усмешкой  добавил  Кощей
оскорбительную брань.
   Рябой сделал еще шаг вперед и мгновенно притянул к себе взгляды  всех
"автоматчиков".
   Кощей протянул миску сидевшему рядом и хмуро обронил:
   - Подержи!
   Он поднимался неохотно, с видом человека, которому в следующую минуту
предстоит браться за нелегкую работу. Что ж, даже здесь, в трюме парома,
существуют границы, нарушать которые никому не позволено, пусть даже это
будет такая записная сука,  как  Рябой.  У  "автоматчиков"  в  воровской
стране были своя территория, свой суверенитет, и  пограничные  межи  они
берегли свято.
   Удар был сильный. Он пришелся в левую скулу Рябого и опрокинул его на
стоявших рядом подпаханников - так, что только пятки сверкнули.
   Словно по команде, со всех сторон поднялись заключенные.
   - Режь блядей!  -  заорал  Кощей  и  первым  бросился  в  самую  гущу
ссученных. Он возвышался над толпой, как каланча над убогими деревянными
хибарами. Его руки работали с силой молота, падающего на  наковальню,  и
всякий раз опрокидывали на пол новую жертву. Нож  ему  был  не  нужен  -
кулаки действовали как снаряд, выпущенный из дальнобойной пушки. И в  то
же время он выполнял работу ледокола, за которым шел караван -  "пехота"
и подпаханники, вооруженные ножами и заточками.
   Ссученных воров было больше раза в два,  их  поддерживали  молодость,
сытый грев, добрая  хозяйская  пайка  и  покровительство  администрации;
"автоматчиков" выручали бесстрашие и боевой опыт.
   Трюм наполнился  криками,  свирепой  бранью.  "Автоматчики",  презрев
численное преимущество противника, рассекли толпу ссученных и зажали  их
по углам. Наследники  славного  генералиссимуса  Суворова,  они  помнили
незабываемую заповедь - "не числом, а умением!" - и сошлись врукопашную,
чтобы доказать силу русского солдата.
   Многие ссученные падали на пол, даже не успев достать заточки, те же,
кто оказывал сопротивление, умирали первыми. Большинство  отступило,  но
лишь для того, чтобы в следующую минуту с силой девятого вала обрушиться
на "автоматчиков".
   - Назад! - остановил дерущихся пронзительный крик.
   Это успел очухаться от глубокого нокаута Рябой. Мгновенно он осознал,
что еще одна такая схватка и его кодла уполовинится, а ведь до конечного
пункта не пройдено и сотни километров. Если так  пойдет  дальше,  то  на
встречу с Муллой он явится только в сопровождении пары  подпаханников  -
несложно представить, какой это будет диалог...
   - Назад! Кому сказал! - орал Рябой.
   Суки,  повинуясь  командному  окрику,  застыли,  а   потом   неохотно
попятились. На  полу,  в  лужах  крови,  лежало  около  десятка  убитых.
"Автоматчики" тоже не двигались - их было слишком мало, чтобы  закрепить
обеду.
   - Если надумаете еще раз вякнуть что-нибудь подобное, перережем  всех
как баранов, - строго предупредил Кощей. Он был готов к большой рубке.
   Рябой науку запомнил крепко и старался "автоматчиков" не задевать.
   Те тоже не доверяли ссученным и на ночь  выставляли  караул,  который
нес вахту так же исправно, как если бы в ста метрах от  трюма  проходила
линия фронта.
   По  тюремному  телеграфу  была   пущена   информация   о   том,   что
"сахалинский" десант на пароме понес значительные  потери,  но  все-таки
спешит на континент, чтобы установить сучью власть по всему Приморью.  В
малявах воры призывали зеков не  пасовать  и  требовали  устроить  сукам
кровавую баню.
   Перегруженный паром пересекал Татарский пролив, направляясь  к  порту
Ванино, где ссученным уже готовилась надлежащая встреча.
   Ванинская пересылка славилась  на  всю  страну  и  занимала  огромную
территорию. За год через нее проходили  десятки  тысяч  зеков.  Это  был
самый краешек земли, "Гнилое место", как  без  затей  называли  ее  сами
заключенные.
   Следующий неожиданный удар ссученные воры получили в зековской бане.
   Едва разделась первая  партия  зеков,  как  двери  распахнулись  и  в
предбанник, заполненный паром, ворвались три десятка бойцов с  заточками
в руках; они в считанные секунды перекололи сук, и первым  среди  павших
был Рябой.
   Это был последний привет от Муллы, который, прищурив слегка  раскосые
половецкие глаза, ревниво наблюдал за путешествием сахалинских сук.  Это
был урок всем ссученным, способный на долгое время  отбить  у  "красных"
беспредельщиков желание вмешиваться в дела "черной" масти.
