пролет  методично
накачивали  водкой,  мелкими  порциями  вливая  через   воронку,   затем
перетащили в гостиничный номер, подбросили изнасилованную малолетку и  в
таком вот мерзком виде сдали  патрульному  наряду.  С  оформлением  всех
сопутствующих бумаг, в присутствии многочисленных свидетелей и рвущих на
себе волосы, крепко пьяных по случаю горя родителей изнасилованной...
   - Я потом справки наводил - вокзальная минетчица со стажем, -  горько
вздохнул Валера Эрдниевич. - Но это уже потом, когда все утихло, -  а  в
тот момент мне как-то не до того было...
   Можете себе представить, в каком омерзительном облике явили  комиссии
возмутителя спокойствия. Явить-то явили, но к делу приспособить сразу не
смогли - еще сутки понадобились, чтобы более-менее вывести  товарища  из
запоя.
   - Мы  проверили  все  факты,  которые  вы  изложили  по  телефону,  -
брезгливо глядя на опухшего Валеру Эрдниевича, сообщил ему  председатель
комиссии - дородный полковник с солидным брюшком. -  Давайте  начистоту.
Вы... все выдумали, да?
   - Ничего я не выдумал... -  едва  ворочая  распухшим  языком,  сказал
Валера Эрдниевич, с тоской глядя в окно.
   Панорама раздваивалась, голова была невыносимо тяжелой  и  все  время
клонилась на грудь - но не это беспокоило опального подпола. В настоящий
момент его больше всего занимала мысль о невесть откуда  свалившейся  на
него изнасилованной малолетке. Он даже не помнил, как  она  выглядит,  -
просто знал, что изнасилованная, и все тут.
   Обещали минимум "трояк" - при  определенной  уступчивости  родителей.
Родители готовы были на  компромисс  -  за  десять  штук  баксов.  А  за
двадцать штук вообще соглашались  закрыть  дело.  Все  это  поведал  ему
следователь  прокуратуры  за   полчаса   до   аудиенции   с   московским
полковником. А еще следователь  сообщил,  приятно  улыбаясь,  что  после
аудиенции подполковника домой не отпустят - ждет  его  отдельная  камера
ИВС, поскольку мерой пресечения избрали содержание  под  стражей.  Ввиду
социальной опасности совершенного деяния. А  при  определенных  условиях
камера может оказаться вовсе не отдельной. Переполненность, знаете ли...
   - Ничего я не выдумал. Неужели вы не видите - меня подставили!
   - Может, вам еще  сутки  дать?  -  с  сомнением  рассматривая  своего
визави, предложил полковник. - Вы уверены, что в таком состоянии  можете
адекватно воспринимать действительность?
   - Могу я, могу. - Валера Эрдниевич медленно помотал головой,  пытаясь
обрести ясность  взора,  -  получилось  с  трудом.  -  Меня  подпоили...
Подставили... Но давайте рассмотрим факты - там же все  ясно!  Все  шито
белыми нитками...
   - Хорошо, давайте - к фактам. - Тяжело вздохнув, полковник  распахнул
пухлую папку, лежавшую перед ним на столе, и  приступил  к  ознакомлению
возмутителя  спокойствия  с  собранным   за   время   его   алковывертов
материалом...
   Уже потом, анализируя ход событий, Валера Эрдниевич заострил внимание
на одной характерной детали, которая в тот  момент  ускользнула  от  его
расстроенного внимания.
   Вопрос  ведь  не  в  том,  что  руководство  МВД   России   правильно
отреагировало  на  тревожный  сигнал,  а  в  том,  что  комиссии  вообще
позволили выехать на место! Даже будучи поверхностно  ориентированным  в
хитросплетениях большой политики, подполковник был в курсе, что  таковые
сигналы с небывалой легкостью дезавуируются одним коротеньким звонком  с
самого  верха.  Суть  такого  звонка  проста  и   исключает   превратные
толкования,  она  по-военному  лаконично  заключается  в  емкой  команде
"Отставить!". То есть не лезьте куда не надо, все это бредни  иглокожего
павиана и вообще происки вредных врагов прогрессивного режима.
   Вопрос в том, что хан по каким-то соображениям постеснялся подключать
свою высокую "крышу" для решения внезапно возникшей проблемы...
   Комиссия работала в ординарном порядке, а проблему решали на месте, с
характерной  для  тоталитарного  режима  незамысловатостью  используемых
методов и надежной грациозностью асфальтного катка.
