о придурка  рассчитать?"  А  когда  я  со  смятением  в  душе
принялся повествовать, какая это важная персона в  блатном  мире  и  как
могут осложниться условия существования того, кто осмелился поднять руку
на оную персону, Бо ласково заметил: "А я фуй ложил на все эти персоны -
ты же знаешь..."
   После этого случая Пахом потребовал Бо на "стрелку" - для разбора. На
"стрелку" Бо явиться не счел нужным, зато позвонил вору  по  телефону  и
выдал ему нечто в таком контексте: "Сиди, чмо,  где  стоишь,  пока  жив.
Попадешься кому в моем районе -  убью.  Свободен,  чмо..."  -  и  бросил
трубку.
   Вор объявил на всю периферийную группировку "крест" и  поклялся,  что
самолично вырвет Бо глаза. Бо на этот "крест", пользуясь его излюбленным
выражением, "фуй положил". Он, кстати, за время своего сидения в  кресле
главы периферийной группировки на разу не заплатил в общак  -  Пахом  на
это безобразие закрывал глаза, зная заочно  о  скверных  манерах  нового
хозяина периферии и памятуя об  удаленности  и  самостоятельности  этого
бандформирования, совершенно независимого как от города, так и городских
авторитетов.  И  хотя  Бо  ни  разу  не   обмолвился   о   несложившихся
взаимоотношениях с воровским  миром  Новотопчинска,  я  чувствовал  себя
виноватым в том, что втянул своего боевого брата в эту передрягу. Мог бы
поговорить предварительно с Кешей Балагуром,  представил  бы  ему  Бо  -
глядишь, не было бы такого печального финала...
   Так вот. Решив позвонить БО, я хорошенько продумал, как  предподнести
ему  свои  заморочки,  чтобы  это  не  вызвало   обвальных   последствий
регионального масштаба.
   Дождавшись,  когда  на  том  конце  телефонного   провода   раздается
ритуальное сопение моего боевого брата, я представился:
   - Это я. У меня проблемы.
   - Ну, - сонно сказал Бо (наверняка пообедал и валялся в предбаннике с
какой-нибудь толстенной книгой).
   - Я тут одного парнишу из Центральной группировки  уложил.  Случайно,
естественно... м-м-м... короче, он  меня  хотел  пристрелить,  а  я  его
стукнул неудачно - пьян был.
   - Ну?! - удивился Бо.
   - Ага... Так вот, теперь они  требует  сто  двадцать  штук  баксов  и
публичные извинялся перед всей братвой.
   - Во как! - оживился Бо. - Ну и что ты?
   - Дон согласен отдать им бабки. Дело в том, что нам нельзя  ссориться
с этой... с этими бригадирами. Они нас  кормят  -  сам  знаешь.  Но  вот
извиняться... понимаешь - они же сами виноваты! И тогда - на вокзале,  и
в субботу, около кабака... Знаешь, братан, я вот сейчас  размышляю,  как
мне поступить...
   - Кого-то надо замочить? - деловито осведомился Бо.
   - Нет-нет, что ты! - всполошился я. - И так уже... А еще я с мамедами
поцапался - кажется, очень неудачно упал там один. Даже и не  знаю,  как
там оно обернулось...
   - Возле овощного рынка? - уточнил Бо. - В субботу?
   -  Да-да,  возле  рынка.  И  именно  в  субботу,  -  подтвердил  я  и
поинтересовался:
   - Откуда информация?
   Болтают, - уклончиво произнес Бо. - Тот мамед сдох. Теперь  они  ищут
"СААБ-9000" цвета электрик. Номера не знают.
   - А-а-а-а, вон как, - уныло протянул я. - Плохо дело...  Но  то,  что
номера не знают, - уже лучше, уже лучше...
   - Да им по барабану, чо номера не знают. Один хер - найдут  скоро,  -
успокоил меня Бо. - У нас в области таких тачек - раз, два и обчелся.
   - Ну спасибо, командир, - успокоил, - поблагодарил я Бо. -  Теперь  я
даже не знаю, что делать...
   - Прорвемся, - оптимистично  пообещал  Бо.  -  Если  совсем  припрет,
бросай все в задницу и рули ко мне. Тут тебя никакая падла не  достанет.
Это я тебе гарантирую.
   - Да вот я тоже подумываю, - несколько приободрился я. - Только жалко
все бросать! Дона жалко, дом  жалко,  фирма  -  как  родная...  ну,  сам
понимаешь.
   - Не понимаю, - не согласился Бо. - Дон без тебя не помрет - это  сто
пудов. Дом продадим - купишь себе в Верхнем Яшкуле дворец. Работу я тебе
дам - всяко-разно. Что еще?
