л  он  в  колонии
"кумовать", да как развернулся во всю ширь, да как  проявил  сполна  всю
свою сучью натуру, так у меня всякая охота  отпала.  А  потом,  когда  я
прознал, что появился новый правильный вор  по  кличке  Варяг,  которого
признали смотрящим России, я понял: вот кто достоин моего общака, кто  с
умом им распорядится. А пару лет назад, когда я почувствовал, что  скоро
помирать придет пора, я стал тебя искать. Ты как раз  на  зону  к  Сашке
попал. Я пару раз приходил туда - поглядеть  на  тебя,  но  ты  какой-то
смурной был.
   - Мне наркотики  кололи,  Тимофей  Егорович,  по  приказу  Александра
Тимофеевича, - жестко заметил Варяг.
   - Да, да, знаю... Словом, когда попал я в  этот  дом  ветеранов  -  а
поместили меня сюда сразу после смерти Сашки моего, я попросился поближе
к нему - он же тут на Васильеостровском  кладбище  похоронен...  Словом,
начал я справки наводить о смотрящем России. Но это оказалось  непросто.
Окольными  путями,  через  своих  старых  знакомых  -  отставных  ментов
питерских, вышел на службу безопасности здешнего  пахана  Филата...  Как
раз прошлой зимой. А мне от него ответ: нет, мол,  Владислава  Игнатова,
он исчез. Так я уж думал: все, пропадет мой  общак.  Потому  как,  кроме
тебя, никому я бы его не доверил. А тут на прошлой неделе мне  звонок  -
нашелся Варяг! Ну что, обещаешь, что похоронишь меня в Североуральске на
том кладбище?
   - Обещаю, - кивнул Владислав.
   -  Не  потеряй  планчик.  Синий  крестик.  Безымянная  могилка...   -
прошептал старик. - А теперь принеси-ка мне  попить.  Только  не  из-под
крана - "боржомчику" дай.
   Но в холодильнике "Боржоми" не оказалось.  Варяг  сходил  в  буфет  в
главный корпус и, купив там пару бутылок, вернулся в палату к Беспалому.
   - Вот, Тимофей Егорович! - Он подошел с наполненным стаканом к тахте.
Но старик не шевельнулся. - Тимофей Егорович! Попейте!
   Он тронул старика за руку. Рука была холодная как лед.

Эпилог

   - Товарищ Фильчиков? - строго уточнил высокий лейтенант,  вглядываясь
в удостоверение и сверяя наклеенную фотографию с  лицом  стоящего  перед
ним высокого мужчины лет сорока в черном костюме и черном галстуке.
   -  Да,  Фильчиков  Иван  Степанович,  сотрудник  управления  МВД   по
Свердловской области, - хмуро отозвался тот. - Сопровождаю гроб с  телом
покойного полковника Беспалого.
   Лейтенант скорбно поджал губы и кивнул.
   - Все в порядке. Можете следовать.
   Владислав обернулся вполоборота и взглядом пригласил своих людей идти
за ним.
   Знакомые в Екатеринбурге за один день выправили ему  фальшивую  ксиву
на имя подполковника Фильчикова и  доставили  вчера  вечерним  рейсом  в
Петербург Главврач дома ветеранов МВД Виктор Петрович Бармин  ничуть  не
удивился  тому,  как  внезапно  деловитый  "племянник"  Беспалого  вдруг
преобразился в подполковника МВД взявшего на себя хлопоты по захоронению
умершего.  Тугая  пачка  долларов,  которую  "племянник"   тренированным
движением вдвинул  в  руку  Бармина,  поспособствовала  усердию  Виктора
Петровича, который очень быстро договорился с кем надо  о  выдаче  трупа
сослуживцам покойного для транспортировки на родину и погребения.
   И вот сейчас Варяг при поддержке трех крепких ребят из личной  охраны
Филата занимался оформлением скорбного груза через линейный отдел МВД  в
аэропорту Пулково.
   Формальности заняли полчаса, не больше. И уже в двенадцать  ноль-ноль
они сидели в салоне Ту-154 в ожидании разрешения на взлет.
   А еще через четыре с половиной часа фургон "газель",  куда  погрузили
закрытый гроб, мчался по шоссе от Екатеринбурга  к  северным  предгорьям
Урала. В Североуральск прибыли  за  полночь  и  заночевали  в  городской
гостинице - бывшем доме охотника. На кладбище "подполковника Фильчикова"
уже ждали: накануне предупрежденный  заведующий  кладбищенской  конторой
сидел с перепуганным лицом в покосившейся бытовке. Увидев яркие печати и
размашистые подписи на бланке дома ветеранов работников МВД, он  немного
успокоился и с готовностью  поспешил  показать  гостям  могилу  Антонины
Сергеевны Беспалой. Яма для нового гроба уже была вырыта. Варяг невольно
усмехнулся, подивившись расторопности провинциальных гробокопателей.
   Он достал из кармана план, переданный ему Беспалым, и огляделся.
   Кладбище   представляло   собой   большой   пустырь   с    равномерно
расположенными холмиками, над которыми торчали  вперемежку  обелиски  со
звездами и кресты.
   Владислав тихо  отдал  распоряжение  сопровождающим  и  пошел  искать
место, отмеченное на плане синим крестиком. Искать пришлось недолго.  На
потемневшем и рассохшемся восьмиконечном кресте  была  прибита  жестяная
табличка. Ветры и дожди стерли надпись. По-видимому, это и была та самая
безымянная могила, о которой говорил Беспалый.
   Варяг вернулся. Гроб уже опустили в яму, присыпали землей.  Никто  не
проронил ни слова. На свеженасыпанном холме появилась  открытая  бутылка
водки  и  несколько  пластиковых  стаканчиков.  Варяг  разлил  водку  по
стаканчикам и произнес:
   - Пусть земля тебе будет пухом, Тимофей Егорович. Ты много нагрешил в
жизни, но надеюсь, что покаянием очистил душу. - И опрокинул стаканчик в
глотку. Водка горячим ручейком обожгла нутро.

