уриков получил от него  увесистый
пакет с  десятком  аудиокассет,  на  которых  были  записаны  телефонные
разговоры   бывшего   замгенерального   директора    "Госснабвооружения"
Владислава  Игнатова  с  зарубежными  партнерами,  а  также   распечатки
компьютерных данных о движении финансовых средств концерна.  Внимательно
изучив записи телефонных переговоров, Суриков сразу же обратил  внимание
на  одно   странное   обстоятельство:   за   полтора   года   работы   в
"Госснабвооружении" Игнатов сорок шесть  раз  разговаривал  с  Испанией,
причем только с тремя абонентами, и семь раз выезжал  в  Барселону  хотя
никаких контрактных отношений у него с  испанцами  не  было.  Просмотрев
компьютерные распечатки, Суриков  быстро  сообразил,  что  "игнатовские"
миллиарды следует искать в банках Андорры -  крохотного  государства  на
испанско-французской границе.
   Неделя ушла у него на то, чтобы через своих людей  в  Германии  найти
зацепку в Андорре. Еще через две недели - уже перед самым Новым годом  -
он получил шифрованную депешу из Германии, которая  гласила:  "Пропавший
груз нашелся там, где мы и предполагали. Доставка за ваш счет".
   Получив эту в высшей степени  интересную  информацию,  Суриков  снова
задумался о таинственном исчезновении бывшего  заместителя  генерального
директора Владислава Игнатова. Самое  удивительное  заключалось  в  том,
что,  как  он  хорошо  помнил,  Сапрыкин  заранее  предупредил   его   о
готовящемся увольнении - а выходит,  исчезновении  -  Игнатова.  Другими
словами, Сапрыкин знал, что Игнатов  должен  исчезнуть.  Значит,  сделал
вывод проницательный Суриков, сам Сапрыкин скорее всего, и  причастен  к
исчезновению Игнатова. А раз так, то тогда ясно, что повышенный  интерес
Александра Ивановича к тайному  андоррскому  счету  "Главснабвооружения"
связан с какими-то не менее тайными интригами, а  вовсе  не  с  желанием
вернуть "убежавший" капитал в бюджет страны. Но с чем именно?
   Ответа на этот вопрос у Леонида Аркадьевича Сурикова пока не было.
   На первой полосе популярной столичной  газеты  "Московский  экспресс"
был помещен крупноформатный фотомонтаж из трех фотографий. На всех  трех
был изображен явно один и тот же мужчина. В центре  красовалось  холеное
лицо с пронзительными веселыми глазами, сквозь которое проступало то  же
лицо, но изможденное, небритое, в зековском зимнем треухе. А  снизу  был
подверстан совсем маленький портретик в профиль с английскими надписями.
Статья,  помещенная  тут  же,  рассказывала,  что  известный  российский
криминальный авторитет Владислав Игнатов по кличке Варяг  несколько  лет
назад был арестован в США по подозрению в убийстве (чему доказательством
является крохотное фото из  тюремного  досье),  затем  странным  образом
выпущен на свободу, вернулся в Россию, где получил срок... После этого в
судьбе Игнатова - Варяга опять произошел  чудесный  поворот,  и  он  был
назначен заместителем генерального директора  крупного  государственного
оборонного   предприятия.   И   вот    теперь    следствие    по    делу
"Госснабвооружения" разоблачило грандиозную аферу, в результате  которой
Игнатов-Варяг украл у государства пять  миллиардов  долларов,  бесследно
пропавших  в  "черной  дыре"  безвестного  оффшорного  банка  где-то   в
Белизе... Осталось только найти подельников Варяга - не  его  "законных"
корешей, а тех коррумпированных чиновников, которые  за  взятки  помогли
криминальному  пахану  вывезти  из  страны  грязные  миллиарды...  Далее
полполосы занимала стенограмма трех телефонных  переговоров  Игнатова  с
анонимным собеседником - речь шла о переводе  на  зарубежные  банковские
счета миллионных сумм от торговых контрактов.
   Сапрыкин отложил газету в сторону и усмехнулся. Лихо работают ребята.
   Молодцы. Самое занимательное в этой истории было то, что  "Московский
экспресс" до последнего  времени  финансировался  господином  Игнатовым.
Однако как только  господин  Игнатов  таинственным  образом  "исчез",  в
редакцию  газеты  нагрянула  налоговая  проверка  и   выявила   огромную
недоплату в бюджет. Впрочем, в последующие два  дня  вся  эта  недоплата
была покрыта каким-то  доброхотом,  газета  срочно  перерегистрировалась
новым советом  учредителей  и  после  трехдневного  перерыва  продолжала
выходить как обычно. Читатели даже и не заметили подмены:  на  последней
странице в списке редколлегии фигурировали новые фамилии.
