оно что, - лицо Бека приняло настороженное выражение. - Кто
же не знает Батяню. Так в чем, собственно, дело?
   - У нас есть информация, что вы были с ним приятелями.
   Бек посмотрел на соседний столик, за которым сидела его пристяжь.
   Ребята были молодые, едва ли не в три раза младше своего  наставника,
для них он был если не пророком, то уж апостолом - это точно! Интересно,
что бы они сказали, если бы услышали подобные высказывания?
   - Заключенный никогда не может быть приятелем вертухая.
   Говорил Бек  четко,  выговаривая  каждое  слово,  слушая  его,  очень
хотелось верить.
   В душе у майора что-то шевельнулось, кажется, он попал под гипноз его
черных глаз и, стараясь преодолеть наваждение, продолжил дальше:
   - Нам известно, что он регулярно  получал  от  вас  деньги  во  время
службы в колонии. У нас имеются свидетели, показания...
   - Если вам все известно, тогда зачем вам я? Вы что,  хотите  посадить
его за решетку? Тогда вам нужно будет сажать половину персонала в каждой
колонии, а может быть, и всех! Зарплаты  у  них  небольшие,  и  ни  один
контролер никогда не откажется от денег, которые всего лишь,  за  мелкую
услугу в два раза покрывают его месячный оклад. Здесь  претензии  не  ко
мне, гражданин начальник систему нужно  менять.  И  чем  раньше  вы  это
сделаете, тем лучше. А потом, чего вы прицепились к Бате, он  выработан,
он шлак, ему на погост скоро отправляться.
   Ловить нужно тех, кто  действительно  хапал  по-крупному,  ничего  не
стыдясь.
   - Возможно, - неопределенно протянул Усольцев. -А встречаться  с  ним
после зоны вам доводилось?
   - Гражданин начальник, я  из  понятливых,  что  ты  вокруг  да  около
ходишь, говори, что сказать хотел, - слегка раздраженно произнес Бек.
   - Но сначала ты должен мне пообещать,  что  наш  разговор  не  выйдет
дальше этих стен.
   - Держать перед ментом слово западло... Но хорошо. Сукой  буду!  Тебе
достаточно?
   - Вполне.
   Парни  за  соседним  столиком  делали  вид,  что  заняты  собственной
беседой, но время от времени  кто-нибудь  из  них  бросал  настороженный
взгляд в сторону опера.
   - Около месяца  назад  из  охраны,  где  работает  Федосеев,  пропало
оружие.
   Много оружия! Пистолеты, снайперские винтовки. Здесь не обошлось  без
крупных криминальных связей. Мы подозреваем, что в этом деле может  быть
задействован человек, знающий Федосеева. Не знаю, как ты это воспримешь,
- Усольцев улыбнулся, - но подозревают и тебя.
   - Буду с тобой откровенен. Тебе никто  никогда  не  говорил,  что  от
большой  уголовщины  до  политики  всего  лишь  один  шаг?  -   Усольцев
неопределенно пожал плечами. -  Там,  где  большие  деньги,  там  всегда
присутствует политика. Ты думаешь, случайно авторитеты лезут во  власть:
в мэры, в Госсоветы, в Думу?
   Власть дает неограниченные возможности для отмывания и  зарабатывания
денег.
   Меня эта сторона не прельщает, у меня другой путь. Ты знаешь,  кто  я
по национальности?
   - Прежде чем прийти сюда, я полистал твое дело. Ты крымский татарин.
   - Это не просто строка  в  паспорте.  Я  тот,  который  когда-то  был
выселен и практически всю жизнь прожил вдали от того места, где родился.
Я никогда не скрывал этого и всегда гордился своей  национальностью.  Но
все это время я жил  не  так.  -  Бек  говорил  спокойно,  ни  малейшего
волнения в голосе, вот только глаза блестели. - И вот  сейчас,  когда  у
меня появились возможности, я решил помочь своему народу хоть в малом. И
ты думаешь, стану рисковать доверием людей из-за каких-то стволов. - Бек
брезгливо поморщился. - А потом, если откровенно, когда мне  понадобится
оружие, я найду его куда в более безопасном месте. - Губы его  при  этом
разошлись в доброжелательной улыбке. Джамал Бекиров знал, о чем говорил.
- Через меня проходят немалые суммы, но все они уходят в  Крым.  Слишком
много у нас растет сирот. И я им должен помочь, чтобы они  не  пошли  по
моему пути. Как видишь, воры бывают и такие. Если я тебя не  убедил,  то
мне нечего добавить. Майор Усольцев выглядел удивленным:
   - У меня другие данные.