***

   Поздно вечером того  же  дня  питерские  гости  вновь  наведались  на
погост. К счастью, унылое кладбище Североуральска не охранялось, и  они,
никем не замеченные, проникли за ограду. Варяг уверенно шел между могил.
В ночной тьме он  сразу  заметил  покосившийся  темный  крест  с  пустой
табличкой.
   - Здесь! - негромко сказал он. - Давайте, пацаны, за работу.
   Три лопаты с хрустом стали  вгрызаться  в  затверделый  грунт.  Через
полчаса под одним стальным языком что-то хрустнуло.
   - Есть! - раздался возбужденный шепот.
   - Отойдите все! - Варяг спрыгнул в образовавшуюся яму и, вооружившись
саперной лопаткой, начал разгребать землю. Это была полуистлевшая крышка
гроба. Трухлявые доски не пришлось даже  поднимать  -  Варяг  без  труда
раздвинул их лезвием лопатки.  Под  досками  показался  чемодан.  Внутри
лежал большой сверток, обернутый  в  старую  клеенку.  Варяг,  волнуясь,
торопливо развернул клеенку, отшвырнул ее в сторону и положил сверток на
землю.
   - Посвети-ка! - глухо приказал он одному из пацанов. Яркий луч фонаря
вырвал из тьмы пачки денег. Это были  советские  сторублевки.  И  еще  -
свернутая в трубочку промасленная ветошка,  из  которой  торчал  длинный
стальной ключ...
   - Твою мать! - сквозь зубы выругался Владислав. - И ради этого стоило
сюда переть...
   Он вспомнил, что Беспалый говорил о золоте, ювелирке, валюте,  И  где
же все это добро?
   - Уберите пустой гроб, ребята, - мрачно проговорил Варяг.  -  Давайте
еще копнем поглубже.
   Стальные зубья вновь впились в слежавшуюся землю. Пацаны  уже  стояли
по пояс в яме, когда чья-то лопата звякнула о металл.
   На  сей  раз  из-под  земли  показался  массивный  стальной  сейф   -
старомодный несгораемый шкаф вроде тех, какие Владислав видел  только  в
советских фильмах. Он подергал ручку - дверца не  открылась.  И  тут  он
вспомнил о стальном ключе, найденном в промасленной тряпке.  Ключ  легко
вошел в замок и дважды повернулся. Варяг  нажал  на  ручку  и  распахнул
дверцу. Стоящие по краю разрытой могилы пацаны охнули в один голос.
   Это была "черная касса" начальника колонии: россыпь золотых  колец  и
браслетов, царские десятирублевки, ожерелья,  кулоны,  масса  серебряных
безделушек, пачки долларов и фунтов. Все в точности как  описал  Тимофей
Егорович...
   Он захлопнул дверцу сейфа и, дважды повернув ключ  в  замке,  спрятал
его в нагрудном кармане пиджака. Варяг подумал,  что  судьба  выделывает
странные загогулины. Мог ли предположить полковник МВД, когда закладывал
сюда этот клад, что наворованные им за долгие годы воровские  "голды"  и
"брюлики" опять же в воровскую казну и вернутся? В этом был  знак  некой
высшей справедливости. И сознание  этой  справедливости  придало  Варягу
уверенность в том, что его поиски большого общака непременно  увенчаются
успехом. Иначе и быть не могло.

