Я с опаской посмотрел на телефоны. Несмотря  на  уверения  Славика  о
неуязвимости офиса, я всегда  ожидал  коварства  со  стороны  возможного
врага - жизнь приучила. Приложив палец к губам, я сделал круглые  глаза.
Дон в ответ скривился и махнул рукой.
   - В этом городе никто  не  в  состоянии  прослушать  мой  кабинет.  В
природе просто не существует аппаратуры, которая могла бы  противостоять
той, что есть у нас.
   Он потыкал указательным пальцем правой руки в сторону  комнатки,  где
хранилось хозяйство Славика.
   Тут я очень некстати вспомнил, как меня засняли в  момент  ликвидации
Берковича, и покачал головой. Однако делиться своими сомнениями с  шефом
не стал по вполне понятной причине.
   Закончив тыкать пальцем в сторону секретной  комнаты,  Дон  задумчиво
почесал затылок, затем встал и пошел к бару, из которого после  недолгих
размышлений извлек бутылку "Двина". Открыл ее и отпил  прямо  из  горла,
сделав два больших глотка, поморщился и довольно крякнул.
   - Я здорово рискнул сегодня утром. И не жалею об  этом.  Более  того,
если  продержимся  некоторое  время  -  по  моим  подсчетам,  до  исхода
следующих суток, - можно считать, что первый раунд  я  выиграл.  И  буду
тебе обязан.
   Тут он ткнул в мою сторону указательным пальцем левой руки, а  правой
бросил мне бутылку с коньяком, которую я с большим трудом  поймал,  едва
не свалившись с подоконника.
   - Только это не значит, что ты получишь все, что  захочешь.  -  Глаза
Дона колюче сверкнули в полумраке кабинета. - Да-да.  -  Он  утверждающе
кивнул головой, как бы одобряя ход собственных рассуждений. -  И  будешь
вести себя так, как тебе вздумается! Напротив.  Я  собираюсь  ужесточить
регламент   твоего   пребывания   в   офисе   и   взять   под   контроль
времяпровождение вне работы.
   Он опять умолк и начал мурлыкать "Вальс-фантазию", что во все времена
означало его крайнюю озабоченность и интенсивный мыслительный процесс.
   Я спросил, не включить ли  свет,  и,  получив  утвердительный  ответ,
задернул шторы и щелкнул выключателем. Затем, прокашлявшись, решил чуток
прогнуться. Почему бы и нет? Старикан, как он утверждает, рисковал.
   - Ты рискнул, не выдав меня Совету Корпорации?
   Шеф посмотрел на меня с большой жалостью, как на переростка, так и не
выучившего таблицу умножения.
   - Кому?! Совету?! А почему не исполнительному комитету  или,  скажем,
объединенному штабу? - Тут он громко хмыкнул и покрутил головой. - Ну ты
же полгода в этой системе! А представления  у  тебя...  Наверное,  много
читал о сицилийской мафии, да? -  Он  опять  покрутил  головой  и  пожал
плечами. - Это, конечно, я виноват:  излишне  ограждаю  тебя  от  забот.
Хотя, думаю, впредь следует  тыкать  носом.  Тогда,  может,  шкодить  не
будешь...
   Я смотрел на Дона  и  старался  показать  своим  видом:  да,  ты  сам
виноват. Я рвусь в бой, а ты  держишь  в  тылу.  Дон  разъяснял  как  на
лекции.
   - Мы - каждый сам по себе. Каждый - маленький король в своем огороде.
Конечно, угадывается довольно  прочная,  устоявшаяся  система  -  банки,
торговля, производство, биржа. Плюс проституция, рэкет  и  так  далее...
Это верно, система есть. Не знаю, правда, почему в обиходе  ее  называют
корпорацией. Это в корне не правильно, как  мне  представляется.  Ну  да
дело не в этом. Не стоит автоматически примерять на эту самую Корпорацию
все структурные звенья, свойственные  государственным  институтам.  Она,
эта  система,  как  раз  и  существует  в   противовес   государственным
структурам.
   - Так в чем же я ошибся?
   - В том, что нет никакого Совета. Все мы друг друга кормим, и  потому
друг от друга зависим. Вот и  вынуждены  время  от  времени  общаться  -
взаимодействовать, так сказать. Жизнь заставляет. Иначе был бы беспредел
-   постоянные   конфликты,   разборки,   резкий   спад    производства,
нестабильность в регионе, активизация правоохранительных органов.  Такое
положение было десять лет назад. Ты представить себе  не  можешь,  какой
это кошмар.