   Увы, в пухлой папке, лежавшей на столе перед  полковником,  хранились
лишь объяснительные опрошенных комиссией  сотрудников  да  разнообразные
справки рабочей группы.
   Дела  не  было...  Можете  загибать  пальцы  в  порядке   поступления
составляющих: гаишники, омоновцы, джип, зверски изнасилованная служебная
"Волга",    задержанные,    оружие-гранаты,    пакет     с     "пудрой",
протоколы-акты-объяснения - за сутки с начала работы  комиссии  все  это
чудесным образом кануло в небытие.
   Служебная "Волга" с теми же номерами - ни царапинки.  Эксперт  руками
разводит - нет, не заезжал, ничего не привозил. Ежели бы привозил - было
бы направление и соответствующая проводка в документах.
   - Правильно - проводки нет, поскольку личная просьба была - в порядке
оперативной разработки, так сказать! Вы что - не верите?
   Верим, конечно, верим... Но факты, факты...
   По базе ГАИ пробили: джипа такого в природе не существует.
   Оружие, гранаты, наркота? Министр чуть в обморок не упал,  когда  ему
такой дурной вопрос задали.  За  сердце  хвататься  стал  -  хотя  ведет
здоровый образ жизни, спортом занимается.
   Ладно, это проехали. А люди?
   - А подать сюда товарищей, дежуривших в тот  день!  Нате.  Гляньте  в
окно - на линейке стоят.
   - Позвольте - так это же не те!
   Как не те? Вот книга службы, лист  нарядов,  ведомости,  график.  Все
сходится.
   - Да не те - я вам говорю! Что ж у меня - совсем память  отшибло?  Те
были совсем другие!
   А не мудрено,  что  память  отшибло.  Вот,  почитайте  объяснительные
товарищей, что на линейке. Вы  были  зверски  пьяны  во  время  проверки
службы и всячески изгалялись над подчиненными, теша свое... эм-м... чего
там теша? Да все подряд теша - глумились вы над ними, короче.
   - Да постройте мне весь личный состав ГАИ иОМОНа - я вам покажу  тех,
кто на самом деле был!
   Ну, это вы слишком, товарищ бывший подполковник! Из-за ваших  бредней
теперь что - поломать всю службу и оголить город? Думайте, что говорите!
   - Почему - бывший? Почему - бредни?
   Да потому бывший, что за такие чудачества в органах не держат  -  это
уж вы будьте уверены! Вот читайте объяснительные коллег...
   Почитал.
   Водила   служебной   машины,   который   ежедневно   возил   пройдоху
подполковника домой и обратно,  помощник  дежурного,  двое  дежурных  на
входе - все показали: был пьян, глумился и тешил.
   Коллеги, с которыми он имел лишь шапочное знакомство, показали то  же
самое. Тешил он, тешил! А порой и с особым цинизмом. В запой  ежемесячно
уходит чуть ли не на неделю. Как уйдет - хоть прячься. Страшен в  запое.
С  малолетками  балуется   -   УСБ   <УСБ   -   Управление   собственной
безопасности.> его разрабатывало негласно, но брать пока не торопились -
думали, побалуется и перестанет. Почему терпели? Работник хороший. Такие
на дороге не валяются...
   -  Я  звонил  в  управление  с  Главпочтамта...  У  вас  же  входящие
записываются! Прослушайте запись - неужели по  голосу  не  заметно,  что
звонил человек совершенно трезвый и в здравом уме?
   Разумеется, входящие записываются. Вот, кстати, кассета с дубликатом.
Насчет здравого ума - это еще как посмотреть. Голос  срывается,  хрипит,
местами соскакивая на истерические нотки, рассказчик прыгает с пятого на
десятое, проявляя изрядное смятение мыслей...
   - Так это легко  объяснить!  Бессонная  ночь,  покушение  злодейское,
паника...
   А зачем  тогда  про  запись  напомнили?  Может,  хватит  придуряться,
гражданин  бывший  подполковник?  Может,  перестанете  голову   морочить
занятым людям?
   Тут Валера Эрдниевич вспомнил про другую кассету - ту  самую.  Открыл
было рот, но тут же сообразил: наверняка ведь обыск делали в доме. После
злодейского  покушения  он  действительно  пребывал  в  смятении,  сунул
аудиозапись машинально в коробку с кучей других кассет  -  дома  у  него
десятка четыре эстрадных концертов, если не больше. Обыск  был,  кассету
наверняка изъяли!
   Пригорюнился Валера Эрдниевич - получалось, что выходил  он  из  этой
истории круглым идиотом. Правильно сказал министр - надо было  сразу  на
посту деньги взять и полюбовно разойтись...
