и на неудачу.
   Оглушительный лай собак приблизился к засеке. На некоторое время  там
возникла заминка: собаки вдруг начали истошно визжать, хрипло  подвывая,
как  в  предсмертных  конвульсиях,  а  удары  бичей  слились  в   единые
артиллерийские залпы.
   Затем  -  на  секунду  -  собачий  лай  оборвался,   и   одновременно
прекратилось щелканье бичей. Стали слышны истошные взвизги подсвинков  и
утробные крики свиноматок, не желающих лезть в  обход  засеки  и  упорно
бьющихся в завал.
   Плетеная из ивовых  прутьев  фашина  рухнула  на  землю.  Из  прохода
вырвался здоровенный  секач  и  стремительно  рвану  по  крайней  правой
тропке, получив в левый бок мощный удар бичом  от  засевшего  на  дереве
Сашки Жукова. Жуков-младший сделал выбор в пользу охотничьего  престижа.
На правой тропке, неподалеку от засеки, в кустиках, стоял дорогой  гость
- Феликс. Жуков талантливо вычленил секача из  общей  кучи  и  мастерски
направил его навстречу неминуемой гибели.  В  том,  что  Феликс  завалит
кабана первой пулей, сомнений быть не могло - этот охотничий  маньяк  из
своего чудесного карабина бил на звук с завязанными глазами, по  пьяному
делу рисуясь перед приятелями.
   От напряжения я вспотел и чуть не упал  с  дерева,  пытаясь  нащупать
наиболее выгодный ракурс для наблюдения. Секунды неотвратимо  приближали
главу Центральной группировки к мучительной смерти. Позавчера я  посетил
Андрея Сухова -  на  правах  соседа  -  предварительно  запасшись  двумя
литровыми бутылками "Кремлевской", а чтобы визит не  выглядел  странным,
попросил дать мне консультацию по поводу  различных  модификаций  ружей.
Дескать, хочу стать членом  Союза  охотников  и  приобрести  себе  самое
крутое ружьецо  в  округе.  Сухов  все  бросил  и  начал  подробно  меня
инструктировать - попутно мы славно попивали водочку,  и  вскоре  клиент
дошел  до  определенного  состояния,  которое  характеризуется  желанием
похваляться своим  мастерством.  Именно  в  этот  момент  я  ненавязчиво
направил  разговор  на  патроны  для  Феликса  и  тривиально  спер  один
экземпляр для образца. Посидев для приличия еще с полчаса, я  отправился
домой, где попросил Стаса слетать в "Охотник"  и  приобрести  три  пачки
патронов для карабина. И я, конечно, не  Сухов,  но  ночи  мне  хватило,
чтобы переоборудовать содержимое всех трех  пачек  по  подобию  образца.
Особого труда это не составило: Сухов просто-напросто досыпал  в  гильзу
какой-то  хитрый  порошок,  предварительно  удалив   четверть   обычного
порохового  заряда  (в  этом  я  имел  возможность  убедиться,  разобрав
образец). Затем мастер спиливал конец  пули  и  делал  на  нем  глубокий
крестообразный нарез, после чего вставлял пулю обратно  и  обжимал  юбку
патронной гильзы вокруг пули. Вот, собственно, и все.
   Я все сделал как Сухов, за исключением одной малю-ю-юсенькой  детали.
Из всех патронов я высыпал треть  порохового  заряда,  а  досыпать  туда
ничего не  стал.  Вспомнив  данные  по  баллистике,  которые  настойчиво
вкладывали в мою голову многомудрые  преподаватели  Школы  ПРОФСОЮЗА,  я
пришел к выводу, что остаточной части порохового  заряда  хватит,  чтобы
вырвать пулю из канала ствола и даже вогнать ее в шкуру зверя. А сегодня
ночью я поменял патроны, забрав  из  рюкзака  Феликса  его  фирменные  и
подложив свои дрянные...
   Набирая скорость, секач несся к зарослям, где его поджидал Феликс.  Я
на миг представил себе лицо охотника -  сосредоточенное,  с  прищуренным
левым глазом, - лицо человека, на двести процентов  уверенного  в  своей
неуязвимости и силе. Медведя, говоришь, твоя пуля завалит?! Ну-ну...
   Кабан приблизился на удобное  для  прицельного  выстрела  расстояние.
Выстрел  из  зарослей  показался  мне  оглушительным,  словно  взрыв   -
раскатистое  эхо  моментально  троекратно  сдублировало  хлесткий  звук,
больно резанув по перепонкам. Секач только пригнул голову пониже  и,  не
сбавляя скорости, продолжал  нестись  вперед.  Расстояние  между  ним  и
зарослями  стремительно  сокращалось.  Один   за   другим   стремительно
последовали   еще   три   поспешных   выстрела    -    Феликс    пытался
реабилитироваться.
