ич прекрасно понимал,  насколько  обманчиво  его
впечатление  и  насколько  опасен  и  коварен  этот   высокопоставленный
человек.
   Первым на трибуну  вышел  толстый  энкавэдэшник  генерал  с  занятной
фамилией Скороспелка, которая больше подошла бы как кликуха какой-нибудь
"шестерке" на сучьей зоне. Генерал хмуро посмотрел в зал  и  правильными
рублеными фразами начал чеканить, видимо, заранее заученную речь:
   - Товарищи! Всех этих воров в законе нужно расстреливать без  суда  и
следствия. И  желательно  прилюдно,  чтобы  акцию  могли  наблюдать  все
заключенные, отбывающие наказание. Вот тогда  порядка  на  зонах  у  нас
будет больше! Я эту публику знаю: чем с ними строже, тем больше они тебя
уважают, тем больше думают о нашей социалистической законности.
   Скороспелка  повернулся  в  сторону  председательствующего   товарища
Берии, который, скрестив руки на  выпуклом  животе,  бесстрастно  слушал
оратора.
   - Если вы разрешите, Лаврентий Павлович, то мы завтра же и  приступим
к ликвидации всей этой погани.
   И под жиденькие аплодисменты генерал Скороспелка удалился с трибуны.
   Лаврентий Павлович проводил выступившего снисходительным взглядом: он
любил этих плохо образованных, но  весьма  исполнительных  вояк.  Однако
тонкости мышления этим  людям  не  хватало.  Конечно,  уголовнику  нужно
демонстрировать силу, но одной силой всех проблем не решишь,  а  значит,
без мозгов тут не обойтись.
   Ладно, пусть несут генералы свою чепуху. Лаврентий Павлович, играя  в
демократизм, частенько разрешал подчиненным спорить с собой.
   - Товарищ Скороспелка, вы забываете о том, что смертная казнь  у  нас
отменена и нам следует действовать в рамках социалистической законности,
- мягко пожурил оратора Берия.
   Следующим  на  трибуну  поднялся  тощий,  сутуловатый,  большеголовый
полковник, похожий на гриб на тонкой ножке. От волнения полковник  долго
сморкался у микрофона в белый платок. По каким-то  неуловимым  признакам
можно было понять, что место его  службы  находится  в  холодных  краях.
Насморкавшись вволю, полковник запихнул платок глубоко  в  карман  своих
форменных брюк и заговорил неожиданно бодро и уверенно:
   - Мы понимаем, что расстреливать не позволено. Да  это  и  не  нужно,
ведь в нашем распоряжении имеется немало других действенных  мер,  чтобы
привести всех этих урок в чувство.
   -  Например?  -  подал  голос  Лаврентий   Павлович,   как-то   сразу
заинтересовавшись выступлением. Про себя Берия уже прозвал этого полкана
Грибом.
   Гриб в ответ на вопрос маршала с готовностью отозвался:
   - Пожалуйста, все очень просто.  Можно  держать  блатных  в  карцере,
вдвое и втрое превышая установленную норму, - в таких условиях не каждый
выживет, многие издохнут  быстрее.  Самых  отъявленных  смутьянов  можно
подсаживать к туберкулезникам, тогда даже здоровый  молодой  заключенный
уже  через  полгода  станет  безнадежно  больным.  Я  бы   даже   создал
туберкулезную зону, куда следовало бы направлять особо  неблагонадежных.
При необходимости можно предложить еще сотни способов борьбы  с  ворьем.
Так что, товарищи, на мой взгляд, расстрел - не  единственный  возможный
способ уничтожения воровской касты.
   Берия понимающе закивал. Про себя он уже отметил это предложение  как
весьма перспективное. Оно, конечно, было так же смертоносно, как  кашель
туберкулезника, но Лаврентий  Павлович  всерьез  задумался  о  том,  как
воплотить его на практике.
   Потом выступил крепкий майор с изуродованной левой рукой. Он уверенно
взошел на трибуну, ослепил  присутствующих  ровным  рядом  металлических
зубов и заговорил:
   - Все, что здесь предлагал предыдущий товарищ, возможно, и не  лишено
смысла, но не нужно забывать о том, что воры в законе  -  это  не  стадо
баранов, которых баран-вожак может повести под топор мясника. Они сильны
своей организацией и самодисциплиной. Мы не раз уже  убеждались  в  том,
что им достаточно только бросить клич, как восстание  поднимут  сразу  в
десятках зон.
