хне этого кабака работают  профи:  так  делала
пирожки только моя бабка.
   Немного погодя слегка ударило в голову, панорама  спланировала  слева
направо и плавно вернулась на исходную, махом исчезла  напряженность,  и
осталось  лишь  желание  расслабиться  и  получать  кайф,  созерцая   из
укромного  уголка  сильных  мира  сего.   А   еще   захотелось   курить,
затягиваться крепким ароматным дымом, который в непьяном состоянии  меня
просто раздражает - до острой неприязни к  курильщику,  не  думающему  о
том, что соседи могут не переносить этот самый дым.
   - Курить можно? - спросил я у Дона,  слегка  скоординировав  движения
взбрыкнувшего было языка.
   - Если не будешь смолить одну за другой, хрен с вами,  мой  френд,  -
великодушно разрешил шеф. - Пару сигарет  я  стерплю.  Вон  телефон  без
диска. Подними трубку и попроси, чтобы тебе принесли отравиться...
   Я ухмыльнулся - как мне показалось, тонко, одними уголками  губ  -  и
извлек из внутреннего кармана пиджака аккуратную пьезозажигалку и  пачку
"Мальборо". Насмешливо, с видом пожившего  товарища  глядя  на  Дона,  я
небрежно вытянул сигарету и изящно прикурил.
   С наслаждением затянулся пару раз, отчего панорама снова качнулась.
   - Ты знаешь, я не курю, - сообщил я шефу. - А сигареты использую  как
средство коммуникации... - И с удовольствием подумал, что, может быть, я
и не совсем точно  выразился,  но  сейчас  настал  черед  моего  патрона
недоуменно передернуть плечами: один - ноль!
   - Ну-ка, ну-ка, - прищурился Дон, - просвети недоумка.
   - Если в разговоре с кем-либо, на деловой встрече, вообще при решении
любого вопроса возникла какая-нибудь неувязочка или секундная заминка...
- Тут я сделал жест пачкой сигарет в сторону Дона. - Не  желаете  ли?  И
вот - развязочка, пауза, собеседник  чисто  машинально  берет  сигарету,
начинает прикуривать, отвлекается. У него появляется  чувство  временной
зависимости,  потому  что  он  взял  твою  сигарету.  Пусть  это   чисто
подсознательно, но все же... Один балл в твою пользу. Вот так.
   Я с видом сибарита выпустил струю дыма, отметив, что Дон  внимательно
и, кажется, с интересом меня слушает.
   - Затем: даже девчонку в отеле где-нибудь сграбастал, а у  нее  вдруг
кончилось курево, и она пожелала спуститься вниз за сигаретами. А ты  ей
- стоп! У меня есть, малышка, не надо тебе перемещаться! Вот и не сбежит
она среди ночи и не прихватит с собой  все  твои  бабки  с  одеждой  под
предлогом покупки сигарет...
   Я опять ухмыльнулся и, посмотрев на Дона, некоторое время изучал  его
реакцию. И помрачнел быстро. Взгляд его при тщательном рассмотрении  был
совсем не таким, как мне бы хотелось: заинтересованным  и  внимательным.
Голый сарказм,  даже  сквозь  коньячный  наплыв  явственно  ощутимый.  Я
недоуменно пожал плечами  и  скорее  утвердительно,  чем  вопросительно,
произнес:
   - Что, опять дурака свалял?
   - Да нет, собственно... Процесс обтесывания идет нормально.
   Дон слегка поморщился, подвинул к  себе  салат  из  зеленого  лука  и
свежих огурцов. Покачивая вилкой между пальцами, в очередной раз  походя
истоптал мое самолюбие:
   - Во-первых, из тех типов, с которыми тебе придется общаться, как  ты
выразился, при решении какого-то вопроса, никто не курит - не престижно.
Большинство из них даже мяса не едят и пьют только активированную воду -
чего там говорить о  сигаретах...  Так  что  если  ты,  пользуясь  твоим
выражением,  при  внезапно  возникшей  неувязочке   предложишь   кому-то
закурить, на тебя посмотрят в лучшем случае как на идиота. А потом, если
возникнет такая неувязочка,  что  аж  курить  захотелось,  то  это  все,
провал! Вот так. - Дон смолк и несколько секунд жевал салат. - А  насчет
девочек... Ну, ежели тебе вдруг приспичило заниматься  сексом  в  отеле,
можешь не опасаться, что у тебя сопрут трусы из номера.  Обслуживание  в
этом  плане  организовано  на  высоком  уровне:   безопасность   клиента
обеспечивается с особенной тщательностью. Это рынок, малыш...