   - А теперь что, порядок?
   - Да, поддерживается относительный порядок, который всем необходим.
   - Значит, если я правильно понял, нет Корпорации как таковой.
   - Верно,  но  существуют  определенные  законы,  которые  не  принято
нарушать. Опять же не  из-за  какого-то  диктата,  а  в  силу  жизненной
необходимости. Если нарушил - ответь. Может быть, ты имеешь на это право
- при определенном стечении обстоятельств...
   Дон опять умолк и, на некоторое время оставив тему, вполне  будничным
тоном попросил:
   - Достань из шкафа шоколадку. И коньяк дай.
   Я соскользнул с подоконника, принес ему бутылку, а потом шоколад.  Он
зашуршал фольгой, отпил из бутылки и минут пять жевал шоколад, отламывая
квадратик за квадратиком. Было ясно, что он опять о чем-то думает.
   Наконец шеф снова заговорил:
   - Вчера вечером мы собирались. Те, кто  имеет  вес  в  нашем  городе.
Ареопаг, так сказать. Потолковали. Берковича на себя, естественно, никто
не взял. Некоторые вообще считают, что это несчастный случай. На  всякий
случай решили, что каждый в своем кругу разбирается до утра сегодняшнего
дня. Может, что-нибудь всплывет.
   - А что сегодня?
   - Сегодня утром опять собрались и обсудили ситуацию. Смерть Берковича
выгодна не только мне. Однако именно меня это  не  то  что  выручает,  а
буквально спасает в настоящее  время.  Те,  кто  из-за  кончины  банкира
потерпел убыток, предъявили счет. Так вот,  я  заявил,  что  отвечаю  за
своих людей, хоть у меня их и много. - Дон опять отхлебнул  из  бутылки,
набил рот шоколадкой и, поработав челюстями, продолжил:
   - Это значит, что я после вчерашней встречи до сегодняшнего  утра  ни
разу не присел и все перевернул вверх дном - проверял.  А  остальные  не
ответили. Тем самым они  дали  потерпевшим  санкцию:  разбирайтесь,  как
сочтете нужным. А поскольку потерпевшие -  это  в  основном  боевики,  в
настоящий момент в различных офисах, учреждениях,  квартирах  крепкие  и
сноровистые ребята проводят расследование. Со всеми вытекающими... - Дон
поморщился,  и  я  подумал,  что  у  него,  должно  быть,  с   подобными
расследованиями связаны далеко не лучшие воспоминания. - В  общем,  если
чего и  найдут,  руководитель  будет  в  стороне.  Разумеется,  если  не
найдется прямых доказательств его причастности. И кстати, "братва"  дала
хороший куш правоохранительным органам, чтобы обстоятельства смерти были
расследованы со всей возможной скрупулезности. Вот так, мой юный френд.
   - Выходит, что они поверили тебе на слово? - спросил я. - Без  всяких
гарантий?
   - Как же! Поверили! - Дон усмехнулся. - Поверила  коза  волку.  Я  же
сказал: существуют законы, которые не принято  нарушать.  Я  ответил  за
всех своих. Если окажется, что был не прав, то скоро найдут мой труп.  И
трупы тех, кто мне  верен.  А  фирму  приберут  к  рукам  другие  -  все
останется практически без изменений, потому что я не  Беркович.  Пока...
потому я и держу вас всех в куче. Мало ли...
   - Ты сказал про куш. Как это?
   - Да очень просто. Отвалили  денег  на  расследование.  И  за  голову
убийцы Берковича определили награду.  То  есть  если  кто-нибудь  сумеет
аргументированно доказать, что  банкир  умер  насильственной  смертью  и
повинен в этом такой-то, этот кто-нибудь получит ее.
   - И какая сумма, если не секрет? - спросил я, криво ухмыляясь. -  Или
вы, сударь, желаете держать меня в неведении?
   -  А  ты  как  полагаешь?  Сколько  можно  отвалить  за  такого  рода
информацию? - В глазах  Дона  впервые  за  все  время  нашего  разговора
прыгнули озорные чертики.
   - Ну сколько?.. - Я немного замялся.  -  Учитывая,  как  ты  говорил,
большие  убытки  потерпевших...  лимонов  пятьдесят.  Ну,   может,   сто
пятьдесят...
   - Наших? - уточнил Дон.
   - Ну не в баксах же! - Я хмыкнул и смутился: чего-то стало тревожно.
   - Ага, понял. - Дон насмешливо покачал головой и выставил  обличающий
перст в мою сторону.