   Они  фанатики,  когда  речь  идет  о  воровских  идеях,   они,   если
потребуется,   могут   приказать   туберкулезникам   перецеловать   всех
охранников,  а  тогда,  извините,  на  погост  придется  отнести  добрую
половину личного состава. Мне думается, что поступать с ворами в  законе
следует совсем по-иному.
   - И  как  же,  как  же,  товарищ  майор?  -  Берия  вперил  взгляд  в
самоуверенного нахала.
   - Очень просто, Лаврентий Павлович! Нужно сделать так, чтобы они сами
уничтожили друг друга. Насколько мне известно, на  сегодняшний  день  на
зонах насчитывается около пяти тысяч воров в законе.
   - Я вижу, что вы хорошо осведомлены, товарищ майор, -  мягко  прервал
выступление Берия, но потом улыбнулся, едва раздвинув губы:
   - Это секретные оперативные данные. Продолжайте.
   - Воры в  законе  сегодня  рассредоточены  по  многим  зонам  Сибири,
Дальнего Востока, Урала, Заполярья. Я же предлагаю сделать  вот  что.  -
Выступающий на несколько секунд замолчал, собираясь с мыслями,  а  потом
продолжал так же уверенно:
   - Нужно создать для воров в законе  специализированный  лагерь,  куда
следует перевести их всех и сразу. Я  очень  хорошо  знаю  эту  публику,
каждый из них мнит себя едва ли не пупом земли.
   Представьте себе, что будет, если мы этих гордецов поместим вместе  в
тесных переполненных бараках? По воровским законам наказать пахана имеет
право только пахан. Если пахана оскорбит кто-то другой, обидчик подлежит
немедленному уничтожению. Нам не нужно будет расстреливать воров  -  они
сами перережут друг друга. И тогда в течение месяца мы сможем избавиться
от всех воров в законе,  а  оставшиеся  без  своих  вожаков  заключенные
сделаются более сговорчивыми. Если выявятся какие-то новые лидеры, то мы
сумеем перевести их в тот же лагерь, и  история  повторится  вновь.  Вот
такое у меня предложение.
   Выступающий почтительно кивнул  наркому,  твердой  походкой  сошел  с
трибуны и возвратился на свое место.
   - Кто этот майор? - Берия взглядом указал на выступавшего.
   Сосед  министра  -  генерал  Воронов,  который  выполнял  обязанности
референта, отреагировал мгновенно:
   - Товарищ Берия, это начальник колонии  номер  семьсот  двадцать  три
майор Беспалый.
   - Где находится колония?
   - Под Североуральском, Лаврентий Павлович.
   Генерал Воронов при Берии служил уже четвертый год. За это  время  он
успел  основательно  изучить  повадки  своего  шефа  и  знал,  что   тот
интересуется не только красивыми женскими  ножками,  но  и  современными
техническими разработками, последними достижениями науки. Тем  не  менее
особое пристрастие Берия питал  к  ГУЛАГу,  -  это  ведомство  он  любил
называть  своим  "детищем".  Берия  помнил  имена   и   фамилии   многих
начальников колоний, не забывал даже разжалованных  и  осужденных,  а  к
некоторым питал нечто вроде привязанности и призывал их для  задушевного
разговора в Москву каждые полгода. Воронов знал и о том,  что  трое  его
предшественников были уволены за "некомпетентность": вся их  провинность
заключалась в том, что они не всегда точно и быстро  могли  ответить  на
неожиданные вопросы наркома. Воронов догадывался, что свой  земной  путь
они, скорее всего, закончили в краю вечной мерзлоты. Генерал был из тех,
кто умеет извлекать уроки из ошибок других, а  потому  всегда  тщательно
Готовился ко всякого рода  заседаниям  и  совещаниям  и  знал  о  каждом
выступавшем куда больше, чем входило в его обязанности. Но к Беспалому у
Воронова интерес был особый, так как личность эта была неординарная.
   - Что он за человек?  Мне  показалось,  что  майор  больше  похож  на
уголовника, чем на кадрового офицера.  Или,  может  быть,  это  издержки
профессии,  когда  начальство  очень  напоминает  своих  подопечных?   -
усмехнулся Берия.
   - Вы, как  всегда,  очень  проницательны,  Лаврентий  Павлович.  Этот
человек действительно бывший уголовник и даже более того - он бывший вор
в законе! Из беспризорников, отсидел несколько  лет,  потом  Веселовский
взял его под свое крыло и стал с ним вплотную работать.
   - Веселовский? Это тот, которого расстреляли в  тридцать  девятом?  А
этот Беспалый очень неглуп, - раздумчиво заметил Берия.  -  Чувствуется,
он знает предмет. Значит, вы говорите, что он был вором в законе?
