- Это было сказано с  таким  энтузиазмом,  как  будто  она  надеялась
вдохнуть в груду неподвижного белка новую жизнь.
   Шумно  выдохнув,  на  площадку  вышел  второй  судмедэксперт,  Кирилл
Алексеевич.  Человека  с  таким  именем  и  манерами  легко  представить
заведующим какой-нибудь крупной  лаборатории,  синтезирующей  химические
вещества, или в качестве архивариуса, трясущегося над редки ми изданиями
книг, но уж никак не в роли патологоанатома В последнее время  он  очень
потолстел, сделавшие при этом суетливым.
   Едва он вошел, как мгновенно двинул полковника Крылова в самый  угол,
превратившись в главное действующее лицо.
   - Итак, что мы имеем на сегодняшний день?
   Во  всех  отношениях  парочка  была  колоритная  и  выглядела   неким
связующим звеном между миром живых и уже почивших. Каждый,  кто  с  ними
общался, старался разговаривать на полтона ниже, воспринимая их едва  ли
не связными с потусторонним миром.
   - Крепко его уделали, - не спеша продолжил Кирилл Алексеевич.  -  Три
дыры в груди. Кто же это его так?
   - Да есть тут у нас один охотник, - недовольно проговорил  полковник,
покосившись в сторону Половцева.
   - Незавидное, я вам  скажу,  зрелище,  -  посмотрел  судмедэксперт  в
сторону сержанта, стоявшего, облокотившись о перила. Однако в его голосе
не прозвучало даже намека на отвращение. - Давайте попробуем посмотреть,
что у него.
   Капитана Шибанова все  время  удивляла  подобная  процедура  -  чтобы
рассмотреть рану на груди, нужно непременно распоясать штаны покойника и
осмотреть его причиндалы.  Позабыв  про  брезгливость,  Полина  Павловна
умело сдернула с убитого штаны и осторожно, словно  опасалась  разбудить
преступника, приспустила трусы. Сейчас она  была  похожа  на  заботливую
женушку, раздевающую насмерть упившегося муженька.
   Шибанов невольно поморщился, подумав о том, что точно так же ласковые
руки Полины Павловны  могли  бы  стаскивать  брюки  и  с  него.  Так  же
аккуратно, не желая запачкать рукава  халата,  она  сначала  расстегнула
окровавленную куртку, после чего добралась и до рубашки.
   - Та-ак, - протянула она, когда наконец преграда была преодолена и ее
беспристрастному взору открылась волосатая грудь, безнадежно испорченная
тремя пулевыми отверстиями. Получилось опять довольно воодушевленно, как
будто она ощутила невероятное удовлетворение от увиденного. - Ран больше
не наблюдается.
   Разрешите чемоданчик, -  улыбнулась  Полина  Павловна,  посмотрев  на
Шибанова, и, когда тот несколько сконфуженно передал  ей  саквояж,  сухо
произнесла:
   - Благодарю.
   Возможно, в несколько другой обстановке ее можно было бы воспринимать
как очень приятную особу противоположного пола, но сейчас даже  стройные
ноги, кокетливо выглядывающие из-под подобия халата, не возбуждали.
   Уверенно щелкнув замками, она открыла саквояж  и  пропитала  салфетку
прозрачной жидкостью. В воздухе плотно завис запах  спирта.  После  этой
процедуры она аккуратно протерла раны. На ее лице не отразилось  никаких
чувства - выглядело все очень обыкновенно, как  будто  она  прикладывала
больному компресс или ставила градусник.
   - На правой стороне груди сквозное отверстие диаметром...
   Полковник Крылов неожиданно сделал  два  шага  и  приподнял  рубашку,
прикрывавшую плечи убитого. На ключицах были выколоты две восьмиконечные
звезды. Типичная татуировка зековского отрицали. На правой стороне груди
распятая на кресте женщина. Очень тонкая искусная  работа,  без  всякого
сомнения, ее выполнял большой  мастер.  Были  выдержаны  даже  полутона,
отчего женщина выглядела необычайно рельефно. Носить  на  теле  подобную
красоту дозволено не всем, а следовательно, убиенный был весьма уважаем.
Что же это он на мокруху-то пошел, не мог для себя  поприличнее  занятие
подыскать?
   - Кажется, мне уже где-то встречался  этот  крест,  -  потер  ладонью
подбородок Крылов.
   О его страсти в управлении знали многие. Если одни собирали  марки  и
значки, другие просиживали  ночи  напролет  за  картами,  то  у  Крылова
имелась одна сильная профессиональная  страстишка  -  он  с  незабвенных
лейтенантских времен коллекционировал татуировки. Он их  фотографировал,
сортировал и тщательным образом описывал, не забывая под каждой  из  них
писать имя владельца.
