е их интимное свидание.
   Елизавета Петровна усиленно пыталась делать вид, что к  той  женщине,
которую он выпроводил из своей комнаты всего лишь несколько часов назад,
она не  имеет  никакого  отношения.  И  этот  фокус  ей  удался  сполна,
единственное, что ее подвело, так это слегка подрагивающие ресницы.
   Шибанов пошел на маленькую хитрость - он сделал вид,  что  неимоверно
увлечен разложенными на столе бумагами, а потому  не  замечает  вошедшей
девушки.
   Лиза простояла  перед  его  столом  более  минуты  и,  не  дождавшись
внимания, нарушила тишину мягким бархатным голосом:
   - Григорий Олегович, тут пришло заключение по поводу изъятых "ТТ"  на
Курском вокзале.
   - Так, - мгновенно оторвал взгляд от стола  Шибанов.  И  увидел,  что
спокойствие девушке дается не легко: лицо  ее  напряжено,  а  на  скулах
выступил легкий румянец.
   - Пистолеты  из  той  самой  партии...  что  охраняли  вохровцы...  в
Текстильщиках, - она положила на стол заключение экспертизы.
   Лизе пора было уходить, но она продолжала стоять подле его стола, как
будто бы ожидала небывалого всплеска эмоций.  Но  вместо  этого  Шибанов
выжал из себя едва заметную улыбку и произнес скупо:
   -  Очень  хорошо.  Спасибо,  Елизавета  Петровна.  А   память   вновь
воскрешала ночную картину, где Лизонька лежала на его смятой холостяцкой
простыне неприступной крепостью  и  даже  ему,  специалисту  по  боевому
самбо, было не под силу раздвинуть ее скрещенные ноги.
   Держался Шибанов суховато, что, в  конце  концов,  вполне  объяснимо,
учитывая бездарно проведенную ночь.
   - Вы мне ничего больше не хотите  сказать?  Шибанов  поднял  глаза  и
смерил ее взглядом.  В  длинном  прямом  платье,  целомудренном,  как  у
послушницы монастыря со строгим уставом, Елизавета представлялась  живым
воплощением женского смирения.
   - А что, собственно, вы от меня ожидаете?  -  спросил  Шибанов.  -  Я
далеко не школьник, которому достаточно всего лишь  дотронуться  ладонью
до предмета обожания. Я нормальный здоровый мужик,  у  которого  имеются
свои потребности.
   Чего тут таить, я хочу любить женщину, которая мне нравится, и если у
меня с ней что-то не получается, то она мне просто  неинтересна.  У  вас
есть ко мне еще какие-нибудь вопросы?
   Получилось жестковато. Григорий увидел, как лицо  Лизы  на  мгновение
исказила плаксивая гримаса, а потом, собравшись,  она  прикусила  нижнюю
губу и произнесла чуть дрогнувшим голосом:
   - Я не могу так... сразу. Нам надо привыкнуть  друг  к  другу"  -  и,
развернувшись, заторопилась из кабинета.
   Подол длинного платья колыхнулся и скрылся за дверью.
   Несколько минут Шибанов сидел неподвижно, обхватив ладонями голову.
   Собравшись, попробовал  читать  приготовленные  документы,  но  вдруг
осознал, что совершенно не улавливает их  смысл.  "Ладно,  спокойнее,  -
попытался собраться капитан. - К черту  все  эти  служебные  романы!  Не
хватает еще шушуканья за спиной!"
   Выплыли "стволы", наконец-то!
   Подняв телефонную трубку, он набрал номер полковника Крылова:
   - Геннадий Васильевич, вы сейчас заняты?
   - Что-нибудь случилось?
   - Объявились "стволы", те самые, из Текстильщиков.
   - Немедленно ко мне, - приказал Крылов и тут же положил трубку.

***

   Полковник Крылов выслушал Шибанова, не перебивая, лишь иногда в  знак
согласия слегка качал  крупной  породистой  головой.  На  мясистом  лице
запечатлелось удовлетворение, которое можно  было  прочитать  не  иначе,
как:
   "Будет что доложить генералу".
   - Обыск в  магазине  сделали?  -  спросил  полковник,  когда  Шибанов
закончил.
   - Сделали. Но ничего не нашли. Ни оружия, ни героина.
   - Хм, - пальцы нервно забарабанили по  столу,  тебя  послушаешь,  так
начнешь думать, что мы имеем дело с образцовым гражданином. Неужели  нет
ничего такого, за что можно было бы его задержать?
   Шибанов отрицательно покачал головой.
   - Ни-че-го! Осторожный, сволочь, даже "ствола"  при  себе  не  носит.