   - Хочу на прием к министру, - заявил арестованный подпол,  когда  его
после беседы с председателем комиссии собрались препроводить  в  ИВС.  -
Имею заявление...
   ... - Зря вы со мной так, - горько попенял министру Валера Эрдниевич.
- У меня даже в мыслях не было стучать. А "караул" крикнул  потому,  что
страшно стало после вашего наезда. Жить-то каждому хочется!
   - Несешь черт знает что -  слушать  противно!  -  пробурчал  министр,
избегая смотреть в глаза младшему коллеге. Правильно - непросто смотреть
в глаза человеку, которого ты не сумел грамотно ликвидировать.  -  Вроде
неглупый человек... а ведешь себя как последний идиот.
   - Я, может, и идиот, - согласился Валера  Эрдниевич.  -  Но  "караул"
крикнул правильно. Это  был  единственный  выход.  Теперь  убивать  меня
нельзя - слишком громко получилось...
   - Ну и что ты хочешь? - без обиняков спросил министр.
   - Пусть меня алкоголиком признают, - предложил Валера Эрдниевич. -  А
я, как хмель выветрится, соглашусь, что ежемесячно у меня -  запой.  Три
дня бухаю, два - выхожу, потом не помню, чего творил.
   - Тебя и так признали, - хмыкнул министр, пожевал губу и с  некоторым
сомнением уточнил:
   - Значит, ничего не помнишь?
   - Совсем ничего - как ножом отрезало, - заверил  Валера  Эрдниевич  и
смущенно напомнил:
   - Только пусть малолеткины родители заяву заберут. А то  нехорошо:  и
алкоголик, и одновременно маньяк. Люди могут не понять!
   - Ладно, - милостиво кивнул министр. - Только помни  -  если  узнаем,
что ты где-нибудь хоть словечком, хоть намеком... Ты понял?
   - Понял, - истово закивал Валера Эрдниевич. - Я еще не старый, пожить
хочу. Так что - можете не беспокоиться...
   На том и порешили. Валера Эрдниевич расписался в  полной  собственной
невменяемости,  попросил  у  всех  "оговоренных"  прощения,  и  комиссия
уехала. Из МВД, понятное дело, опального подпола поперли, но убивать и в
самом деле более не пытались: то ли сообразили, что незачем  лишний  раз
грех на душу брать, то ли просто опасались  после  столь  громкого  дела
повторно привлекать внимание к данному вопросу.
   А кассету Валера Эрдниевич, вернувшись домой из ИВС, обнаружил на том
же самом месте, куда накануне положил. Плохие товарищи были так  в  себе
уверены, что не сочли нужным обыскивать жилище вредоносного подпола.  То
есть заранее списали его со счетов, как какое-то недоразумение, случайно
вклинившееся в стройную  систему  местного  отлаженного  негодяйства.  И
правильно в общем-то посчитали: размахивать опасной уликой вслед убывшей
комиссии опозоренный подпол не стал - жить хотел. Но  аудиокомпромат  не
уничтожил - что-то подсказало ему,  что  настанет  такой  момент,  когда
такой интересной записью можно будет воспользоваться...
   - Кассета? - поинтересовался Бо, когда Валера  Эрдниевич  закруглился
со своими злоключениями.
   - Кассета в порядке. - Валера Эрдниевич нетрезво мотнул подбородком в
неопределенном направлении. - Даете штуку?
   - А? - Бо повернулся ко мне.
   - Слушать надо. - Я неуверенно  пожал  плечами:  честно  говоря,  эта
леденящая душу история показалась мне страшно не правдоподобной.
   Хан  -  министр  -  наркота...   Согласитесь,   цепочка   более   чем
сомнительная. Да и сам отставной подпол особого доверия не  вызывал.  Не
знаю, вполне возможно, что в то время он и выглядел так солидно, что его
с первого предъявления взяли в штаб МВД, но... сейчас, спустя  пять  лет
после того странного недоразумения, Валера  Эрдниевич  смотрелся  вполне
сформировавшимся алкашом...
   - Ты ее притащи, мы отслушаем в надежном  месте,  потом  скажем  тебе
результат. Идет?
   - Перепишете, вернете - и хрен я  видел  вашу  штуку,  -  проявил  не
вполне соответствующее его непритязательному  виду  благоразумие  Валера
Эрдниевич. - Нет, ребята, так не  пойдет.  Вы  мне  -  штуку,  я  вам  -
кассету.
   - А если там будет... - начал было я.