   Меня всегда коробила эта привычка - тыкать пальцем.  Обычно  в  таких
случаях я начинаю кивать ему, потому что он тыкал  исключительно  в  мою
сторону. На других эта привычка почему-то не распространялась. В  данный
момент,  впрочем,  я  не  придал  жесту  никакого  значения.  Уж   очень
интересный ответ.
   - Слабенько ты себя ценишь, мой френд, - с  сожалением  констатировал
Дон: вот, дескать, олух!
   - Ну так сколько?
   - Двести тысяч. Баксов.
   - Чего?! Баксов?!
   - Ага. И плюс железные  гарантии  неприкосновенности  для  того,  кто
предоставит обличающие материалы.  Золотая  твоя  голова!  -  Дон  вдруг
весело рассмеялся. - Ты чего  смолк,  а?  И  не  подозревал,  что  такой
дорогой?
   Он встал со стула, подошел к  двери,  распахнул  ее  и  крикнул  вниз
кому-то, чтобы  спустились  в  бар  и  попросили  подогреть  чего-нибудь
пожевать. Видимо, проголодался в ходе беседы,  сопровождавшейся  приемом
на пустой желудок шоколада с коньяком. Может, как раз коньяк и  пробудил
аппетит.
   А я, уставившись в экран дисплея  и  посоображав  немного,  пришел  к
выводу,  что,  пожалуй,   влип   гораздо   круче,   чем   казалось   при
первоначальном  анализе  ситуации.  Потому  что,  какой  бы  я  ни   был
талантливый и перспективный убийца, за двести тысяч  долларов  меня  бы,
наверно, продали и КГБ, и ЦРУ, и МСЮ, вместе взятые.
   Чего же говорить о какой-то непонятной  организации,  про  которую  я
ничего  не  знал,  кроме,  пожалуй,  того,  что  она  держит  на  службе
вышколенных парней с нестандартными антропометрическими данными и  умеет
хорошо  отснять  кассету   с   неопровержимыми   доказательствами   моей
причастности к гибели Берковича...
 
Глава 11 
 
   В нашей стране каждый мальчик знает, кто  такой  Сильвестр  Сталлоне,
Жан-Клод Ван Дамм и Арнольд Шварценеггер. Известно  так  же,  что  такое
Форт-Брэгг и кого  там  готовят.  С  красочных  плакатов  гордо  смотрят
презирающие смерть ребята в зеленых  беретах.  Абсолютно  равнодушные  к
тому, что их ожидает в дальнейшем, крутые парни, которые ощущают, что за
их мускулистыми спинами стоят мощные вооруженные силы страны.
   Зачем,  спрашивается,  этой  стране   необходимо   тратить   огромные
средства, заботясь о привлекательности своей  и  без  того  процветающей
армии?
   Девчонки-американки носят форменные рубашки с надписью  "ЮС  АРМ"  на
левом нагрудном кармане, мальчишки-американцы (кроме, пожалуй, тех,  кто
проживает в Бруклине и Бронксе -  у  тех  свои  кумиры)  мечтают,  когда
вырастут, стать похожими на этих парней, подражают им во всем.  Как  же!
Армия - гордость общества, а спецназ - элита армии!
   Наше общество уже ничем, похоже, не гордится. Все  заняты  добыванием
средств к существованию и защитой своей жизни и, разумеется, жизни своих
близких. Криминогенная обстановка  у  нас  каждый  день  катастрофически
обостряется, и вскоре, возможно,  без  бронежилета  и  крупнокалиберного
пулемета нельзя будет выйти на улицу.
   Да что там на улицу! Если положение будет усугубляться, вы не сможете
чувствовать себя в безопасности даже в кабинете своего офиса. Вы  будете
дрожать в своем доме, беспокоясь за жизнь своих детей, которых  в  любой
момент могут похитить бандиты или  вымогатели,  за  свою  молодую  жену,
которую  где  угодно  могут  зверски  изнасиловать  и  убить,  за   свое
имущество, в конце концов.
   Что делать? Вы и сами знаете что.
   Нужно создать привлекательный образ защитника.
   Нужно этого защитника хорошо защитить  самого  -  законами,  оружием,
разной техникой обеспечить. Разумеется, все  перечисленное  должно  быть
совершенным.
   Нужно этому защитнику очень хорошо платить. Чтобы  он  дорожил  своим
местом. Чтобы не смотрел налево. Чтобы мог не думать, чем кормить  своих
детей, а полностью отдаваться работе.