Если мы его задержим хотя  бы  на  сутки,  так;  целая  свора  адвокатов
понабежит. На части разорвут.
   - Да, видно, придется его отпустить, если ничего такого не наскребем.
   Ладно, шут с  ним!  Значит,  он  сказал,  что  "стволы"  получены  от
Картавого Ленчика?
   - Так точно, товарищ полковник. Я  тут  полистал  его  досье.  Трижды
сидел за вооруженный грабеж, так что к оружию  у  него  старая  тяга.  В
лагерную элиту не пробился, состоял в  пехоте,  был  гладиатором.  Очень
дерзкий, трудно управляемый, невыдержанный.  В  зоне  был  стопроцентный
отрицала. После того, как откинулся, прибился к Закиру. Каримов  человек
серьезный и просто так со стороны никого не берет.  Следовательно,  Леня
Картавый получил хорошие рекомендации. Из своих источников мне известно,
что Каримов Картавым доволен. Даже сделал его звеньевым.
   - Понятно, - протянул полковник. Лицо его разгладилось и приняло, как
и прежде, слегка сонливое выражение.
   - Ты знаешь, где отыскать Картавого?
   - Да, - мгновенно отвечал капитан. - Он любит бывать в  боулинг-клубе
на улице Льва Толстого.
   - Спортсмен, значит, - едко  хмыкнул  полковник.  -  Давай  бери  его
немедленно.
   - Понял, - с готовностью поднялся Шибанов, отодвинув стул.
   - И только, пожалуйста, поаккуратнее, - попросил Геннадий Васильевич.
- Трогать никого не надо. Совсем не  обязательно  класть  всех  на  пол.
Определите его в толпе и мирно так, без шума и  мордобоя,  возьмите  под
рученьки и выведите из зала.
   - А если возникнут проблемы?
   - А вот если возникнут проблемы, то не мне  учить  вас,  как  следует
поступать. Но опять, предупреждаю, совсем не нужно разбивать стойку бара
чужими лбами. Если что, вычту из  вашей  собственной  зарплаты.  Или  вы
думаете, что МВД обязано оплачивать ваши молодецкие выходки?
   - Так точно, товарищ  полковник,  не  обязано,  -  слегка  выпрямился
Шибанов.
   - Если уж очень заслуживает, ну звезданите где-нибудь  в  фургоне,  -
посоветовал полковник. - Но так, чтобы нареканий со стороны не было.

Глава 47

В ДЕТСТВЕ Я БАЛОВАЛСЯ ЧУЖИМИ КОШЕЛЬКАМИ

   Прошел месяц, как Леня Картавый вернулся  из  Иерусалима.  Оказалось,
что на земле обетованной ему достаточно было  пробыть  всего  лишь  пару
недель, чтобы окончательно  сделать  выбор  в  пользу  России.  Экзотика
хороша лишь первые четыре дня, а потом к ней привыкаешь  настолько,  что
апельсиновые деревья, растущие вдоль тротуаров,  воспринимаются  так  же
обыкновенно, как липы в московских двориках.
   Израиль слишком религиозная страна, чтобы  жить  там,  и  россиянину,
привыкшему к раздраю в душе и  анархизму  в  голове,  слишком  тесно  на
клочке ухоженной земли.
   На родных просторах Леня Картавый не затерялся  и  скоро  прибился  к
Закиру Каримову, получив весомые рекомендации от  влиятельных  людей.  И
уже скоро под его началом было пятнадцать человек пехоты, а сам он  стал
хозяином двух престижных баров почти в центре Москвы.
   И все-таки Израиль оставил  в  его  душе  глубокий  след,  а  точнее,
приучил следить за собственным имиджем. Он  убедился,  что  даже  хозяин
захолустной лавочки одевался там  с  таким  изыском,  как  будто  в  его
распоряжении была не дюжина грязных тарелок, а  самый  доходный  банк  в
городе. А уж Лене Картавому, владельцу двух московских баров, и  подавно
полагалось ходить в дорогом  бостоновом  костюме  с  жилеткой,  и  чтобы
непременно    из     нагрудного     кармашка     выглядывала     золотая
двадцатисантиметровая цепь толщиной в большой палец.
   Если разобраться, в России житье не  худо,  если  имеешь  возможность
тратить ежедневно на собственные удовольствия не менее пятисот долларов.
   Но особенно Леня Картавый любил боулинг и готов  был  катать  тяжелые
шары по гладким дорожкам по двенадцать часов кряду,  отрываясь  лишь  на
мелкие человеческие надобности, ну и для  того,  чтобы  пропустить  пару
рюмок водки для вдохновения.
