даже удалось засудить три  респектабельные  московские
газеты, назвавшие его "крестным отцом переделкинской мафии", и  получить
немалую компенсацию за "моральный вред".
   Знали о достославных соседях Урусова и люди полковника Чижевского.
   Поэтому действовать им надо было с предельной осторожностью, чтобы не
потревожить  чуткий  сон   "гладиаторов"   переделкинских   криминальных
баронов.
   Оставив черный джип около АЗС на перекрестке, в который упиралась 7-я
улица Новые  Сады,  троица  диверсантов  устремилась  вовсе  не  к  даче
Урусова, а в прямо противоположную сторону,  к  рощице.  Оттуда  кружным
путем они прокрались к забору из штакетника и расположились  за  стайкой
низких  густых  елочек,  расстелив  на  холодной  земле  видавшую   виды
плащ-палатку. Тут им предстояло провести всю ночь,  чтобы  на  рас-рвете
приступить к операции захвата. Примерно  в  Одиннадцать  вечера  к  даче
подкатила черная "ауди" в опровождении черной "Волги". Из  "ауди"  вышел
Уру-ов в генеральской форме,  из  "Волги"  -  два  здоровенныx  бугая  в
штатском, явно охранники. Окна в доме  зажглись  и  через  час  потухли.
Только окна террасы остались освещенными. Видно, у генерала был  трудный
день, и хозяин быстро лег спать,  а  его  верные  охранники  решили  еще
немного пободрствовать. Но скоро и их сморил сон.
   В соседних же домах гульба  шла  всю  ночь.  Со  всех  сторон  лилась
приглушенная музыка, раздавались взрывы хохота, перемежавшиеся с женским
визгом. Диверсанты завистливо  посматривали  то  в  одну,  то  в  другую
сторону,  пытаясь  определить  на   слух,   каким   гастрономическим   и
сексуальным забавам предаются полуночники на Новых Садах. Часам  к  трем
все стихло. Поселок погрузился во мрак.
   Ровно в шесть Абрамов скомандовал  "готовность  номер  один".  Группа
захвата двинулась вдоль забора...
   Когда стало ясно, что пес уснул накрепко,  Абрамов  перемахнул  через
штакетник и рысцой побежал к двери. За ним устремился Усманов. С другого
угла дома к двери уже подбежал, по привычке пригнувшись, Лебедев.
   - Где они могут быть? - прошептал Абрамов.
   - Скорее всего, на террасе спят, - сразу понял вопрос Усманов. - Надо
их повязать без шума. Абрамов помотал головой:
   - Погоди. Не надо  их  вязать.  Пусть  дрыхнут.  Лучше  пробраться  к
генералу в опочивальню.
   - А как? По веревочной лестнице? - усмехнулся Фа-рид.
   - По приставной, деревянной, - встрял Лебедев. -Она стоит как  раз  у
нужного окна. На втором этаже первое слева на западном торце.
   Абрамов удивленно воззрился на него.
   - Да что ты! И откуда же такие точные сведения?
   Ваня Лебедев помахал у него перед носом армейским биноклем.
   - Засек я его вчера. Перед отходом ко сну.
   Абрамов укоризненно покачал головой:
   - Заглядывать в чужие окна нехорошо, Ваня.  А  если  бы  там  женщина
раздевалась?
   - Тогда бы я тут с вами всю ночь не дрожал от холода, а грелся  бы  в
ее жарких объятиях! - огрызнулся Лебедев. - Ну что, идем?
   Но все оказалось гораздо сложнее. Окно спальни  было  наглухо  забито
изнутри - видно, после зимы. Зато рядом со спальней находилась кухня.  И
там была  чуть  приоткрыта  форточка.  Юркий  Фарид  Усманов  исхитрился
просунуть руку в  форточку  и  отомкнуть  шпингалет,  державший  оконную
створку. Все трое тихо, стараясь не шуметь, залезли внутрь.
