ежели ты вообразил о себе невесть что, быдло ходячее, мы  тебя  моментом
поправим - нам только пальчиком шевельнуть...
   Да, недаром говорят - азиатская хитрость. Поэтому они и бьют  нас  по
всем позициям: улыбочка, доброжелательность, умение легко опуститься  до
уровня нижестоящего, показать человеку,  что  в  нем  видят  личность...
когда того требуют обстоятельства. Вот с  такой  обаятельной  улыбкой  и
горло перережут -  если  обстоятельства  потребуют.  И  все  -  ласково,
по-доброму...
   - Очень хорошо. - Хан поудобнее уселся в кресле,  изображая  живейшее
внимание. - Излагайте, пожалуйста, - я готов...
   Тимофей Христофорович, заранее отрепетировавший доклад по обстановке,
быстро и толково изложил суть. Все у вас хорошо, дорогой вы наш  хан,  в
вашем степном Эльдорадо, но... Больно мест у вас там  много,  где  можно
проехать невозбранно. Вдоль  и  поперек,  что  называется,  -  степь  по
большей части ровная, при наличии хорошей техники и  дорог  не  надо.  И
расположены вы, я вам скажу, вообще - хоть стой, хоть падай!  Во-первых,
на отшибе. Во-. вторых, на перепутье всех дорог, что ведут из России  на
Кавказ и обратно. В-третьих - соседи у вас... того.
   -  Террористов  ловить  будете,  -  поощрительно  намекнул   хан.   -
Правильно?
   Верной  дорогой  идете,  товарищ  хан!  Масштабно  мыслите,  на  лету
схватываете - вот что значит государственная школа! Да, есть такое дело.
Завелись  там,  понимаешь,  на  теле  вашей   многострадальной   степной
республики,  некие  паразиты  вредоносные,   террористы   международные.
Шляются безнаказанно с  Кавказа  в  Россию  и  обратно,  раскатывают  по
степям, схроны и явки оборудуют,  как  им  заблагорассудится  и  даже  -
страшно сказать! - даже лагеря оборудуют учебно-тренировочные...
   - Ну уж прямо и лагеря?! - улыбнувшись еще шире, удивился  хан.  -  У
нас там регулярно вертолеты летают: пограничники, МЧС, сельхозавиация...
Наверняка бы заметили и доложили куда следует!
   А вот это,  товарищ  хан,  нам  и  предстоит  проверить.  Есть  такая
информация - из достовернейших источников, что вот эти самые вредоносные
террористы международные замыслили крепко побаловать на  шестое  августа
<Шестое августа - годовщина полюбовной  сдачи  Грозного  нашими  ловкими
политиками  веселым  чеченским  бандитам.>.  То   есть   подготовить   и
осуществить беспрецедентно дерзкие теракты сразу в  двух  прилегающих  к
Калмыкии городах: Волгограде и Астрахани.
   - Взорвать плотину Волжской ГЭС  и  Астраханский"Газпром".  -  Улыбка
хана слегка погрустнела. - Это, Тимофей Христофорович,  уже  старо.  Это
они хотят аж с девяносто пятого года. Все хотят и  хотят  -  уже  восемь
лет. Вы мне подлинную суть, пожалуйста...
   А вот тут  вы,  товарищ  хан,  недооцениваете  противника.  Масштабно
мыслите, глобальными категориями, в деталях не сечете. Вот на  этот  раз
уж точно: готовят теракты тщательно  и  педантично,  лучшие  специалисты
Хаттаба и Басаева, и  именно  на  вашей  территории.  Болтали,  обещали,
бдительность  усыпили,  заставили   поверить   в   безопасность   хорошо
охраняемых объектов... А теперь вот рванут. Представляете  себе,  каковы
будут последствия?
   - Волгограда и Астрахани не будет, - понятливо  кивнул  хан.  -  Я  в
курсе,  мне  наш  министр  МЧС  докладывал.  Жаль  -  без   астраханских
помидоров, воблы и волжского пива нам будет трудновато...
   Дядя шутит! Хи-хи... Хорошо у вас с чувством юмора, товарищ хан!  Но,
увы, - обстановка складывается такая, что с иронией лучше повременить...
   -  Вопрос  такого   порядка...   Почему   операция   не   увязана   с
территориальными органами безопасности и соседями? Я, конечно, у  Самого
не спросил... Ну а с вами, по дружески, стесняться не стану. В чем дело,
дорогой мой? При  чем  здесь  руководитель  субъекта?  У  нас  что  -  в
одночасье все спецслужбы преставились?