   Неожиданно Бек расхохотался:
   - Узнаю мента... Конечно, что  еще  может  интересовать  преступника,
пусть бывшего, - казино, женщины,  карты...  Гражданин  начальник,  хочу
заметить тебе, жизнь всего лишь одна, и каждый живет, как умеет.
   Бек был соткан из противоречий, и трудно было  сказать,  чего  в  нем
было больше: белого или черного.
   - Может быть, ты знаешь, кто это мог  сделать?  Ведь  ствол  винтовки
может быть направлен и в твою сторону.
   - Извини, гражданин начальник, но мне больше нечего добавить.
   Майор Усольцев не уходил. Обстановка ему нравилась. Девица с глубоким
декольте грудным голосом вытягивала какую-то томную мелодию.
   - У тебя родился сын? Ты назвал его Надиром? Бек нахмурился.
   - И до этого менты докопались. А вам что, собственно, за дело? Я  вор
и живу по своим понятиям.
   - А вот здесь ты соврал.
   Бек демонстративно отодвинул от себя  тарелку  и  сказал,  добавив  в
голос металла:
   - Я тебя слушаю.
   - Одно дело рожать детей, что не воспрещается, а другое  дело  давать
им свою фамилию. - Лицо  Бека  дрогнуло.  -  А  ведь  эта  девушка  тебе
понравилась настолько, что ты решил узаконить с ней отношения. Ты сказал
об этом своей пристяжи? Или все-таки оставил в тайне?  -  Бек  стрельнул
глазами в сторону телохранителей. У парней свои разговоры,  и  на  время
они позабыли о хозяине. - Мне вот интересно знать, что подумает о  твоем
покупке молодежь, которая считает тебя до корней  волос  путевым  вором!
Хотя чисто по-человечески  тебя  можно  понять.  Ты  думал  о  старости,
которая уже не за горами. Хотел, чтобы всегда рядом с тобой была любимая
женщина. Я даже уверен, что наверняка это было одно из ее условий.  Твоя
избранница производит впечатление очень сильного  человека  и  не  могла
оставаться рядом с тобой на птичьих правах. Извини меня за  банальность,
но ей нужна была печать в паспорте, и она ее получила!
   - Друзья меня поймут, - не без усилия выдавил из себя Джамал.
   - А что в таком случае скажут твои недоброжелатели? У тебя их не  так
и мало. На имя своего сына ты открыл счет в одном из  банков  Швейцарии.
Наверное,  хочешь,  чтобы  Надир   стал   большим   человеком,   получил
западноевропейское образование. Вполне понятны чаяния родителя. Но  весь
вопрос - откуда ты взял деньги?.. Я-то знаю,  что  ты  их  получаешь  от
таганской братвы. Но как ты объяснишь это другим? Люди просто  подумают,
что Бек пощипывает капусту из "общака" земляков. Ты не хуже меня знаешь,
как называют таких людей и что с ними делают. Я боюсь, что с тобой  даже
не будут разбираться, а просто тихо устранят.
   - Что ты от меня хочешь? - проскрипел зубами Бек.
   - Немного. Я хочу, чтобы ты указал мне, кто заинтересован  в  закупке
оружия.
   - Это очень много. Дай мне подумать.
   - Хорошо, - охотно согласился майор.  -  У  тебя  есть  время...  три
минуты.
   Большего дать не могу, извини.
   - Я не знаю человека, что взял "стволы", но могу  назвать  того,  кто
вхож в эти дела. Оружейники - это своего рода закрытый клуб,  вход  туда
просто заказан. Этот человек обычно сидит в ресторане "Рио-Рио", что  на
Краснопресненской набережной.
   - Как его зовут?
   В глазах Джамала все еще оставалось сомнение, наконец он решился:
   - Его зовут Ильсур Ханов. Там, где пахнет оружейной  смазкой,  всегда
следует искать его. Предупреждаю, человек он жесткий.  Его  нужно  брать
неожиданно, иначе стрельбы не миновать.
   - Сегодня он будет там? Бек улыбнулся:
   - Он уже сейчас там. Усольцев поднялся:
   - Извини, если причинил  тебе  какое-то  беспокойство,  -  и,  поймав
насмешливый взгляд Бека, не прощаясь, вышел из зала.

Часть 6

ПРОЩАЙ - КАМЕРА, ЗДРАВСТВУЙ - ОРУЖИЕ

Глава 36

МОРДОЙ В ПОЛ, ГОСПОДА!