   - Главное, не разбудить тех орлов  на  террасе,  -  предупредил  тихо
Абрамов.
   - Ослов? - пошутил Усманов.
   - Не зубоскальничай! - огрызнулся отставной майор. - А  то  не  ровен
час... - И в этот момент его нога несильно ткнулась в  стоящее  на  полу
около  мойки  пустое  пластиковое  ведро.  Ведро  стукнулось  о   дверцу
кухонного буфета и покатилось по полу. -  Тьфу  ты,  е-мое!  -  прошипел
Абрамов. - Ваня! Дуй на террасу и возьми ослов на мушку.
   Теперь  пришлось  действовать  стремительно  и  не  раздумывая.  Ваня
Лебедев рванул на террасу, держа на изготовку короткоствольное  помповое
ружье,  а  Абрамов  с  Усмановым  бросились  из  кухни  через   короткий
коридорчик в спальню. За их спиной раздалась приглушенная  возня,  тихий
испуганный вскрик - потом все сразу  стихло:  видно,  Лебедев  привел  в
беседе с сонными охранниками убийственный - и потому очень  убедительный
- аргумент.
   Абрамов распахнул дверь и вкатился в темную комнату. У дальней  стены
напротив стояла широкая кровать, у левой  стены  рядом  с  окном  темнел
платяной шкаф. На тумбочке около кровати стояла лампа и телефон. Усманов
подскочил к тумбочке, выдернул телефонный шнур из розетки и приставил  к
виску проснувшегося дачника черный ствол ТТ.
   - Без глупостей, генерал! - театральным шепотом предупредил  Абрамов.
- Хочешь жить - молчи и делай, как я скажу.  Сейчас  ты  тихо  встанешь,
наденешь свою генеральскую форму и спокойно проследуешь за нами.
   - Вы с ума сошли! Кто вы?  Что  вы  делаете?  -  Евгений  Николаевич,
похоже, совсем не удивился происходящему и задал свои вопросы только  по
инерции. Он и так прекрасно понял, что происходит и кто эти люди...  Его
кошмарный сон начал сбываться...
   - Генерал! Если вы надеетесь на помощь своих денщиков,  то  напрасно.
Они  обезврежены.  Дом  окружен!  Сопротивление  бесполезно!  -  Абрамов
изрыгал стандартные  предупреждения,  которые  в  американских  боевиках
обычно    предшествуют    стремительному     захвату     маньяка-убийцы,
забаррикадировавшегося в лесном коттедже.
   Урусов медленно поднялся с постели и, не сводя глаз  с  направленного
на него черного ствола, начал одеваться. Евгений Николаевич  прокручивал
в голове несколько вариантов. Вариант первый - его сдал  Закир  Большой,
которого он  тогда  в  ноябре  сдуру  вызвал  сюда,  в  Переделкино,  на
разговор. Вариант второй -  его  сдали  высокопоставленные  заговорщики,
которые  решили  таким  образом  избавиться  от  неудобного  и  опасного
по-дельника. Неужели они не боятся, что он их расколет? Да нет, чего  им
бояться - кто ж ему поверит, что кремлевские чиновники задумали выкрасть
смотрящего России и воровской общак и прибрать к  своим  рукам  доходный
концерн "Госснабвооружение", Вариант третий... Но обдумать  его  времени
не хватило.
   Моложавый парень со среднеазиатскими чертами лица - не то  узбек,  не
то туркмен - грозно махнул у него перед носом "тэтэшкой" и шепнул:
   - Побыстрее, генерал, у нас мало времени!
   - Чего вы от меня хотите? - сквозь зубы пробурчал Урусов, облачившись
в генеральский мундир.
   - Мы отвезем вас в одно место -  там  с  вами  поговорят!  -  отрезал
"узбек".