   - Да все так, все так, братан, - сказал я. -  Только  вот...  ну,  не
знаю. Я попытаюсь, конечно, выкарабкаться, а ежели не получится -  тогда
жди в гости насовсем. Я и то рад, что у меня  есть  запасной  вариант  -
если что, ноги в руки - и айда!
   - Ну смотри, выкарабкивайся, - разрешил Бо.  -  А  может,  кого  надо
мочкануть, а? Тут ведь как - лучше, бывает, сразу мочкануть, а потом  уж
разбираться. А то как бы не пожалеть потом...
   - Ну что ты, что  ты!  -  воскликнул  я.  -  Ни  в  коем  разе!  Пока
тихо-мирно все идет - дышать можно...
   - Ты где живешь? - прервал меня Бо.
   - В смысле? - удивился я. - В какой стране?
   - На хер мне сдалась твоя страна! - обиделся Бо.  -  Страна!  Ха!  Ты
после того, как завалил "быка", съехал с хаты?
   - Ну, съехал, - подтвердил я, подивившись прозорливости Бо.  -  А  ты
откуда знаешь?
   - Че тут знать - и так ясно. Был  бы  дураком,  если  бы  не  съехал.
Завалили бы тебя - и всех делов... Так где живешь?
   - У Оксаны пока, - смущенно признался я. - У  нее  муж  на  неделю  в
командировку укатил. Стас с Милкой и нянька - у Милки,  так  у  них  там
перенаселение...  Ну,  пока  перебьюсь,  а  потом  видно  будет.  Может,
утрясется все.
   - Утрясется! - язвительно передразнил Бо. - Оно само по себе  никогда
не утрясется. Ты вот что - не живи у Оксаны.
   - В смысле? - не понял я.
   - Мамеды. - коротенько пояснил Бо.
   - И что мамеды? - продолжал упорствовать я.
   - Они тачку быстро вычислят, заявятся к  Оксане  и  грохнут  тебя,  -
нарисовал перспективу Бо. - Поэтому давай так - жить будешь пока у меня.
Лучше ты утром будешь час тратить на дорогу, чем тебя грохнут  -  я  так
думаю.
   - А Оксана? - несколько обескураженно  поинтересовался  я.  -  Как  с
ней?
   - пусть уедет пока куда-нибудь - на  время,  -  посоветовал  Бо  -  в
голосе его я не уловил ни малейшего намека на озабоченность. - У нее муж
есть, связи - она выпутается. И еще  -  это  же  ведь  не  она  грохнула
мамеда, а ты. Ее, если поймают, привлекут только  в  качестве  приманки.
Чтобы повязать тебя. Чо не понятно?
   - Да все понятно, все так, - засомневался я. - Только вот...
   - Корче! - не выдержал Бо. - Я и так уже  много  сказал,  малыш.  Все
бросай в задницу, езжай ко мне - там видно будет.
   - Ну ладно, - сдался я. - Сейчас заеду, посмотрю, как  там  Милка  со
Стасом, - и к тебе. Идет?
   - Не хер никуда заезжать! - рассердился Бо. - По телефону позвонишь -
и хватит с них. Они уже большие - без тебя перебьются. Все - у меня  уже
язык болит. - Бо зарычал нечто нечленораздельное и бросил трубку.
   - Ну, раз так... - сказал я в коротко гудевшую трубку и пошел к  Дону
- отпрашиваться.
   Вопреки обыкновению, Дон не стал  выговаривать  мне  о  необходимости
интенсивной  работы  в  это  трудное  для   фирмы   время   -   он   был
сосредоточенно-хмур и о чем-то напряженно размышлял. Я набрался наглости
и попросил недельный отпуск - дескать, мне необходимо утрясти  кое-какие
проблемы семейного характера и вообще...
   - В пятницу чтоб был на совещании с бригадирами, - не дослушал Дон. -
А пока можешь убираться ко всем чертям. Деньги я отдам в  пятницу  -  на
совещании.  Там  же  попросишь  прощения  у  бригадиров  и  после  этого
отправишься с ними, куда прикажут, - просить прощения  у  остальных.  Ты
мне нужен живой. Вопросы?
   Вопросов у меня не оказалось. Дон настоятельно посоветовал мне никуда
не высовываться из дома (он не знал, в каком состоянии мой дом!) и, если
что, - немедленно звонить ему. Я торжественно  пообещал  следовать  всем
его рекомендациям и помчался  в  кабинет  -  заказывать  такси.  Вопреки
совету Бо я все же решил заехать к Милке и Стасу - и совсем  не  потому,
что здорово по ним соскучился. Просто во дворе Милкиного дома стояла моя
лайба, и для того, чтобы отправиться в Нижний  Яшкуль,  мне  нужно  было
забрать ее. Ехать туда на такси, даже при моем ударном  заработке,  было
бы непозволительной роскошью.
