о  лице  даже  скользнуло  нечто   вроде
одобрения, дескать, при таком солидном заказе сумма могла выглядеть куда
более впечатляющей.
   Пауза была недолгой, ровно такой, чтобы переварить услышанное.
   - Для нас деньги не главное,  для  нас  важен  результат,  -  наконец
произнес Сева Вологодский. Все  дружно  согласились,  закачав  головами:
создавалось полнейшее ощущение того, что каждый из  присутствующих  едва
ли не каждое воскресенье выбрасывает на "общак" до нескольких  миллионов
долларов.
   - Я так понимаю, что согласие получено?
   - Да.
   - Но у меня есть условие, - неожиданно жестко произнес Филин.
   - И какое же? - мгновенно отозвался Сева Вологодский. Условий  он  не
любил  и  относился  к  ним  всегда  крайне  осторожно.   Они   так   же
обременительны, как печати в паспорте.
   - У нас сейчас мало чистых "стволов", а потом, для такого  серьезного
дела они не годятся. Наши объекты весьма солидные люди, и просто  так  к
ним не подойти. Следовательно, нужны снайперские винтовки, и не одна,  а
как  минимум  два  с  половиной  десятка.  Мы  бы  сами  позаботились  о
"стволах", но дело довольно необычное,  и  я  опасаюсь  случайностей.  С
сегодняшнего дня мы переходим на строжайшую конспирацию. Слишком  велики
ставки.
   - Для нас это немного неожиданно. Выходит,  мы  Должны  заниматься  и
обеспечением? - Сева Вологодский Удивленно поднял брови. - А не  слишком
ли высока цена в этом случае?
   - Такой заказ стоит раза в  два  дороже,  но  из  уважения  к  вашему
сообществу и за хлопоты, которые будут связаны с  доставкой  оружия,  мы
решили цену сократить до четырех миллионов баксов.
   - Будет вам оружие, - проскрипел Миша Хвост.  -  Честно  говоря,  эту
точку я для себя берег.  Хотел  немного  поиметь  с  нее.  Но  если  так
завертелось, чего уж тогда поганку крутить?! Будут "стволы".
   - Когда? - осторожно поинтересовался Филин.
   - Думаю, недели через две, не раньше, - заверил вор.
   - Хорошо, - смежил Филин на секунду веки. - Значит, все это время  мы
полностью работаем на вас. Наш синдикат отказывается от других заказов и
всецело берется  за  изучение  объектов.  Где  и  когда  можно  получить
исходные данные?
   Ладони Севы Вологодского мягко опустились  на  папку,  лежащую  перед
ним:
   - Здесь содержится самое необходимое для дела:  фотографии  объектов,
их адреса, номера личных и служебных  машин,  привязанности,  любовницы,
дети, жены, престарелые родители. Насколько  я  понимаю,  в  вашем  деле
важна любая мелочь?
   Филин невольно улыбнулся:
   - Хм... Если бы я не знал, что разговариваю с законным, то решил  бы,
что беседую с коллегой.
   Сидящие тут же спрятали усмешки  -  для  законного  вора  это  весьма
сомнительный комплимент. Филин не мог этого не знать.  Сева  Вологодский
сделал вид, что ничего не случилось. Вяло,  подыгрывая  всем  остальным,
изобразил улыбку. Крепко затянув тесемки, он взял папку в  руки,  словно
пробуя ее на вес, а потом небрежно бросил на край стола.
   Лицо Филина не дрогнуло, теперь он был обыкновенным  исполнителем,  с
которого за несоблюдение договора  можно  строго  спросить.  Но  вопреки
ожиданию он не проявлял покорности, а продолжал сидеть со скрещенными на
груди руками, что свидетельствовало  о  его  уверенности  в  собственных
силах. Брошенная папка являлась неким тестом на крепость, и от того, как
поведет себя Филин, будут складываться его отношения с заказчиком.
   Папку он не взял, как будто не видел ее вовсе. Все с интересом ждали.
   - Но это еще не все. - Руки  Филина  разомкнулись  и  успокоились  на
коленях. Теперь он напоминал примерного ученика, который готов терпеливо
внимать  наставлениям  строгого  учителя.  -  Работа,  что   мы   должны
проделать, сразу попадает в разряд непростых. Даже хотя бы  потому,  что
очень большой объем. Сами понимаете, - слегка развел руками Филин.  -  И
поэтому я настаиваю на авансе.
   - Сколько вы хотите? Десять процентов? Пятнадцать?  Киллер  сдержанно
улыбнулся. Профиль у него был хищный, а длинный, слегка  загнутый  книзу
нос напоминал клюв.
