  же  красив,  и  по-королевски
горд.
   - Но ни теперь и никогда больше, - озорно добавила она, чтобы сбить с
него спесь, - мне не быть владычицей Хан-Гилена.



ЗОЛОТАЯ ИМПЕРИЯ АСАНИАНА III
ЖРЕБИЙ ПРИНЦЕССЫ

ДЖУДИТ ТАРР



ONLINE БИБЛИОТЕКА http://bestlibrary.rusinfo.com


ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
АСУКИРЕЛ ин ЗИАД УВЕРИАС
Глава 1

   Псы изменили направление, отклонившись  к  западу.  Их  лай,  сначала
усилившийся, постепенно затих, унесенный порывами ветра; будто  издалека
слышался смертоносный звук охотничьих рогов. Хирел распластался в  своем
убежище из пряного  папоротника.  Острый  сильный  аромат  заполнил  всю
носоглотку. В теле - жар, в голове - пустота от долгого бега и от  ужаса
да еще от этого проклятого снадобья, которое  помогло  им  поймать  его.
Поймать, но не удержать. И вот теперь они ушли. Благодаря  дикому  быку,
перешедшему тропинку, по которой бежал Хирел. И благодаря  глупости  его
брата, бросившегося за ним в погоню с полуобученными щенками.
   Юноша  выполз  из  зарослей  папоротника,  еле   передвигаясь.   Тело
отказывалось повиноваться. Проклятое тело! Оно было в крови из-за  шипов
и клыков: один пес, из тех, что сторожили его темницу, все-таки  зацепил
Хирела. Теперь  этот  пес  мертв.  А  Хирелу  больно.  Он  даже  немного
поплакал, как несмышленый ребенок, но ведь вокруг был дикий край,  самая
граница страны, и никого рядом.
   Быстро темнело. Мрак сгустился и окутал землю. Он то уносил  с  собой
боль Хирела, то возвращал ее, обостренную приступом тошноты.  Небо  было
полно звезд, прекрасное в обрамлении ветвей, которых Хирел до сих пор не
замечал. В воздухе пахло огнем. Хирел моргнул, нахмурился. И воспарил от
наплыва воспоминаний и панического страха.
   Его связывали не веревки, а бинты, крепко стягивавшие раны.  Если  не
считать бинтов, то он был совершенно  обнажен:  даже  изорванная  нижняя
рубашка исчезла, а все прочее осталось в тюремной камере, где он  узнал,
что такое предательство. Стыдливость заставила Хирела согнуться пополам,
он попытался перекинуть вперед свою королевскую гриву, но оказалось, что
его голова обрита наголо, как у раба. Это было даже позорнее наготы.
   Ветка треснула в  костре  и  переломилась  надвое.  Рядом  с  костром
маячила какая-то безмолвная тень. Преодолев стыд, юноша поднял глаза.
   Тень оказалась мужчиной.  Варваром,  как  сразу  определил  для  себя
Хирел. Даже сидя на корточках, этот варвар казался высоким; на нем  были
штаны, как на любом южанине, но торс оставался обнаженным, как у  дикого
воина северных племен; о севере напоминали также смуглая кожа, надменный
орлиный профиль и борода.  Однако  он  следовал  весьма  странной  моде:
борода и длинные волосы были выкрашены в яркий, насыщенный медный  цвет.
Или же...
   Или он таким родился. По крайней мере его брови и  ресницу  оказались
такого же цвета. Когда он повзрослел, отблески этого  пламени  появились
на руках, груди и животе. Он был очень высок.  Хирелу  захотелось  стать
совсем маленьким, чтобы его нагота не казалась столь вопиющей.
   Варвар поднял что-то с земли и  подошел  к  юноше.  Его  волосы  были
заплетены в косичку, спускавшуюся вдоль  спины  г  Ниже  пояса.  На  шее
поблескивало золотое ожерелье толщиной в два пальца,  а  лоб  охватывала
белая лента. Жрец. Жрец демона, которого они называют Аварьян и которому
поклоняются как Солнцу. Носитель суеверия, охватившего весь  восток.  Он