   - Так точно, Лаврентий Павлович!
   - Пожалуй, он засиделся в  майорах.  Я  хочу,  чтобы  вы  подготовили
приказ о присвоении внеочередного звания майору Беспалому.  И  секретное
предписание   о   предоставлении   полковнику   Беспалому   чрезвычайных
полномочий.
   Пусть он в  своем  Североуральске  создаст  колонию  нового  типа,  о
которой он тут нам так красноречиво говорил. А если не оправдает доверия
- вернется туда, откуда вышел...

Глава 12

   В 1936 году Тимофей Беспалый прибыл  в  колонию  в  Североуральске  в
качестве начальника лагеря.  Товарищ  Веселовский,  благословляя  своего
протеже на новое назначение, говорил:
   - Ты должен всем доказать, что способен на многое. Я верю в тебя!
   Убежден, пройдет год-другой, и тебя заметят. Есть в  твоем  характере
нечто такое, что отличает тебя от всех остальных. Не знаю, откуда это  в
тебе...
   -  Скорее  всего  беспризорное  детство  сказывается,   -   улыбнулся
Беспалый.
   - Возможно,  возможно,  -  согласился  Веселовский.  -  Уверен:  быть
начальником лагеря - не самое. худшее занятие.  Тебе  понравится.  Потом
будешь меня благодарить. Дело нужное, кому-то  ведь  надо  заниматься  и
этим. И знаешь, я тебе хочу сказать: мне кажется, что ни у кого  это  не
получится лучше, чем у такого, как ты, кто на своей шкуре  все  испытал.
Эта работа для тебя. Тебе  будет  легко  справиться  с  себе  подобными,
потому что ты знаешь их привычки, обычаи, ты, как никто  другой,  знаешь
уголовный мир, и я уверен, что ты меня не разочаруешь. А теперь  говори,
какую ты хотел бы возглавить колонию?
   - Мне хотелось бы вернуться туда, откуда я  вышел  на  свободу,  -  в
Североуральск.
   Герман Юрьевич долго и раскатисто хохотал, а  отсмеявшись  и  вытерев
слезы, произнес:
   - Я знаю тебя лучше, чем ты думаешь! - Он похлопал ладонью по карману
френча и объяснил:
   - Вот здесь  бумага  о  присвоении  тебе  звания  майора  и  о  твоем
назначении начальником лагеря в Североуральске.
   - А что же будет с Леватым?
   - Ты волен решать сам: он полностью поступает в твое распоряжение.
   Можешь сделать  его  своим  заместителем,  а  если  не  желаешь,  так
разжалуй в начальники отряда.
   И Веселовский расхохотался вновь.
   - Я непременно последую вашему совету, - с хитрой  улыбкой  отозвался
бывший зек.

***

   И вот теперь,  ровно  десять  лет  спустя,  Беспалый  с  пристрастием
осматривал зону, которую и так знал как свои пять  пальцев.  Сначала  он
прошелся по всему периметру, изучая заграждение из колючей  проволоки  и
лично убеждаясь в том, что все столбы стоят крепко.  Высокие  сторожевые
вышки с  пулеметными  установками  устрашающе  торчали  из  многовековой
мерзлоты и чем-то напоминали зубы огромного  доисторического  животного.
Следом за ним семенил неуклюжий капитан Морозов.
   - Через колючую проволоку пропустить ток,  -  распорядился  Беспалый,
обращаясь к капитану. - И такой силы, чтобы разил наповал.  Пусть  и  не
помышляют о побеге. Я эту публику знаю отлично: заметят где лазейку, так
непременно захотят выскользнуть.
   -  Будет  сделано,  товарищ  полковник,  -  подобострастно  отозвался
капитан. Он уже успел убедиться, что  перечить  начальнику  неразумно  и
опасно.
   Несколько дней назад Беспалый за невыполнение приказа собственноручно
выбил командиру второго взвода два зуба, а  старшего  лейтенанта  Гивина
заставил лично выгребать парашу в казарме  за  то,  что  тот  явился  на
развод в пьяном виде. Сам начальник лагеря презирал спиртное и  даже  не
курил. Того же самого он требовал от всех своих подчиненных, лишая их  и
без того серое существование последних маленьких  радостей.  Поведением,
жестами и манерой вести  разговор  товарищ  полковник  напоминал  самого
настоящего блатного. Но каково  же  было  удивление  молодого  капитана,
когда он узнал, что Тимофей Беспалый  и  в  самом  деле  был  в  прошлом
настоящим вором в законе.