   - Адрес знаете, - не дал мне развить мысль Валера Эрдниевич. -  Вы  -
крутые, я - никто, наказать всегда сможете, как захотите. И  вообще,  вы
даже не представляете себе, как я рискую, отдавая вам эту кассету.  Хоть
времени и немало прошло... знаете, что со мной  будет,  если  вдруг  она
попадет в руки ханских людей?
   Мы с Бо украдкой переглянулись и потупили  взоры.  Валера  Эрдниевич,
которому  Бо  обещал  железные   гарантии   безопасности   и   полнейшую
конфиденциальность, разумеется,  не  догадывался,  что  мы  .как  раз  и
собираемся дать послушать эту кассету так называемому  первоисточнику  -
буде  вдруг  на  ней  действительно  окажется   заслуживающий   внимания
материал.
   - Если до этого дойдет - вывезем его к себе и  спрячем,  -  пробурчал
Бо. - И возьмем с него письменные показания.
   - Правильно, - кивнул я с некоторым облегчением. - Где кассета?
   - Кассета в надежном месте, - оживился Валера Эрдниевич. - Неподалеку
отсюда. Деньги даете?
   - Не даем - показываем. - Бо не стал травмировать  нищего  отставника
неприличным видом своего пухлого  портмоне,  на  ощупь  выдернул  загодя
заготовленную  штуку  баксов,  перетянутую  резинкой,  дал  на   секунду
подержать  Валере  Эрдниевичу  и,  тотчас  же  забрав  обратно,   вольно
перефразировал классика:
   - Утром кассета - потом деньги.
   - Зачем утром? - вскинулся Валера Эрдниевич.  -  Вы  рассчитайтесь  и
идите на выход. Чуть отойдите от центрального входа, чтобы не светиться,
и ждите меня там. Я минут через пять принесу - у меня тут рядом. И  если
можно - мне с собой еще бутылочку "Кирсана". Давно не пил такой  хорошей
водочки...
   Мы тотчас же вызвонили ананасозаинтересованную пампушку, поставив  ей
задачу насчет дополнительного "Кирсана".  Дополнительный  был  мгновенно
явлен публике - Валера Эрдниевич даже  покинуть  кабинета  не  успел,  -
пампушка оказалась психологом и, привычно  просчитав  дальнейшие  чаяния
разгоряченной публики, притащила бутылку с собой.
   Проводив Валеру Эрдниевича, мы рассчитались с пампушкой,  огорчив  ее
таким скорым завершением  банкета,  и  последовали  совету  контрагента:
покинули ресторанный дворик, отошли  шагов  на  десять  в  тень  здания,
вызвали по мобильнику такси и стали ждать,  рассматривая  через  ажурную
решетку посетителей на террасе.
   После душного кабинета на улице было хорошо:  легкий  ветерок  лениво
тащил из степи ночную  влажность,  охлаждая  нагретый  за  день  дырявый
асфальт маленького города и наши разгоряченные местной водкой черепа.
   - В сортире заныкал. - Бо вдруг  хмыкнул,  перестал  вытирать  потную
личину безразмерным носовым платком и ткнул пальцем в едва различимый  с
места  нашего  стояния  силуэт  небольшого  строения,  приткнувшегося  с
тыльной стороны здания ресторана. - Или рядом.
   -  Откуда  информация?  -  праздно  заинтересовался  я,   глянув   на
подсвеченную шкалу своих часов -  до  полуночного  отключения  освещения
оставалось двенадцать минут.
   - Я ждал его у входа, -  сообщил  Бо.  -  Он  оттуда  появился.  И  -
озирался.
   - Не нравится он мне, - неожиданно для себя сообщил я. - Не сам он, а
вообще...
   - Не понял? - удивился Бо. - А конкретнее?
   - Слишком легко все. Слишком просто. Как в кино. Такой компромат -  и
на тебе, безо всяких потуг... нет, так не бывает. И верится с  трудом...
Это что касается "вообще". Да и сам он...
   - Перестань, - буркнул Бо. - Алкаш? Ну и фуй ему в сумку.  Главное  -
фактура. Ты обратил внимание: хан не стал привлекать свою "крышу"?
   - Да, это, пожалуй, самое главное в данной истории, - согласился я. -
Но  что-то  больно  скромный  этот  твой  свидетель...  Я  бы  за  такую
информашку запросил как минимум десять. Тем более известно, с  кем  дело
имеет...
   - Это его пенсия за два года,  -  напомнил  Бо.  -  Для  него  это  -
деньги...
   Спустя три минуты к ресторанной калитке подкатила таксишная  "Волга".