   Они вышли из спальни и по  лестнице  спустились  на  террасу.  Урусов
понял, что сопротивление и впрямь бесполезно: единственное, что  внушало
ему надежду, так это мысль, что они - кто бы это ни  был  -  не  решатся
убить  генерал-полковника  МВД.  Бросив  взгляд  на  стол  с   остатками
вчерашнего пира, Урусов подумал, что надо было все-таки  взять  с  собой
Никиту Левкина, а не доверять свою безопасность бестолковым сержантам из
второго управления...
   Наверное, этих щенков взяли за  жабры  во  сне  -  они,  суки,  после
вчерашней попойки храпели где-нибудь в подвале без задних ног.
   Генерал-полковнику  было  невдомек,  что  третий  участник  утреннего
налета, Ваня Лебедев, связав его полусонных охранников и  заперев  их  в
чулане, уже успел сбегать к АЗС на перекрестке двух улиц  Новые  Сады  и
подогнать "мерседес" к самой калитке.
   Выйдя во двор и не услышав привычного собачьего лая,  Урусов  впервые
за эти несколько минут испытал страх: а что,  если  это  не  воры  и  не
кремлевские? А что, если  это  северокавказские  дела?  Вдруг  это  люди
Надир-шаха, который пять лет ждал подходящего часа, чтобы расквитаться с
Урусовым за то, что он, тогда еще полковник  милиции,  помог  московским
налоговикам  поймать  за  руку  дагестанского  финансиста,   замотавшего
миллиард "старых" бюджетных рублей?
   Евгений Николаевич почувствовал, как лоб покрылся холодной испариной.
   Если это так, то теперь ему несдобровать и никто ему не поможет -  ни
спецгруппа "Альфа", ни страсбургский суд по правам человека...
   Идя по дорожке к калитке, Евгений Николаевич с недоумением  огляделся
по сторонам и увидел, что его верный Мухтар мирно спит около будки.  Вот
сволочь!
   И  этот  сторож  его  подвел.  Усевшись  на  заднее  сиденье   джипа,
генерал-полковник дал завязать себе глаза черной тряпкой и погрузился  в
мрачные раздумья. Даже когда он служил  на  Северном  Кавказе  и  сидел,
можно сказать, на пороховой бочке, такое было невозможно, чтобы генерала
милиции среди  бела  дня  похитили  из  собственной  койки.  Это  просто
какой-то бред!
   - Это просто какой-то бред! -  громко  повторил  Евгений  Николаевич,
глядя в упор на светловолосого  мужчину  лет  сорока  с  очень  знакомым
лицом, но, убей бог, он никак не мог вспомнить, где он  его  видел.  Они
сидели напротив друг друга за  круглым  столом  в  каком-то  доме,  куда
Урусова привезли из Переделкино на  джипе.  Рядом  со  светловолосым  за
столом сидел второй мужчина -  лет  пятидесяти  или  побольше,  по  виду
кадровый военный, с лицом совсем незнакомым.
   Всю  дорогу  Урусов  просидел  с  завязанными  глазами,  но,  по  его
расчетам, ехали всего минут двадцать или  тридцать,  значит,  это  место
находится либо на окраине Москвы, либо в ближнем Подмосковье.  На  столе
была расстелена мятая газета. - Я совершенно не в  курсе!  Единственное,
что мне известно, так это то, что  депутата  Шелехова  "заказали"  очень
большие люди, - тут Евгений Николаевич поднял палец вверх, -  они  же  и
осуществили всю подготовку... Но только я не пойму, с какой стати я  все
это вам рассказываю. Вы кто - представитель генеральной прокуратуры?
   - Я не представитель  генеральной  прокуратуры,  -  медленно  ответил
незнакомец со знакомым лицом. - Моя фамилия Игнатов. Владислав  Игнатов,
может, слыхали?
   Евгений Николаевич даже сам  поразился  собственной  реакции  на  эти
слова.
   Он привстал со стула, забыв, что его руки привязаны сзади к спинке, и
тут же сел опять.
