духа.
   Но самое главное - ежики. Не зависимо от возраста - ежики!
   Я  всегда  носил  очень  короткую  стрижку,  но  только  потому,  что
приходилось вкалывать до седьмого пота, до отупения, как  выражался  мой
бывший ротный.
   А эти ежики большей частью сидят в офисах, в кабинетах. Чего они  так
стригутся? Или это отличительный признак кастовости: иномарка,  баксы  и
ежик?
   Я  посмотрел  на  Дона.  Он  медленно  поглощал  грузди  в   сметане.
Интересно,  сколько  сейчас,  по  зиме,  стоят  груздочки  -   отборные,
крепенькие, в меру маринованные?
   Дон был совершенно не похож на этих ежиков.  Если  его  выдернуть  из
кресла и в центре кабацкого зала поставить на стол, он будет  разительно
контрастировать с окружающими. на фоне ежиков  мой  шеф,  с  утонченными
чертами  лица,  одухотворенным  взором  и  львиной  гривой  с   красивой
серебристой проседью, выглядел аристократом из лондонского высшего света
годов этак двадцатых в немецкой пивной среди  багроволицых  бюргеров.  И
потом, многолетняя деятельность в сфере бизнеса не уничтожила его  манер
преподавателя университета.
   - Ну что, анализ потихонечку завершается?  -  Дон  пожевал  грузди  и
оторвал меня от размышлений. - Мало было просто утверждения, что быдло и
есть быдло, это просто сотрясение воздуха. Нужно было показать  механизм
в работе. Малыш, это не "новые русские", как ты их  себе  представляешь.
Это твари,  которым  благодаря  острым  зубам  урвать  кусок  получше  и
заскочить повыше, туда, где менее загажено. Для них всех главная  задача
- хапнуть и отвалить. Я многих из них знаю. - Дон потянулся через стол и
прищурился. -  Если  задаться  целью  посчитать  по-настоящему  деловых,
хватит пальцев одной руки. Остальные либо тянутся изо всех сил  до  этой
категории, либо занимаются  чистейшей  воды  уголовщиной  там,  где  при
небольшом приложении интеллекта им бы обломилась прибыль, действуй они в
соответствии  с   существующим   законодательством.   Настоящих   "новых
русских",  то  есть  прогрессивных  деятелей,  работающих   на   дальнюю
перспективу, очень мало, друг. По крайней мере в нашем  городе.  Да  вот
тебе образчик. Видишь,  за  фикусом  справа  от  эстрады  сидит  один  в
компании трех малолеток?
   Я глянул туда.  За  столом  развалился  здоровенный  азербайджанец  с
неуставной прической и серьгой в правом ухе. На  нем  была  разноцветная
приталенная рубашка с глубоким  вырезом,  открывавшим  сильно  волосатую
грудь. На коленях он держал пьяную  пташку  лет  шестнадцати  или  около
того. Еще две такого же возраста белоголовые особи сидели рядом,  лопали
мороженное из хрустальных ваз и заразительно смеялись над чем-то, о  чем
рассказывал им хозяин. соседи  недовольно  морщились,  а  когда  оркестр
смолкал, гоготанье трех нимфеток, по всей видимости, было  слышно  и  на
ближайшей автобусной остановке.
   Я покачал головой и ухмыльнулся.
   - А что, "новые русские" бывают такими?
   Дон развел руками: дескать, чем богаты...
   - Этот любитель девочек всего три года в нашем городе. И за это время
он подмял под себя все коммерческие ларьки Центрального района. Вроде бы
что  такое  ларьки?  А  это  80  процентов  торгового  оборота   района.
Улавливаешь? Его зовут Мирза, и он испытывает патологическую  страсть  к
блондинкам-малолеткам.  Как  он  объясняет,  это  основная  причина,  по
которой ему пришлось уехать из  Баку.  Там  очень  мало  блондинок,  еще
меньше  малолетних  блондинок  и  уж  совсем  мало  блондинок-малолеток,
которые дают напропалую даже не за бабки, а так:  мужик  клевый,  потому
что и в ресторан водит.
   - А как же ему удалось за три года?..
   - Он крутой парень - хитрый, как лиса, зубастый как крокодил, но  при
всем при этом он один из немногих  в  этом  городе,  кто  придерживается
перспективного  планирования,  поступается  сиюминутной  прибылью   ради
будущего процветания и обладает страшной работоспособностью, которая  на
фоне, я бы сказал, первобытного интеллекта дает потрясающие результаты.