За недолгое время пребывания в степном царстве я заметил, что с  извозом
здесь все в  порядке  -  стоит  свистнуть,  как  тотчас  же  возле  тебя
выстроится целая вереница желающих подработать. В Калмыкии  "прозрачная"
безработица -  по  большому  счету  можно  сказать,  что  это  "офисная"
республика. Местные шутят: мы теперь не скотоводы.  Теперь  у  нас  овец
пасти некому - заняты  все.  Каждый  второй  -  мент,  каждый  третий  -
студент,  остальные  -  таксисты.   А   первый?   Первый,   говорят,   в
администрации работает. В какой администрации? Да в любой. У нас куда ни
плюнь - повсюду администрации...
   - Вы заказывали? - поинтересовался таксист, заприметив неподалеку  от
входа две праздношатающиеся фигуры.
   - Мы, - буркнул Бо.
   - Едем куда? - уточнил таксист.
   - Стоим сюда, - поправил Бо. - Ждем одного. Засекай.
   - Хозяин - барин. - Голос таксиста слегка напрягся. - Только задаток,
если не трудно... А то знаете, как бывает...
   - На. - Бо протянул водиле сотку. - Хватает?
   - Вполне. - Голос водилы тотчас  же  распрягся  и  выдал  благодушные
нотки:
   - Считаем с одиннадцать пятьдесят две...
   Мы подождали еще минут пять - клиент наш явно задерживался.
   - Испужался, огородами ушел? - выдвинул я туповатую версию и  сам  же
подверг ее сомнению:
   - За каким дюделем тогда вообще встречался?
   - Стой, мы щас... - бросил Бо  таксисту  и,  ткнув  меняв  бок,  внес
предложение:
   - Пошли прогуляемся.
   - Да пожалуйста, - откликнулся водила. - На  сотню  можете  хоть  час
гулять...
   Дабы не привлекать лишний раз внимания, мы не стали вновь заходить во
двор, а неспешно направились по внешнему периметру вдоль ажурной ограды,
огибая здание ресторана с тыльной стороны.
   За зданием было тихо и темно.  С  террасы  едва  долетали  от  брызги
зэчьей  печали  закручинившегося  к  ночи  Миши  Круга  (в  общей  массе
мелковатые аборигены Круга сильно уважают -  ба-альшой  мужик!).  Звезды
лениво поблескивали в черной мгле степного неба, не  давая  ни  капельки
света, где-то прохлаждалась лежебока луна, чье появление сейчас было  бы
как нельзя более уместно. Кромешную темень едва разбавляли два синеватых
квадрата, пробивавшихся через подсвеченные изнутри стеклоблоки крохотных
окон сортира.
   - Ага! - воскликнул я, отметив наличие черного хода -  неподалеку  от
сортира в ажурном заборе был выдран стальной  прут,  в  результате  чего
образовался небольшой проем: Бо, конечно, не пролезет, а я - вполне.
   - Стэть, ебтэть! - грубо хрюкнул Бо, пресекая мою  попытку  сунуть  в
проем голову.
   Я послушно замер и голову вернул обратно. За долгие годы  совместного
существования у нас с толстым сложилась душевная связь  чуть  ли  не  на
энергетическом уровне: я и в темноте чувствую все оттенки и  нюансы  его
настроения.
   Сейчас Бо что-то сильно не нравилось в этой зловещей тишине. Я с этим
чувством  был  отчасти  солидарен,  но   на   всякий   случай   высказал
предположение:
   - Не надо все омрачать... Может, просто серет?
   - Долго серет, - буркнул Бо и показал, что он тоже не лыком шит:
   - Летально долго.
   - Отвык от такой пищи, - развил я  свое  предположение.  -  Шашлык  -
балык - буженина... после картошки с черным хлебом...
   - Валера! Ты че там - умер?! - негромко позвал  Бо,  решив  проверить
мое предположение.
   Словно ожидая этого зова, из-за сортира  показалась  фигура.  Сделала
пару шагов и  застыла  в  нерешительности,  по  очертаниям  сразу  и  не
догадаешься - кто. Темнота, сэр.
   - Ну вот, -  с  облегчением  заметил  я  и  тихонько  обозначил  наше
присутствие:
   - Валера! Мы - здесь.
   Фигура развернулась на голос и медленно направилась в  нашу  сторону,
сильно кренясь на правый бок и пошатываясь при каждом шаге.
   - Не понял, - недовольно буркнул Бо. - Валер - ты чего?
   - Хрр-бфф! - невнятно