   Стыдно признаться, но за минуту шеф уложил меня на обе лопатки.
   - И еще. Так, нюансик из личной практики. Да будет тебе известно, что
приличные телки не курят "Мальборо" с синей нашлепкой Минздрава.  -  Дон
перегнулся через стол и постучал вилкой по пачке. - Это самое "Мальборо"
набивают из аналогичному вирджинскому кубанского табака во  втором  цехе
"Дуката". А дамы, работающие, как ты выразился, в  отелях,  предпочитают
сигареты,  выпущенные  для  внутреннего  рынка  Штатов,   с   пониженным
содержанием канцерогенов - они себе это могут вполне позволить... Угу...
   Я опять пожал плечами, надулся и спрятал  руки  под  стол.  Возражать
было просто глупо. Затем, подувшись некоторое время, я подумал: а может,
обидеться и уйти, гордо бросив на прощание что-то типа: "Всего  доброго,
сударь, я довольно терпел на протяжении недели... Поищите  себе  другого
мальчика для битья"?
   Пока Дон ел, я в течение пары минут обсосал  эту  идею  и  уже  почти
утвердился в правильности ее. Только, пожалуй,  следовало  бы  аккуратно
положить на стол бабки: мол, отдыхай, Дон  -  уплачено!  О!  Так  вполне
сносно...
   - Ну вот! Надулись. Теперь  остается  только  гордо  встать  и  уйти,
сморозив на прощание какую-нибудь  дичь,  от  которой  за  версту  разит
совдеповским душком. - Дон  укоризненно  покачал  головой.  -  Если  так
пойдет дальше, тебе будет очень непросто  адаптироваться  в  этом  мире,
малыш...
   Я угрюмо насупился. Уходить расхотелось.  В  голосе  шефа  прозвучало
искреннее участие, и я почувствовал, что он прав. Кто виноват в том, что
я опять нарвался на оплеуху? Не выделывайся, мудак!
   Дон плеснул себе коньяку, примерился и ухватил с тарелки  здоровенную
клешню. Я  стал  заинтересованно  наблюдать,  как  он  с  ней  поступит,
поскольку раньше ракообразных и им подобных не употреблял и даже не имел
понятия, каким образом этого заказанного мной лангуста следует уплетать.
   Подержав клешню на весу, Дон вдруг отправил ее  в  рот  и  захрустел,
задвигал челюстями, зажмурив глаза от удовольствия. Ух ты!
   Пожевав некоторое время лангуста, мой патрон извлек изо рта  то,  что
осталось, и аккуратно положил себе на тарелку.
   -  Ну  что,  отвлек  внимание?  -  Он  рассмеялся  -  незлобиво  так,
обаятельно. - У меня есть своя личная концепция. Я, разумеется, тебе  ее
не навязываю. Это просто моя точка зрения.
   Тут он ухватил вторую клешню, что-то сделал с ней на тарелке ножом  -
я не успел заметить, потом в два приема высосал содержимое и показал мне
хитиновую оболочку - внутри ничего не осталось.
   -  Вот  так  надо...  Так  вот,  человек  сам  определяет   отношение
окружающих к себе. Это хорошо прослеживается, если каждый  поведенческий
эпизод проанализировать особо.
   Мне ничего не оставалось, как внимательно слушать.
   -  Если  ты  почувствуешь,  что  ситуация  начинает  выходить  из-под
контроля,  надо  замереть,  мысленно  вернуться  в  исходную  точку   и,
просчитав варианты  возможных  ошибок,  принять  меры  к  восстановлению
баланса. Туманно?
   Я кивнул: действительно, пока туманно.
   - Это я насчет обид, - пояснил Дон. -  Обиды  -  это  очень  скверная
штука, мой френд. Это даже хуже, чем удар в  челюсть  средней  силы.  От
обиды   резко   возрастает   нагрузка   на    ЦНС,    возникает    явная
предрасположенность к  различным  психофизиологическим  сдвигам.  Я  уже
давно не обижаюсь.
   Тут  мой  патрон  развел  руками  и  склонил  голову  набок,  как  бы
представляясь: прошу любить и жаловать. Вот ну совсем не обижаюсь, и все
тут - с некоторой рисовкой. Я тут же  решил,  что  он  мне  подыгрывает,
опускается до моего уровня. Ну-ну...