встал на колени возле Хирела, приблизив свое лицо, словно высеченное  из
камня, и совершил великую дерзость: осмелился прикоснуться к Хирелу.
   Хирел отбросил от себя эти святотатственные руки  и  примялся  орать,
лягаться, отбиваться и царапаться - предатели  не  удосужились  обрезать
ему ногти. Все его страхи, беды и обиды собрались воедино и превратились
в ненависть к этому не принадлежавшему его империи  незнакомцу,  который
нашел его, перевязал раны и возомнил, что может безнаказанно трогать его
своими нечистыми руками.
   А тот с легкостью удерживал юношу, беспомощно  барахтавшегося  в  его
стальных объятиях, и лишь уворачивался от острых ногтей.
   Внезапно Хирел перестал сопротивляться. Дыхание с  трудом  вырывалось
из его  горла,  он  чувствовал  равнодушие  и  пустоту.  Жрец  оставался
спокойным и невозмутимым и даже не запыхался.
   - Пусти меня, - сказал Хирел.
   Жрец повиновался. Он наклонился и поднял  то,  что  держал  в  руках,
прежде чем Хирел накинулся на него. Это был плащ, довольно чистый, но не
свежий,  потому  что  его  осквернило  прикосновение  простолюдина.   Но
все-таки им можно было прикрыться, и  Хирел  позволил  варвару  закутать
себя. Тот действовал ловко, стараясь не  дотрагиваться  до  тела  юноши.
Этот человек быстро усваивал уроки. Однако руки Хирела все  еще  саднило
там, где он сдавил их. Хирел сел  у  огня.  Он  уже  пришел  в  себя.  -
Капюшон,  -  сказал  он.  -  Принеси-ка   мне   капюшон.   Яркая   бровь
приподнялась. В свете костра  Хирелу  показалось,  что  губы  незнакомца
искривились. - Ваше высочество устроит шапка?
   Он говорил с ужасающим  акцентом,  но  слова  можно  было  разобрать.
Голос, теплый и низкий, соответствовал его внешности.
   -  Шапка  подойдет,  -  ответил  Хирел   снисходительно.   Наконец-то
прикрывшись, он уселся свободнее и принялся есть то,  что  принес  жрец.
Еда была грубой и простой: хлеб, сыр и  плоды,  которые  он  мог  помыть
только водой  из  фляги,  но  голод  не  позволял  Хирелу  быть  слишком
разборчивым. В заточении его кормили, но потом  он  претерпел  процедуру
очищения и теперь страдал от пустоты в желудке.
   Жрец все время рассматривал его. Хирел привык к этому,  однако  шрамы
на его лице пульсировали под взглядом этих спокойных черных глаз. Смелых
глаз, если говорить правду: они  не  опускались,  встречаясь  с  глазами
Хирела, и в них скрывалось что-то похожее на удовольствие. Другой на его
месте давно потупился бы. Хирел первым отвел глаза,  рассудив,  что  эти
глупости слишком утомили его. - Как тебя зовут? - спросил он. - Сареван.
- И что так забавляет этого варвара? - А тебя?
   Хирел  поднял  голову  в  непомерно  большой  шапке,  заставил   себя
выпрямиться, несмотря на колики в желудке.
   - Асукирел ин  Зиад  Увериас,  Высокий  принц  Асаниана  и  наследник
Золотого трона.
   Он произнес эти слова с подобающим величием и тем не менее болезненно
воспринимал свою ущербность, видя, как он мал рядом  с  этим  долговязым
чужаком, как высоко звучит его еще не сломавшийся голос и как велик мир,
окружающий их полянку, в центре которой разведен костерок.
   Жрец немного помедлил, вглядываясь в глаза Хирела. Он  поднял  брови,
но не от удивления и, уж конечно, не от благоговения.
   - Итак, Асукирел ин Зиад Увериас,  Высокий  принц  Асаниана,  что  же
привело тебя в столь отдаленные края?
   - Это тебе нечего здесь делать, - огрызнулся Хирел. - В нашей империи
таких, как ты, не очень-то жалуют.