   - Ну полноте! Ты хочешь меня обидеть? Неужели ты думаешь, что я  стал
бы  заводить  разговор  из-за  каких-то  десяти  или,  скажем,  двадцати
процентов? Нас интересует половина от установленной суммы.  Если  мы  не
договоримся в этом вопросе, тогда нам  нечего  обсуждать  прочие  детали
нашего соглашения. Я повторяю, мы  влезаем  в  очень  большой  риск,  и,
естественно,  каждый  опасный   шаг   должен   соответствующим   образом
вознаграждаться.
   Папка по-прежнему лежала на краю стола. Взгляд Филина был устремлен в
глаза Севы Вологодского.
   - Я не решаю подобных вопросов в одиночестве, - наконец  разлепил  он
губы. И по праву председателя спросил у присутствующих:
   - Может, кто-то желает высказаться?
   Тяжко скрипнуло под грузным телом Корня кресло, он заговорил, уставив
мутный взгляд на Филина:
   - Я вижу,  что  человек,  с  которым  мы  сегодня  перетираем,  очень
серьезный. Такие слов на ветер не бросают, и нужно быть на сто процентов
малохольным,  чтобы  отказаться  от  его  услуг.   Я   согласен   выдать
причитающийся аванс.
   - Я присоединяюсь, - прохрипел Еж, -  ребят  надо  заинтересовать,  а
задарма только грибы растут.
   - Главное - результат, а деньги еще будут, - согласился с  остальными
Миша Хвост.
   - Вижу, что в этом вопросе у нас полное единодушие. Не буду отставать
от остальных и тоже внесу свою  долю.  -  Сева  Вологодский  побарабанил
пальцами по столу. - Возможно, так даже  и  лучше,  аванс  укрепит  наши
отношения. Тебе легче будет работаться, а нам спрашивать по всей форме.
   Ответом Севе Вологодскому была едва заметная усмешка.
   - Я рад, что мы понимаем друг друга.
   - Деньги получишь завтра. Я передам их тебе с Лосем. Филин как  будто
дожидался именно этих ключевых слов: понимающе качнул головой  и  поднял
со стола папку обеими руками, словно проверяя, насколько тяжела она.
   - Хорошо, договорились. Значит, через две недели я буду ждать от  вас
"стволы". Если у вас нет ко мне вопросов,  то  я  удаляюсь.  Знаете  ли,
дела, - произнес Филин, поднимаясь, и сдержанно добавил:
   - Рад был познакомиться.
   Дверь открылась. В проеме появился  Лось.  Огромный,  Молчаливый.  Во
взгляде сдержанная учтивость, не более.
   - Я провожу, - произнес он, обращаясь к Филину.
   - Буду признателен.
   Через несколько минут во дворе глухо заурчал мотор. Сева  Вологодский
не удержался и посмотрел в окно.  Ничего  примечательного:  обыкновенная
белая "четверка", возле которой, опершись рукой о капот,  стоял  мужчина
средних лет.
   На шофера он тянул с натяжкой. Такого человека  легко  представить  в
горах Северного  Кавказа  взирающим  через  оптический  прицел  винтовки
куда-нибудь  в  даль,  но  уж  никак  не  в  качестве   водилы,   лениво
попинывающего колеса автомобиля. Куртка на нем была просторная, и  в  ее
недрах наверняка можно было упрятать даже  станковый  пулемет.  Водитель
слегка пошевелился, когда увидел выходящего Филина; словно  бы  нечаянно
зыркнул по сторонам и предупредительно распахнул перед боссом дверцу.
   От наблюдений Севу Вологодского оторвал скрипучий голос Ежа:
   - Странный, однако, парниша. Да у  него  на  роже  написано,  что  он
мокрушник. Когда он на меня смотрел, у меня было такое ощущение,  словно
он меня душил. - Он увидел на лицах присутствующих сдержанные понимающие
улыбки.
   Похоже, что каждый из них испытал аналогичные чувства. - Что ты о нем
знаешь?
   - Немногое. То же самое, что и другие. Все знают  его  под  погонялом
Филин. В Москве он объявился лет пять назад и пользуется весьма  большим
спросом. Странно, что он до сих пор жив. При такой  профессии  долго  не
живут.
   Очевидно, имеет какое-то могучее прикрытие. Я пытался выяснить  -  не
получилось.
   - Это  только  добавляет  ему  очков.  Будем  надеяться,  что  мы  не
прогадали с выбором, - негромко заметил Миша Хвост.