   - Завтра скажу, кому он принадлежит.
   - ...края ровные, закругленные,  -  с  интересом  рассматривала  рану
Полина Павловна. По глазам женщины, пылающим азартом, было заметно,  что
лежащий перед ней человек был неким бесполым существом, достойным  всего
лишь подробного описания.
   - А где второй? - повернулся полковник  к  Шибанову  -  Задержали.  В
автобусе вас дожидается, - ответил капитан.
   - Не допрашивали?
   - В отказ идет, товарищ полковник.
   - Ты вот что, капитан, попробуй разобраться здесь без меня, а  мне  в
архивах нужно покопаться, а потом еще кое-куда наведаться. Справишься? -
Взгляд у Крылова был пытливый, слегка  настороженный.  И,  не  дожидаясь
ответа, он решительно произнес:
   - Ну вот и отлично!

***

   В микроавтобусе, уткнув в ладони лицо,  сидел  мужчина  лет  двадцати
пяти.
   На запястьях наручники.  Напротив  задержанного,  положив  на  колени
"кипарисы", сидели два собровца в  масках.  У  одного  из  них,  как  бы
случайно, "ствол" был направлен на задержанного.
   Шибанов сел рядом, едва не задевая коленями задержанного.
   - Ну что, колоться будешь? - спросил Григорий, заглянув в унылое лицо
мужчины. - Как оказался в подъезде?
   - Клянусь, я ничего не знаю! Я оказался там  совершенно  случайно!  -
тряхнул в  отчаянии  руками  задержанный.  Наручники  на  его  запястьях
жалобно дзинькнули.
   - Ну-ну! И как же так получилось?
   - Понимаете, тут такое дело, - быстро заговорил  парень,  проглатывая
окончания. - Я его совсем не знаю. Знаю только, как его  зовут.  Он  мне
представился Валерой.
   - Как вы с ним познакомились?
   Парень был сильно напуган.  Лицо  побагровело,  а  на  верхней  губе,
поросшей темно-серой щетиной, отчетливо выступили капельки пота.
   - Очень просто. Понимаете, у меня сейчас жена в декрете... сыну  пять
месяцев. Ну, я в свободное время  занимаюсь  частным  извозом.  И  месяц
назад подвозил Валеру до Курского вокзала. Расплатился он со мной щедро.
Тогда он показался мне очень компанейским парнем, много шутил,  смеялся,
а потом предложил одну работу и обещал за нее хорошо заплатить...
   - Что за работа? - насторожился капитан.  На  широком,  чуть  побитом
рябью лице задержанного отобразилось легкое замешательство.
   - Он мне тогда сказал, что дружит с одной девушкой и что отношения  у
них очень серьезные. Будто бы даже жениться на  ней  собирался.  Но  все
дело портит один хмырь, который к ней пристает и  не  дает  прохода.  Он
хотел проследить за ним и обо всех его донжуанских похождениях  сообщить
своей подруге, чтобы она потеряла к тому интерес.
   - В чем конкретно заключалась ваша работа?
   - Мы  за  ним  следили,  -  объяснил  задержанный.  -  Несколько  раз
провожали его до работы.
   - И где же он работал?
   - В охране... В Текстильщиках... Потом  провожали  его  до  дома.  Он
действительно  встречался  с  какой-то  девушкой.  Валера  тогда   очень
радовался, говорил, будет что рассказать своей подруге.
   - А о себе Валера ничего не рассказывал?
   - Немного... Говорил, что по молодости попал в тюрягу,  и  все  из-за
женщины. Будто бы к ней пристали какие-то хулиганы, а он ее  защищал,  -
и, заметив улыбку Шибанова, парень невольно смутился:
   - Но потом он сказал, что все это в прошлом, а  сейчас  он  будто  бы
занимается с приятелями каким-то очень прибыльным бизнесом.
   -  Каким  именно,  не  распространялся?  Рябой  отрицательно  покачал
головой:
   - Конкретных разговоров не возникало, да и я не люблю в душу к  людям
лезть.
   - Тоже верно, - согласился Шибанов. - А только ответь ты мне на такой
вопрос, друг ты мой ситный: каким образом ты в подъезде оказался?