***

   Черный "ауди" повернул направо, к  Шереметьево-1.  Вскоре  показалась
низкая коробка здания  аэропорта.  Машина  мягко  подкатила  к  подъезду
Центра деловой авиации.
   Варяг держал в руке легкий портплед - сегодня он решил не  обременять
себя излишним багажом. Ему предстояло лететь частным чартерным рейсом  в
Барселону. В кармане  у  него  лежал  паспорт  и  билет  на  имя  Сергея
Петровича  Сучкова,  менеджера  нефтяного   концерна   "Севкавказнефть".
Настоящий Сергей Петрович в это время отдыхал в Красной Поляне, куда ему
порекомендовал отправиться на пару недель старый  партнер  по  нефтяному
бизнесу,  и  вряд  ли  подозревал  о  предстоящем   путешествии   своего
"двойника".
   Предъявив паспорт и билет  охраннику  при  входе  в  специальный  зал
бизнес-рейсов,  Владислав  прошел  внутрь.  До  регистрации  его   рейса
оставалось полчаса у него было достаточно времени,  чтобы  выпить  чашку
кофе или заглянуть в магазин беспошлинной торговли. Он положил  портплед
на белый кожаный диван и подошел к стойке бара.


    Я - ВОР В ЗАКОНЕ
    СХОДНЯК

Анонс

   Большой воровской сход объявляет смотрящему России, знаменитому  вору
в законе Варягу, жестокую войну. Став жертвой  подлого  заговора.  Варяг
оказывается в неволе - в страшной подземной камере-одиночке.
   А между  тем  в  стране  происходит  смена  политической  элиты,  чем
пытаются воспользоваться предавшие Варяга новоиспеченные "законные". Они
стремятся тайно договориться с новой властью,  навязав  воровской  среде
кровавый передел сфер влияния.
   Ценой неимоверных усилий Варяг вырывается  из  заточения,  залечивает
раны и, собрав горстку самых верных людей, в суровой борьбе  отвоевывает
принадлежащее ему по праву место непререкаемого  авторитета,  наказывает
предателей и восстанавливает справедливость.