   - Говорят, что он когда-то был очень перспективным биатлонистом.  Но,
видно,   там   заработок   не   слишком    высок,    если    он    решил
переквалифицироваться в профессиональные убийцы.
   В словах Севы Вологодского сквозила едва  скрываемая  брезгливость  -
обычная реакция законного вора на мясника.
   - Кстати, а  как  там  насчет  культурной  программы?  Где  обещанные
девочки?
   - забасил Корень. - А то мой дурачок уже себе места не находит.  Пока
не натешится, в дрейф не ляжет. Я-то  его  очень  хорошо  знаю.  -  Жора
Крюков хохотнул.
   - Знаешь, Сева, я хоть и староват для любовных утех,  но  на  природе
как-то располагает, - хрипло поддержал Крюкова Еж.  -  Дело  сварганили,
почему бы нам не поразвлечься, мы же не хуже обычных мужиков.
   Он улыбнулся, показав золотую фиксу. Он рассказывал, что первую фиксу
поставил в семнадцать лет, подражая  своему  приятелю,  вернувшемуся  из
зоны.
   Тогда пришлось подпиливать совершенно здоровый  зуб  надфилем,  чтобы
надеть на него латунный стерженек. И лишь значительно позже, отбарабанив
от звонка до звонка первую "ходку", он заработал право на кусочек золота
во рту.
   Вошел Лось без стука,  как  и  полагалось.  Остановился  в  дверях  и
заговорил чуть взволнованно:
   - В  общем,  так...  Тут  мне  передали:  подъехали  три  автобуса  с
какими-то людьми, на грибников не похожи... на  ментов,  впрочем,  тоже.
Что делать?
   - Ладно, культурную программу придется срочно сворачивать, - по праву
председателя  решил  Сева  Вологодский.  -  Как-нибудь  в  другой   раз.
Рисковать нам ни к чему, да и пальбу понапрасну устраивать не стоит. Тем
более мы уже обо всем перетерли.
   - Ладно, срастется, - вставил словечко  Еж,  поднимаясь.  -  Ломанусь
отсюда на Тверскую, сейчас самое время, когда упакованное мясцо на охоту
выходит.
   - И мне тоже пора, - поднялся  Жора  Крюков.  -  Одно  плохо,  что  с
оттопыренными штанами идти придется.
   Телефонный звонок прозвучал  в  тот  самый  момент,  когда  за  Мишей
Хвостом захлопнулась дверь.  Сева  Вологодский  не  торопился  -  поднял
трубку после третьего гудка.
   - Да... Хорошо... Сейчас буду.
   Вологодский поднялся с кресла и  почувствовал  легкое  волнение.  Оно
посещало законного всякий раз, когда ему следовало  встретиться  с  этим
человеком.
   - Пойдешь со мной, - сказал он стоящему в дверях Лосю, -  разговор  у
меня будет.
   - Надо - так надо, - неопределенно повел плечом Глеб.
   Сева Вологодский выглядел слегка напряженным, не частое состояние для
его раскрепощенной души.
   - Как там, уезжают? -  Голос  звучал  слегка  рассеянно,  похоже,  он
спросил только для того, чтобы нарушить тишину.
   Внизу послышался звук отъезжающей машины.
   - Еж поехал... Сейчас и Миша тронется.
   Но, судя по лицу, ответ Севу интересовал мало.
   - Ладно, пойдем.
   Поднялись на  второй  этаж.  Сева  Вологодский  остановился  как  раз
напротив той комнаты, где был заперт парализованный старик.
   Лось удивленно посмотрел на вора:
   - Сева, послушай, здесь нечего ловить. Тут находится  один  полоумный
де...
   Договорить он не успел.  Дверь  неожиданно  открылась,  и  на  пороге
предстал тот самый парализованный старик. Теперь  Лось  понял,  что  его
насторожило во внешности старика в первую встречу,  -  глаза!  Нет,  они
выглядели необыкновенно старыми,  глубоко  запавшими.  Но  вот  то,  что
пряталось в глубине зрачков, заставляло невольно насторожиться.
   Воля.
   Она как будто бы плескалась через край, как это происходит с  кипящим
чайником, до самых краев наполненным водой. Так ведь и обжечься можно.
   - Не ожидал? - добродушно посмотрел старик на Лося. - Ладно, проходи,
рано меня хоронить, я еще и сгодиться могу.
   Голос  у  старика  был  спокойный,  ни  одной   высокой   ноты.   Так
разговаривать могут только люди, привыкшие к тому,  что  их  обязательно
услышат и поймут.
   Уродливое  инвалидное  кресло  с  обтертыми  подлокотниками,   словно
наказанное, убого покоилось в самом углу.