   Вот некоторые характеризующие моменты.  Он  регулярно,  без  задержек
платит "братве". Однако же  именно  он  два  года  назад  договорился  с
главной группировкой района о постоянном контроле за безопасностью своих
торговых  точек  и  выложил  солидную  сумму  на  оборудование   ларьков
средствами сигнализации. Остальные до сих пор  в  случае  чего  бегут  к
автомату на углу - если получается добежать. А в его ларьках -  кнопочка
под прилавком. В его ларьках торгуют молодые и симпатичные.  Не  потому,
что он их всех трахает. На такой объем его чисто физически не хватит.
   - Я понимаю, потому  что  молодая  и  симпатичная  может  привлечь  к
прилавку больше клиентов.
   - Правильно. Эти молодые и симпатичные - дочери и жены его  знакомых.
Он не берет продавцов с улицы и  тем  застрахован  от  случайностей.  Он
хорошо платит своим продавцам и делает щедрые подарки городским  властям
и боевикам - помимо платы, а это здорово располагает, сам понимаешь.  Он
никогда не обманывает налоговую службу боевиков.
   Заметив, что я удивленно поднял брови, Дон пояснил:
   - Периодически осуществляются проверки соотношения дохода  и  затрат.
Бухучет,  так  сказать.  Этим  занимаются  профессиональные  экономисты,
работающие на "братву".  Четверо  предшественников  Мирзы  умудрились  в
течение года крепко пролететь из-за своей жадности. А этот  держится.  И
хорошо держится.
   - А у него самого какое образование?
   - У него? Окончил  восьмилетку  в  горном  селе.  Он  каждые  полгода
нанимает   специалистов,   которые   путем    анкетирования    исследуют
потребительский спрос. Поэтому в его ларьках  есть  то,  что  пользуется
наибольшим спросом.  Причем  он  разрешает  своим  "молодым-симпатичным"
сбрасывать до 40 процентов стоимости товара, если кто-то покупает оптом.
   - Проще было бы снизить  цены  на  несколько  процентов  -  сразу  бы
разобрали весь ларек, - ввернул я, как мне показалось, вполне резонно.
   - Ну уж нет. - Дон усмехнулся. - Цены нельзя произвольно снижать - за
это придется ответить. А вот мелкооптовая  торговля  со  скидкой  -  это
просто гениальный выход из положения. Банка  пива  стоит  в  ларьке  три
тысячи рублей. И в центре, и на окраине. А в упаковке -  полторы  штуки,
если берешь всю сразу.
   - Но так называемому среднему гражданину упаковку не потянуть, это же
понятно.
   - Понятно. А если пять мужиков скинутся, все получается.
   - Да, пожалуй, - согласился я.
   - В  результате  товарооборот  Центрального  района  в  два-три  раза
быстрее, чем у остальных.
   - Соседи, наверное, на него зуб точат?
   - Сидит Мирза крепко. Ему наплевать на этот зуб. В летние  месяцы  он
делает большие бабки на торговле прохладительными напитками.
   - Понятно. Жарко, пить всем хочется.
   - Тогда почему остальные не получают и трети того, что имеет Мирза? -
спросил Дон и хитро взглянул на меня.
   - Потому что Центральный район самый многолюдный.
   - Да? Но у нас в городе основная зона отдыха расположена в Кировском:
парки, аттракционы и так далее.
   - Тогда почему же?
   - Основной вал у Мирзы  получается  на  остановках.  Представь  себе:
ларек стоит от остановки буквально в двадцати метрах,  совсем  рядом.  И
тем не менее утром с семи часов до девяти и вечером с пяти до семи Мирза
высаживает "десант": по две-три милашки с пятью  или  шестью  аппаратами
для охлаждения воды и одноразовыми стаканчиками.
   - Для чего же? Ларек близко.
   - А вот для чего. Человек спешит на работу и ждет  автобус  -  боится
опоздать. Потому он не побежит к ларьку за  двадцать  метров,  и,  кроме
того, у ларьков с  водой,  как  правило,  скапливается  очередь:  трудно
быстро отпускать в одно окошко. Вот представь: ты торопишься, глядишь на
часы, а пить хочется.  Решаешь  рискнуть,  бежишь  к  ларьку,  выжидаешь
минуты три в очереди, берешь стакан ледяной фанты - а вот и он, автобус!