   - У меня большие планы, капитан! - мечтательно  заметил  Беспалый.  -
Здесь я  устрою  фабрику  по  производству  мебели.  Вот  увидишь,  наша
продукция будет пользоваться спросом не только в наших краях.
   Капитан молча шагал, ставя сапожищи в  липкую  грязь  и  стараясь  не
отставать от полковника. Он ровным счетом ничего не понимал - кому,  как
не бывшему  зеку,  положено  знать,  что  работать  ворам  в  законе  не
позволяют неписаные традиции, так называемые  "понятия",  сложившиеся  в
воровской среде за многие столетия. Вор скорее отрубит  себе  руки,  чем
притронется к пиле  или  топору.  Видно,  новоиспеченный  полковник  был
романтиком, впрочем, таковые встречаются даже  в  исправительно-трудовых
учреждениях... А может быть, у начальника из-за нового назначения моча в
голову ударила.
   - Так  точно,  товарищ  полковник!  -  шмыгнув  носом,  согласился  с
бредовыми мыслями командира капитан Морозов.
   - Вот увидишь,  каждый  из  зеков  очень  скоро  станет  специалистом
высочайшего класса, - продолжал фантазировать  полковник  Беспалый,  как
будто уже видел склады, заваленные готовой  продукцией.  -  Я  научу  их
работать. Ты представляешь, капитан,  какое  это  будет  зрелище,  когда
урки, привыкшие только воровать и  грабить,  начнут  вопить  в  экстазе:
"Работать хочу! Работу давай!"
   Капитан Морозов  вымученно  улыбнулся.  Полковник  явно  был  великим
мечтателем: с таким богатым воображением следовало бы попробовать себя в
качестве писателя-фантаста.  Тем  не  менее  капитан  в  тон  начальству
ответил:
   - Это будет здорово, товарищ полковник!
   - Здорово, говоришь? - весело  подхватил  Беспалый.  -  Ты,  капитан,
недооцениваешь эту идею. Вот  увидишь,  это  будет  нечто  невиданное  и
неслыханное!
   Изучать наш опыт через  пару  лет  съедутся  все  начальники  колоний
Советского Союза. Поверь мне, я  умею  передавать  опыт.  -  И  Беспалый
блеснул золотой фиксой.
   - Я не сомневаюсь, товарищ полковник! - козырнул капитан.
   - Вижу, что ты поддерживаешь меня во  всех  моих  начинаниях.  Будешь
работать со мной в одной упряжке, и у тебя будет  тоже  все  в  порядке.
Обожаю единомышленников. Если будешь работать с огоньком, то обещаю - не
пожалеешь.  Но   сейчас   ты   должен   доказать   свою   лояльность   и
исполнительность. Поручаю тебе организовать работу с зеками  так,  чтобы
на зоне все сверкало, чтобы  твой  начальник  нигде  не  смог  испачкать
сапоги. Ты меня хорошо понял,  капитан?  Или  мы  с  тобой  не  в  одной
упряжке?
   - Все понял, товарищ полковник! Через неделю  здесь  будет  идеальная
чистота. Завтра же начнем.  Завезем  щебень,  дорожки  забетонируем.  Вы
убедитесь, что я умею работать в одной команде.
   - Вот  это  по-нашему.  Лагерь  должен  напоминать  город-сад.  И  не
заставляй себя подгонять, чтобы я в тебе не разочаровался.
   Беспалый круто развернулся и зашагал в сторону лесопилки.
   Капитан едва поспевал за полковником. Он понимал,  что  если  вызовет
недовольство начальника,  то  это  обстоятельство  сильно  осложнит  ему
дальнейшую  службу:  в  кармане  френча   Беспалого   лежал   приказ   о
предоставлении особых полномочий за подписью самого товарища Берии.  Эти
особые полномочия позволяли полковнику навсегда  поломать  жизнь  любому
неугодному.
   - Сделаю все, что смогу, товарищ  полковник,  -  с  подъемом  заверил
капитан. Он семенил за начальником, не разбирая дороги, и уже безнадежно
перепачкал в грязи сапоги, галифе и шинель.
   - Уж постарайся, родной! Еще у меня к тебе вот что: ты знаешь о  том,
что я сам бывший вор  и  был  здесь  на  зоне  смотрящим?  -  неожиданно
остановившись, спросил Беспалый.