   - Это Лось, - проговорил Сева Вологодский. Глеб  удивился  его  тону,
никогда он не слышал в голосе Севы сразу столько непоказного уважения.
   - А ты думаешь, я не знаю? - хмыкнул старик. - Или ты думаешь,  я  на
старости лет вальтов ловить начал?
   - Нет, но...
   - Ничего подобного! Память  у  меня  еще  получше,  чем  у  некоторых
молодых.
   Это тот самый Лось, что кассу у "Московского" универмага взял. Так?
   Уважительный тон Севы Вологодского совсем сбил с толку Лося. Об  этом
ограблении ювелирной  лавки  знали  очень  немногие,  и  нужно  обладать
немалыми чинами, чтобы заполучить доступ к подобной информации.
   Ему бы ответить грубо, переть буром. Да и голосу солидности добавить,
но вместо этого Глеб смущенно пролопотал:
   - Давно это было. Я уже забывать стал.
   - Вот видишь, ты забывать стал, а я еще помню. И знаешь почему?
   - Почему же?
   - А потому что слежу за тобой. Большой толк из тебя будет.  И  нашему
воровскому братству поможешь. Надумаешь в люди подаваться,  так  я  тебе
первый рекомендацию черкну.
   Горло у Лося перехватило:
   - А кто ты?
   - Ты ему не сказал? - повернулся старик к Севе.
   - Договоренности не было.
   - Ну и правильно, - охотно согласился  старик.  -  Гоша  Антиквариат,
слыхал о таком? Чего же  ты  глаза-то  вытаращил?  Или,  может  быть,  я
страшный такой?
   Гоша Антиквариат был одним из апостолов  воровского  мира.  Возможно,
даже самым главным из них. Он как никто другой знал воровские заповеди и
трактовал  их  безо  всяких  еретических  правилок.   Лосю   он   всегда
представлялся очень ветхим, точно таким же, как библейский  Соломон.  Но
сейчас, глядя на него, охотно верилось, что Антиквариат запросто вмещает
в себя еще лет  пятнадцать  активной  жизни.  Руки  сильные,  совсем  не
старческие, привыкшие к тяжести металла,  вот  только  кожа  на  ладонях
слегка сморщенная, - какая бывает только у стариков, - словно подернутая
паутиной ветхости.
   Лось  перевел  взгляд  на  Севу.  Вологодский  неловко  улыбался.   В
присутствии старика он явно терялся,  словно  нашкодивший  мальчишка.  А
следовательно, так оно и было. И еще - всему воровскому сообществу  было
известно,  что  Гоша  Антиквариат  был  давно  и   надолго   заперт   во
Владимирском централе.
   - Но дело в том... - мялся Лось, пытаясь подобрать нужное слово.
   Антиквариат выручил, спросив безо всяких эмоций:
   - В крытке, что ли, чалюсь?
   - Да, - поднял Лось голову.
   - Иногда я выхожу на волю, когда очень скучно  становится.  А  потом,
как же я мог пропустить ваше сборище! Хотя, скажу  тебе  честно,  стоило
это удовольствие немало "зеленых". Но, думается, все траты окупятся. Ну,
так что, рекомендация моя нужна? - улыбнулся старик, показав полный  рот
золотых зубов.
   - Не откажусь. Такая рекомендация нескольких стоит. Гоша  Антиквариат
и в самом деле напоминал редкий реликт давно минувшей  эпохи,  стоимость
которого по истечении времени не падает, а даже,  наоборот,  поднимается
многократно.  И  совсем  не  оттого,  что  он  умел  подать  себя,  имея
гренадерский рост и отточенные жесты народного артиста,  а  потому,  что
являлся бесценным кладезем воровских  понятий.  И  молодежь,  жадная  до
романтики, окуналась в его рассказы, словно в очистительный колодец.
   Он был тем самым тоненьким  мостиком,  который,  выходя  из  далекого
прошлого, протянулся в настоящее.
   Гоша Антиквариат всегда был при делах, даже  находясь  в  крытке,  он
имел возможность списываться с другими ворами и собственным  авторитетом
влиять на решение сходняка.
   А где-то рядом с ним так же могуче  возвышалась  фигура  Варяга.  Кто
знает, может быть, именно он был инициатором проведения схода.
   - Может, лучше в другой раз  побазарим,  -  негромко  предложил  Сева
Вологодский.  -  Тут  в  трех  километрах  какой-то  непонятный   десант
высадился. Не обложили бы!