   Микроавтобус, негромко скрипнув  тормозами,  остановился  у  входа  в
ресторан. Капитан Половцев чуть отодвинул  занавеску  и  осмотрелся.  На
набережной, закованной в гранит, малолюдно. Всего лишь несколько парочек
пришли посмотреть на серую воду: не  то  от  большой  любви,  не  то  от
невыносимой тоски. И попробуй тут разберись. Огромной громадиной нависал
над рекой Дом правительства. Место,  прямо  скажем,  не  самое  удачное,
чтобы выкрикивать яростные команды  вперемешку  с  матом  и  размахивать
автоматом под носом у сытых "слуг  народа".  Уже  завтра  телефоны  МУРа
будут надрываться от угроз и требований немедленно  наказать  виноватых.
Но об этом лучше не думать, иначе вообще не выполнишь задачу.
   У  самого  входа  стояло  несколько  человек.  Степенно   покуривают.
Наверное, какие-нибудь  бизнесмены,  пришедшие  послушать  зажигательную
музыку и снять девочек на ночь. Благо они тут околачиваются в избытке.
   Внимание капитана привлекли трое мужчин  в  светлых  костюмах.  Очень
дорогих, скроенных точно по фигуре. Галстуки яркие, от них так и  рябило
в глазах! У одного из них Половцев  заметил  изумрудные  запонки.  Камни
были величиной едва ли не с орех  фундук  и  в  мерцающем  свете  ночных
фонарей напоминали алчные кошачьи глаза. На пару  таких  камешков  можно
купить домик где-нибудь  на  Лазурном  берегу.  На  галстуке  у  другого
заколка из белого металла.
   Похоже на платину.
   Половцев с удовлетворением подумал о том, что они будут первыми, кого
он уложит на землю. И  пусть  попробуют  роптать.  В  таком  случае  они
останутся не только без привычных украшений, но попутно растеряют в пыли
и зубы, залатанные заморскими пломбами.
   Жесты у них были плавными и очень отточенными, с  подобными  манерами
очень легко выступать с трибуны  Государственной  думы  и  куда  труднее
убеждать в своей правоте коренных обитателей камер.
   Итак, расклад ясен.
   Евгений  Половцев  почувствовал  легкое   возбуждение.   Он   опустил
занавеску и посмотрел на сосредоточенные лица бойцов.
   - Все как обычно, - заметил капитан,  -  чтобы  никакого  кино!  Всех
присутствующих положить на пол.  Если  будут  сопротивляться,  уговорите
прикладами автоматов. Стрелять только в крайнем случае. Первый выстрел в
потолок.  Нам  нужен  Хан  и  его  окружение.  Если  кто-нибудь  из  них
попытается уйти, действуйте жестко. Но желательно без крови. Всем  ясно?
- остановил капитан тяжеловатый взгляд на молодом губастом лейтенанте.
   На прошлой неделе при задержании тот ранил одного пехотинца в ногу. И
пришлось исписать целую груду бумаг, чтобы отмазать парня.
   Лейтенант слегка улыбнулся и отвечал по-уставному:
   - Так точно, товарищ капитан!
   - Начнете с тех, что на улице, - показал Половцев взглядом на вход. -
А дальше все как всегда. Готовность номер один!
   Начало операции капитан всегда предварял  такими  словами,  мгновенно
превращаясь в строгого командира, Теперь  он  уже  совсем  не  напоминал
прежнего добряка Половцева, у которого можно  было  стрельнуть  сигарету
или занять до получки пару сотен. Обыкновенная и в  то  же  время  очень
хорошо отлаженная машина для насилия, способная, в случае необходимости,
кромсать, резать стрелять.
   Собровцы   натянули    на    лица    маски,    мгновенно    лишившись
индивидуальности.
   - Десять... девять... восемь... - четко разбивая время  по  секундам,
заговорил Половцев. Операция  была  отработана  до  мелочей.  Каждый  из
бойцов знал, что он должен делать  в  следующую  секунду.  -  Семь...  -
Половцев посмотрел на мощного парня, сидящего у самой двери. Жора Петрик
специализировался на вскрытии дверей.  Один  хороший  удар  чуть  повыше
замка заставлял трещать даже дубовые двери. Другой, сидящий напротив,  с
легкостью опрокидывал на пол даже разбушевавшегося титана. Но главное  -
это площадь, ее нужно было держать постоянно под  прицелом,  потому  что
даже из самого безобидного угла  могла  ударить  автоматная  очередь.  -
Шесть...
   Один из бойцов чуть поправил бронежилет, и без того пригнанный.