   - Да, не обижаюсь. Что есть  обида?  Несбывшаяся  надежда,  обманутое
ожидание, неоправдавшийся  расчет.  Ты  ожидал,  что  в  отношении  тебя
поступят так-то и был уверен в этом, а поступили иначе. Ты  рассчитывал,
что к тебе или твоему поступку отнесутся так, как тебе этого хотелось, а
получилось наоборот... Как в твоем случае: что бы ты не предпринял,  над
тобой всегда посмеиваются - пусть опытный, неглупый человек в  два  раза
старше тебя, все равно обидно, черт побери! - ты же не котенок,  который
слепо тыкается  носом  в  поисках  оптимального  положения  для  захвата
титьки... Ты опытный, ловкий, бесстрашный боец, долгое время  командовал
людьми, которые привыкли  иметь  дело  с  опасностью,  и  наверняка  они
беспрекословно подчинялись тебе... А тут на тебе, всего неделю на  новой
работе и уже попал в разряд мальчиков для битья. Да еще  положение  твое
не совсем прояснилось, трудно определиться с моделью поведения.
   Дон на некоторое  время  умолк,  лукаво  рассматривая  меня:  видимо,
ожидал какой-то реакции. Я спокойно и дружелюбно наблюдал за ним.
   - ну-ну... У меня такое правило: если, не дай  бог,  чувствуешь,  что
собрался обидеться,  быстренько  посмотри,  где  ты  совершил  ошибку...
Да-да. Если ты обиделся, значит, ты ошибся - это  аксиома.  Это  значит,
что ты оказался глупее того, кто тебя  обидел,  потому  что  он  на  это
рассчитывал, а ты не предусмотрел такой возможности. Ну а если  не  было
никакого расчета, все получилось само собой, значит, ты  лопух  вдвойне,
сам загнал себя в пиковую ситуацию... Тут надо моментально реагировать и
уравнивать положение. Хуже всего, ежели ты обижаешься на одно  и  то  же
повторно. Это как в притче о трансформаторе и бутылке водки. Слышал?
   - Нет, не слышал.  -  Я  отвечал  ровно.  Уже  успокоился  и  немного
заинтересовался - что-то в этом было.
   - Ну, трансформатор, он большой, страшный,  гудит  и,  куда  ни  сунь
голую руку, долбает током. У каждого  человека  разная  сопротивляемость
организма. Вот пришли к трансформатору трое мужиков,  зная  о  том,  что
какой-то урод запрятал в будке пузырь. Один просунул руку  между  шин  -
его долбануло как следует, но остался жив. Больше не полез - хрен с ней,
с  бутылкой.  Второй  решил  попытаться  счастья  -  и   так,   и   этак
прилаживался, в конце концов его долбануло так, что он тут же и умер.  А
третий,  понаблюдав  за  ними,  взял  длинную   палку,   потом   поскреб
подбородок, выключил рубильник, обесточив весь район, и даже после этого
рукой туда не полез - достал пузырь палкой. Вот так-то, друг мой.
   Я покачал головой: притча мне не понравилась.
   Во-первых, очень было похоже, что Дон  эту  притчу  тут  же  на  ходу
придумал для вящей убедительности, поскольку ничего похожего ранее я  не
слышал.
   Во-вторых, он, по-моему, опять  давал  мне  понять:  ты,  дебил,  уже
неделю общаешься с такими прекрасным человеком, как я, и так и не  сумел
подтянуться до необходимого уровня. А может, кажется?
   - Ну, не бери в голову. - Дон взял бутылку и плеснул мне  коньяку.  -
Ты  довольно  неплохо  развит  для  своего  возраста  и   имеешь   массу
достоинств, которые и побудили меня с тобой  связаться.  Я  просто  хочу
немного  тебя  обтесать,  если  будет  угодно  -  образовать.   Ты   уж,
пожалуйста,  не  обижайся.  Видимо,  преподавательская  привычка  кроить
младшего под себя очень  живуча...  Я  думаю,  ты  понимаешь.  А  посему
расслабься и наблюдай за публикой.
   Я так и сделал. А про себя крутанул  на  память  узелок.  Мне  всегда
нравились доморощенные концепции, хоть чем-то отличные  от  традиционных
или пусть не особо уж и отличные, но раскрывающие проблему  с  несколько
иной точки зрения.
   Ведь это очень просто, если разобраться. Почему я не догадался  ранее
анализировать свои обиды, доискиваться до  сути,  до  первопричины,  так
сказать? Учитывая то обстоятельство, что я просто  ужасно  обидчив,  эта
концепция, возможно,  в  прошлом  могла  сослужить  мне  добрую  службу.