   - Ну что, как вам материален, Михаил Фаддеич? - осведомился  Сапрыкин
у своего гостя. Они сидели в кремлевском кабинете  Александра  Ивановича
за низким столиком "для бесед" напротив  друг  друга.  -  Леша  Борзенко
далеко пойдет, помяните мое слово. Это вам не Хинштейн и  не  Минкин.  У
него кураж есть настоящий. Он не просто  отрабатывает  номер,  а  творит
по-настоящему. С  вдохновением!  Знаете,  в  кабаках  бывают  музыканты,
которые, хоть ты их озолоти, будут лабать с кислой рожей. А есть  такие,
что просто впадают в транс.
   - Ну, этот ваш Борзенко явно впал в  транс,  -  усмехнулся  отставной
гэбэшник. - Что-то я не понимаю, зачем нужно было вываливать эту историю
с Игнатовым на свет божий. И какие пять миллиардов? Это же чушь! Да весь
российский оружейный Экспорт  за  последние  десять  лет  составляет  не
больше трех миллиардов... И при чем  тут  Белиз?  Вы  же  сами  сказали:
Суриков нарыл игнатовские деньги в Андорре...
   Александр Иванович хлопнул в ладоши, как ребенок, развеселившийся  от
собственной шутки.
   - Так в этом-то  вся  соль,  Михаил  Фаддеич!  Что  до  криминального
прошлого Игнатова - то это сигнал тем, кто его продвигал все  эти  годы,
сигнал его доброхотам. Ведь кто-то  его  привел  в  "Госснабвооружение".
Причем есть сведения, что это как раз те, кто сейчас воспрял духом.  Вот
мы их и решили охалонуть.
   Дискредитируя Игнатова, мы косвенным образом дискредитируем и  их.  А
бросая тень на них, мы оттираем  их  от  кормушки,  на  которую  они  уж
нацелили клювы. Это нам и надо. Они нас обошли на повороте  -  назначили
преемником своего. Ладно, хрен с ними. Но мы испортим  им  песню  -  это
наша задача номер один. Преемник-то пока осматривается,  вот  к  нему  и
надо рассадить наших, а чужих выдавить. Это же арифметика власти, Михаил
Фаддеич! - Сапрыкин так разволновался, что даже снял пиджак и бросил его
на спинку кресла. - Второе. Пять миллиардов  вас  смущают,  говорите.  А
помните, как говорил старик Геббельс: чем фантастичнее ложь, тем  скорее
в нее поверят.  Кто  будет  проверять,  сколько  украл  Игнатов  -  пять
миллионов  или  пять  миллиардов.  Чем  внушительнее  цифра,   тем   она
правдоподобнее.
   Ну а Белиз... Чем дальше от реального места, где зарыт наш клад,  тем
меньше вероятность, что его найдут. Деньги в Андорре, на номерном счету.
Чтобы их оттуда выковырять,  надо  предпринять  целый  ряд  определенных
действий. Это ведь по щучьему велению не получится.
   - Ну и кто же будет выковыривать? -  с  сомнением  спросил  отставной
генерал Юдин.
   - Коля, - коротко отрапортовал Сапрыкин. - Колю помните? Он  спец  по
этим делам.
   Морщинистое лицо старика просияло:
   - Коля? Это тот, который в девяносто  первом  счетами  международного
отдела ЦК занимался?
   - Он самый! - довольно кивнул Сапрыкин. - Деньги партии...
   Тут лицо Юдина помрачнело:
   - Тогда там человек покончил с собой. Из окна выбросился...
   Сапрыкин развел руками:
   - Ну что поделаешь, Михаил Фаддеич. Серьезные дела требуют серьезного
подхода. Его  ведь  предупреждали,  товарища  Кручинина:  не  подписывай
ничего,   не   раздавай...   А   он,   сука,   кредитов   надавал   всем
друзьям-родственникам, а потом мы пришли и потребовали отчета.  Ну  и...
Это был его личный выбор. Никто его к балконным перилам не волок...
   Старик поднялся и хмуро покачал седой головой:
   - Да, вы, ребята, все лихие. Ни перед  чем  не  остановитесь.  Я  так
иногда думаю: если что, то и мне придется себе из наградного ТТ  пулю  в
лоб пускать.