   Стремительным рыжим снарядом секач влетел в заросли, раздался  глухой
удар  -  словно  ломом  по  коровьей   туше,   -   послышался   короткий
душераздирающий вскрик, который  мгновенно  смолк.  Кусты,  где  секунду
назад я мог наблюдать верх фетровой  шляпы  Феликса,  заходили  ходуном,
затряслись, оттуда послышался какой-то утробный  рев.  Несколько  секунд
спустя секач с  окровавленной  мордой  выскочил  из  зарослей  с  другой
стороны и неспешно затрусил в сторону леса. К месту  трагедии  стремглав
мчались Жуков и его помощник, что-то отчаянно крича на ходу. Я аккуратно
спустился с дерева и хорошей иноходью припустил прочь - делать мне здесь
больше было нечего...
 
Глава 8 
 
   В 7.30 утра я уже был дома. Несмотря на прекрасную  погоду  и  удачно
проведенную  акцию,   настроение   было   просто   преотвратительнейшим.
Одолевали  смутные   сомнения   как   в   правильности   выбора   режима
функционирования,  так  и  в   целесообразности   существования   вашего
покорного слуги на этой земле. Очень уж мне не  понравилась  сложившаяся
вокруг фирмы ситуация. Судите сами: за две недели я  ликвидировал  троих
видных деятелей, так  или  иначе  связанных  с  фирмой  и  занимавших  в
криминальном мире далеко не последнее место. Изъятие этих  товарищей  из
оборота закономерно влекло за собой перераспределение сил  и  средств  в
соответствующих   сферах,   которое   при    определенном    соотношении
обстановочных  факторов   могло   вылиться   в   бурные   катаклизмы   с
непредсказуемым финалом. И хотя "Петрович" клятвенно  заверил,  что  все
делается во благо фирмы, а значит, и в моих интересах тоже, в сознании у
меня поселилась безотчетная тревога,  не  позволявшая  вздохнуть  полной
грудью и расслабиться. Тревога  эта  рождала  тяжкое  подозрение:  а  не
уподобляюсь ли  я  обколотому  дебилу,  которого  посадили  с  подрывной
машинкой метрах в двухстах ниже плотины,  обложенной  взрывчаткой,  и  в
установленное время велели крутануть ручку...
   Стас, оставшийся за хозяина, решил для полноты ощущений добавить пару
проблемок, которых мне как раз не хватало для комплекта. Пока я принимал
душ и брился, он безмолвствовал, а когда мы уселись завтракать, выдал:
   - Это... Ну, вчерась звонили из автоинспекции - спрашивали,  в  каком
состоянии твоя "Нива" и где она сейчас находится.
   Положив поддетый на  вилку  кусок  ветчины,  я  медленно  выдохнул  и
поинтересовался:
   - Ну и что ты ответил?
   - Сказал, что все хокей, - Стас пожал плечами, -  и  что  тачка  твоя
стоит во дворе. Правильно?
   - Ага, правильно, - подтвердил я и,  промотав  в  уме  все  возможные
варианты непредсказуемых пакостей, несколько  успокоился.  Вчера  Феликс
был жив и здоров, значит, звонок автоинспектора ничего общего  с  акцией
не имеет. Ну а  остальное  переживем  -  пусть  даже  тачку  отберут  за
злостное уклонение от техосмотра. Дон утрясет  все  проблемы  мановением
мизинца. Рассудив таким образом, я опять подцепил ветчину и  потащил  ее
ко рту.
   - И это... - Стас несколько смутился. - Ну,  мы  с  Милкой  уйдем  от
тебя... Щас вещи соберу, вот... подбросишь до ее хаты? А то шмоток много
у нее - неудобно на тачке...
   - Тихо, тихо, тихо... - Я водрузил ветчину на место  и  потер  уши  -
показалось, что ослышался. - Ну-ка, ну-ка, еще разок и повнятнее.
   - Мы от тебя уходим, - угрюмо повторил Стас, опустив взгляд. - Хата у
нас есть. Я молодой и здоровый, "капусты" на харчи  срублю  всяко-разно.
Ну вот. - Он неопределенно развел руками.
   - Это ты так решил? - поинтересовался я, угрожающе сдвинув  брови.  -
Или надоумил кто?
   - Я так решил. - Стас опасливо отодвинулся вместе со стулом. - А  че?
Че такого?
   - А ты меня спросил? - едко ухмыльнулся я.  -  Ты  ее  спросил?  -  Я
потыкал пальцем в сторону,  где  располагалась  Милкина  спальня.  -  Ты
вообще кто такой, парень? Да недавно тобой тут вообще не пахло! А тут  -
нате вам, явился не запылился и давай распоряжаться! Ха! Деятель...