   - Вы... Варяг? - Урусов ошалело смотрел на собеседника.  Ну  конечно,
как же он мог забыть: это лицо  он  неоднократно  видел  и  на  газетных
фотографиях, и в оперативных досье. - Но вас же... - Он не мог поверить,
что перед ним сидит именно тот человек, на поиски которого он безуспешно
потратил четыре месяца. И первое, что  ему  страшно  захотелось  у  него
спросить: кто же его  похитил  и  каким  образом  ему  удалось  уйти  от
похитителей? Но он промолчал.
   Варяг жестко посмотрел на Урусова и продолжал:
   - Меня интересует несколько вопросов. Первое-кто и зачем отдал приказ
о моем похищении. Второе - кто до вас побывал на даче на Никитиной Горе.
Третье куда делась моя дочь Лиза,  ее  няня  Валентина  Порохова  и  мой
секретарь Елена Сорокина. Я жду ответов. У меня мало  времени,  да  и  у
вас, генерал, времени тоже в обрез.
   - Вы, Игнатов, намерены меня  убить?  -  в  присутствии  легендарного
воровского  авторитета  Евгений  Николаевич  почему-то  обрел  привычное
высокомерие  и  бесстрашие.  -  Так  имейте  в  виду,  что  уж  убийство
генерал-полковника МВД потянет на вышку и вас  не  спасут  ваши  высокие
покровители!
   - А где они, эти высокие покровители,  хотелось  бы  знать?  -  Варяг
принял шутливый тон Урусова. - С того самого момента, как мне врезали по
затылку пустой бутылкой в банкетном зале  ресторана  "Золотая  нива",  и
вплоть до настоящей минуты я все  пребывал  в  раздумьях:  куда  же  они
подевались, мои высокие покровители? И уж не они ли, родимые, и  затеяли
всю эту кутерьму? - Взгляд Варяга потяжелел. - Но  шутки  в  сторону!  Я
повторяю свой вопрос: кто? А что касается вашей  персоны,  то  могу  вас
успокоить: если я решу убить вас, то ваш труп будет найден где-нибудь  в
глухом тупике Переделкино со следами разбойного нападения,  а  некоторые
ценные вещи с вашей дачи окажутся в подвале соседнего дома... И загремит
за ограбление с убийством ваш сосед Цыганков или как там его...
   Урусов бросил на Варяга взгляд исподлобья и засопел.
   - Я сказал  все,  что  знаю.  Больше  мне  ничего  не  известно.  Все
организовано большими людьми. А исполнителем был... - тут Урусову пришла
в голову блестящая идея.  -  А  исполнил  все  ваш  старый  знакомец,  я
полагаю... Шакир Буттаев.
   Варяг заметил неуклюжую попытку генерала сыграть в простачка.
   - Закир,  -  поправил  он  Урусова.  -  Так  это  Закир  Большой  все
провернул? И меня в Перово отвез, и общак вынул, и моих близких похитил?
И вам, генерал, ничего не известно? - И, не дав Урусову ответить,  Варяг
зло отчеканил:
   - А кто в Волоколамск гонял "воронок"?
   Евгений Николаевич побледнел и резко отшатнулся, точно его ударили по
лицу.
   - Какой "воронок"? - Но он сразу понял, что отпираться бессмысленно.
   Этот Варяг что-то уж слишком много знал. - Да, это я отдал  приказ  о
ее заключении в СИЗО,  -  обреченно  заявил  Урусов.  -  Мне  были  даны
инструкции.
   - Где она? - зарычал Варяг. Впервые за все время разговора он потерял
над собой контроль и, перегнувшись через разделявший  их  стол,  схватил
Урусова за лацканы, генеральского мундира и с  силой  встряхнул.  -  Где
Елена? Где моя дочь?!
   - Она в Волоколамском СИЗО. Где девочка, я не знаю. Клянусь!
   - Ты завел на нее дело? Почему она оказалась в СИЗО?