   Движение как будто спокойное и очень выверенное, но опытный  командир
увидел в этом сгусток нервов, оголенных до предела. Капитан узнал  парня
без труда - один из самых молодых. Перспективный. Стоит ему раз тридцать
выехать на подобное задержание, пару раз постоять под пулями, и  нервная
зевота покажется детским пережитком.
   -  ...Три...  два...  -  И  уже  торжественно,  словно  благословлял,
воскликнул:
   - Пошел!
   Дверь  микроавтобуса  вжикнула,  отворяясь,  и  тут  же  на  асфальт,
громыхая ботинками, повыскакивали собровцы.
   - Милиция!.. Всем стоять!.. Руки за голову!.. На  асфальте  огненными
брызгами засверкали брошенные  сигареты.  Капитан  не  без  удовольствия
уловил на лице мужчины с платиновой булавкой замешательство, которое тут
же сменилось обыкновенным страхом. Однако тот быстро понял, что ресторан
"Рио-Рио" - это не министерская приемная, и самое разумное в создавшемся
положении - это немедленно повиноваться  приказу.  Он  замешкался  всего
лишь на секунду, и,  добавляя  ему  сообразительности,  один  из  бойцов
крепко поддел его под зад ботинком.
   - Всем назад!
   Быстро и в то же время стараясь  не  растерять  остатки  достоинства,
курильщики потянулись к выходу.  Последнего,  с  изумрудными  запонками,
лейтенант чувствительно ткнул  прикладом  между  лопаток,  заставив  его
сжаться.
   - Веселее! Не гневите бога!
   Несколько собровцев под зажигательные  латиноамериканские  ритмы  уже
ворвались в помещение ресторана.  У  стойки  зловеще  разбился  бокал  с
вином, заливая бордовой краской дубовый паркет. У танцевальной  площадки
взвизгнула женщина; кто-то у самых дверей попытался воспротивиться,  но,
получив удар в живот, слег на пол, даже не ойкнув.
   Взгляды всех присутствующих обратились к  вошедшим:  застыли  руки  с
сигаретами, замерли у самых ртов вилки  с  закуской.  И  только  молодой
щеголеватый певец в длинной  рубашке  с  распахнутым  воротом  продолжал
нагнетать страсти под увлекательную мелодию.
   -  Всем  на  пол!  Живо!  Женщины  в  сторону!  -   кричал   капитан,
остановившись в центре зала. И, повернувшись  к  накрашенной  блондинке,
заорал прямо в перепуганное лицо:
   - Я кому сказал!
   По  всему  залу  заскрипели  стулья.  Раза  два  взорвались  об   пол
хрустальные бокалы, окатив окружающих мельчайшими брызгами.
   Вспыхнул  свет.  Яркий,  почти  операционный.  За  стойкой,  усиленно
протирая пустой  бокал,  стоял  бармен  и  нелепо  улыбался.  Больше  по
привычке,  чем  из  желания  угодить,  он  предложил  Половцеву  выпить,
старшего в нем признали уже все.
   - На пол! - развернулся в его сторону капитан. И бармен с  бокалом  в
руках укрылся за стойкой, спасаясь от ворвавшегося ужаса.
   В самом углу зала за  столиком  сидели  трое  мужчин  и  с  аппетитом
поедали барбекю,  обильно  сдобренное  густым  кетчупом.  Они  о  чем-то
вполголоса разговаривали и старательно делали вид, что  происходящее  не
относится к ним никоим образом.
   В троице выделялся смуглый человек с очень короткой стрижкой. Это был
Хан, Половцев узнал его мгновенно, едва перешагнул порог ресторана.
   Трое собровцев метнулись  в  сторону  сидящих,  но  капитан  коротким
окриком остановил их - лишать себя удовольствия он не желал. Это были те
самые люди, из-за которых он устроил ковбойские игрища. Несколько секунд
Половцев  стоял  рядом  и  наблюдал   за   поглощением   пищи.   Мужчины
разговаривали о каких-то пустяках и, кажется, подтрунивали над третьим.
   - Мясо-то вкусное? - добродушно поинтересовался капитан.
   Собровцы, стоявшие рядом, заметно напряглись. Ни одна из операций  не
проходила без театральных импровизаций, до которых капитан  был  большой
мастер.
   - А ты бы попробовал, - нашелся Хан. - Хочешь, оставлю?
   Сидевшие за столом парни дружно загоготали. А вот это был перебор.
   Носком ботинка  Половцев  зацепил  тарелку,  и  аппетитные  косточки,
брызгая кетчупом, полетели во все стороны, отскакивая от  стены.  Второй
удар пришелся в корпус сидящему  рядом,  он,  неловко  взмахнув  руками,
выронил вилку и, ударившись спиной, сдержанно ойкнул.