   Я уже запер кабинет и собрался было спуститься вниз, как  в  приемную
вошел Дон и поинтересовался, почему  сегодня  Оксана  не  на  работе.  Я
недоуменно пожал плечами - действительно, почему? На похороны она  ехать
отказалась, и в офис утром я приехал один, поскольку у этого изнеженного
создания - с попустительства Дона, кстати, - рабочий день  начинается  в
12.00 и заканчивается в 17.00 - с перерывом на ленч в течение 20  минут.
Неплохо, не правда ли?
   - Она мне ничего не говорила, - сообщил я Дону и вновь отпер кабинет,
чтобы позвонить даме сердца и поинтересоваться, что ей помешало  вовремя
явиться на работу.
   Оксанин телефон молчал. Я три раза сдублировал попытку дозвониться  -
результат нулевой. Легкая тревога,  еще  не  имевшая  отчетливой  формы,
вползала в мою легко ранимую душу.
   - Я заеду, уточню - потом перезвоню, - пообещал я Дону и покинул офис
в легком замешательстве.  В  принципе  ничего  особенного  в  отсутствии
психоаналитички на рабочем месте не было. Такое и ранее случалось: то  у
нее насморк, то бессонная ночь одолела  после  напряженного  творческого
вечера (эта фурия пишет женские романы и успешно печатается), то  вообще
ей ломы вставать - да  мало  ли  причин  могло  возникнуть  у  капризной
красавицы для  того,  чтобы  остаться  дома!  Тем  не  менее  обстановка
требовала разобраться в ситуации: Бо был  прав,  утверждая,  что  мамеды
могут запросто выйти на след "СААБа" и взяться за всех, кто имеет к нему
хоть малейшее отношение.
   Выйдя из офиса, я обнаружил у входа "99-ю" с включенным мотором.
   Водила улыбчиво покивал мне головой и  сделал  гостеприимный  жест  -
прошу! Я уселся на правое переднее место, накинул ремень (гаишники у нас
зверствуют  не   дай   бог!)   и,   назвав   адрес   Оксаны,   запоздало
поинтересовался:
   - Вы "Курьер"?
   - Ага, "Курьер", - подтвердил водила  -  коротко  стриженный  крепкий
парень с татуированными запястьями. - Обязательно "Курьер".  -  И  трону
машину с места.
   - Слушай, сказали, вроде бы "шестерка" должна подойти! - вспомнил я и
обмер, как тот Плейшнер в предчувствии провала. - Ну-ка притормози!
   - Назад смотри, - посоветовал водила. - Только медленно.
   Я  медленно  обернулся.  Сзади  находилось  двое  коротко  стриженных
молодых людей атлетической антропометрии - как я их проглядел в процессе
посадки, ума не приложу! Ага - вон накидочка из плюща, наверное,  лежали
на задней сидушке, прикрывшись накидочкой... Ай-я-яй! Вот  это  я  сдал!
Вот это я деградировал в профессиональном аспекте! Сел в чужую  тачку  и
не замети двух лишних мужиков - два балла...
   - Оберни левое запястье четырьмя витками, - порекомендовал  мне  тот,
что справа - кареглазый крепыш с  какими-то  проблесками  интеллекта  во
взоре. - Держи, - он бросил мне на колени катушку широченного скотча.
   Я послушно взял скотч и сделал, что приказали.  Вообще-то,  насколько
вы  успели  понять,  я  не  настолько  послушный,  чтобы  с  полуоборота
выполнять  распоряжения  этой  быкообразной  публики.  Я  бы   предпочел
зарядить тому, что слева, наотмашь кинтасами в шнопак,  забодать  водилу
башкой в висок и придушить того, что справа сзади. Потому  что  "быков",
какой  бы  они  славной  группировке  ни  служили  -  без  разницы  -  я
патологически не перевариваю. В том,  что  это  "быки",  сомневаться  не
приходилось: они у нас в городе все одинаковые. У этих  "бычков",  сзади
меня, имелись пистолеты с глушаками - вот в чем загвоздка! И держали они
их  очень  даже  сноровисто  -  один  вставил  ствол  между  креслом   и
подголовником, уперев его мне в затылок, а второй  зафиксировал  оружие,
прижав его к сидению водилы и направив между креслами мне в бедро.