   Как  правило,  в  боулинг-бары  любили   захаживать   молодые   люди,
считавшие, что покатать шары на сверкающих дорожках -  занятие  того  же
уровня крутизны, как и получить приглашение на Кремлевский бал  в  канун
Рождества.  Здесь  часто  мелькали  девушки,  преисполненные  мечтами  о
приключениях, и Леня Картавый никогда  не  отказывал  им  в  советах  по
сбиванию кеглей. Подобные консультации нередко заканчивались  далеко  за
полночь, где-нибудь на широкой койке гостиничного комплекса.
   Что ни говори, а быть хозяином баров неплохая судьба. Девки липли  на
него,  как  пчелы  на  цветок.  А  стоило  обмолвиться  о  том,  что  он
израильский  гражданин  и  не  так  давно  вернулся  из   Иерусалима   с
многомиллионным счетом в кармане, чтобы расширять свой бизнес в  России,
как обожанием преисполнялась даже самая неприступная красавица.
   Боулинг  -   единственное   дело,   в   котором   Картавый   преуспел
по-настоящему.
   Если любовь  -  то  обязательно  несчастная,  если  ограбление  -  то
непременно заканчивалось решеткой. Боулинг - иное. И завсегдатаи бара не
без основания признавали его королем. Причем стопроцентные попадания  он
умудрялся совершать практически в любом состоянии, а если был  пьян,  то
кураж лишь удваивался.
   В правом углу бара, потягивая через соломинку  коктейль  из  высокого
матового стакана, сидела девушка лет двадцати. О ней Леня Картавый  знал
все или почти все. Год назад  она  стала  "Вице-мисс  Москвы"  и  теперь
работала в одном  столичном  агентстве,  рекламируя  колготки.  Получила
неплохой  контракт.  Все  это  само  по   себе   прекрасно.   Но   самым
привлекательным  в  ее  облике,  конечно   же,   оставалась   грудь,   и
руководители агентства представлялись Лене непроходимыми глупцами,  если
по достоинству не оценили такой выигрышный товар.
   Причем девица наверняка догадывалась о совершенстве верхней  половины
своего тела и груди несла всегда с таким достоинством, как будто  каждая
из них была нашпигована золотыми монетами.
   Девушка была одна и, что самое приятное, искала развлечений. Понятно,
что программа  подразумевала  не  поспешное  совокупление  где-нибудь  в
грязной каморке под лестницей, а тонкое ухаживание с цветами  и  ужином.
Дальше - прогулка по ночной Москве с посещением двух-трех злачных точек,
где собирается денежный бомонд,  преуспевший  не  только  в  собственном
бизнесе, но и в сфере самых экзотических  развлечений.  И  в  завершение
программы, как ценный приз - широкая  кровать  с  атласными  простынями,
пропитанными нежными, обволакивающими ароматами.
   Неприятность же заключалась в том,  что  на  красавицу  положил  глаз
Лось, один из уважаемых людей  района,  и  отдавать  ее  просто  так  не
собирался. Решили разыграть девушку в боулинг, в котором Глеб Лосев тоже
немало преуспел и вполне мог подвинуть Леню с заслуженного  королевского
трона.
   По  праву  хозяина  первым  начал  Леня   Картавый.   Брошенный   шар
старательно раскидал  выставленные  кегли,  оставив  лишь  две  у  самой
стеночки.
   - Леня, с такими руками, как у тебя, только в заднице  ковыряться,  -
заметил Лось. - Вот настоящий бросок, - и,  взяв  поудобнее  шар,  мягко
пустил его по дорожке.
   Снаряд, тяжеловато взяв разбег,  ударился  в  самую  середину,  легко
разметал кегли во все стороны, оставив всего лишь одну.
   - Неплохо.
   - Тебе этой красавицы не видать, - сдержанно  задирал  Леню  Лось.  -
Такая лапочка не для тебя. Ты, Картавый, даже  не  представляешь,  какая
могучая ночь меня ожидает.  Сначала  я  поставлю  ее  на  четыре  точки,
профалую ее как следует, а когда у нее от удовольствия  потекут  слюнки,
то я так вправлю ей, что у нее конец изо рта торчать будет.
   Девушка с  покорностью  молодой  лани  стояла  немного  в  стороне  и
большими бархатными глазами наблюдала за тем, как за право  обладать  ее
телом соперничают два молодых самца. И совсем не  подозревала  о  легкой
перепалке, возникшей между мужчинами.