   - Она все равно ничего  не  соображает,  -  тихо  проговорил  Стас  и
шмыгнул носом. - А ты... Она тебе не нужна. Ты вон - с Оксанкой... Да  и
помимо Оксанки у тебя еще есть - дома не ночуешь, а она вчерась  звонила
вечером.
   - Кто звонила? Оксана? - переспросил я.
   - Ага, она, - подтвердил Стас.
   - И чего? Что ты ей сказал?
   - Ну чего, чего... Сказал, что ты  уехал  куда-то.  Я  думал,  она  в
курсе.
   - А во сколько это было?
   - Да где-то около двенадцати ночи...
   - А как она отреагировала на твое сообщение о моем отсутствии?
   - Ну как... Ну, сказала... Че ж  она  сказала...  А,  вот  -  сказала
"а-ха!", раздельно так - "а-ха" - и швырнула трубку.
   - Вот спасибо-хорошо! - Я задумчиво побарабанил пальцами по  столу  и
горько вымолвил:
   - Все, старик, кранздец моей спокойной  жизни.  Жизнь  дала  трещину,
денег осталось два чемодана... Оксана опять закатит скандал, ты  чего-то
там тянешь... угу, угу...
   - Да я че! - начал оправдываться Стас. - Просто жить на  прикормке  у
доброго дяди не приучены мы...  Ну,  ты  классный,  конечно,  мужик,  но
понимаешь... Милка тебе никто -  вы  уже  скоко-то  времени  не  живете,
ага... Я тебе - тоже никто... Хата к нас есть...
   - Хорош чушь пороть! - спокойно оборвал я Стаса. - Милка  мне  никто!
Да она, если хочешь знать, неотъемлемая часть моего существования! Она -
моя половинка! Я за нее жизнь отдать готов, если потребуется...
   Стас отвернулся и непримиримо скрестил руки на груди. В  соответствии
с учением Хосе Сильвы сия поза свидетельствует о непреклонном стремлении
оппонента стоять на своем и  никоим  образом  не  соглашаться  с  любыми
разумными доводами, исходящими  от  противоположной  стороны.  Тупиковая
ситуация. Она разрешима лишь двумя способами:  либо  мощным  радикальным
давлением на оппонента, либо заменой противоположной  стороны  на  более
импонирующую этому оппоненту особь.
   Так-так... Ну, калечить Милкиного братца в мои планы пока не  входило
- а посему я решил избрать второй путь по  Сильве  и  заодно  попытаться
разрешить проблему с Оксаной.
   - Вот что, - миролюбиво сказал я, ласково улыбнувшись надутому Стасу.
- Ты, конечно, волен поступать как сочтешь нужным, но... но ты  особенно
не торопись, мой юный друг. Тебе же ведь без разницы, когда съезжать?
   -  Ну,  в  принципе,  без  разницы,  -  согласился  Стас,   несколько
расслабившись.
   - Так вот, давай эту проблему оставим на послеобеда, - предложил я, -
до того момента как раз все прояснится. Идет?
   - Ладно. - Стас придвинулся к столу, взял  вилку  и  буднично  сделал
резюме:
   - Раз так - то и похавать можно. - И начал ударно  метать  ветчину  с
зеленым горошком и яичницу.
   - Похавай, похавай, - согласился я. - А я пока пойду кое-куда звякну.
- И направился в спальню.
   Набрав Оксанин номер, я дождался, когда она сонно  ответит:  "Ну  кто
там еще?" (эта дамочка встает, как правило, не  раньше  одиннадцати),  и
быстро протараторил, не дав ей раскрыть рот:
   - У меня жуткие проблемы с Милкой и Стасом. Если не  поможешь  -  мне
конец. Срочно приезжай, а то застрелюсь на фиг! Я тебя люблю, ты у  меня
- самая желанная!  -  И  моментально  положил  трубку,  тут  же  вырубив
автоответчик.
   Выждав, когда иссякнет желание моей дамы выяснить, в  чем  дело  (это
желание  обернулось  тремя  сорокасекундными  попытками  дозвониться  до
меня), я включил  автоответчик  и  набрал  номер  Бо.  Его  автоответчик
сообщил, что хозяина нет, а если приспичило, можно  оставить  сообщение.
Сообщение я оставлять не стал - мне необходимо  было  личное  общение  с
персоной. А поскольку персона могла находиться минимум по трем  десяткам
адресов, я тяжело вздохнул и начал методично названивать всем  знакомым,
так  или  иначе  связанным  с  жизнедеятельностью   главы   периферийной
группировки. На восьмом или девятом звонке выяснилось, что  я,  наконец,
попал куда надо. Попросив пригласить Бо к телефону, я дождался, когда  в
трубке раздастся его ритуальное сопение, и сообщил:
   - Это я. У меня проблемы.
   - Ну, - в данном междометии я уловил некоторую озабоченность.