У тебя альтернатива - или  застудить  горло,  залпом  проглотив  ледяной
напиток, или бросить все и стремглав мчаться к автобусу. Верно?
   - Верно.
   -  А  тут  ты  стоишь  на   остановке,   спокойно   ожидая   автобус,
посматриваешь на дорогу и не торопясь  смакуешь  напиток,  который  тебе
вручила "молодая и симпатичная". Рядом стоят еще две таких же. У  них  и
магнитофончик играет, создает настроение. Вот ты с  этим  настроением  и
выпьешь еще стаканчик. Мелочь? Может быть.  Но  таких  мелочей  у  Мирзы
целая куча, и все они составляют его выдающееся положение в сравнении  с
остальными.
   Мне оставалось только соглашаться со всем, о чем говорил Дон. Я и сам
думал, что  такие,  как  Мирза,  -  будущее  нашей  экономики,  сервиса,
создатели нашего хорошего настроения и комфорта - за бабки,  разумеется.
Они - "новые русские". Однако, пока их очень мало.  Действительно  можно
по пальцам пересчитать. Зато хищников - пруд пруди. И это печально...
   Парадные двери растворились, и по центру зала медленно  прошествовала
группа людей. Еще один ежик  средних  лет  -  здоровенный,  упитанный  с
надменным видом. Рядом с ним шел метр, который встречал нас с  Доном,  и
они о чем-то беседовали.  Чуть  поодаль  перемещались  трое  шифоньеров,
очень похожие на ежиков, но  помоложе  и  настороженно  оглядывали  зал.
благополучно продефилировав по центральному проходу,  они  поднялись  по
лестнице и скрылись в одном из кабинетов.
   - Судя по  тому,  что  этот  тип  приперся  в  сопровождении  охраны,
несмотря на безопасность заведения, можно предположить, что он  основной
мафиози, - осторожно выступил я, внимательно  глядя  на  шефа:  опасался
нарваться на снисходительную усмешку.
   Дон задумчиво проводил процессию взглядом и вопреки  ожиданиям  очень
серьезно ответил:
   - Это сложный случай, мой френд.  Ты  почти  угадал.  Это  губернатор
области. Ты, наверное, частенько видел его по телевизору...  Только  те,
кто с ним, - не телохранители. Двое из них - члены городского Совета,  а
третий - замначальника УВД. Ты можешь мне не поверить,  но  все  трое  -
сыновья губернатора.
   - Вот это семейка!..
 
Глава 8 
 
   Итак, я ждал Дона в сквере Героев Революции.
   Сквер полностью просматривался с того места, где я стоял,  и  в  поле
зрения попадались лишь алкаши пред - и послепенсионного возраста,  почти
все одетые в неудобоносимую рванину типа той, что имел Гоша.
   Они вяло переругивались и трясущимися руками открывали  разнообразные
емкости, чтобы  побыстрее  опустошить  их.  Все  были  заняты  и  хорошо
вписывались в окружающий загаженный пейзаж.
   Здесь  я  заметил  бы  Дона  с  расстояния  действительного  огня  из
автомата, поскольку Дон -  изрядно  упакованный  интеллектуал,  которого
можно было бы, как я полагаю, сразу выделить  из  порядочного  скопления
народа на любом светском рауте.
   Прождав минут пятнадцать, я слегка обиделся  и  стал  вслух  обзывать
Дона,  награждая  его  различными  незамысловатыми  эпитетами,   нечасто
употребляемыми в прозе отечественных авторов. Еще через пять  минут  это
занятие мне надоело. Я  вообще  никогда  не  мог  рассердиться  на  шефа
серьезно, несмотря на то, что поводов было - хоть отбавляй.
   Я сел на лавку, что оказалась незанятой, в  самом  центре  сквера,  и
принялся размышлять.
   При детальном рассмотрении дело принимало скверный оборот.  Раньше  я
как-то об этом не  думал.  В  процессе  подготовки  к  акции  всем  моим
извилинам  была  задана  установка  на  детальную  проработку  различных
нюансов, которые могли бы возникнуть при каком-либо отклонении. Сработал
хорошо отлаженный рефлекс военного - добросовестного военного,  который,
получив  задачу,  не  думает  о  возможных  последствиях,  поскольку  не
сомневается в правильности этой самой задачи,  а  ищет  только  наиболее
оптимальные варианты решения.