   - Молодец, - похвалил меня кареглазый. - Теперь - руки назад.
   Я выполнил и эту команду - они замотали мои запястья скотчем,  и  мне
пришлось неудобно сесть боком, разместив спутанные за спиной руки  между
сиденьями.
   -  У  нас  с  вашими  буграми  все  обговорено,  пацаны,  -  медленно
проговорил я, стараясь придать своему тону уверенность. - Бабки  отдаем,
извинялки приносим - в пятницу все будет утрясено. Смотрите не наделайте
глупостей!
   - Заткнулся бы ты, - сказал кареглазый. - А то мой кореш тебя  боится
- говорят, ты неслабый рукопашник! Так он с перепугу может тебе  в  жопу
стрельнуть. А, Митяй?
   - Запросто, - басом ответил Митяй. - Как только он губами  зашевелит,
так и боюсь - у меня со страху аж х...й встает!
   Ребятишки довольно заржали, демонстрируя хорошие зубы, - я,  наблюдая
в зеркало, от души порадовался, что существуют еще  в  нашем  загаженном
мире такие вот крепенькие экземпляры. Таких и ломать-то жалко  -  сердце
кровью обливается!
   -  Ребятки,  напрасно  вы  так,  -  ласково  проговорил  я,  стараясь
выглядеть мудрым и прозорливым. - Охранники в офисе видели вашу тачку  и
запомнили номер. Там, куда я еду, меня ждут - так что, если  не  прибуду
вовремя, подымут тревогу...
   - Нам сказали тебя привезти,  и  всех  делов,  -  миролюбиво  сообщил
кареглазый. - А то, что нас засекли ваши охранники и тебя где-то ждут  -
нам по барабану... Нам токо че-то непонятно. Про  каких  ты  там  бугров
тянешь - у нас бугор один!
   - Как один? - удивился я. - Вы чьи, ребята?
   - Кировские мы, - охотно сообщил кареглазый и ответно удивился:
   - Ты че застыл, парень?
   А я действительно застыл. Страшная догадка обожгла меня и на  секунду
парализовала мышцы. С Кировской бригадой я никогда не конфликтовал - она
"работает" на окраине города, в промышленном районе, где я  ни  разу  не
был. И мне вроде бы нечего расстраиваться - я им ничего  не  должен.  Но
вот бригадир Кировского района...  бригадир...  черт,  а  я  уже  совсем
выбросил это из головы, считая, что данный фрагмент моей  жизни  никогда
больше не вернется ко мне в виде  какой-нибудь  непредвиденной  пакости!
Бригадиром Кировского района был некто Виктор Романович Снегов по кличке
Протас - сын Романа  Снегова,  выброшенного  мною  две  недели  назад  в
"шестисотом" "мерсе" с неудобного для поворота участка шоссе № 127...
 
Глава 10 
 
   Кировская   бригада   в   отличие   от   остальных   бандформирований
Новотопчинска   состояла   преимущественно   из   полуграмотной    шпаны
фабрично-заводского разлива.  Если  остальные  группировки  имели  четко
выраженную структуру  синдиката  со  всеми  традициями,  условностями  и
своеобразной номенклатурой, то в Кировской бригаде ничего этого не было.
Не было спортзалов с хорошо оборудованными тирами, массажных  кабинетов,
саун и инструкторов рукопашного боя, не было дисциплины подчиненности  и
совершенно отсутствовало чинопочитание иерархов, входящих во  внутреннюю
структуру  клана.  Кировцы  поголовно  были  представлены  малограмотным
рабочим людом, издревле ютящимся в коммуналках  и  "хрущобах"  и  потому
имеющим великолепную криминальную спайку. Представьте себе: на  огромной
площади  располагается  целый  ряд  крупных   промышленных   предприятий
всероссийского значения, а вокруг этих предприятий, прямо в промышленной
зоне, компактно понатыканы дореволюционные трущобы, в которых  проживает
все  низшее  сословие  нашей  славной   тяжелой   индустрии.   В   плане
раскрываемости Кировский  был  и  остается  "мертвым"  районом:  сколько
помню, там никогда не  был  изобличен  хоть  один  убийца,  несмотря  на
многочисленные  трупы  ежедневной  свежести,  никогда  никто  не   писал
заявлений о грабежах и изнасилованиях (а грабят и трахают кого попало  в
каждом подъезде!) и никто не выступает в средствах массовой информации с
жалобами на ухудшение криминогенной ситуации в  районе.  Кировцы  всегда
разбираются со своими проблемами сами. Я еще в  детстве  усвоил:  увидел
кировца - перейди на другую сторону улицы.  Никто  из  нас  не  рисковал
приближаться к границе Кировского района и не дружили с  девчонками  там
проживавшими - это было смертельно опасно. На этих  отправных  моментах,
собственно и зиждутся  особенности  устройства  Кировской  бригады.  Это
плохоуправляемая  банда  отчаянных  головорезов  числом   что-то   около
семидесяти человек, специализирующихся на торговле дешевым наркотиком  -
"чернухой", доступным по ценам для обитателей рабочего района,  торговле
дешевыми проститутками - дочерьми  этих  же  самых  ра  бочих,  торговле
краденым (сюда из города тащат все, что под руку подвернется) и,  помимо
этого, организация азартных игр.  Кировская  братва  -  самая  дурная  и
непредсказуемая во всем  городе,  они  могут  отмочить  любой  идиотский
номер, не сообразуясь с интересами  своего  финансового  благосостояния.