Возможно, как утверждает, шеф, моя ЦНС совсем не пострадала бы, освой  я
эту самую концепцию накануне развода...
   Я расколупал несколько клешней, ничего замечательного для себя в  них
не обнаружил, попробовал фигурно  нарезанные  овощи  -  предположительно
артишоки (я их ранее никогда не видел!). тоже так себе, дрянь  какая-то.
Потом уел пару кусков буженины, употребил коньяк, который  наличествовал
в  стакане,  и  вдруг  почувствовал  себя  совершенно  сытым  и  в  меру
захмелевшим - даже говорить не хотелось.
   Отодвинувшись от стола,  я  поудобнее  устроился  в  кресле,  закурил
вторую по счету сигарету и принялся наблюдать за публикой.
   Минут   через   пятнадцать   Дон   прервал   процесс   насыщения    и
поинтересовался:
   - Ну как, оценил интерьер?
   Я неопределенно пожал плечами. Сначала хотел было  сделать  заявление
по поводу того, что готов с  ходу  разложить  по  полочкам  любого,  кто
попадется в поле зрения, но потом вспомнил про обидную концепцию и решил
не выкобениваться, а затаиться пока что.
   - Тогда расскажи мне, пожалуйста, что ты думаешь вон про  того  типа,
за третьими от эстрады столиком. Вон, прямо по центру...
   Я кратко изложил свои соображения и оказался прав почти на  сто.  Дон
удовлетворенно хмыкнул и,  несмотря  на  свое  обещание  не  особо  меня
напрягать,  в  течение  около   получаса   гонял   меня   по   оценочным
характеристикам посетителей, явно преследуя какую-то цель.  Внезапно  он
прекратил  экзамен  и  предложил  мне  самому  выбрать  объект.  Поискав
взглядом по залу, я уже собирался было открыть рот,  чтобы  выдать  свое
мнение о намеченном представителе публики, и вдруг понял. и закрыл  рот,
в растерянности уставившись на шефа.
   Дон понимающе усмехнулся и потер ладони:
   - Тебе понадобилось достаточно много времени, чтобы понять  очевидную
истину, мой юный друг...
   Знаешь, иногда очень трудно объяснить что-то на пальцах,  практически
невозможно. Но достаточно один раз показать в натуре,  чтобы  все  стало
непонятно... - Дон неожиданно достал из пачки, лежавшей на  краю  стола,
сигарету, понюхал ее, повертел в пальцах и положил обратно. - Я когда-то
очень много курил - в день по две-три пачки. Причем меня  не  устраивали
легкие сорта - обязательно надо было что-то  типа  "Примы"  или  папирос
"Север". Ты, наверно, и не застал такие... Мне стоило неимоверных усилий
бросить. Потом я на протяжении долгих лет развивал  в  себе  силу  воли.
Если ты заметил, в моем доме в самых доступных местах лежат целые  блоки
американских сигарет - настоящих американских. Поначалу это было схоже с
мазохизмом. Представь себе: у тебя под носом лежат прекрасные сигареты и
ничто тебе покурить не мешает. А ты не куришь. Потом я привык, настолько
привык, что перестал их замечать. Кажется, мелочь. Однако, если ты  себя
приучаешь каждый день бороться с какой-то маленькой слабостью  и  борьба
эта успешна, это  имеет  огромное  значение.  Каждый  день  -  маленькая
победа. Понимаешь?  Любая  победа  -  это  радость,  удар  по  какому-то
комплексу. - Дон прикрыл глаза и потер переносицу большим пальцем  левой
руки. - Это я так, чтобы отвлечься. Что-то ты уж посерьезнел.  Ладно.  Я
еще немного пожую, а ты не торопись с выводами, посоображай...
   Я соображал. С того момента, как аппендикс истории лопнул и  в  брюхе
нашей многострадальной державы  развился  перитонит,  я,  как  и  многие
другие среднестатические совки, хотел поближе познакомиться, узнать, что
же из себя представляют  эти  самые  "новые  русские"  -  крутые  парни,
бизнесмены и воротилы черного нала, нефте -  и  сельскохозбароны  и  так
далее. Потому что мы о них толком  ничего  не  знали.  Мы,  несмотря  на
происходящие где-то изменения и оглушительные  крики  о  новой  жизни  и
демократии, продолжали по  инерции  жить,  как  и  прежде:  молотили  за
получку, экономили гроши, простаивали в очередях  и  жрали  что  попало,
ненавидя быстро надоевшую рекламу,  которую  пихали  какие-то  дебилы  в
самые интересные места телепередач, и  с  интересом  смотря  эсэнгэвские
боевики, про мафию.