   Такого вопроса капитан ожидать не  мог.  Открыв  рот,  он  мучительно
соображал, как следует поступить: сделать удивленное лицо  или  все-таки
на всякий случай продемонстрировать свою осведомленность.
   - Ладно, не тужься, вижу, что знаешь.  Так  вот,  я  хотел  попросить
тебя, капитан, не удивляться некоторым моим... странностям. Я вором  был
и вором останусь до самой смерти. Одна из моих  привычек  -  это  давать
своим подчиненным прозвища. Ты  мне  очень  напоминаешь  одну  бескрылую
птицу. Отныне я буду называть тебя Пингвином.
   Капитан с трудом проглотил ком, который застрял у него в глотке.
   - Понимаю вас,  товарищ  полковник.  Беспалый  одобрительно  похлопал
капитана по плечу.
   - Я вижу, что ты фартовый парень, но предупреждаю тебя:  на  прозвище
откликаться обязательно, иначе я могу обидеться. Ну  так  что,  Пингвин,
договорились?
   Капитан мрачновато  улыбнулся  -  нетрудно  было  представить,  каким
смотрящим был Тимофей Беспалый.
   - Так точно, товарищ полковник!
   - Хорошо, что ты понимаешь меня с полуслова. Если бы ты угодил в свое
время ко мне на зону, то я непременно сделал бы тебя подпаханником.
   Ха-ха-ха! Эх, парень, у меня просто  руки  чешутся  заняться  большим
делом. Я предвижу, что будет такая потеха,  которую  я  буду  вспоминать
потом всю жизнь.
   Тебе приходилось видеть пресмыкающихся воров?  Воров,  которые  лижут
сапоги начальникам?
   - Нет, - честно признался капитан.
   - Это редкое зрелище, но тебе, Пингвин,  я  очень  скоро  предоставлю
такую возможность.
   - Буду ждать с нетерпением,  товарищ  полковник,  -  стараясь  скрыть
охвативший его животный ужас, произнес капитан. Губы его  расползлись  в
кривом подобии улыбки. Он знал, что улыбка вышла глупой и вымученной, но
поделать с собой ничего не мог.
   До  партийного  призыва  на  службу  в  органы  МГБ  Морозов  работал
обыкновенным сельским учителем, был  незлобив  и  мягок.  Самым  большим
злом, испытанным им в жизни, была отцовская порка за мелкие мальчишеские
провинности.
   И сейчас, глядя на Тимофея Беспалого, капитан поймал себя на том, что
этот новый пахан одним только взглядом приводит его в неописуемый трепет
и вызывает желание спрятаться от него куда-нибудь в самый  дальний  угол
командирского барака.
   - А знаешь, Пингвин,  как  я  назову  нашу  операцию?  -  восторженно
спросил  Беспалый,  входя  на  территорию  промзоны.  Ему  не  терпелось
осмотреть ту часть лагеря, где воры в законе  будут  мастерить  шкафы  и
стулья для своей Советской Родины и ее граждан.
   -  Никак  нет,  товарищ  полковник,  -   после   недолгого   раздумья
отреагировал капитан.
   -  Операция  будет  называться  "Сучья  зона"!  А?!  Каково?  Здорово
придумано? - И Тимофей Беспалый самодовольно расхохотался. Глядя  сквозь
четыре ряда колючей проволоки далеко в тундру,  он  сладко  сощурился  и
мечтательно изрек:
   - Господи, как же хорошо, что не мне сидеть в этом лагере.
   В  его  взгляде  в  эту  минуту  промелькнуло  что-то   по-настоящему
дьявольское.
   - А теперь. Пингвин, вели включить сирены. Представляешь, никогда  не
думал, что их вой может быть так сладок.  Это,  видно,  потому,  что  на
поверки он отныне будет звать не меня!

Глава 13

   Операция началась ровно в ноль часов следующего понедельника.  Именно
в этот час во всех уголках необъятной империи  ГУЛАГа  были  распечатаны
секретные  пакеты  с  предписанием  спешно  этапировать  в  распоряжение
полковника Беспалого всех воров в законе, паханов,  подпаханников  и  их
ближайших сподвижников.
   Высказывались разные  предположения  о  мотивах  этой  акции.  Однако
убедительного  объяснения  никто  не   мог   найти.   Подозревали,   что
планируется расстрел законных или  их  массовое  уничтожение  каким-либо
другим способом.
   Ничего худшего, казалось, быть уже не могло.
   Этапированные воры  отказывались  подчиняться  конвою  и  идти  своим
ходом. Некоторые законные ударились в бега.  Но  большинству  ничего  не
оставалось, кро