   А вот в этом-то и вся фишка, товарищ хан!  Спецслужбы  здравствуют  и
вам того желают. Но! Они хоть здравствуют, но "текут" -  и  со  страшной
силой. Именно из-за этого злобным террористам удалось уйти от возмездия.
Трижды они готовились, трижды их "доводили" практически до самого конца,
оставалось лишь схватить за ногу и на  степную  траву  уложить...  Но  в
последний момент кто-то всегда  предупреждал  ворогов,  и  им  удавалось
уходить.  Правда,  и  теракты  произвести  не  удалось,  это,   конечно,
положительный момент, но тем не менее...
   - А по-моему, самое главное не то, что террористы не пойманы,  а  что
теракты не допущены и не пострадали люди, - государственно заметил хан.
   Да, конечно, это - самое главное,  но...  Но,  увы,  в  жизни  всякое
бывает. Трижды удалось теракты предотвратить, а в четвертый,  глядишь...
тьфу-тьфу-тьфу, короче... И  потому,  уважаемый  товарищ  хан,  операцию
решено проводить на правительственном уровне, сугубо конфиденциально и с
привлечением  лишь  первых   лиц   государства.   То   есть   в   полной
информационной  изоляции  для  местных  спецслужб.   Фээсбэшники   ваши,
региональные, - баловники, скажу вам по секрету.  А  у  МВД  вашего,  не
столь давно назначенного, - товарища Ковсасы, откуда-то джипец взялся за
семьдесят штук баксов. А получка у него знаете какая? Хи-хи...  нет,  не
скажу - смеяться будете. Так что...
   - Я  все  понимаю.  -  Улыбка  хана  приобрела  несколько  досадливый
оттенок. - Но как вы собираетесь работать? Наши спецслужбы  региональные
хоть и "текут", как вы ловко подметили, но профессионализма от этого  не
утратили.  Республика  небольшая,   единственный   более-менее   большой
город... вас  очень  быстро  вычислят,  дорогой  Тимофей  Христофорович!
Представляете - приезжает куча москвичей, перемещается где  попало,  чем
занимается - непонятно...
   А не извольте беспокоиться, товарищ хан,  дорогой  вы  наш!  На  этот
случай  заготовлена  весьма  даже  недурственная  легенда.  Вы  обратили
внимание, как наша комиссия называется? Правильно!  Операцию  возглавляю
я: председатель данной комиссии. Народу будет не  так  уж  и  много,  мы
собираемся  заниматься  поисково-разведывательной  деятельностью,  а  не
войсковыми  операциями.  Привлекать  масштабные  силы  будем   лишь   на
последнем этапе - стремительно, молниеносно, внезапно. И то - лишь в том
случае, если первый этап принесет хоть какие-то плоды. Легенда наша вот:
археологическая экспедиция на предмет изучения истории  Золотой  Орды  в
целом и Орды Калмыцкой в частности.  Представляете?  Мы  можем  спокойно
раскатывать где угодно  со  снаряжением,  беседовать  с  любыми  людьми,
останавливаться для ночлега и разбивать лагерь  в  любом  месте  -  и  в
рамках нашей миссии это совершенно ни у кого не вызовет  подозрения.  Не
правда ли, здорово? Любой рядовой сотрудник региональных спецслужб, если
не поленится, может навести справки  и  удостовериться,  что  все  здесь
чисто...
   - Хорошая легенда. - Впервые за  все  время  аудиенции  улыбка  вдруг
сползла с лица хана, а в голосе прозвучали какие-то странные  интонации.
- Это вы придумали?
   - Я. - Тимофей Христофорович с вниманием  уставился  на  собеседника,
стараясь понять, чем вызвано изменение в манере держаться. - Вам  что-то
не нравится?
   - Нет-нет, все в порядке. - Лицо хана вновь посетила дежурная улыбка.
- Просто несколько  необычно  и...  И  ловко.  Наш  народ  очень  хорошо
относится к тем, кто  изучает  его  историю.  Выступая  в  рамках  своей
легенды,  вы  повсеместно  можете  рассчитывать  на  радушный  прием   и
совершенно бескорыстную помощь - это вы верно придумали... Продолжайте.
   - Да вот, собственно, и все, - пожал плечами Тимофей Христофорович. -
От вас требуется только одно: дать распоряжение вашим людям,  чтобы  нас
всюду пускали, не трогали, не досматривали и везде  оказывали  всяческое
содействие.
   - Это все? - Хан  скосил  взгляд  на  полупрозрачный  скоросшиватель,
который до сего момента покоился на столе под ладонью Кириллова.