   Нужно этого защитника отлично готовить к его службе,  на  которую  он
может попасть, только если выдержит конкурсные испытания. Чтобы  он  был
на пару порядков  выше  в  профессиональном  плане,  чем  тот,  кто  ему
противостоит. И  чтобы  он  не  доставлял  задержанного  преступника  на
общественном транспорте и не голосовал канистрой на трассе перед выездом
на операцию.
   Нужно, чтобы этот защитник был убежден, что он делает  очень  важное,
очень нужное для общества дело. В этом он должен быть как фанатик,  если
угодно.
   Представьте себе: наши улицы, наши города и села патрулируют опытные,
хорошо подготовленные  ребята  -  настоящие  профи  -  на  первоклассной
технике, оснащенные  компьютерами,  спутниковой  связью  и  вооружением,
позволяющим каждому из них противостоять целой банде.
   Их много - хватает, чтобы перекрыть  все  маршруты.  Они  не  дрогнут
перед  любым  преступником,  поскольку  уверены  в  защите  со   стороны
общества, государства. Эти ребята не берут взяток и не  закрывают  глаза
на кое-какие дела в своем районе.
   Главный критерий в их работе - уровень безопасности граждан. При этом
они всегда вежливы, потому что за грубость с них очень строго спросят, а
они обладают такими правами, которые позволяют привести в чувство любого
нарушителя, не прибегая к повышению голоса - не то что к грубой силе.
   А еще им  абсолютно  наплевать,  что  распоясавшийся  хулиган  -  сын
какого-то там босса,  или  брат,  или  еще  кто-либо.  Нарушил  закон  -
отвечай. Как положено... Представили? Неплохо, правда?
   Существуют элементарные  правила  и  нормы  человеческого  общежития.
Хочешь хорошо жить сам, дай возможность хорошо, спокойно  жить  другому.
Желаете процветать, быть богатым, сильным и здоровым? Не мешаем. Но и вы
не мешайте. Чтобы все честно,  справедливо.  Взаимопомощь,  меценатство,
если хотите, сострадание - это ведь тоже не просто  слова.  Надо,  чтобы
были не только слова.
   В нашей стране со всем этим вовсе не благополучно.
   Я говорил об образе защитника... который бы как раз и следил, чтобы у
всех и каждого была возможность спокойно жить и заниматься своим  делом.
Однако тут с самого начала все очень плохо - хуже просто некуда...
   Самый уважаемый в нашей стране род войск  -  ВДВ.  Воздушно-десантные
войска. Это вполне понятно - крутые ребята, суперзадачи.
   Но  ведь  десантник  -  это  не  защитник.  Точнее,  не  "внутренний"
защитник. Десантника целенаправленно готовят, чтобы  он  в  ходе  боевых
действий уничтожал и захватывал наиболее важные объекты ВРАГА,  проводил
рейды в тылу ВРАГА, организуя диверсии, захватывая пленных, и  вообще  -
всячески доставал ВРАГА в районе боевых действий. Понимаете разницу?
   Почему же этих парней бросают в "горячие точки"  и  различные  районы
ЧП? Более того, иногда их заставляют патрулировать улицы наших  городов.
Очень бы хотелось у тех, кто дает команды на применение  десантников  не
по назначению, спросить: "Что, у нас районы  чрезвычайного  положения  -
это вражья территория?"
   Вот, уважаемый читатель, мы и подошли вплотную к сути. Защитники ваши
- это органы правопорядка и внутренние войска.  То  есть  малоопытные  и
плохо подобранные милиционеры с препаршивейшей экипировкой  и  зарплатой
меньше, чем у вокзальной проститутки.  И  восемнадцатилетние  вэвэшники,
примерно на 40 процентов ограниченно годные к строевой  службе,  -  увы,
нехватка   "призывного   контингента".   Вот   эти   люди   и   призваны
непосредственно защищать честь и достоинство, покой и  жизнь  граждан  -
прошу.
   Да, конечно, если вы - видный  политик,  деятель  крупного  масштаба,
бизнесмен с солидным капиталом или глава районной группировки  боевиков,
вас охраняют прекрасно  натренированные  здоровенные  парни,  снабженные
всем необходимым для успешного выполнения своих  обязанностей.  Отличная
экипировка, современное оружие, мощная техника. Вы можете ехать в машине
с пуленепробиваемыми стеклами в сопровождении  телохранителей  в  хорошо
защищенный офис, а  оттуда  отправитесь  вечером  в  клуб,  где  создана
надежная система охраны, как на особо важном объекте.