ПРОЛОГ

   В густых кустах  позади  себя  Полупан  услышал  шорох  и,  мгновенно
развернувшись на сто восемьдесят градусов, ткнул туда коротким блестящим
стволом с навернутым глушителем. Он замер и напряг слух. Кто там еще? Их
бригадир Слива приказал держать  ухо  востро,  потому  что  не  исключал
возможности налета чужих. С местными ментами, сказал Слива, как  всегда,
есть четкий уговор - они сюда не сунутся,  а  если  заметят  на  подходе
незваных гостей из Москвы, то просигналят  заранее  на  мобилу.  Но  вот
наезда каких-нибудь отморозков, купленных за пачку "зеленых",  исключать
было нельзя,  и  Слива  дал  команду:  если  покажутся  НЛО  -  то  есть
неопознанные лоховатые  объекты,  -  стрелять  без  предупреждения,  для
начала по ногам.
   У Полупана заныло под ложечкой. Сегодня он впервые пошел  в  дозор  и
потому - хотя он не мог даже  сам  себе  в  этом  признаться  -  малость
сдрейфил.
   Точнее сказать, перебздел. Во всяком случае, короткоствольный "узи" -
такой,  какими  обычно  вооружены  азиаты-наркокурьеры  в   американских
боевиках, ему пришлось держать в руках впервые.  Раньше  он  все  больше
действовал "пером" или "тэтэшником".
   В кустах опять шорхнуло. По звуку он не смог определить,  что  там  -
может,  человек,  может,  зверь  лесной.  Он  подождал,  потом  медленно
опустился на корточки, подобрал с земли ветку и бросил  в  кустарник.  И
вдруг высокие ветки резко качнулись - и прямо на него из  густой  зелени
прянуло что-то темное.
   Полупана бросило в жар - он нажал на  спусковой  крючок,  и  железный
инструмент смерти мелко задрожал у него в ладонях,  выплевывая  один  за
другим огненные плевки. Темное мохнатое пятно дернулось в  воздухе  и  с
тихим взвизгом упало на зеленую траву. Только теперь Полупан понял,  что
это была кошка. Должно  быть,  из  соседней  деревеньки.  "Вот  сука!  -
подумал Полупан, опуская еще дымящийся ствол.
   - Как же напугала, котяра паршивая!" Он радовался  только  тому,  что
автомат с глушителем и никто выстрелов  не  услышал.  И  что  никого  из
пацанов не было рядом и они  не  видели,  как  перепугала  Полупана  эта
лесная бродяжка.
   А еще  Полупан  подумал,  что  его  начальник  Слива,  отвечавший  за
безопасность сегодняшнего мероприятия, отправлявший его в дозор вместе с
другими пятью пацанами, за эту стрельбу точно бы уши отрезал!
   Облегченно вздохнув, Полупан стал думать о том, что  к  шести  вечера
сюда подъедут шесть или семь  тачек  с  самыми  авторитетными  в  России
"людьми" и что сегодня на этой подмосковной даче будет важный  воровской
сход, в котором должны участвовать и Паша  Сибирский,  и  Дядя  Толя,  и
Закир  Большой,  и  Тима  Подольский  и,  может  быть,  даже  сам   Шота
Черноморский - знаменитый грузинский вор. Полупан мечтал хотя  бы  одним
глазком поглядеть на известных воров в законе, о которых до этого  разве
что читал в криминальной хронике, но приказ  есть  приказ:  ему,  как  и
остальным четверым дозорным,  надо  было  пристально  следить  за  всеми
подходами к даче, чтобы, не дай бог, кто из чужаков не пробрался к ней.
   Полупан глянул на часы: половина шестого. Сейчас  начнут  подваливать
тачки. Он двинулся  сквозь  редкий  кустарник  в  сторону  шоссе.  Вдали
показалось асфальтовое полотно. Укрывшись  за  толстым  стволом  березы,
Полупан замер. Ждать пришлось  недолго.  Минуты  через  три  послышалось
мерное урчание автомобильного движка, и еще  секунд  через  десять  мимо
него, мягко шурша шинами, проследовал белый "мерседес", за которым  -  в
метре один за другим, можно сказать, зависая  друг  у  друга  на  заднем
бампере, - прошли два тяжеленных черных джипа "шевроле" с  тонированными
стеклами. "Круто!" - зацокал языком Полупан и восхищенно шмыгнул  носом,
проводив  взглядом  кортеж.   У   самого   Полупана   была   старенькая,
перекупленная через третьи руки двенадцатилетняя "шкода", и он давно уже
хотел сменить ее на хоть  какую,  но  новенькую  тачку.  "Ну  ничего,  -
подумал Полупан, - надо потерпеть  малехо,  хотя  бы  полгодика,  а  там
поднакоплю деньжат и справлю "обновку"...
   Он не заметил, как из кустов у него за спиной внезапно  вырос  рослый
мужичара лет тридцати с копной рыжих  волос  на  голове.  Не  говоря  ни
слова, рыжий выхватил из-за пояса пистолет с глушителем и практически  в
упор выпустил дозорному в затылок две пули. Полупан дернулся и, не успев
даже  удивиться,  рухнул  в  высокую  траву,   широко   раскинув   руки.
Бесполезный автомат, тихо звякнув, упал рядом.
   Рыжий исчез в кустах так же неожиданно, как и появился.
   Традиция  устраивать  раз  в  году  большие   сходняки   с   участием
крупнейших, авторитетнейших коронованных воров России сложилась еще  при
Медведе - "крестном отце" российского  криминального  мира,  который  на
протяжении более тридцати лет держал братву под своим строгим  неусыпным
контролем. Поначалу большие сходки собирались из пятнадцати воров. Когда
в начале 90-х  на  большой  сходняк,  по  инициативе  того  же  Медведя,