   - Лежать, скоты! Мордой в пол! - как приговор объявил Половцев.
   Второй попытался подняться, но капитан коротко ткнул ему в  солнечное
сплетение прикладом автомата и, схватив за волосы, дернул вниз.
   - Лежать, падла, пока мозги не вышиб! - коротко, без изысков приказал
капитан.
   Сцена никак  не  отразилась  на  аппетите  Хана,  он  взял  небольшую
булочку, намазанную икрой, и начал жевать ее с большим чувством.
   - Встать! - глухо произнес Половцев, подавляя в себе клокочущий гнев.
   - Я за вора, - коротко и не без достоинства представился Ханов.
   - А я за капитана  милиции!  -  перед  его  самообладанием  следовало
приподнять шапку.
   Удар пришелся Ильсуру Ханову в грудь,  он  опрокинулся  со  стула,  а
голова безвольно и с глухим стуком ударилась о стену.
   Медленно, не сводя тяжелого взгляда с Половцева,  стоящего  над  ним,
правой рукой Хан потянулся во внутренний карман пиджака.
   Лязгнули  затворы,  и  три  ствола,  направленные  в   вора,   сурово
ощетинились.
   - Не дури,  -  почти  дружески  посоветовал  капитан,  -  если  жить,
конечно, хочешь.
   - Маску сними, я тебя, гада, все равно урою! - пообещал Ильсур.
   Стоявшие рядом  собровцы  слаженно  подступили  к  Хану.  Первый,  не
особенно церемонясь, ткнул "ствол" "каштана" прямо ему  в  лоб,  а  двое
других привычно заломили руки за спину, заставив его взвыть от боли.
   Капитан постучал по его  карманам  и,  вытащив  из  пиджака  "ствол",
удовлетворенно протянул:
   - "Вальтер"!.. Пакуйте его!

***

   Майор  Усольцев  с  интересом  рассматривал  Ильсура   Ханова.   Даже
скованный наручниками, он излучал  откровенную  угрозу.  И  это  сейчас,
когда преимущество майора было подавляющим, а что говорить  о  колониях,
где на него взирали, как на апостола.
   Сильная личность, слов нет. Он как будто бы не смотрел,  а  испепелял
собеседника огнем.
   Все  эти  крики  и  давление  на  психику  не  для  него.  Закаленный
человеческий материал, прошедший  через  горнила  самых  строгих  тюрем.
Такого колоть не в радость.
   - Откуда у тебя "Вальтер-ФП"?
   - В сортире валялся, начальник,  не  пропадать  же  добру.  Вот  я  и
подобрал.
   Где-то в кабинетах столицы идет  нешуточное  оживление  в  московской
коллегии адвокатов. А как  же!  Выловлен  один  из  самых  состоятельных
законников  Первопрестольной.  И  полным  ходом   уже   шла   нешуточная
закулисная борьба, кому же следует отстаивать его  интересы.  Уже  более
дюжины элитных адвокатов предложили свои  услуги  вору,  и  Хану  только
осталось осуществить свой выбор.
   - Интересная деталь, ведь эта модель в  Москве  большая  редкость,  и
человек, который ею владеет, не только понимает  толк  в  оружии,  но  и
обладает немалыми связями в оружейном мире.
   Усольцев сел напротив. Яркая  лампа  освещала  лицо  вора  -  немного
усталое, подернутое на скулах мелкими дряблыми морщинами.  Свет  выдавал
его возраст, в ресторане он выглядел значительно свежее.
   Едва заметно дернулся правый уголок рта.
   - А какое отношение это может иметь ко мне?
   - В общем-то, действительно никакого, - неожиданно охотно  согласился
Усольцев, - если бы не одна деталь... на затворе и на патронах отпечатки
твоих пальцев.
   - Ах, вот ты о чем. - Кожа на лице Хана натянулась в доброжелательную
улыбку. Ильсур не был лишен обаяния.  -  Ты  же  знаешь,  майор,  каждый
мужчина в глубине души всего лишь мальчишка. Как увидит хорошую игрушку,
так начинает непременно играть с ней в ковбоя. Да убрал бы ты, гражданин
начальник, эту лампу, а то у меня уже глаза слезятся! - чуть раздраженно
произнес Хан.
   Усольцев слегка повернул настольную лампу.
   - Такой интерес может обойтись тебе несколькими годами тюрьмы.
   - Гражданин начальник, ты меня сроком не пугай, я ведь не малолетка.
   Всякое повидал, отсижу, выйду.
   - Хорошо, три года для тебя  не  срок,  -  согласился  Усольцев.