   А  если  вы  простой  смертный,  каких  абсолютное  большинство,  вас
защищает  и  охраняет  недавно  пришедший  в  органы  паренек  с  ржавым
пистолетом и постоянно неработающей рацией. Машины у него  нет,  маршрут
патрулирования очень  протяженный,  поскольку  не  хватает  сотрудников,
чтобы перекрыть все необходимые места. И ходит патрульный по маршруту не
очень шибко, поскольку от недоедания у него слабость - вот и не успевает
пресечь,  предотвратить.  Вы   должны   такое   положение   понимать   и
довольствоваться тем, что есть.
   Перед обедом второго с начала осады дня я услышал, как Дон  произнес:
"Будем лепить горбатого..."
   Мне знакомо это выражение - лепить горбатого. Для  разных  людей  оно
имеет  различный  смысл  -  в  зависимости  от  воспитания   и   степени
испорченности.  Но  есть  нечто  общее  -  валять  дурака  или   открыто
издеваться над кем-либо.
   Узнал я его, попав после училища в роту спецназа. Я был наслышан, что
парни там еще те, и потому держался на  стороже,  несмотря  на  то,  что
начальник отдела кадров сладкоречиво сообщил, передавая  меня  командиру
роты, что, дескать, офицеры в подразделении живут дружно и они на первых
порах всячески поддержат, так что бояться нечего.
   Командир роты отвел меня в казарму спецов, не проронив по  дороге  ни
слова. Я ожидал, что тут же последует церемония  представления  с  общим
построением и сопутствующим ритуалом - как учили.
   Однако ротный ногой  распахнул  дверь,  на  которой  висела  табличка
"Комната для подготовки к занятиям  и  отдыха  офицеров",  буркнул  трем
находившимся  в  комнате  типам,  которые  мгновенно  вскочили  при  его
появлении: "Это  тот,  новенький.  Объясните  ему..."  -  и  удалился  в
соседнюю комнату с табличкой "Канцелярия роты".
   "Отдыхавшие офицеры" выглядели вполне  нормальными  ребятами.  Только
вот почему-то смотрели на меня исподлобья и все  трое  были  подстрижены
под ноль...
   Познакомились. Никто из них почему-то не  пожелал  протянуть  руку  -
кивали, и только.  Двое,  помоложе  и  покороче,  оказались  командирами
первого и второго взводов  -  Саша  и  Леха.  А  тот,  кто  подлиннее  и
постарше, - инструктор по спецподготовке Виталик.
   Тут же, что называется, не отходя от кассы, один из них спросил:
   - К нам как - всерьез или перекантоваться?
   Я ответил, что всерьез, очень всерьез.
   Инструктор сказал:
   - Мы тебя ждали.
   Потом он обратился к командирам:
   - Ну чо, будем лепить горбатого?
   Взводные согласно кивнули. Тогда инструктор, ласково улыбаясь,  вдруг
ребром ладони рубанул меня по диафрагме,  отчего  я  свернулся  сразу  -
отличный получился удар. А Леха с Сашей очень сноровисто завели мне руки
за спину и в секунду  приковали  к  батарее  невесть  откуда  взявшимися
наручниками.
   Саша пояснил:
   - Не боись, это просто проверка: мужик ты или нет.
   После  такого  разъяснения  под  мою  задницу  подсунули  табурет   и
отодвинули от батареи на полметра, так что я сидел врастяжку - почти как
на дыбе.
   Виталик  извлек  из  нагрудного  кармана   взрывпакет,   перевязанный
капроновой тесемкой, а Саша расстегнул мой  брючный  ремень,  ширинку  и
оттянул штаны вместе с трусьями. Естественно, я  бурно  отреагировал  и,
чуть прогнувшись, попытался взбрыкнуть  ногами.  За  это  меня  еще  раз
угостили по диафрагме и, прижав ноги, посоветовали не дергаться.
   - Значит, так, - выступил Леха. -  Виталик  будет  держать  зажженный
взрывпакет на тесемке у твоих яиц, а я  буду  считать  до  десяти.  Шнур
горит ровно десять секунд, знаешь. Ты должен за десять секунд выбрать  -
яйца или спецназ. Если до окончания счета скажешь  "сдаюсь",  взрывпакет
убирается. Но тогда ты не мужик. И мы сделаем так, что  ты  очень  скоро
сам  напишешь  рапорт  о  переводе  в  другую,  нормальную  роту.  Усек?
Дергаться не советую: горящий  шнур  имеет  очень  высокую  температуру.
Давай, Виталик.
   Виталик поджег шнур и опустил взрывпакет в  недра  моих  трусьев.  Вы
когда-