   Подойдя к Юдину вплотную и  положив  руку  ему  на  плечо,  Александр
Иванович тихо, с расстановкой произнес:
   - Так не надо самодеятельности, Михаил Фаддеич  и  все  пойдет  своим
чередом. Надо все делать по правилам. Как наш  большой  сход  в  Жуковке
порешил, так и должно быть. А то ни Андорры, ни миллиардов не  будет.  А
будет  только  сосновый  ящик  и  духовой  оркестр  в  актовом  зале  на
Лубянке...

Глава 27

   - Я  ухожу  в  отставку!  -  печально-торжественным,  ровным  голосом
произнес президент, поправив очки.
   За столом воцарилось гробовое молчание. Все с  изумленным  недоверием
уставились на телеэкран.
   - Не может быть! - тихо выдохнул Витюша.  -  Этого  просто  не  может
быть!
   - А я что говорил! - с ядовитым сарказмом возразил Сапрыкин.  У  него
был ликующий вид. Он вообще весь сегодняшний вечер держался  так,  будто
знал только одному ему ведомую государственную  тайну,  многозначительно
подмигивая своим гостям. - Тихо! Дальше слушайте!
   Он пригласил сегодня отметить наступление Нового, 2000 года весь свой
ближний круг - Петю Буркова, Витюшу Самохина и двух отставных кагэбэшных
генералов - Михаила Фаддеевича Юдина и  Анатолия  Игнатьевича  Черемина,
внесших немалую лепту в ту  хитроумную  политическую  операцию,  которую
задумал и разыграл Александр Иванович в последние три  месяца  уходящего
года.     Первая     часть     задуманной     "рокировочки"      успешно
состоялась:старого,больного президента-властолюбца  заставили-таки  уйти
подобру-поздорову.
   В сложную многоходовую комбинацию были задействованы десятки  сильных
игроков, которые, впрочем, даже не подозревали о своем  участии  в  этом
политическом проекте: крупные  российские  и  иностранные  бизнесмены  и
банкиры, депутаты Госдумы,  генералы-силовики  популярные  журналисты  и
даже криминальные авторитеты. Все выполняли свою,  заранее  определенную
им конкретную задачу, на конкретном  участке,  не  понимая  существующей
между  всеми  ними  тесной   взаимосвязи:   кто-то   создавал   полезный
политический  контекст,  кто-то  лоббировал  нужных  кандидатов   кто-то
отстегивал бабки, а кто-то и нажимал на спусковой крючок...
   Собравшиеся за праздничным столом, с аппетитом закусив, уже проводили
старый год и пожелали друг  другу  забыть  как  страшный  сон  все,  что
происходило в последнее время в стране.
   Для всех известие об уходе президента в отставку прозвучало как  гром
среди ясного неба, и только Алик Сапрыкин довольно улыбался,  как  сытый
кот, наслаждаясь произведенным на его гостей эффектом, -  точно  это  не
"Дед", а он сам объявил на всю страну  о  внезапной  смене  политической
"конфигурации".
   Но уже через несколько минут,  через  несколько  абзацев  новогоднего
обращения президента к  народу,  настроение  хозяина  роскошной  дачи  в
поселке Жуковка-5 резко изменилось. Побледнев, Алик вскочил со стула.
   - Как же так! Как же так... Я ничего не понимаю! Почему?  Мы  же  обо
всем договорились! - Он налил в свою рюмку водки и залпом выпил. - Мы же
договорились!
   - О чем?! - мрачно пророкотал Петр Петрович. - Об этом дзюдоисте?
   - Да о каком дзюдоисте! - завопил Сапрыкин. - тот преемник  всех  нас
замочит! Вы его не знаете!
   - Да нет, все нормально, - спокойно пророкотал Михаил Фаддеевич Юдин.
- Парень наш, прошел  весь  путь  снизу  доверху  -  все  будет  хорошо,
напрасно ты так Разнервничался, Алик.
   Но Алик не просто  разнервничался  -  он  был  убит.Все  титанические
усилия последних трех месяцев пошли насмарку.  Все  его  хитрые  интриги
оказались напрасными, в том числе и самая хитрая  и  опасная  интрига  -
устранение Варяга, несговорчивого держателя  воровского  общака.  Одному
богу известно, сколько сил ушло  на  психологическую  обработку  крупных
воров в законе, чтобы заставить их сдать Варяга, а  заодно  с  ним  -  и
общак, который хранился  в  тайнике  в  престижном  дачном  поселке  под
Москвой. Сколько же там было - семь или восемь миллионов "зеленых"?..  И
еще бабки, которые ему дали воры. Три миллиона...  Слава  богу,  они  не
знают об операции с оффшорными счетами "Госснабвооружения"!