   Леня Картавый брезгливо поморщился:
   - Господи, куда катится мир! Какую похабщину  я  слышу  от  человека,
прабабушка  которого  работала  уборщицей  в  консерватории.   Глебушка,
дорогой, можно  сказать,  что  ты  потомственный  интеллигент,  носитель
высокой культуры, а выражаешься, как пьяный конюх. Если бы твоя покойная
бабушка услышала такие слова, то  наверняка  перевернулась  бы  в  гробу
кверху попой, пардон! А как ты относишься к женщинам? Ты  слишком  долго
пробыл в мужском обществе, твои чувства явно притупились.  Бедный  еврей
Леня Картавый всегда утверждал и будет утверждать впредь, что тюрьма  не
исправляет. Ну, посмотрите, господа, что  стало  с  джентльменом  Глебом
Лосем,  его  поэтичная  ранимая  душа  теперь   напоминает   придорожные
булыжники.
   Лось криво улыбнулся.
   - Ты всегда был  мастером  красивых  слов,  Картавый.  Кстати,  ты  в
детстве стишками не баловался?
   Он бросил шар и с заметным  волнением  проследил  за  тем,  как  тот,
ударившись в выстроенные кегли, опрокинул их все до одной.
   Настала очередь Картавого. Он, не торопясь, ухватил очередной  шар  и
сказал:
   - Если я чем и баловался в детстве, так это чужими кошельками,  -  и,
размахнувшись, с силой отправил ядро прямо по центру.
   Послышались глухие удары падающих кеглей, и Леня Картавый восторженно
вскрикнул.
   Девушка увлеченно наблюдала за этой своеобразной дуэлью, не выказывая
расположения ни одному из соперничавших мужчин. В ее взгляде больше было
от самки, готовой тотчас уединиться с победителем в густых зарослях, чем
от женщины, желавшей со страстью отдаться любимому.
   - После того, как я тебя обую по полной программе,  настанет  очередь
забивать шары в  лузу  вот  этой  девочке,  -  гудел  Лось  с  чувством,
посматривая на ее длинные ноги. - Сегодня же ночью она  получит  в  свое
распоряжение настоящего похотливого кобеля, который будет три часа кряду
работать на ней, как отбойный молоток, - почти торжественно пообещал он.
   -  Господин  Лось,  вы  производите  впечатление  вполне   приличного
человека.
   Оставьте   наконец   свои   лагерные   университеты   и   выражайтесь
по-человечески. Я уже начинаю сомневаться в том, что ваш  прадед  пел  в
церковном хоре, как вы однажды изволили  мне  заметить.  Вам  непременно
следует побывать в Израиле. О! Культура!
   Цивилизация! Порядок! А если бы вы знали, какие там женщины.  Еврейки
- это самые сексуальные женщины в  мире.  О  боже,  кажется,  я  начинаю
возбуждаться! - и Леня с силой отправил шар в цель.
   Наконец красотка, чуть виляя бедрами, направилась к игрокам.
   - Мальчики, я устала ждать. Скоро полночь.
   Вблизи девушка  была  еще  краше,  через  легкую  ткань  просвечивало
упругое молодое тело. Счет был равный. Оставалось еще по одному  броску.
Леня, примерившись, швырнул ядро, стараясь угодить в самую середину.  Но
каким-то непостижимым образом, нелепо вильнув, оно  съехало  в  сторону.
Три кегли остались стоять, словно укор не совсем удачному броску.
   Леня Картавый улыбнулся, стараясь не показать досады, и, повернувшись
к девушке, сказал:
   - Валенька, а знаешь ли ты, что самые интересные  события  происходят
именно после полуночи. Если победа достанется  мне,  то  первое,  что  я
сделаю, так созвонюсь со своим ювелиром в Израиле и  велю  ему  отобрать
полкило бриллиантов.
   У меня намечается очень крупная акция.
   - А не многовато ли столько бриллиантов?
   - Полкило? Какие пустяки! -  отмахнулся  Леня  Картавый,  внимательно
наблюдая за тем, как Лось, чуть покачивая рукой с шаром, примеривался  к
центральной кегле. - Я разве тебе не говорил о том, что на Мертвом  море
у меня имеется пара гостиничных  комплексов  международного  уровня?  Не
хочу  врать  такой  очаровательной  девушке,  но  в  моих  номерах  даже
подсвечники из чистого золота.
   Представляешь, какая там красота.
   - Мне бы хотелось там побывать. - Глаза  газели  блеснули  радостными
искорками.
   - О, почту за  честь  принять  такую  гостью,  -  расшаркивался  Леня
Картавый. - Немедленно выезжаем... Сегодня!  Нет,  лучше  завтра  утром.