   Услышав о праведной акции в Ванино, Беспалый понял, что Муллу ему  не
сломать. Он был не властен над ним,  точно  так  же  астроном  не  может
повелевать звездами.
   Беспалый понял также, что если ссученный отряд  двинется  дальше,  то
его будут щипать до тех пор, пока от него не останутся одни рога.
   Мулла вывернулся и на этот раз.

Глава 24

   За окнами  стемнело.  Старик  явно  утомился  -  речь  его  сделалась
медленнее, он все чаще останавливался, чтобы перевести дыхание или вновь
поймать ускользающую нить  повествования.  Варяг,  напротив,  готов  был
слушать  бесконечно,  захваченный  картинами  бурной  и  жестокой  жизни
минувших лет.
   - Не устал, Варяг? - спросил с усмешкой Беспалый. - Целый  день  ведь
слушаешь.
   - Я-то нет, а вы, наверное, устали, - отозвался Варяг.
   - Да, старость не радость... Думал,  без  отдыха  буду  рассказывать,
пока не выложу все, что на душе скопилось. Ан нет, годы свое берут,  вот
уже и отдых нужен, - с грустью проговорил Беспалый.
   Защебетал телефон Варяга, и старик обрадовался:
   - Во-во, поговори, а я пока отдохну. Варяг  услышал  в  трубке  голос
Чижевского:
   - Владислав Геннадьевич, ребята только что звонили из  Мякинино,  это
такой поселок дачный прямо у кольцевой дороги. Они нашли Бако у него  на
квартире, допросили хорошенько, и он рассказал, где девушка  содержится.
Поехали вместе с ним в Мякинино и взяли эту дачу.
   Чижевский тяжело вздохнул.
   - Что-то не так? - насторожился Варяг. - Как в прошло?
   - Не очень гладко, - с досадой сказал Чижевский. - Бако  в  последний
момент дернулся, пришлось его пристрелить и с ним еще парочку абреков.
   - Да, это плохо, - с досадой произнес Варяг.  -Надо  было,  чтобы  он
рассказал, как они это дело провернули: как девчонку  похитили,  как  на
Санька через нее надавили, что за  устройство  ему  передали...  И  весь
рассказ надо было на пленку записать. Мне ведь придется отчитываться  за
смерть Бако.
   - Ну, с этим-то все в порядке, ребята допрос Бако еще  в  Москве,  до
выезда на дачу, с самого начала снимали на камеру, - сказал Чижевский. -
Они знают, о чем надо спрашивать.
   - А чем же ты недоволен, Николай  Валерьяныч?  -  удивился  Варяг.  -
Значит, теперь только с Шотой  надо  разобраться,  а  потом  мы  за  все
ответим, имея такую пленку.
   - Да хрен с ними со всеми, и с Бако, и с Шотой,  -  непривычно  резко
произнес Чижевский. - Саша Абрамов ранен.
   - Тяжело?
   - Тяжело. Надо же, в стольких переделках побывал, и на тебе - дуриком
от какого-то сопляка пулю словил...
   - Ладно, Николай Валерьяныч, не расстраивайся раньше времени, - мягко
произнес Варяг. - У меня в медицинских  кругах  Москвы  связи  неплохие,
сделаем все возможное.
   - Я уже от  вашего  имени  позвонил  кое-кому,  -  виновато  произнес
Чижевский. - Обещали помочь.
   - Конечно, о чем разговор, - одобрил Варяг. -  Если  будут  проблемы,
звони, я подключусь. Давай, до встречи.
   Убрав  в  карман  телефон.  Варяг  некоторое   время   сидел   молча,
погруженный в размышления, затем поднял глаза на старика:
   - Ну как, отдохнули, Тимофей Егорыч?
   - Я-то отдохнул, - ответил Беспалый. - А  у  тебя,  вижу,  забот  все
прибавляется и прибавляется.
   - Что делать, - тоном философа произнес Варяг. - Разве у вас  в  ваши
времена их меньше было?
   - Конечно, меньше, - серьезно ответил Беспалый.  -  Потому  что  люди
посмирнее были, не норовили так много захапать,  как  вы,  нынешние,  не
стремились так высоко залезть.  Вот  и  расхлебывайте  теперь...  Ладно,
слушай дальше, сынок.
   И старик продолжал свой рассказ, но через некоторое время,  видя  его
усталость, Варяг взглянул на часы и решительно поднялся со стула.
   - Хватит, Тимофей Егорович, - заявил он. - За один раз все  равно  не
закончим. Отдыхайте.