   - Все. - Кириллов подвинул к гостю  скоросшиватель.  -  Правильно  вы
подметили, это вам. Это - проект распоряжения для  вашей  администрации:
относительно нашего пребывания, функционирования и  статуса.  Здесь  все
учтено, чтобы вам не тратить напрасно время и не  вдаваться  в  ненужные
подробности... И кстати, можно вскользь, ненароком  этак,  обронить  для
ваших людей: Сам любит историю и  доклады  о  работе  каждой  экспедиции
своей комиссии принимает лично... Вот теперь  -  все.  Не  смеем  больше
отрывать вас от государственных дел,
   - Сволочь, - в очередной раз  на  ровном  месте  расстроился  Тимофей
Христофорович. - Я, я главный! Всю беседу вел я, а  вышло  так,  что  он
снисходительно внимал, не перебивая - разрешил, подлец,  говорить!  -  а
потом подытожил: не смеем задерживать, мол...
   -  Приятно  иметь  дело  с  предусмотрительными  людьми,  -  улыбчиво
похвалил хан, вставая из-за стола и радушно  наделяя  "хозяев"  крепкими
рукопожатиями - Кириллову руку подал во вторую очередь,  но  рукопожатие
задержал даже чуть дольше, чем в случае с "боссом" - Шепелевым.  -  Ждем
вас на калмыцкой земле. Надеюсь,  наше  гостеприимство  не  оставит  вас
равнодушными...
   - Значит, это теперь не тайна?  -  Это  был  первый  вопрос,  который
Тимофей Христофорович задал в 13.31, оказавшись в верхних апартаментах.
   - Ты имеешь в виду Кириллова?
   - Так точно.
   -  Это  тайна.  Кириллов   знает   только   легенду.   Вы   проводите
сверхсекретную антитеррористическую операцию  под  глубоким  прикрытием.
Только и всего.
   - Странно... А у  меня  создалось  такое  впечатление,  что  он  -  в
курсе... И... И что  он  занимает  несколько  иное  положение,  чем  мой
заместитель!
   - Вот  как?!  Хм...  Ну,  это  не  более  чем  впечатление.  Он  тебе
какие-нибудь вопросы задавал?
   - Нет, не задавал. Потому и создалось такое впечатление, что  он  все
знает. Ничего не  спрашивает,  держится  уверенно,  я  бы  даже  сказал,
как-то... как-то снисходительно, что ли...
   - Обманчивое впечатление. Кириллов - специалист высшего  класса.  Ну,
ты знаешь. И - оцени корректность бывшего коллеги. Эм-м... Он  поставлен
в известность, что, помимо основного направления,  ты  будешь  выполнять
отдельное поручение. Какое - ему знать не  обязательно.  Будь  уверен  -
дурных вопросов он задавать не станет.
   - Вот так, значит... - Шепелев неподатливо насупился, но возражать не
посмел. - Ну что ж - это кое-что объясняет... Но Кириллов не дурак.  Мне
почему-то кажется, что он уже сейчас понимает, что основная цель  нашего
рейда - именно  то  особое  поручение,  которым  буду  заниматься  я.  А
собственно операция - не более чем прикрытие.
   - Ну и пусть себе на здоровье понимает. Кстати, на последнем этапе...
Эм-м... Если, конечно, этот  этап  наступит...  -  Тут  Хозяин  суеверно
постучал костяшками пальцев  по  столешнице.  -  На  последнем  этапе...
эм-м... надо будет крепко подумать...
   - Чего тут думать?  Придется  посвящать,  -  как  о  решенном  сказал
Шепелев. - Иначе никак не получается.  Если  вдруг  все  получится...  в
общем, там понадобится минимум строительный батальон с техникой.
   - Ты доберись до него - до последнего этапа. Ты только доберись! А уж
тогда и будем крепко подумать.
   - Я постараюсь, - пообещал Шепелев. - Приложу все усилия.
   - Приложи, - благосклонно кивнул Хозяин. - Приложи... Ну  вот  -  все
вроде бы. Вопросы?
   - Связь?
   - Через секретаря Совбеза.
   - Он что - тоже...
   - Он знает то же, что и Кириллов.  Спецоперация.  Ты,  помимо  этого,
действуешь с отдельной миссией. И все. Все  вопросы  должны  решаться  с
полоборота. Вопросы?
   - Нету.
   - Иди, организуй подготовку к отправке. Зайдешь  в  18.35  -  у  меня
релаксация. Доложишь о готовности...
 
*** 
 
   ...В начале апреля в ханскую ставку из Астрахани прибыл малый обоз на
три  кибитки,  сопровождаемый  оружными  верхоконными  числом  до   двух
десятков. Тихо просочился меж  утренне  неприветливых  юрт,  отсалютовал
стражам у ханского куреня да и свернул по балочке на Казачью заставу.