пригласили Варяга и  благословили  его  на  смотрящего  России,  большой
сходняк стал собираться в составе шестнадцати человек. Но  потом  старый
Медведь отдал Богу душу - и все вернулось на круги своя, большой сходняк
опять сократился на одного человека. С благословения смотрящего время от
времени  для  решения  экстренных  проблем  воры  собирались  на   малых
сходняках.  Как  правило,  здесь  рассматривались   вопросы   не   столь
значительные, и считалось, что для их решения не требовалось присутствия
всех авторитетных людей. В малых сходках принимали участие  те,  у  кого
был непосредственный интерес к обсуждаемым делам.
   Сегодня малый сход собрался втайне от смотрящего и без участия многих
крупных авторитетов России, которых и не собирались извещать о том,  что
в подмосковном поселке Красноводово проводится эта встреча "в верхах".
   Тому была веская причина, так как собравшиеся  предполагали  обсудить
весьма щекотливый вопрос, который мог  бы  не  понравиться  кое-кому  из
старой гвардии законных воров, свято чтящих  память  старика  Медведя  и
беззаветно доверяющих его выдвиженцу Варягу.
   А именно о Варяге и должна была пойти сегодня речь в Красноводово...
   Сходняк собрали по предложению старого вора Дяди Толи, но хитрый  вор
идею-то подбросил, а сам благоразумно  на  сход  не  приехал  и  остался
сидеть  в  "каменном  дворце"  под  Звенигородом,  в  последний   момент
сказавшись  больным.  Боевым   слоном   Дядя   Толя   выставил   хозяина
подмосковных вещевых и строительных рынков  Антона  Тимакова  по  кличке
Тима. Этот был из новых, и, по слухам, воровскую корону он приобрел себе
не за дела, а за бабки. Таких воры звали "апельсинами". Тима был мужик с
гонором и вечно лез на рожон - даже когда стоило бы хлебало не разевать.
   Но собравшиеся с особым нетерпением ждали сегодня Шоту Черноморского,
который, как было всем собравшимся за столом известно, не далее как  две
недели назад открыто  выступил  против  Варяга...  И  теперь  формальное
объявление войны требовало конкретного развития. Ради этого и  собрались
сегодня в Красноводово сторонники Шоты.
   Стол, по обыкновению, был густо уставлен изысканными яствами:  жирной
лоснящейся севрюгой в нарезку, зернистой икрой, запеченными карбонатами,
копчеными цыплятами. Между тарелками  уместились  квадратные  бутылки  с
яркими  иностранными  этикетками.  Шесть  человек  сидели  за  столом  и
неторопливо  закусывали,  томительно  дожидаясь,  кто  же  подаст  голос
первым.
   Шота  Черноморский  не  торопился  выступать,   храня   хладнокровное
молчание.
   И тут не выдержал Тима. Он отъехал на кресле от стола, распахнул свой
зеленовато-желтый пиджак  и,  по  привычке  растопырив  пухлую  пятерню,
яростно жестикулируя, заговорил:
   - Мы собрались, люди, чтобы потолковать про Варяга.  Варяг,  конечно,
вор авторитетный, большой человек, кто ж  будет  спорить.  Но  он  чисто
конкретно в последнее время стал все больше на себя играть. Смотрите, он
же все под себя подобрал - нефтяные дела без  него  не  решаются  ни  на
Каспии, ни в Тюмени...
   Алюминиевые дела -  опять  же  он  там  колеса  крутит,  своих  людей
расставляет. И портовые дела у него под контролем. Нам стало  совсем  не
продохнуть. Раньше такого не было, чтобы я в своем родном городе не  мог
решить самолично, открыть мне бензоколонку или не открыть...
   - Верно говорит Тима! - поддержал его Максим  Кайзер.  -  Варяг  стал
слишком много на себя брать. Я вот знаю, что он  как  сел  в  этот  свой
концерн, так на торговле оружием наварил хренову тучу бабок,  да  только
эти бабки в какую-то черную дыру уходят. В общак,  сдается  мне,  он  не
шибко-то отстегивает.
   Максим говорит правильные слова, подумал  Закир  Большой.  Игнатов  и
впрямь в последнее время занимается делами, которые  многим  ворам  были
непонятны и которые многими не одобрялись.  Самая  главная  претензия  к
нему заключалась в том, что  он  много  тратил  общаковских  средств  на
неясные политические дела и всякие вложения в малопонятный бизнес.
   - Верно Кайзер сказал! - продолжал, войдя в раж, Тима.  -  Я  считаю,
его надо, в натуре, на правиловку вызвать. Пусть объяснит свои  дела.  А
если не объяснит - пускай общак передает другим. Мы  и  сами  с  общаком
сумеем разобраться. Не хуже Варяга!
   - Ты Тиман, прэдлагаэшь вместо Вариага нового сматрящего  избрать?  Я
тебя правильно понял? - уточнил Шота.
   Закир исподлобья чиркнул острым взглядом по лицу Тимы. После выпитого
(а Тима, как заметил Закир, виски пил как водку -  залпом  стограммовыми
стопарями) подольский авторитет раскраснелся и,  по  всему  было  видно,
малость слетел с катушек.
   Над  столом  повисла  зловещая  тишина.  Воры  точно  размышляли  над
услышанным, хотя было ясно, что никому не в диковинку то,  что  произнес
Тима.
   Более того, многие из собравшихся на этой даче вполне разделяли Тимин
наигранный  гнев.  Но  не  спешили  высказываться.  Никто  ведь