   Даже   сейчас,   в   относительно   устоявшийся   период   свободного
функционирования  частного  предпринимательства  и   ему   сопутствующих
структур, на улице и в других  общественных  местах  бросаются  в  глаза
молодые и среднего возраста люди, хорошо,  как  бы  сказали  лет  десять
назад,  "по-западному",  одетые,  с  холеными  лицами   и   раскованными
манерами, уверенные в  себе.  "Новые  русские".  На  новых  иномарках  и
почему-то почти всегда коротко стриженные. Ежики.
   "С  ежами  зацепился,  -  так  без  задней  мысли  сообщил  мне   мой
подчиненный пару лет назад, когда я поинтересовался, отчего это  у  него
ухо надорвано. - Двоих чисто слепил, а с  третьим  повозиться  пришлось:
хотел, сучара, из ствола шумнуть. Пришлось его конкретно приложить".
   Как потом выяснилось, мой  лейтенант  покупал  пиво  возле  общаги  и
совершенно случайно попал в мини-разборку. Только благодаря тому, что я,
уже к тому времени имевший определенный статус в том городе, где служил,
успел оперативно законтачить с одним крутым и прояснить ситуацию, парень
остался  в  живых.  Вечером  следующего  дня  пострадавшие  намеривались
засаду, каким-то образом узнав, что тот собирается на свидание в  другой
район. Вот так вот.
   Я, профессиональный военный, несмотря на то, что  отдал  армии  почти
десять лет,  патологически  не  переношу  однообразия.  "Безобразно,  но
однообразно!" - лозунг, прочно въевшийся  в  психологию  армии,  которая
есть плоть от плоти своего народа. Но в  армии  этот  постулат  оправдан
суровой необходимостью:  если  каждый  солдат  по-своему  заправит  свою
кровать, в казарме будет бардак, а ежели  полевая  форма  офицера  будет
чем-то отличаться от  солдатской  в  боевых  условиях,  снайперы  с  той
стороны перещелкают все командование еще до начала  боя.  С  этим  можно
согласиться.
   Но зачем четко спланированное единообразие на  гражданке?  Одинаковые
коробки  домов,  одинаковые  квартиры  с  однообразной  планировкой;   в
недалеком прошлом - одинаковая школьная форма, в которую были  упакованы
дети, обучавшиеся по  одинаковой  общеобразовательной  программе;  сотни
тысяч костюмов и платьев, отштампованных на  поточной  линии,  -  носите
одинаковое! Даже машины легковые  -  на  огромную  страну  менее  десяти
моделей с незначительными вариациями, зато много и - одинаковые.
   И вот на фоне однообразной  совковой  массы,  этакого  серого  быдла,
вдруг - холеный ежик на "БМВ"!
   Я всегда с уважением относился  к  этим  самым  крутым.  Они  как  бы
бросали  вызов,  противопоставляли  себя  этому  обществу,  больному   и
разлагающемуся, для большей части  которого  высшей  точкой  наслаждения
было нажраться до умопомрачения и, если повезет, устроить свинскую драку
у чужого подъезда, с пьяными куражливыми криками,  а  если  повезет  еще
больше, с грехом пополам задрать подол у такой  же  до  опупения  пьяной
чужой жены и под взвизги и дикий ор подергаться между ног независимо  от
результата - потом можно будет долгими однообразными вечерами вспоминать
об этих делах и смаковать подробности.
   Я всегда считал, что это люди  иной  формации,  действительно  новые,
будущее  России...  И  вот   в   этом   элитарном   кабаке,   хорошенько
приглядевшись, я с изумлением обнаружил однообразной формовки публику...
   Они были похожи, как манекены с одного завода. Холеные  румяные  лица
средней толщины, практически маловарьированные одинаково хорошие  наряды
- в основном строгие классические костюмы, типа как у  меня,  одинаковые
жесты и сленг, манера разговаривать. Я впервые заметил такое в  передаче
"Намедни", где, может, помните, так примерно с вами прощаются: "Пока".
   Вот и эти практически все разговаривали именно так, как будто  кто-то
для этой элиты открыл курсы по освоению фальшивой интонации.
   Даже женщины у них были одинаковые: практически все в мини-юбках  или
подчеркивающих    прелести    платьях,    акцентировано     чувственные,
гиперсексуальные, какие-то игривые, готовые отдаться тут же, за  столом,
или на столе, сильно нервные и капризные - до той  поры,  пока  самец  в
хорошем расположении