   - Но мы находимся вовсе не в твоей империи, - сказал  Сареван.  -  Ты
каким-то образом пересек границу. Разве ты не знал этого?
   Хирела пробрала дрожь. Неудивительно,  что  псы  повернули  назад.  А
он... он сам сказал этому человеку свое имя, оказавшись  в  стране,  где
сын императора Асаниана может считаться поистине бесценным заложником.
   - Тогда убей меня, - сказал  он.  -  Убей  меня  скорее.  Мои  братья
вознаградят тебя, если у тебя хватит мужества пойти к ним. Убей меня,  и
дело с концом. - Я думаю по-другому, - ответил  варвар.  Хирел  вскочил.
Длинная рука преградила ему путь. Еще одно прикосновение недостойных, но
весьма сильных  пальцев.  Хирел  вцепился  зубами  в  запястье  варвара.
Быстрый удар слегка оглушил его, и он упал на траву.
   - Ты самый настоящий детеныш  льва,  -  заметил  Сареван.  -  Садись,
львенок, и уйми свои страхи. Я не собираюсь  убивать  тебя  или  держать
ради выкупа. Хирел зашипел на него.
   Сареван рассмеялся легко, свободно  и  на  удивление  раскатисто.  Но
Хирела не отпустил.
   - Ты оскверняешь меня, - прорычал принц, - твои руки недостойны.
   - Да ну? - Сареван взглянул на свою ладонь, которая держала  запястье
принца. - Я понимаю, что это не так уж очевидно, но я  довольно  чистый.
-А я - Высокий принц!
   -  Отлично.  -  На  лице  проклятого  варвара  не  появилось  и  тени
благоговения. - И, кажется, твои братья намерены оспаривать твой  титул.
Ну и свирепые, должно быть, детки!
   - Они, - ледяным тоном сказал Хирел, - незаконные  дети  моего  отца,
ошибки его юности. А я - законный сын.  Меня  заманили  на  границу  под
предлогом хорошей охоты, прекрасного пения и, возможно, новой наложницы.
- Темные глаза варвара слегка расширились, однако Хирел счел ниже своего
достоинства  обращать  на  это  внимание.  -  А  я  хотел  поговорить  с
мастером-оружейником из При'ная и  с  философом  из  Каргхаза,  а  также
показать свое лицо жителям востока. Но мои братья... - Он осекся, потому
что ему было больно, а ему надо бы гневаться.  -  Мои  дражайшие,  самые
верные братья нашли себе игру получше. На приветственном пире в  При'нае
они отравили мое вино, подкупили того, кто должен был его  пробовать,  и
таким образом схватили меня. Я совершил побег. У меня был сенель, но  он
споткнулся  на  крутой  тропе  и  сломал  шею.  Я  побежал  дальше,   не
представляя, что заберусь так далеко. Сареван наконец отпустил его.
   - Да, теперь ты находишься за пределами владений твоего  отца.  Здесь
император - Солнцерожденный. - Этот разбойник! Что он может значить  для
меня? Хирел осекся. Так всегда говорили в Асаниане. Но сейчас он был  не
в Золотой империи.
   Жрец Солнца не проявил ни малейших признаков гнева. Он лишь сказал:
   - Думай, над кем смеешься,  львенок.  -  Я  делаю  то,  что  хочу,  -
высокомерно заявил Хирел. -  Значит,  именно  поэтому  ты  забрался  так
далеко к западу от Карманлиоса, да еще в  таком  некоролевском  виде?  -
Сареван не стал ждать ответа. - Ладно,  львенок.  Приближается  ночь,  и
тебе надо бы поспать.
   К собственному изумлению, Хирел улегся на землю  там,  где  ему  было
указано, и завернулся в одеяло, подложив под голову руку вместо подушки.
Земля оказалась страшно  жесткой,  одеяло  -  грубым  и  тонким,  воздух
становился  все  холоднее  из-за  непостоянства  весны.  Хирел  лежал  и
проклинал эту наглую деревенщину, во власти которого он оказался.  Затем
на смену боли, обидам и протестам пришла покорность, и он  погрузился  в
глубокий сон.