   Что же он теперь скажет ворам? Алик от этой мысли похолодел - да ведь
если с него потребуют отчета или, не дай бог, потребуют вернуть  долг  -
что он будет делать? К кому обратится за помощью и защитой - к  генералу
Урусову?
   Хрен-то! Да этот  хитрожопый  мент  его  с  удовольствием  отдаст  на
съедение шакалам.
   Заставка на телеэкране сменилась. Появились часы на  Спасской  башне,
раздался бой курантов.
   - Ладно, друзья, не будем раньше времени себя  хоронить,  -  седоусый
Анатолий Игнатьевич Черемин поднял рюмку. -  Предлагаю  тост  за  нового
президента России - за то, чтобы ему, молодому, была  оказана  всяческая
помощь и поддержка со стороны толковых людей. - Ветеран  госбезопасности
сделал паузу и с хитрым прищуром закончил:
   - Словом, за толковых людей,  которые  знают  свое  дело!  И  которые
направят государственный корабль по нужному фарватеру.
   Тост был правильный. Алик намек  понял:  мол,  рано  оплакивать  свою
судьбу, еще все устаканится. Немного успокоившись, Сапрыкин опрокинул  в
рот очередную стопку и подошел к телефону.
   - Кремль закрыт до  Рождества!  Все  празднуют!  Там  никого  нет!  -
иронически заметил Петя Бурков,  отправляя  в  рот  наколотый  на  вилку
соленый подосиновик.
   - Я не в Кремль, - мрачно отозвался Алик. - Я  в  Переделкино...  Там
вряд ли празднуют.

***

   На переделкинской даче Евгения Николаевича Урусова было шумно  еще  с
утра. Генерал-полковник любил встречать  Новый  год  в  кругу  семьи,  с
женой, сыном и примкнувшими сослуживцами. Кроме того, сегодня он  позвал
и обоих верных телохранителей - Никиту Левкина и Артема Свиблова,  чтобы
те обеспечили охрану особняка. В последнее время в  Переделкино,  всегда
считавшееся  тихой   заводью   и   пристанищем   московской   творческой
интеллигенции, контингент местных жителей сильно разбавили  сомнительные
личности, и генерал МВД вовсе не желал, чтобы кто-то из его новоявленных
соседей омрачил семейный праздник. Тем более что весь  декабрь,  как  не
раз ему докладывал сторож Степаныч, около его  дачи  околачивались  двое
чужих - не то чтобы они следили за  домом  Евгения  Николаевича,  но  уж
как-то настойчиво прохаживались мимо по несколько раз за день.
   Гости - два генерал-майора из центрального  аппарата  министерства  с
семьями - приехали загодя, часов  в  девять,  и  теперь  все  сидели  за
столом, разгоряченные после выпитого и холодных закусок, и с нетерпением
дожидались боя часов,  после  чего  можно  было  приступить  к  шашлыку,
приготовленному   лично   генерал-полковником   Урусовым   -   хотя    и
вегетарианцем, но большим специалистом  по  части  приготовления  острых
мясных блюд.
   - Телевизор не хочешь включить. Женя? - один из  Гостей,  заместитель
начальника центра общественных связей Семен Трофимович Лисин, кивнул  на
стоящий в комнате телевизор "Сони" с огромным широким экраном.
   Урусов только махнул рукой:
   - Да-а! Чего там! Завтра в газетах  прочитаем  его  речь  А  начнется
"Огонек" - тогда и включим. Ну что, нести? - Он  обвел  сидящих  лукавым
взглядом, понимая что всем уже не терпится  вонзить  зубы  в  лоснящиеся
жирком  и  пахнущие  душистыми  специями  кусочки  свинины  на   длинных
шампурах.
   - Неси, неси, не томи!  -  смеясь,  захлопала  в  ладоши  Суламифь  -
супруга Урусова.
   Хозяин дома, самодовольно улыбаясь, поднялся из-за стола и отправился
на лоджию, где у него был  установлен  стационарный  мангал  на  высоких
ножках и под  миниатюрной  крышей  -  "всепогодный",  как  любил  шутить
Евгений Николаевич.