   - Как только этот долговязый парень в подъезд юркнул...  Ну  тот,  за
которым мы следили. Он сразу за ним пошел, а мне  сказал,  ты,  дескать,
тоже не отставай, за это я тебе по отдельному тарифу заплачу. Я  у  него
тогда еще спросил: а я-то здесь к чему? А он  мне  ответил,  что  парень
этот на него наброситься может, а на двоих не посмеет.
   - Испугался, значит? - хмыкнул капитан.  Рябой  водила  неопределенно
пожал плечами и поднял поникшее лицо на Шибанова.
   -  Так  выходит...  А  когда  я  в  подъезд  зашел,   какие-то   люди
повыскакивали. Я сначала думал, что дружки этого. Ну  и  побежал  наверх
прятаться. А потом обернулся, смотрю, а это милиция. А потом  кто-то  по
спине врезал, - чуть смущенно произнес он, пряча виноватую улыбку,  -  я
еще на лестнице растянулся. Ведь я даже сопротивляться не  стал.  Может,
помнит кто?
   Собровцы, сидящие в микроавтобусе, безучастно смотрели в  окно,  лишь
иной раз в их взглядах мелькал интерес. Затем они снова будто впадали  в
спячку, и казалось, что не существовало команды, способной вывести их из
летаргического состояния.
   Вопрос рябого прозвучал с надеждой. Он смотрел на  капитана  с  таким
вниманием, словно от его решения зависела вся его дальнейшая судьба.
   - Возможно.
   Лицо парня неожиданно засветилось  улыбкой,  как  будто  высшую  меру
наказания ему заменили на пожизненное заключение.
   - Ну, вот видите.
   В салон микроавтобуса вошел капитан Половцев и  молча  положил  перед
Шибановым листок бумаги. Григорий поднял его и принялся  читать.  В  нем
были  отображены  жизненные  вехи   задержанного   -   Игоря   Петровича
Коростелева. Из них следовало, что он и в самом деле  заурядный  инженер
рядового  конструкторского  бюро,  специализирующегося  на  производстве
ширпотреба. Для отца семейства он получал явно недостаточно. Поэтому нет
ничего странного в том, что частный извоз стал едва ли не основным родом
его занятий. На блатного он не тянет, даже если поднапрячь воображение.
   - Ладно, мы с вами поговорим более обстоятельно... завтра. Посидите в
камере, подумаете, может, чего-нибудь и вспомните, - ободряюще  произнес
Шибанов и, поднявшись, заторопился к выходу.

Глава 38

ТИХОНЯ - ЧЕЛОВЕК СЕРЬЕЗНЫЙ

   Телефонный звонок прозвенел поздним вечером, что само  по  себе  факт
неприятный. В такой час мог позвонить  только  безумец  или  человек,  у
которого очень неотложное дело.
   Федосеев решил трубку не брать и терпеливо  дожидался,  пока  телефон
умолкнет. Но звонки продолжали раздаваться  с  завидной  настойчивостью;
человек, находящийся на том конце провода, знал наверняка, что  Федосеев
дома, и решил непременно дозвониться до него.
   Наконец Федосеев  не  выдержал,  подняв  телефонную  трубку,  он  зло
буркнул:
   - Алло!
   - Послушай, мне нужно встретиться с тобой. Иван Степанович без  труда
узнал этот голос. Это Закир Каримов. Он никогда не  звонил  в  неурочный
час, и если все-таки подобное  произошло,  следовательно,  дела  обстоят
действительно очень серьезно.
   - Где?
   - Давай через пару часов  на  нашем  месте.  У  Закира  была  хорошая
привычка не называть по телефону имен. Он  жил  с  таким  чувством,  как
будто вездесущий кум подсматривает за ним даже в сортире. Закир  никогда
не записывал телефонных номеров, при надобности без труда извлекая их из
глубин памяти.  Его  врожденная  осторожность  граничила  с  невероятной
дерзостью, которую он проявлял при наездах на терпил.
   Место  было  условлено  заранее  -   сквер   на   Болотной   площади.
Растянувшийся вдоль набережной, он притягивал под густые кроны гуляющих.
Особенно много здесь было старушек,  которые,  казалось,  съезжались  со
всей  Москвы  в  благодатное  место  только  для  того,  чтобы  скормить
вездесущим воробьям полбуханки хлеба.
   Обожал это место и Закир.  После  чалкиной  деревни  он  чуть  ли  не
сдвинулся на эстетике и даже стрелки предпочитал забивать не  где-нибудь
в пустынных местах на развалинах цивилизации,  а  в  заповедных  местах,
переполненных птицами и чадолюбивыми мамашами. Судя по обилию зелени,  у
многих создавалась иллюзия, что придется  иметь  дело  не  с  уркой,  за
плечами которого едва ли не двадцать лет отсидки, а с юным натуралистом.