   - Не мельтеши, - махнул широкой ладонью Гоша  Антиквариат.  -  Это  я
устроил. Надоела мне ваша болтовня, надо же было что-то делать.
   -  Как  же  это  ты  организовал-то?  -  удивился  Лось.  Антиквариат
сощурился:
   - А ты думаешь, если я на паралитика похож, так и мобильным телефоном
воспользоваться не сумею?
   - А разговор наш слышал? - осторожно поинтересовался Сева.
   - От начала и до конца, - усмехнулся Антиквариат, - рано  ты  меня  в
рухлядь записываешь.
   -  И  что  ты  обо  всем  этом  думаешь?  -  сдержанно  спросил  Сева
Вологодский.
   Антиквариат подошел к окну. Лось имел возможность рассмотреть старика
со  спины.  Долговязый,  чуточку   нескладный,   он   больше   напоминал
потомственного интеллигента, вышибленного зигзагами  судьбы  на  обочину
жизни, чем на матерого уркагана.
   Со двора  пансионата  уезжал  Мишка  Хвост,  с  громким  гиканьем,  с
длинными победными гудками - по-другому он просто не умел. В нем  всегда
присутствовал нереализованный баловник.
   Наконец Гоша Антиквариат повернулся, присел на подоконник. Теперь  он
стал похож на  сельского  учителя,  который,  поломав  научную  карьеру,
отправился в далекую глубинку сеять доброе и вечное.
   - Ничего хорошего. Об этих серьезных ребятах я кое-что уже слышал.  С
ними нужно быть поосторожнее, каждое сказанное слово они воспринимают за
чистую монету. - В глазах сельского учителя светилась  проникновенность.
Так можно смотреть только на нерадивого ученика,  не  усвоившего  важный
урок. - Но дело свое они знают. Если говорят - уберут, значит, так оно и
будет. Язык за зубами тоже умеют  держать.  Правда,  в  последнее  время
стала  прослеживаться  неприятная  тенденция.  -  Антиквариат  брезгливо
поморщился.
   - Какая? - насторожился Сева Вологодский.
   - Странность заключается в том, что они всегда  появляются  там,  где
наблюдаются большие деньги.
   - Это все?
   - Не спеши, - терпеливо укорил  Гоша  Антиквариат  ученика.  -  Кроме
того, мне известны случаи, что после дела они напрашиваются  в  долю.  -
Сева Вологодский нахмурился. - С их  возможностями  подобные  комбинации
вполне логичны. Перед тем как пойти на дело,  они  собирают  обширнейшее
досье на людей, которых следует уничтожить. Правда,  каким  образом  они
получают секретнейшую информацию, для меня остается до сих пор загадкой.
- Неожиданно старик улыбнулся. - Допускаю,  что  подобные  досье  у  них
заготовлены и на каждого из вас. Собранные бумаги им очень здорово могут
пригодиться для предстоящего базара.
   - Что же ты предлагаешь, Антиквариат?
   - Как только они сделают свое дело,  их  надо  убрать,  -  проговорил
старик почти ласково. Причем в его глазах было столько доброты,  сколько
не встретишь даже у телка, подбирающегося к материнскому  вымени.  -  Ты
меня понял?
   Сева  Вологодский  невольно  поежился.   Он   неплохо   знал   своего
наставника:  с  подобным  добродушием  тот   стискивал   между   пальцев
несмышленых котят и отдавал приказы на ликвидацию.
   - Да, - проглотил колючий ком Сева  Вологодский.  -  Но  как  на  них
выйти?
   В нашем распоряжении будет только один Филин.
   Гоша Антиквариат вновь посмотрел  в  окно,  где,  поигрывая  оружием,
расхаживала охрана. Парни держали автоматы небрежно, как будто у каждого
из них за плечами  по  целой  дюжине  военных  конфликтов,  но  вряд  ли
кто-нибудь  из  них  действительно  побывал   в   по-настоящему   боевой
передряге. Единственное, на что они  были  способны,  так  это  пальнуть
из-за угла по загулявшей братве.
   - Мне  тебя  учить,  как  это  делается?  -  ласково  продолжил  Гоша
Антиквариат. - Я всегда считал тебя очень способным учеником. - В голосе
старика послышалось даже что-то вроде разочарования. - Отвезешь Филина в
лес, привяжешь его,  голубчика,  к  какому-нибудь  крепкому  дубку  вниз
головой, разведешь хороший костер. Говорю  тебе  серьезно,  этот  способ
очень располагает к откровенному разговору.
   - Мне кажется, он не из тех людей, которые  могут  сломаться.  С  ним
придется помучиться.
   - Любого человека можн