Успеешь собраться?
   - Нужно хотя бы проставить визу, - улыбнулась девица.
   Леня  Картавый  немилосердно  шлепнул   себя   ладонью   по   лбу   и
разочарованно прошепелявил:
   - Ах, да! Все забываю! У  вас  в  России  все  несколько  иначе.  Ну,
ничего, мы утрясем этот вопрос. В посольстве работает мой  лучший  друг,
его зовут Иса.
   Если бы ты знала, Валечка, сколько водки мы с ним выпили!  -  закатил
Картавый глаза. - Мне достаточно сделать ему один звонок, чтобы завтра к
одиннадцати  часам  в  твоем  паспорте  была  проставлена   виза.   Тебя
устраивает такой расклад?
   - Замечательно!
   Лось только кривился от откровенной лжи Картавого. Леня  всегда  умел
обращаться с женщинами, этого у него не отнять. Этот хитрый  еврей  умел
выжимать максимум удовольствия не только от  совокупления,  но  даже  от
легкого флирта, который непременно  предшествует  серьезным  намерениям.
Рассказывали, что даже к петухам на зоне он подступал не  просто  как  к
некоторой яме для слива накопившейся энергии, а  как  к  куртизанкам  из
дорогих парижских салонов.
   По большому счету он был немножечко чудак. Неожиданно шар сорвался  с
руки Лося, криво пересек дорожку  и,  ударившись  о  борт,  покатился  в
сторону построенных фигур. Потеряв скорость, снаряд зацепил всего четыре
кегли.
   - Какая жалость, какая жалость! - картинно ухватился Леня за  голову.
- Глебушка, ты даже не представляешь, как тебе не  повезло.  -  И,  взяв
Валентину за руку, горячо зашептал ей в самое ушко пухлыми губами:
   - Не позабудешь тех часов, что я тебе подарю.
   - Прозвучало сильно, - и, щелкнув косметичкой, Валя отошла к зеркалу,
- так я тебя жду у входа.
   Леня Картавый, открыв рот, смотрел на ее слегка покачивающиеся бедра,
отчего подол коротенького платья бросало из стороны  в  сторону,  словно
девушка танцевала какой-то модный бразильский танец.
   - Знаешь, а ты не такой пошляк, как мне показалось в самом начале,  -
посмотрел Картавый на Лося. Глеб усмехнулся:
   - С чего ты взял?
   - Первое, что я сделаю, когда приведу  ее  в  свою  конуру,  так  это
завяжу ее коротенькое  платьице  на  самой  макушке  и  прямо  у  порога
проверю, так ли она прекрасна внутри, как это представляется снаружи,  -
и, похлопав улыбающегося Лося по плечу, заторопился к девушке.
   На трех молодых людей, сидящих за соседним столиком и  со  скучающими
лицами пьющих пиво из высоких бокалов, он обратил внимание в  тот  самый
момент, когда до Валентины  оставалось  всего  лишь  три  шага.  Девушка
развернулась ему навстречу, немного расставив руки в стороны, словно  бы
для  объятия.  В  ее  глазах  застыло  небывалое  счастье,  какое  можно
встретить только у зрелой женщины, впервые ощутившей  оргазм.  Леня  уже
готов был подхватить ее на руки и  бежать  через  всю  Москву  до  своей
холостяцкой халупы.
   Но неожиданно один из парней поднялся  и  встал  на  его  пути.  Леня
Картавый немедленно сообразил, что в его жизни  появился  некто  третий,
кто посмел помешать его маленьким плотским радостям. А когда его с  двух
сторон обступили еще  двое,  он  понял,  что  наметившееся  совокупление
придется отложить на неопределенное время. Возможно, даже надолго.
   - Вы Леонид Георгиевич Арансон? - спросил тот, что был ближе всех,  с
коротким ежиком русых волос.
   - А в чем, собственно, дело, господа? Я иду с девушкой и все "хвосты"
обрубаю, - попытался отшутиться Леня Картавый, посмотрев  на  Валентину,
которая с любопытством рассматривала подошедших мужчин.
   Белобрысый вытащил из кармана удостоверение  и  развернул  его  перед
глазами Картавого.
   - Пройдемте, пожалуйста, с нами. Мы из МУРа. У нас есть  к  вам  пара
вопросов... Не беспокойтесь, ничего страшного.
   - Я не заказывал сегодня охрану, - неожиданно  громко  произнес  Леня
Картавый. - Здесь какая-то путаница. У меня  у  самого  в  штате  четыре
телохранителя. Артем! - крикнул он како