   - Дело заведено о злоупотреблениях в  "Госснабвооружении".  Поскольку
вы как заместитель  генерального  директора  исчезли,  задержали  вашего
секретаря... - солгал Урусов. - Но это не в моей компетенции...
   Варяг оттолкнул Урусова и резко сдернул со стола расстеленную  газету
- под ней лежал пистолет с глушителем.  Урусов  узнал  "беретту".  Варяг
спокойно зажал "беретту" в правой руке и  навел  хищный  ствол  на  лицо
генерала.
   - Мне терять нечего, генерал, - начал он тихо, но таким тоном, что  у
Урусова непроизвольно затряслись руки. - Потому что меня не  существует.
Я труп.
   Уже четыре месяца как труп. Варяг исчез  и  не  найден.  Может  быть,
кто-то и знал, где я был все эти четыре месяца.  Но  где  я  сейчас,  не
знает никто. А ты пока что жив. Но стоит мне нажать на спусковой крючок,
как ты умрешь, генерал. Подумай, надо ли тебе умирать.
   - Я скажу, где ее найти. Там и охраны-то нет. Это женское  СИЗО,  там
вся охрана-три доходяги... - Урусов изо всех сил пытался скрыть внезапно
обуявший его страх. Он даже называл этого уголовника на "вы",  хотя  тот
ему бесцеремонно "тыкал".
   - Нет, так не пойдет, Урусов, - жестко возразил Варяг.  -  Тебя  я  с
собой взять не могу,  чтобы  ты  лично  приказал  этим  своим  доходягам
освободить  ее.  Но  ты  сейчас  подпишешь  своей   рукой...   подпишешь
распоряжение о ее переводе... не знаю куда... в Бутырскую  тюрьму,  куда
хочешь.  Мои  люди  поедут  в  Волоколамск  и  заберут  ее.  С  бумагой,
подписанной твоей рукой. Понял,генерал?
   - Нужен официальный бланк... - неуверенно начал Урусов.
   Варяг повернулся к сидящему рядом Чижевскому.
   - Николай Валерьяныч, ребята что-то привезли с собой из Переделкино?
   Чижевский кивнул и достал из-под стола портфель. Урусов  сразу  узнал
его:  это  был  его  рабочий   портфель.   Порывшись   внутри,   Николай
Валерьянович вынул несколько белых листов бумаги с  грифом  Министерства
внутренних дел РФ и протянул их Варягу.
   - Пиши! По форме пиши! Чтобы без глупостей. Пока се не  привезут,  ты
будешь сидеть тут со мной под пушкой.
   - Руки развяжи! - глухо буркнул Урусов.

Глава 37

   Отправив Сержанта и Гепарда в Волоколамск, Варяг  поручил  Чижевскому
запереть генерала Урусова в подвале и выставить надежную охрану,  а  сам
уединился на втором этаже. С момента его побега  из  страшной  подземной
темницы прошло три дня, но Владислав  еще  никак  не  мог  привыкнуть  к
мысли, что он свободен. Ночью ему неизменно снилось одно и то же: как он
пробирается по темной и вонючей канализационной магистрали  и  не  может
найти выход... Теперь ему предстояло испытание не  менее  трудное  и  не
менее опасное.  Он  не  поверил  тому,  что  сказал  Урусов:  эмвэдэшный
генерал, похоже, пытался выгородить  себя,  свалив  всю  вину  на  неких
высокопоставленных начальников и на законных воров. Но вот что  касается
Закира Буттаева - тут надо было проверить.
   Закиру Варяг и сам не доверял - он не особенно  доверял  ему  раньше,
когда между ними пробежала черная кошка после неудачной  попытки  купить
Балтийский торговый флот, но после того, как Закир сыграл  не  последнюю
роль в организации того большого сходняка в ресторане, стало  ясно,  что
он предал смотрящего России и отдал  его  в  руки  ментов.  Преступления
более тяжкого не существовало в  воровской  среде  -  и  за  это  черное
предательство полагалась кара страшная и  безжалостная.  Что  ж,  Закир,
надо будет разобраться с тобой п воровским понятиям - с глазу на глаз.