***

   - Ну, львенок, что нам с  тобой  делать?  Хирел  не  знал,  насколько
серьезно ранен, но он едва мог двигаться и совершенно  не  желал  этого.
Сареван разбудил его неприлично рано.  Он  бубнил  какие-то  заклинания,
словно солнце не взойдет само по себе, если кто-то не  будет  упрашивать
его и завывать над горизонтом, как мартовский  кот.  Потом  он  принялся
шумно и  неприлично  умываться  в  ручейке,  который  протекал  по  краю
полянки, и присел на корточки у костра, чтобы развести огонь  посильнее.
Освещенный утренним солнцем, он выглядел так, будто искупался  в  медной
пыли. Даже его бока излучали это невероятное металлическое сияние.
   Он возвышался над Хирелом, бесстыдный, как животное. - Что же  нам  с
тобой  делать?  -  повторил  он.  Хирел  отвернулся  от  этого   гордого
беззаботного тела и постарался не думать о своем  собственном,  все  еще
слишком напоминавшем детское.
   - Можешь оставить меня. Я не нуждаюсь в твоих услугах. - Вот  как?  -
Сареван уселся на  землю,  скрестив  ноги,  тряхнул  головой,  расплетая
мокрую косичку, и расчесал  спутанные  волосы  гребнем,  который  извлек
неизвестно откуда. Он не отрывал глаз от Хирела. - И что ты  собираешься
делать, Высокий принц Асаниана?  Пойдешь  назад  к  братьям?  Останешься
здесь и будешь жить, питаясь ягодами и водой? Поищешь ближайшее селение?
Которое, осмелюсь тебе доложить, находится отсюда на  расстоянии  одного
дня изнурительного пути через лес и поле, а тамошние  жители  еще  менее
приветливы, чем я. Даже если они поверят  тебе  и  всерьез  отнесутся  к
твоему титулу, у них нет причины любить тебя. Они  назовут  тебя  пешкой
золотых демонов, или  желтоглазых  тиранов,  или  угнетателей  свободных
людей. В конце концов они побьют  тебя  камнями.  А  скорее  всего  тебя
посадят под замок и позаботятся о том, чтобы ты медленно умирал.  -  Они
не посмеют!
   - Львенок, - раздалось бархатное мурлыканье, - ты всего лишь  потомок
тысячелетней династии императоров. А тот, кто правит здесь, - сын самого
бога. Его можно увидеть без маски даже на троне,  и  любой  крестьянский
ребенок может  прикоснуться  к  нему,  если  захочет,  и  это  не  будет
осквернением. Наоборот.  Народ  любит  его,  и  от  этого  его  святость
возрастает.
   - Он просто выскочка и отъявленный лжец. Сареван  рассмеялся,  но  на
этот раз в его смехе не чувствовалось теплоты. Его длинные пальцы начали
заплетать косичку, порхая туда-сюда среди буйной шевелюры.
   - Львенок, ты слишком низко ценишь свою жизнь. Как ты намерен  с  ней
расстаться? Вернувшись в Асаниан или попав в Керуварион?
   Хирел вспыхнул, но сдержался. Черт возьми,  этот  парень  прав!  Юный
принц, одинокий, голый и обритый, как раб... Если ему удастся  добраться
до Кундри'дж-Асана, у него  появится  надежда,  при  условии,  что  отец
признает его, а придворные не уморят своими насмешками. Но  до  Золотого
города лежит долгий путь, на котором стоят его братья, Вуад и Сайел.  Он
доверял им, восхищался ими и даже любил их. Но для них, как и  для  всех
остальных, он был всего лишь помехой на пути к трону его отца.  Если  бы
это был Аранос...
   Бдительность Араноса никогда не позволила бы  Хирелу  бежать.  Аранос
был старшим и в родовитости уступал  лишь  самому  Хирелу.  Если  бы  он
присоединился к этому хитроумному заговору, то каждая  дорога,  тропа  и
тропинка оказалась бы под присмотром. И тогда ему не избежать смерти.
   Но он не погиб. И он - Высокий принц. И он будет императором.
   Правда, сначала ему нужно убраться  из  владений  человека,  которого
зовут Ан-Ш'Эндор, Сын Утра,  властелин  восточного  края  именем  своего
фальшивого бога. Жрец которого сидит  так  близко,  что  до  него  можно
дотронуться. Вот он закончил заплетать свою косичку и потянулся,  словно
большой ленивый кот. Вот он легко и  грациозно  поднялся  и  неторопливо
надел рубашку, штаны и сапоги, пристегнул кинжал  и  меч  к  поясу.  Вне
всяких сомнений, обращаться с оружием он умеет.
   Хирел нахмурился. Ему не нравилось то, о чем он  подумал.  Ему  нужно
вернуться в Кундри'дж. Один возвращаться он не  может.  Но  попросить...
довериться... Разве у него есть выбор?
   Сареван повязал  лоб  длинной  белой  лентой.  Это  значило,  что  он
посвященный. Жрец, только что получивший свое ожерелье,  отправляется  в
семилетнее странствие и по завершении его становится  магистром  ордена.
На ленте сверкало четыре золотых диска, а значит, прошло четыре  года  и
ему останется еще три года скитаний, прежде чем он сможет отдохнуть.
   - Жрец, - грубо сказал Хирел, - я сделал выбор. Ты доставишь  меня  в
Кундри'дж-Асан. Я прослежу за тем, чтобы тебе никто не причинил вреда, и
вознагражу тебя, когда окажусь во дворце.
   Сареван наклонил голову. Его глаза блеснули. - В самом деле? Я сделаю
это - и ты вознаградишь  меня?  Хирел  хлопнул  в  ладоши.  -  Неси  мой
завтрак. Я выкупаюсь после.  -  Нет,  -  спокойно  и  бесстрашно  сказал
варвар. - Ничего я не принесу. Я не слуга. В моем заплечном  мешке  есть
хлеб, и еще можешь доесть остатки сыра. Что касается  всего  остального,
то я собираюсь отправиться недалеко на запад и, как мне  кажется,  смогу
выдержать твое общество.
   Хирел даже задохнулся от оскорбления. Никогда... никогда за  всю  его
жизнь... - Побыстрее, львенок, а то отстанешь. Хирел с трудом  проглотил
пищу и умылся холодными дрожащими руками, постоянно  ощущая  присутствие
чужака, нарочито повернувшегося к нему  спиной.  Потом  он  закутался  в
непомерно широкий плащ, напялил  огромную  шапку  и  приладил  заплечный
мешок, шнуром которого ему волей-неволей  пришлось  воспользоваться  как
поясом. Но когда  узел  был  почти  завязан,  мешок  соскользнул  с  его
высокомерного плеча, а долговязый жрец уже исчез из виду. Хирел пришел в
ярость, однако поспешил догнать Саревана.
   Эт