   - Ладно, сынок, - покорно сказал Беспалый. - Но  учти:  я  тебя  буду
ждать. Раз уж начал говорить, хочу договорить до конца.

***

   Проводив Тимофея Егоровича в палату,  Владислав  сразу  отправился  к
главному врачу дома ветеранов.
   Виктор  Петрович  Бармин  оказался  невысоким  плотным  мужчиной  лет
пятидесяти  с   внимательными   строгими   глазами   бывшего   кадрового
оперуполномоченного. Он  окинул  вошедшего  коротким  взглядом  и  сразу
предложил сесть,  даже  не  поинтересовавшись  целью  визита.  Владислав
заметил, что до его прихода  Бармин  читал  толстую  книгу  в  блестящем
голубом переплете. Названия он не рассмотрел смог только прочитать  одно
слово: "...астрология".
   - Вы посетитель Беспалого? - заметил Бармин с дежурной сухой улыбкой.
- Тимофей Егорович за последнее время  сдал.  Совсем  плох  стал.  Очень
плох.
   - Что с ним? - спросил Варяг, садясь на предложенный стул.
   - Старость, - улыбнувшись шире, ответил главврач и отложил фолиант  в
сторону. - Болезнь неизлечимая, увы. Тимофею Егоровичу скоро восемьдесят
шесть.
   Это по паспорту. А по состоянию здоровья - все сто.  Организм  сильно
изношен.
   Печень, почки, сердце - все никуда не  годится...  Но  мозг  работает
отменно, как швейцарские часы. А вы ему кем приходитесь?
   Последний вопрос был задан уже другим тоном - со стальными нотками  в
голосе.
   - Я ему дальний родственник, - уклончиво ответил Владислав  и,  чтобы
отмести все дальнейшие расспросы, добавил:
   - По линии его жены.
   - Ага, значит, вроде племянника, - осклабился Виктор Петрович.
   - Вроде, - кивнул Варяг. - Знаете, я хотел  вас  попросить  об  одном
одолжении. Тем более что, как вы говорите, Тимофею Егоровичу стало хуже.
Вы  можете  перевести  его  в   отдельную   палату?   С   холодильником,
телевизором, ну и вообще, чтобы там было покомфортнее?
   Бармин пожал плечами:
   - Да вообще-то ему и так неплохо. Один сосед, глухой. Они ладят.
   - И все же я попросил бы вас сделать это... для  меня,  -  настойчиво
повторил Варяг.
   В глазах Виктора Петровича вспыхнули алчные искорки.
   - Знаете, МВД держит  нас  на  голодном  пайке.  Наш  дом  ветеранов,
конечно, находится у них на балансе, но бюджет очень скудный. У нас есть
несколько одноместных, номеров в южном флигеле, но они... м-м...  мы  их
предоставляем на коммерческой основе.
   - На коммерческой основе?  -  переспросил  Варяг.  -  И  сколько  это
стоит?
   - Тысяча двести в сутки, -  с  готовностью  выпалил  главврач.  -  Не
долларов, конечно, - рублей.
   - Пятьдесят баксов, - мгновенно подсчитал Варяг.  -  У  вас  губа  не
дура! Это как в неплохом европейском отеле.
   - А  у  нас  там  очень  неплохие  условия,  -  подхватил  Бармин.  -
Пятиразовое  диетическое  питание,  все  удобства  в  палате,  телевизор
корейский цветной, холодильник, обогреватель...
   Варяг вытащил из кармана портмоне и достал из него  пачку  долларовых
купюр.
   - Вот тут пятьсот. На первое время, думаю, хватит.
   - Я вам сейчас приходник выпишу!  -  Виктор  Петрович  алчно  схватил
протянутую "зелень".
   - Не надо! - Варяг поднялся. - Завтра утром я приеду в десять.
   Надеюсь, что Тимофей Егорович будет уже на новом месте.

***

   За окном уже  мелькали  пригороды,  но  Владислав  по-прежнему  сидел
неподвижно, откинувшись на мягкие подушки сиденья и закрыв глаза.  Мысли
мешались. Исповедь Беспалого всколыхнула жуткие воспоминания о лагере за
полярным кругом, где ему самому  пришлось  провести  долгие  мучительные
месяцы,  -  воспоминания,  которые  он  старался  заглушить,   задвинуть
поглубже, в самый глухой подвал памяти.  Но  теперь  он  опять  мысленно
вернулся на два года назад, во времена,  полные  невыносимых  страданий.