   В данном случае мне никто задачу не ставил. Но я решил, что так будет
правильно, и потому без страха и без сомнений занялся делом. Вот так.
   А  теперь,  после  выполнения  акции,  я  засомневался:  как-то   Дон
отнесется к моей скромной персоне? Это ведь убрать Берковича  составляло
определенную  трудность,  а  в  случае  бесспорного  установления  факта
насильственной  смерти  очень  просто  будет  проследить,  кому  же  это
выгодно.
   И на данный момент это в  первую  очередь  выгодно  Дону.  И  если  с
органами правопорядка у него не возникло  бы  особых  осложнений,  то  с
представителями этой самой Корпорации, членом которой  он,  хотел  этого
или нет, все же являлся - в  силу  объективных  причин,  подобные  штуки
просто так с рук не сходили.
   Когда я твердо  решил  проводить  акцию,  я  тщательно  изучил  среду
обитания Берковича и прекрасно понимал, что он является важной фигурой в
цепи сопредельной  структуры.  Его  банк  служил  для  безболезненной  и
относительно безопасной отмывки крупных сумм черного нала.
   Я не особо разбираюсь в экономике, к  стыду  своему,  хотя  и  провел
почти полгода в фирме у Дона. Но одно знаю железно:  теперь  этой  самой
сопредельной структуре не оставалось ничего другого, как идти на  поклон
к Дону, поскольку в радиусе видимости и слышимости только он  располагал
различными  предприятиями  и  организациями  -  они  находились  в   его
безраздельной власти. Я имею в виду легальные учреждения, которые  могли
из грязных денег делать чистые. Вот такой расклад.
   Да, был еще вариантик. Эта  самая  сопредельная  структура,  если  бы
объявился предлог, могла начать войнушку местного масштаба и  ухайдокать
Дона и его людишек, так как она располагала  более  серьезными  силовыми
резервами.
   Но предлог должен  был  оказаться  серьезным.  Все  детали  нынешнего
механизма сосуществования настолько хорошо пригнаны и отлажены в течение
многих лет, на его постройку ушло столько крови и средств, а сама работа
его дала такой доход, что решиться сломать его  можно  было,  лишь  имея
достаточный для этого повод.
   Так вот, если бы вскрылось, что кончина этого гения бизнеса вовсе  не
несчастный случай в подъезде, а хорошо спланированная акция и акция  эта
исходит от Дона... Уффф!!!
   Что я есть для Дона? Реальная опасность,  ненужный  уже  исполнитель,
единственный свидетель и убийца. Ежели Дон  решит,  что  я  недостаточно
надежен, после того, как узнает об акции, возможно, уже вечером  в  морг
клиники имени Семашко доставят еще одно тело. Вот так.
   Раньше я об этом  не  подумал.  А  надо  было.  Сейчас  я  фактически
находился в безвыходном положении. Все зависело от Дона.
   Я встал с лавки, прошелся по аллее, полюбовавшись на пьющие  в  столь
ранний час отбросы общества, вернулся обратно и,  опять  усевшись,  стал
напряженно размышлять.
   Очень трудный человек Дон. Я много  времени  работал  с  людьми.  Для
своего  возраста,  не  такого  уж  солидного,  достаточно  хорошо   знаю
особенности и личные качества различных натур.
   Дон - это человек-загадка, хамелеон, метаморф психологического плана,
если хотите.
   Пожив с ним вместе полгода, я его  не  понял.  И  теперь  припоминал,
рылся в  нюансах,  пытаясь  определиться  -  как  же  быть?  Признаться?
Поскольку, если не признаться,  он  все  равно  сделает  соответствующий
вывод, ежели уже не сделал. Или брать все, что есть  ценного,  и  мотать
куда подальше? От насиженного места, начавшей благополучно  складываться
жизни? Черт-те что!
   Я ужасный трус. Сколько себя  помню,  всегда  чего-нибудь  боялся.  В
детстве боялся, что злые мальчишки отберут деньги и поколотят.
   Став чуть старше, боялся,  что  буду  гулять  где-нибудь  с  красивой
девчонкой и нас встретят  бессердечные  хулиганы  и  затащат  в  подвал,
завывая от восторга, где меня, естественно, привяжут  к  трубе  парового
отопления, предварительно жестоко избив, а ее зверски изнасилуют на моих
глазах. Поэтому я старался избегать красивых девчонок,  чтобы  полностью
исключить такой вариант.