   - Ты что, спятил, что ли, ночь на дворе!
   - Дело срочное, а потом,  это  тебя  тоже  касается.  Федосеев  хотел
уговорить Закира встретиться завтра в полдень, но  для  этого  следовало
веско обосновать свой отказ. А вот этого делать не полагалось. Не  далее
как две недели назад у него отключился телефон.  На  вызов  явились  два
мастера, которые  мгновенно  устранили  неисправность.  Но  у  Федосеева
имелось немало  оснований  предположить,  что,  выявляя  неполадки,  они
запросто могли приклеить "клопик" куда-нибудь в телефонный аппарат.
   - Ладно, буду. - поколебавшись объявил  Федосеев.  И  не  без  досады
положил трубку.
   Некоторое время он соображал, как  следует  поступить,  потом  быстро
оделся и, спустившись, пошел к телефонной будке. Осмотревшись, он набрал
телефонный номер:
   - Девочка моя... Да, да, это твой песик... Вот именно... Затарился по
самые уши, тебя ждут очень хорошие подарки.  Но  нашу  встречу  придется
отложить... Да, до завтра, в это же самое время... - нажав на рычаг,  он
тут же стал набирать очередной номер.
   И, скоро дождавшись ответа, по-деловому заговорил:
   - Узнаешь, Петр?.. Вот и  отлично.  Чего  я  тебе  звоню-то  в  такой
полуночный час? Нужда приперла. У меня должно свидание состояться  через
пару часов... Да, да, с нашим другом, я тебе про него уже рассказывал...
Опасно, но что делать, не пойти я тоже не могу...  В  общем,  так,  если
где-нибудь в сквере найдут мой холодный  труп  с  дыркой  в  голове,  ты
должен знать, чьих это рук дело... Очень надеюсь, что и с того света  за
обидчиком явлюсь.
   Ночь  была  теплая.  Даже  слегка  душноватая.  Где-то  за  пределами
Садового кольца тускло полыхнула молния, и еще  через  минуту  докатился
отголосок умирающей грозы. Скамейки в скверике  были  свободны,  лишь  у
фонтана расположились три  парня  и  сладко  потягивали  пиво  прямо  из
горлышка. Недалеко от памятника Репину проводила время молодая  парочка.
Причем девушка с распущенными белыми волосами сидела на коленях у парня,
обхватив его за шею. Если  судить  по  милым  смешкам,  совсем  некстати
резавшим почти заповедную тишину, им было хорошо.  В  общем,  есть  чему
позавидовать. Для ожидания Федосеев выбрал хорошо  освещенную  скамейку.
Тихо покуривал, посматривая на часы, и проклинал себя за то, что  явился
на  двадцать  минут  раньше  установленного  срока.   Он   с   интересом
всматривался в редких прохожих, надеясь в свете  фонарей  увидеть  среди
них Закира. Но вора не было.
   До встречи оставалось четыре  минуты  -  Федосеев  невесело  хмыкнул,
подумав о том, что сейчас он является идеальной мишенью,  и  если  Закир
надумал от него избавиться, то лучший  момент  подобрать  будет  трудно.
Вряд ли он перепугает милующихся на лавочке  молодых  людей  -  пистолет
будет с глушителем, и выстрел прозвучит, как раздавленный полый орех.
   Закир  подошел  из-за  спины.  Тихо,  словно   тень.   И,   сдержанно
поздоровавшись, присел на край скамьи, сунув руки в карманы.
   - Так чего ты хотел? - спросил  Иван  Степанович.  На  Закира  он  не
смотрел -  нагляделся  предостаточно,  сейчас  его  больше  интересовала
парочка влюбленных.
   Парень действовал нагловато: его правая рука уже Давно упорхнула  под
коротенькую юбку и проводила нехитрые поглаживания, левой  он  осторожно
придерживал девушку за талию,  словно  опасаясь,  что  она  может  вдруг
свалиться с его колен от избытка чувств. Закир невольно улыбнулся:
   - Смотрю, ты не в настроении. От бабы, что  ли,  выдернул?  Отодрать,
что ли, не успел?
   - А ты что думал, в моем возрасте это единственная радость! Тем более
если знаешь, что аппарат через год-другой отказать может.
   Он вновь  взглянул  на  влюбленную  молодежь,  девушку,  похоже,  уже
припекло - она заерзала на коленях кавалера и  обвила  его  крепкую  шею
обеими руками.
   Чувствовалось, что она была готова к совокуплению прямо здесь.