Затем стали вспоминаться недавние события - четыре  месяца  заточения  в
глухом  каменном  мешке,  последний  сходняк  и   разговор   с   ворами,
таинственное похищение пяти миллиардов долларов с  андоррских  счетов  и
взрыв бомбы, предательски подложенной в его "ауди".
   Владислав вдруг ощутил страшную усталость,  навалившуюся  многотонным
грузом на плечи, голову, глаза. Он почувствовал, как голова отяжелела  и
бессильно мотнулась на повороте.
   - Где мы? - спросил Варяг у  водителя  Толика  Бунина  -  коренастого
крепыша-блондина в кожаной кепке. Толика рекомендовал ему его  старинный
питерский кореш Гепард.
   - Подъезжаем, - коротко ответил Толик. - Минут через пятнадцать будем
в центре. Я прямо к "Астории" подгоню...
   Питерский смотрящий Филат еще с вечера забронировал для Варяга люкс в
"Астории", где московский гость зарегистрировался  по  паспорту  некоего
Андрея Юрьевича Данилова. Паспорт ему справил тоже Филат.
   - Нет, - покачал Варяг головой. - Потом. Для начала подвези-ка меня к
какому-нибудь тихому, но приличному кабаку. Чтоб без музыки и без шпаны.
И чтоб не на Невском.
   Варяг приехал в Петербург инкогнито и не хотел рисковать и  светиться
в людном центре. Мало ли что - местная ментура наверняка уже получила на
него "оперативку".
   - Сделаем, - кивнул Толик. Он не только был классным водилой, знавшим
Питер как свои пять пальцев, но и большим докой по  части  злачных  мест
северной столицы. Джип "форд-эксплорер" резко тормознул  на  повороте  и
понесся по широкому проспекту. Владислав не бывал в этой части Питера  и
не понимал, где они  находятся.  Привычная,  никогда  не  притупляющаяся
настороженность не позволяла ему расслабиться. Даже в  дремоте  какая-то
часть  его  существа  постоянно  была  начеку,  выискивая  в  окружающей
обстановке признаки опасности.
   Его беспокойные мысли вернулись опять  в  Москву,  к  дочке  Лизе,  к
Лене... Как они там? Варяг потянулся к сотовому телефону, но  передумал.
Им сейчас спокойно: под чутким и надежным присмотром Закира Большого  им
не грозит никакая опасность. Не стоит их тревожить.
   Джип замедлил бег и  остановился  у  ярко  освещенной  полуподвальной
двери. На улице перед входом сшивался  со  скучающим  видом  официант  в
кожаном фартуке.
   - Что это? - Варяг с интересом  прочитал  вывеску:  "Пивной  ресторан
"Раковая шейка".
   - Пивняк. Один из лучших в Европе, - не без гордости сообщил Толик.
   - Разливное датское и финское. Креветки тигровые, омары, в общем, все
чин чинарем. И без шпаны. Эту яму Филат лично контролирует.
   - А, ну тогда можно! - усмехнулся Варяг. - Ты не стой, поезжай. Я сам
до гостиницы доберусь. Если случится что, я тебе позвоню на мобилу.  Так
что не отключайся.
   - Ну что вы, Владислав Геннадьевич, - обиженно протянул Толик.  -  Мы
всегда на связи, всегда рядом!
   Варяг легко выпрыгнул из салона и двинулся к двери "одного из  лучших
пивных ресторанов Европы". Кожаный фартук тотчас вырос  на  его  пути  и
учтиво, но в то же время строго спросил:
   - У вас заказано?
   - Филат заказал. Столик на одного, - предвидя  реакцию  официанта,  с
легкой усмешкой в голосе ответил Варяг.
   Официант слегка переменился в лице и отпрянул в сторону:
   - Прошу вас!
   Варяг оказался в полутемном зале со сводчатым потолком. Вдоль  правой
стены тянулась дубовая  стойка  с  пивными  кранами,  а  в  зале  стояло
столиков десять. Два из них  были  заняты.  Варяг  занял  самый  дальний
столик у стены и сел лицом к стойке бара. Тот же официант  протянул  ему
меню, но Варяг, не глядя, заказал  большую  кружку  "Туборга"  и  дюжину
тигровых  креветок-гриль.  Он  в  охотку  высосал  полкружки   холодного
пенистого напитка и приступил к обжигающе горячим креветкам,  как  вдруг
зачирикал мобильник. Чертыхнувшись - вот, блин, не дадут расслабиться! -
Владислав поднес телефон к уху - Папа! -  прощебетал  в  трубке  голосок
Лизы. - Ты где? Я соскучилась!
   Варяг облегченно улыбнулся: слава Богу, это не Чижевский.  Валерьяныч
всегда звонит по какому-нибудь неотложному делу.