Для них главное - сохранить имидж самой  отвязной  группировки.  Короче,
дикие. Пахом, вор Новотопчинска, товарищей из  Кировской  бригады  иначе
как беспредельщиками не называет, несмотря на то, что  кировцы  исправно
платят в общак и к Пахому относятся хорошо. К  стыду  своему,  я  должен
признаться, что наша  фирма  не  делает  исключения:  мы  имеем  с  ними
какие-то отношения по части отмывания их "черного  нала"  на  территории
деревообрабатывающего комбината, что в  Кировском  районе  располагается
тарный цех, который пашет исключительно на нашу фирму.
   Рулит всей этой бандой старший  сын  Снегова,  Протас  -  здоровенный
мрачный  парниша,  обладающий  первобытным  интеллектом  и   чрезвычайно
обостренным чувством опасности. Как и папашу, его неоднократно  пытались
списать в расход разные товарищи, мнящие (тут будет уместнее  сказать  -
мнившие!) себя крутыми и ловкими парнями. Тех парней  давно  уже  нет  в
природе - их могилки вы можете обнаружить в различных  местах  обширного
Новотопчинского кладбища. Протас славен тем, что может укокошить любого,
кто ему не понравился чисто внешне, а  потом  поинтересоваться:  а  что,
собственно, этому парню было нужно?! Чтобы иметь с этим  маньяком  дело,
его надо расположить к себе с первой секунды общения  -  в  этом  случае
есть шанс остаться в живых и заполучить своеобразное  расположение  всей
Кировской братвы. Если Протас укажет на вас своим приближенным и заявит:
"Это - мой кореш!" - вас в любом месте  будут  приветствовать  кировские
"быки" - обычно они это делают очень шумно и церемонно: орут  с  другого
конца квартала: "Здорово, братуха!!!" - и бегут обниматься и лобызаться.
Так что, ежели вас угораздило удостоиться  расположения  Протаса  и  при
этом вы не страдаете манией величия, вам очень скоро придется  прятаться
за тонированными стеклами собственного автомобиля, а  по  улицам  города
перемещаться  приставными  шагами,  вертя  головой  на  сто  восемьдесят
градусов и пребывая в готовности нырнуть в случае необходимости в первую
попавшую подворотню.
   Вот такой славный парень этот Протас, к которому меня  везут.  Быстро
припомнив все, что я слышал об этом типе, я горько пожалел, что  в  свое
время  не  удосужился  завоевать  расположение  бригадира.  И   принялся
размышлять, как бы ему понравиться с первого взгляда, с  первого  слова.
Мне отчего-то не улыбалась перспектива быть застреленным  где-нибудь  на
повороте  шоссе  только  из-за  того,  что  я  могу  чисто   внешне   не
заимпонировать мрачному детине, вмешавшемуся в мою судьбу.
   Мы  остановились  на  повороте  127-го  шоссе  -  том  самом,  откуда
отправился в полет две недели назад папаша бригадира Кировского  района.
Я достаточно хорошо знаком с основами психологии и прекрасно понял,  что
это не более чем дешевый  трюк  с  целью  оказать  давление  на  психику
объекта  -  тем  не  менее  сердце  мое  тоскливо  сжалось,   когда   из
поджидавшего нас "Мерседеса-300" медленно выпростался здоровенный детина
и вразвалку приблизился к "99-й".
   -  Ну  и  что   скажешь,   покойник?   -   тяжелым   низким   голосом
поинтересовался он, присев на корточки и  оказавшись  лицом  к  лицу  со
мной.
   Я недоуменно пожал плечами - система  кровообращения  давно  получила
причитавшийся ей адреналин, дыхание  работало  на  легкое  перенасыщение
организма углекислотой, при