   Проходя вдоль длинного  стола,  он  скользнул  взглядом  по  Светочке
Лисиной  восемнадцатилетней  красавице  дочке  Лисина.  Если  откровенно
говорить, он-то и пригласил сегодня Лисина исключительно ради  дочери  -
аппетитной брюнетки с  невероятно  обширной  грудью  и  томными  черными
глазами, опушенными длиннющими ресницами. Урусов познакомился с ней  два
года назад, когда ей было только шестнадцать, но он сразу угадал  в  ней
подспудно бурлящую сексуальность,  которая  необузданно  рвалась  из  ее
расцветающего тела и  ждала  только  подходящего  момента,  чтобы  лавой
извергнуться наружу. И у Евгения Николаевича  сразу  зародилось  желание
самому терпеливо дожидаться этого момента, чтобы испытать на себе жар  и
всесокрушающую мощь извержения юной девичьей страсти. Тем  более  что  в
делах амурных он  был  мастером  искушенным  не  меньше,  чем  в  мясной
кулинарии.
   Светочка кожей ощутила его взгляд  и  чуть  повернула  голову  в  его
сторону.
   Ощутив внезапный прилив крови в нижнюю часть живота, Урусов  поспешно
исчез за балконной дверью. Выйдя на лоджию, он вдохнул морозный воздух и
усмехнулся  про  себя,  подумав:  "Хороша  соска!"  Он   снял   выпуклую
раскаленную    крышку    мангала    и    ощутил     щекочущий     аромат
продымленно-печеного мяса. И шашлычок хорош. Для себя он приготовил пару
шампуров осетрины - тоже неплохое яство.
   Вдруг Евгений  Николаевич  услышал  пронзительную  трель  телефонного
звонка.
   Кого там еще несет? Неужели какой-нибудь министерский лизоблюд спешит
поздравить с Новым годом.
   - Я возьму! - крикнул он, вернувшись в  комнату  и  закрыв  за  собой
балконную дверь. - Теперь от этих поздравителей спасу не будет!
   Урусов взял со стола трубку с антенной и поднес ее к уху.
   - Да, я... - удивленно отозвался он. - Подождите, я возьму  в  другой
комнате... - Он осторожно нажал какую-то кнопочку и, положив  трубку  на
журнальный столик, бросился на кухню.
   - Женя, кто это?  -  с  тревогой  спросила  Суламифь.  Он  ничего  не
ответил.
   Сняв  трубку  с  настенного  аппарата,  Евгений  Николаевич  внезапно
осипшим голосом произнес:
   - Я вас слушаю, Александр Иванович... Да-да... - Он  сел  на  стул  с
высокой спинкой и тяжело откинулся назад. - Но ведь я не  знаю,  кто  и,
главное, куда увезли Варя... то есть, я хочу  сказать,  "объект".  Не  я
занимался этой операцией - я. как вы знаете,  обеспечивал  прикрытие  на
Дмитровском   шоссе   и   затем    проводил    операцию    проверки    в
"Госснабвооружении"... Да. Я вас понял, Александр Иванович. Есть!
   Никогда  еще  Евгений  Николаевич  Урусов  не  проваливался  в  такую
глубокую яму с дерьмом. Ни с кем еще он никогда  не  разговаривал  таким
подобострастным Тоном, тем более с каким-то  сопляком,  который  годился
ему если не в сыновья, то в племянники. Генерал  Урусов,  прокручивая  в
голове краткий разговор, ненавидел себя.
   Но то, что сообщил ему кремлевский чиновник Сапрыкин,  потрясло  его.
Они, весь вечер  просидев  перед  неработающим  телевизором,  пропустили
самое главное событие уходящего года, а может быть, и года наступающего.
Президент объявил об уходе в  отставку  Стало  быть,  ситуация,  которая
медленно складывалась  на  шахматной  доске  российской  политики,  враз
изменилась. Теперь судьбы сотен, если не  тысяч  российских  чиновников,
занимающих теплые кресла на гражданской и военной службе,  оказались  на
грани катастрофы - точно так же как перед сотнями  или  тысячами  доселе
безвестных  бюрократишек-пигмеев.   разносивших   папочки   с   бумагами
где-нибудь   в    Питере,    открылись    радужные    перспективы    для
головокружительного карьерного роста.
   А что теперь делать ему, генерал-полковнику Урусову, который с подачи
вот этого самого Сапрыкина упрятал в страшное волоколамское  СИЗО  ни  в
чем  не  повинную  бабенку,  навел  шороху  в  солидном  военно-торговом
концерне, а самое главное, упустил крупную рыбу -  смотрящего  России  и
его тайник на той гребаной даче... Так, спрашивается, ради чего он землю
рыл носом? Чего он добился? А что, если с него спросится за все это? Он,
что же, сошлется на устное указание господина  Сапрыкина?  Так  господин
Сапрыкин сделает удивленные гл