   - Я в одном маленьком городе, доченька, - сымпровизировал Варяг. - По
делам. Пробуду тут дня два-три. Ты там как? Как Лена?
   - Грустная.
   - Ну ничего, я вернусь - мы ее развеселим. Извини, дочка, не  могу  с
тобой долго говорить. Давай созвонимся завтра.
   Он отключил телефон и подумал, что внезапный вызов в  Питер  все-таки
оказался очень  кстати.  Ему  нужно  немного  развеяться,  отвлечься  от
московских дел. Уж больно крутая каша там заварилась. Правда, встреча  с
Беспалым растревожила душу,  но  все  же  эта  Поездка  казалась  легкой
развлекательной прогулкой по сравнению с предстоявшими  ему  вояжами  по
Европе в поисках пропавшего общака и с  разборками  в  воровской  среде,
прежде всего с Шотой Черноморским. Тем более что  пока  он  ума  не  мог
приложить, с чего начинать эти дела...
   Зал понемногу наполнялся посетителями. Толик был прав: народ тут  был
не  случайный.  Вальяжные  дяди  в  дорогих  итальянских  костюмах  и  в
сопровождении ухоженных телок в драгоценностях... Женщины приходили сюда
и без мужчин. Столик по соседству заняли две миловидные девицы. Одна  из
них, женщина  лет  тридцати  с  копной  огненно-рыжих  волос,  привлекла
внимание Варяга. Он потягивал пиво и  с  интересом  поглядывал  на  нее,
сразу оценив изящные руки с длинными  пальцами  и  аккуратными  ногтями,
элегантный темный костюм - приталенный пиджак и  короткая  юбка,  дерзко
обнажавшая - да-да, не прикрывавшая,  а  именно  обнажавшая  -  стройные
сильные  ноги  профессиональной   танцовщицы   или   фигуристки.   Варяг
откровенно любовался рыжекудрой красоткой.  Интересно,  кто  она  такая?
Случайно ли она села рядом с ним или... Черт!  Он  чувствовал  себя  как
"нелегал" из  советского  шпионского  боевика,  которому  круглые  сутки
приходится держать ушки на макушке  и  в  каждом  встречном  подозревать
вражеского агента.
   Рыжая бросила на Варяга долгий изучающий взгляд,  а  когда  их  глаза
встретились, слабо улыбнулась. Варяг сразу  успокоился.  Шлюха!  Обычная
ресторанная шлюха. Он отлично знал этот профессиональный взгляд, которым
они все владели в совершенстве - наверное, месяцами тренировались  перед
зеркалом  под  руководством  опытной  наставницы.  Взгляд  вызывающий  и
одновременно притворно робкий, манящий и осторожный... Что ж,  если  это
не ловушка, то отчего бы не ответить. И Варяг улыбнулся - тоже заученной
улыбкой-приглашением и показал  взглядом  на  свободный  стул  за  своим
столиком.
   Рыжая подошла через пару минут.
   - Вы тут часто  бываете?  -  спросил  Варяг  небрежно.  -  Только  не
говорите, что впервые, что шли по улице с подружкой и решили заскочить.
   Она улыбнулась:
   - Нет, не впервые. Я тут бываю три раза в  неделю.  Но  вас  я  здесь
раньше никогда не видела.
   - Все правильно, я не местный.
   - Но раз  вы  сидите  в  этом  ресторане,  то,  значит  не  случайный
посетитель, - лукаво улыбнулась pыжекудрая.
   - Как вас зовут, догадливая барышня? -  Варя  вдруг  ощутил  пьянящее
чувство беззаботности и свободы, такое ощущение посещало его  в  далекой
юности, когда он знакомился с девчонками на улице.
   - Лена.
   Короткое слово больно резануло слух. Он невольно вспомнил свою Лену -
оставшуюся в  Москве,  "грустную",  как  сказала  дочка,  Лену,  которой
пришлось из-за него пережить столько унижений и страха.
   - А я... Андрей. - Варяг запнулся, вспомнив, что  в  этом  городе  он
находится под именем Андрея Юрьевича Данилова.
   - Так я не ошиблась,  Андрей?  -  Рыжая  Лена  опалила  его  пламенем
огромных карих глаз, опушенных черным  бархатом  длинных  ресниц.  -  Вы
здесь не случайный гость?
   - Я вообще не случайный гость  в  этом  мире,  -  попытался  пошутить
Варяг.
   - О! - Она удивленно вскинула брови. - А вы философ!
   - Знаете что,  Лена.  -  Варяг  отодвинул  пустую  кружку  и  поманил
официанта. - Не хотите ли со мной прогуляться?
   - По вечернему