   Следовавшие  с  обозом   двое   калмыков   из   патрульного   дозора,
курсировавшего по Астраханскому тракту, поскакали докладывать начальнику
стражи, кто прибыл.
   А прибыл с военной инспекцией по делам заставы гвардии лейтенант Егор
Кудрин - Ставки его приезд никоим образом не касался.
   С Кудриным была небольшая команда: крепкие, как  на  подбор,  бывалые
гвардейцы,  числящиеся  по  попутному  списку...   писарями   Финансовой
комиссии.
   А  еще  с  обозом  прибыл  сухонький  старикашка,  вообще  никак   не
числящийся - в списке его  не  было.  Старикашка  кутался  в  просторную
волчью шубу и поглубже натягивал заячий треух, как  будто  желая,  чтобы
его никто не узнал.
   И никто бы наверняка не обратил внимания на невзрачного  дедка,  кабы
не обронил кто-то из прибывших неосторожное словцо...
   Ушаков!!!
   Как только имя это прозвучало на заставе, в  стане  казачьем  немедля
поднялась паника. Храбрые воины, годами торчавшие на порубежье и не  раз
принимавшие участие в  совместных  с  калмыцким  войском  ратных  делах,
казаки притихли, похватали полы кафтанов и попрятались кто куда!
   Глядь - а высыпавших на двор встречающих и не  осталось!  Стоит  один
казачий полковник Ефрем Зотов да писарь Василий Капуста.  Писарю  бежать
несподручно: держит рушник с караваем, на котором  шкалик  с  мутноватой
хлебной.
   - 3-здрав будь, ваш-ш  пр-р-сх-тство...  -  хрипло  промямлил  бравый
полковник,  обогнув,  как  столб,  полезшего   было   с   представлением
лейтенанта и на негнущихся ногах приблизившись к повозке, с  которой  не
спешил слезать отлежавший бока страшный сенатор. - В...вых-x-x...
   И все - на более сил не хватило. Уже мерещилось наяву  закаленному  в
баталиях вояке: розыск, дыба, кнуты палачьи  и  каленые  клещи.  Ушакова
знали по всей Великой и Малой Руси, каждый смертный, независимо от чинов
и сословий, вздрагивал при одном упоминании страшного имени.  А  теперь,
ни с того ни с сего, он вдруг собственной персоной  пожаловал  сюда,  на
задворки империи...
   - Воруете, значит? - скрипучим голосом спросил  старец,  сверзаясь  с
повозки и волчьим взором окидывая казачье хозяйство.
   - Отец родной! Что ж ты так... Кто  ворует-то?!  -  в  обиде  великой
воскликнул полковник, сжимая кулаки. Господи, вот нанесло-то!  Если  Сам
прибыл, значит, такое воровство  учинилось,  что  и  сказать  страшно!!!
Откуда, господи? Вроде за всем догляд имеет, никаких  серьезных  вин  за
людом служивым нету... Разве озорство какое с калмыками? Так и то промеж
себя всегда решали полюбовно, без доклада даже в Астрахань - не то что в
Москву!
   - А коли нет - пошто тогда прыснули, как крысята? -  приподнял  бровь
Ушаков, сверляще глядя на полковника. - Пошто  дрожишь,  аки  девица  на
свадьбе? Али черта узрел?
   -  Батюшка!  -  возопил   полковник,   дурея   вдруг   от   морочного
пронзительного  взгляда  и  не  зная,  что  и  делать:  толи  на  колени
бухнуться, побожиться истово, то ли рвануть саблю  из  ножен,  развалить
страшного старикашку до задницы да крикнуть клич своим - а ну, в  клинки
пришлых! - Да то... навет то, батюшка!!! Ни в чем невинны  людишки  мои,
как и сам я! Хлебом присягаю...
   - Ну, добро, коли хлебом, - неожиданно миролюбиво согласился  старец.
- Хлеб всему голова!
   Ловко махнув дрожавшую крупной дрожью чарку на  каравае,  что  держал
обмерший Капуста, и отломив от свежеиспеченного хлеба добрый кус, Ушаков
запихал его в рот, жадно зажевал - проголодался  с  дороги.  Зыркнул  по
сторонам, призадумался на миг. Тут нельзя, как  привык  повсюду:  давить
людишек ужасом да страхом пред своим именем. Городовые казаки,  конечно,
уж не те босяки, что с Болотниковым шалили, - люди государевы, к  службе
гораздо приспособлены... Однако Дон тут рядом  -  не  ровен  час,  палку
перегнешь, так и снимутся тишком всей заставой, да  и  уйдут  себе  куда
получше. Потом на сие представительство палкой никого не загонишь!