   И Владислав, послав к черту строгий  запрет  Чижевского  выходить  на
связь с кем-либо из своих старых друзей  и  знакомых,  набрал  мобильный
номер Буттаева.
   - Я  слушаю,  -  раздался  в  трубке  спокойный  голос  дагестанского
авторитета.
   - Здравствуй, Закир, - так же спокойно  произнес  Варяг.  -  Ну  что,
узнал?
   - Я сейчас в машине. - Голос Закира чуть дрогнул, и Варяг понял,  что
тот заволновался. Так, это хорошо. Значит, рыло  в  пуху.  Значит,  есть
чего бояться бравому джигиту.. - Подъезжаю к  Москве  по  Ленинградскому
шоссе. Ты откуда?
   "Интересно, зачем он сообщил маршрут своего передвижения?" -  подумал
Варяг. Закир никогда слова лишнего не скажет, значит,  у  него  какой-то
умысел.
   Может  быть,  с  ним  рядом  телохранители,  и  он  им  дает   сигнал
подготовиться к внезапному нападению? Или,  наоборот,  это  сигнал  ему.
Варягу, чтобы он знал, где можно его перехватить? Владислав напрягся, не
понимая пока, к чему клонит Буттаев.
   - Я, Закир, с того света... - усмехнулся Варяг. -  Вот  хочу  узнать,
как тут у вас дела. Как живете, воры? Как поделили добычу, из-за которой
вы все передрались и забыли про воровскую честь? Кто  у  вас  теперь  за
смотрящего?..
   - Если ты не можешь говорить, я сам к тебе подъеду. Скажи куда.  Буду
один... - Закир замолчал, ожидая  ответа.  Варяг  напряженно  размышлял.
Если это не очередная западня, в которую он уже однажды попал по милости
Закира... Или не Закира? Ладно, об этом потом. Если это не  западня,  то
Закир  явно  не  перепугался,  услышав  его  голос,  а,   похоже,   даже
обрадовался. И хочет ему  рассказать  что-то  важное.  Ну  что  ж,  надо
рискнуть.
   - Вот что, Закир, раз уж ты на колесах... Сворачивай на  кольцевую  и
двигайся на восток. Я тебя там где-нибудь перехвачу. Ты на чем?
   - Белый  "линкольн"!  -  не  без  гордости  сообщил  Закир.  -  Номер
ноль-ноль-семь.
   Варяг чуть не рассмеялся. Ох уж эти кавказские штучки. Не  могут  они
без этого дешевого понта!
   - Ладно, Закир, тачка, значит, у тебя видная. Не ошибусь! До встречи!
   В доме никого не было, кроме сторожа дяди Семы. Он спустился вниз.
   Старик дремал в гостиной на мягком диване, укрывшись дорогим  пледом,
под которым в последние месяцы жизни любил  греться  умирающий  Медведь.
Рядом с диваном дремал мохнатый пес. Он раскрыл один глаз и  внимательно
следил за движениями гостя. Варяг подошел к дивану и тихо позвал:
   - Дядя Сема! Ты спишь?
   Тот шевельнулся и поднял седую голову:
   - А, чо? Вам что, Владислав Геннадьевич?
   - Мне уехать надо, дядя Сема...
   - Вы что, в своем ли уме? Вам же нельзя  -  вмиг  мусора  сцапают!  -
всполошился старик.
   Варяг улыбнулся, услышав старинное  словечко,  -  теперь  так  ментов
никто не называл.
   - Мне  надо,  дядя  Сема.  Очень  важное  дело.  Если  будет  звонить
Чижевский или сам приедет, скажи ему, что я уехал часа  на  два  -  буду
вечером.
   Старик кряхтя поднялся с дивана.
   - Ну он мне шею-то намылит!
   - Если уж мылить будет, то мне! - отшутился Владислав и вы