   А для того, чтобы не  быть  избитым  при  других  обстоятельствах,  я
прилежно посещал старика-китайца, который обучал меня  и  еще  таких  же
шишкарских детей у-шу.
   Когда я поступил в военное училище, там стал бояться, что  как-нибудь
на стрельбище меня подстрелит мой же товарищ-двоечник, не из  злости,  а
так. Нам неоднократно зачитывали сообщения о  том,  как  кто-то  кого-то
подстрелил из-за "преступной халатности".
   Потом, окончив училище, я попал в войска, и не куда-нибудь, а в такое
лихое подразделение, где надо было держаться изо всех сил.
   Там я боялся, что какой-нибудь из так называемых  "дедов"  или  целая
группа каким-нибудь образом могут подорвать мое офицерское достоинство -
предпосылок хоть отбавляй...
   В этот период было  много  других  страхов,  но  на  них  я  подробно
останавливаться не стану - это отдельный  разговор,  он  скорее  уместен
будет  в  качестве  хорошо  продуманного   трактата   типа:   "Некоторые
особенности     становления     личности     молодого     человека     в
административно-командной системе". Почему-то никто такого трактата  еще
не накатал в помощь таким, как я, чтобы не набить себе синяков и шишек.
   Нигде я не читал, что делать молодому  лейтенанту,  когда,  например,
подчиненный, будучи в два раза здоровее, посылает его при всей  роте  на
три буквы, а больше никого из опытных офицеров поблизости нет. Как быть,
если ты узнал, что насильно отпетушили одного из слабых бойцов? А  ты  в
роте  опять  же  один  и  надо  срочно  принимать  какие-то  меры.   Что
предпринять, если по команде неформала рота ложится на плац и  ее  ничем
не поднимешь?
   Есть обструганные  и  отшлифованные  системы  воспитания  и  методики
поэтапной профилактики,  состряпанные  штабными  полковниками  и  прочим
ученым людом  в  погонах.  Предписывают  изжигать  то,  что  закладывало
общество в течение 18 лет в пацанов, призванных "с достоинством и честью
защищать интересы народа".
   Именно в этот первоначальный период, в обстановке ломки  и  жестокого
прессинга, формируется  характер  и  мораль  будущего  винтика,  который
крепит бронированные пластинки к непрочному каркасу империи. И от  этого
периода зависит, войдет этот  винтик  точно  по  резьбе,  плавно  и  без
скрежета, или его придется забивать кувалдой, срывая резьбу.
   Так вот,  один  замечательный  мужик,  которого  мне  посчастливилось
встретить на своем  жизненном  пути,  изложил  свою  концепцию,  которая
помогает бороться со страхом. А может, это была не его концепция  вовсе,
а чья-то, заимствованная.
   В первую очередь мужик этот меня успокоил, выслушав мою исповедь.  Он
заявил, что таких, как я, пруд пруди, если вообще не все. То  есть  я  -
явление не выдающееся, как до этого предполагал, а вполне ординарное.  А
не трусы - только явно выраженные идиоты  или  "мастера  духа",  как  он
выразился.
   По его системе выходило, что страхи, преследующие человека в короткий
промежуток времени, пока он находится на этом свете, не  что  иное,  как
толчки или сигналы, посылаемые из-за барьера. Вот...
   Ах да, некоторые могут поинтересоваться, что это за барьер такой? Так
вот,  как  считал   мой   приятель,   человек   -   это   патологический
интеллектуальный и сенсорный калека. Другими словами,  дебил  Вселенной,
как изволил выразиться господин Саймак, который Клиффорд.
   Дебил - потому что, несмотря  на  большую  мозговую  массу  и  обилие
самостоятельных мозговых центров, он почему-то пользуется  только  пятью
чувствами и малой частью серого вещества.
   Обидно, да? А обусловлено данное явление тем,  что  Некто  (кто,  мой
приятель не стал называть,  оставив  мне  это  додумывать)  заблокировал
сознание  человека,  его  сенсорные  возможности,  оставив   в   рабочем
состоянии только необходимый участок мозга,  пригодный  лишь  для  самых
элементарных ощущений и однотипных мыслительных процессов.
   Для чего этот самый таинственный Некто такую штуку отмочил,  приятель
объяснять не счел нужным. Возможно, преследовал  какие-то  личные  цели.
Однако акцентировал вниман