   - Коли чист - бояться не пристало, - ласково сказал Андрей  Иванович.
- А то прям как детята малые... Я что  -  с  рогами?  Тьфу...  Пусть  не
дрожат - не с розыском я, а по службе государевой. Веди гостевать - чего
мы тут растопырились посередь двора...
   Покуда размещали команду,  Андрей  Иванович  в  сопровождении  Зотова
бегло осмотрел хозяйство и окрестности. Неловко ему  тут  было  вслепую,
привык старый стервятник знать, что вокруг творится, где да как лежит  -
на новом месте свою  работу  всегда  начинал  с  изучения  обстановки  и
осмотра местности.
   Калмыки  -  народ  кочевой,  на  одном   месте   вечно   торчать   не
приспособлены.   Русскому    представительству    поневоле    приходится
подлаживаться под местный уклад, потому волгские казак <Волгское казачье
войско с центром в Дубовке (ок. Царицына).>, как никто, лучше годны  для
такой миссии. Регулярный армейский гарнизон, поставь  его  здесь,  будет
слеп, глух и беспомощен.
   Обосновать базу  по  всем  правилам  фортификационного  искусства  не
представлялось возможным. Вкопанные по периметру лагеря нечастые  колья,
перетянутые  крепкими  рыбацкими  сетями,  -  импровизированный   забор;
небольшие юрты, рассчитанные на  компактное  проживание  десятка  ратных
людей;  сборно-щитовой  двухкомнатный  домишко   полковника,   служивший
одновременно штабом и апартаментами для приема гостей, а также  нехитрые
конструкции  хозяйственно-служебного  профиля  -  все   это   в   случае
необходимости за короткое  время  легко  сворачивалось  и  грузилось  на
повозки (кибитки).
   Впрочем, несмотря на временность и походный аскетизм, в  лагере  было
чисто, опрятно и как-то по-особенному уютно. Все при своих местах, грязь
скребками вычищена,  дорожки  галькой  отсыпаны  -  даже  отхожее  место
обнесено кольями, выметено как следует и  колючкой  <Колючка  -  степное
растение, издревле используемое как дезинфицирующее средство.> выложено.
Воины хоть и со вчерашним бражным перегаром, но бодры, дисциплинированны
и расторопны, морды круглые и сытые. И что самое приятное и удивительное
для такого своевольного  люду,  как  казаки:  все  стрижены,  стираны  и
опрятны.
   Особенно бросался в глаза этот необычный походный уют в  сравнении  с
беспорядком, царившим в расположившейся неподалеку Ставке.
   - Ага! - как будто чему-то обрадовался Андрей Иванович, поднявшись на
шаткую сторожевую вышку, сколоченную из прочных жердей, сушенных  еще  с
осени. Потеснив застывшего соляным столбом казачину, несущего службу  на
вышке, посунулся  за  перильца,  приложил  ладошку  к  бровям  и,  хищно
втягивая  ноздрями  сырой  гниловатый  воздух,  приправленный   каким-то
специфическим смрадом, с любопытством принялся  всматриваться  в  детали
окружающего ландшафта.
   Пейзаж был мрачным и  в  общем-то  в  какой-то  степени  сродственным
жизненному кредо Великого инквизитора. Единственное, что радовало  глаз,
- огромный парчовый шатер золотистого цвета в центре ханского  куреня  и
опрятные   шатры   поменьше,   что   созвездием   окаймляли   господские
апартаменты.
   Все остальное - серо, скудно,  неприглядно.  В  непролазной  весенней
грязи, среди куч мусора и нечистот, торчали сиротливо серые юрты челяди,
вразброд, под открытым небом, жались друг к другу привязанные  к  кольям
тощие  верблюды  и  понурые  лошади.  Людей  видно  не  было,  и  вообще
создавалось  впечатление,  что  Ставка  вымерла,  -  ни  единого  дымка,
несмотря на достаточно поздний для степняков час, ни детского смеха,  ни
обычного гомона служилой челяди...
   - Вот срань-то, прости господи, - не сдержавшись, проронил  привыкший
ко всему Ушаков, собственноручно удавивший на своем веку не один десяток
людишек. 'Понятен стал смрад, наносимый временами  ветерком  со  стороны
роскошного шатра...
   Вдоль дороги в  центр  Ставки  торчали  колья,  на  которых  нелепыми
изваяниями корчились десятка  три  окаменевших  трупов