   - Я по делу... Помнишь, по ящику крутили эпизод про дилеров? Там  еще
ваш новичок затесался.
   - Так, - насторожился Федосеев.
   - Он был вместе с кентом заснят. Так вот, того, второго, я знаю.
   Однажды на пересылке столкнулись, навел  о  нем  справки.  Сейчас  он
сидит в Бутырке.
   - Откуда известно? - насторожился Федосеев.
   - Натянул провода и кое-что о нем выведал.
   - Не тяни, говори.
   - Погоняло - Тихоня. Человек он серьезный. Держит масть в хате  и  со
всеми авторитетными за своего. Маза у  него  тоже  приличная.  В  общем,
определили, что пацан он с пониманием. Так что  похоже,  нашептали  тебе
про твоего Диму верняк! Они вместе даже  учились,  вот  только  пути  их
разошлись.
   - Кто расклад делал?
   Парочка уже  явно  перегрелась.  Кавалер,  сглатывая  слюну,  вытащил
ладонь из-под юбки и, бережно ухватив девушку за плечи, повел ее в более
темную часть сквера.
   - Люди уважаемые, в Бутырке  парятся.  Сейчас  он  там  знаменитость,
все-таки по ящику крутанули. Настроение у старика вконец ухудшилось:
   - Так чего ты хочешь?
   - Я тут покумекал малость... Не так все просто, как кажется.  Прижать
Тихоню надо, и пускай он о твоем питомце всю подноготную выдаст.
   - К чему ты это?
   - А то, что он не один здесь! Наверняка на наши "стволы" и другие рты
пораззявили. А как они объявятся, так мы всех сразу и  положим.  Что  же
это такое получается, нашими руками да жар загребать? Явились  откуда-то
из Тмутаракани и еще права качают, пидоры!
   - Как же ты его зажать-то хочешь, если  он  в  Бутырке  в  порядочных
людях ходит? - усмехнулся Федосеев. - Если кто косяк заметит, то за него
и спросить могут.
   - Вот поэтому я к тебе и пришел, Ваня, - трогательно произнес Закир.
   Федосеев с интересом  посмотрел  на  вора.  Прежде  за  ним  подобной
сентиментальности не наблюдалось. - Все-таки связи у тебя там  кое-какие
остались. Ты бы заявился к ним по старой памяти  и  попросил  бы,  чтобы
одолжение сделали, перевели Тихоню в другую хату. Сначала бы  с  ним  по
душам поговорили, а если это не поможет, то и прессануть можно.
   - Башли отвалить нужно, просто так надрывать пуп никто не  станет.  А
потом, ведь и себе дороже, путевого пацана в сучий  куток  переправлять.
Тут ведь и заточку в брюхо ненароком получить можно,  -  очень  серьезно
заметил Федосеев, потерев большим пальцем подбородок.
   - Здесь  ты  можешь  не  сомневаться,  -  твердо  пообещал  Закир,  -
отбашляем, сколько потребуется. Главное,  чтобы  хата  лунявая  была.  И
пусть потом нашего человечка нему проведут, а  уж  он  провода  с  волей
натянет и передаст все как есть.
   - Мысль неплохая. Если уж они такие кореша, то наверняка друг о друге
многое знают... Если не все. Ладно, -  поднялся  со  скамейки  Федосеев,
давая понять, что разговор закончен, - как его зовут?
   - Ерофеев Матвей. Погоняло Тихоня. Не ошибешься, он там один с  такой
кликухой.
   - Будем надеяться, что завтра его переведут,  ну,  в  крайнем  случае
послезавтра. Кстати, а за "стволами" ты присматриваешь? Что-то уж больно
времена неспокойные.
   - Как раз оттуда еду. Поставил  трех  быков,  стоят  на  стреме.  Все
путем!
   - Они хоть знают, что охраняют?
   - Сказал, шмотье, дескать, скупщика ждем. - Серьезно сказал Закир.  -
Кажется, поверили.
   - Ты думаешь, они  жмуриться  будут,  когда  мы  ящики  распаковывать
начнем?
   - Об этом не думал, - неопределенно сказал Закир.
   - А вот ты подумай, - очень назидательно протянул Иван Степанович,  -
одних винтовок только на полмиллиона "зеленых" потянет, а  ты  приплюсуй
сюда и "волыны", которые сейчас в особой цене...
   - Короче, что сказать хотел?
   - А ты нетерпеливый, - поморщился Федосеев, - вижу, что  ничему  тебя
тюрьма не научила.
   - Не тебе учить!
   - Что я тебе хотел