   - да не настолько серьезные, можешь не беспокоиться, - успокоил я Бо.
- Просто, если тебе позвонит Оксана, скажи, что я вчера приехал  к  тебе
ориентировочно в десять вечера и всю  ночь  мы  пьянствовали.  Короче  -
ночевал у тебя. Идет?
   - Ну, - согласился Бо с заметным облегчением и нетрадиционно добавил:
   - Как сам?
   - Хреновато, братишка, - признался я. - Боюсь, что скоро мне придется
обратиться к тебе с более серьезными заморочками... Нет,  я  естественно
постараюсь все разрешить своими силами, но ты будь  готов,  если  что...
Ага?
   - Ну, - беспечно бросил Бо. - Прорвемся. Все?
   - Все. - подтвердил я. - До связи.
   - Пока. - сказал Бо и положил трубку.
   Заглянув на кухню, я обнаружил,  что  прожорливый  Стас  благополучно
аннулировал завтрак, приготовленный на двоих, и теперь мне предстоит еще
разок выступить в роли кока. Немного подумав, я решил отложить это  дело
до прибытия психоаналитички, которая, будучи в хорошем настроении, могла
бы, на мой взгляд, приготовить великолепный завтрак.
   Оксана прибыла минут через пятнадцать. Вид ее  не  предвещал  ничего,
кроме  семейного  скандала.  Резво  подскочив  к   калитке,   я   принял
озабоченное выражение лица и разом выдал на-гора:
   - Вчера я, дурачок, решил немного разрядиться у Бо - ну и  остался  у
него ночевать. А в это время придурок Стас такую штуку придумал -  хочет
съехать от меня и Милку увести. Представляешь? Надо же - деятель! А  кто
будет за ней следить-ухажиать? Ему ж  придется  только  на  одну  няньку
круглосуточно пахать. Вот такие вот пироги. Помогай, солнышко...
   На  прелестном   личике   моей   подружки   несколько   секунд   явно
прослеживалась   борьба   эмоций.   Наконец   профессиональный    аспект
возобладал, и Оксана, порывисто вздохнув, распорядилась:
   - Ладно, разберемся. Давай этого... на кухню. И оставь нас одних.
   Профилактика длилась около двадцати  минут.  Я  за  это  время  успел
вздремнуть в прихожей под монотонное бормотание Оксаны и "бу-бу" Стаса -
совсем как в прошлый раз, по прибытии  Милкиного  братца  в  наш  город.
Проснувшись, я обнаружил, что Оксана и Стас  стоят  рядом  и  улыбаются,
глядя за мной.
   - Храпишь, братан, - сообщил мне Стас. - Нос сломан?
   - Ага, еще до рождения, - хрипло пробормотал я и поинтересовался:
   - Результат?
   -  Будет  жить,  -  утешила  психоаналитичка.  -  Пока  будет.  Через
недельку-другую будет продумывать варианты с устройством  на  работу.  У
моего мужа в фирме наверняка найдется  непыльная  работенка  для  такого
здоровяка. - Оксана кокетливо стрельнула в сторону Стаса глазками  -  он
зарделся аки маков цвет.
   - Но-но! - недовольно воскликнул я. - Ты мне это  брось  -  кокетство
свое. В другом месте будешь кокетничать, а тут вам не здесь!
   -  А  это  специфика  работы.  -  отпарировала  Оксана  и  кивнула  в
направлении моей спальни:
   - Пошли-ка уединимся - разговор есть.
   О! Интересная мысль! Насчет уединиться в спальне я никогда не  прочь,
особенно если речь идет о прекрасной даме, долго и упорно не  отвечающей
мне взаимностью по одной только ей понятной причине.
   - Но-но,  парниша!  -  угрожающе  воскликнула  моя  фурия,  когда  мы
оказались в спальне и  я  без  обиняков  стремительно  сграбастал  ее  в
охапку. - Дистанцию соблюдай!
   - Не понял! - обиделся я. - Кого в спальню звали?
   - А я что - сказала, что мы тут будем совокупляться?!  -  с  деланным
недоумением воскликнула Оксана. - Или у тебя действительно фуй в голове,
как говорит твой друг Бо? Если это так, тебе  надо  экстренно  лечиться,
мой мальчик!
   - Мне  не  нравится,  как  ты  со  мной  разговариваешь,  -  медленно
проговорил я, приняв каменное выражение лица. - Мне не нравится, как  ты
вообще со мной обращаешься. Давай в конце концов определимся  в  степени
близости наших отношений. Ты меня мучаешь, Оксана, неужели ты  этого  не
видишь?  Или  это  тебе  доставляет  удовольствие?  Мужчина  и   женщина
встречаются для того, чтобы доставлять  друг  другу  радость.  Для  чего
встречаемся мы?
   - Все, все, все, птичка моя! - ласково прощебетала Оксана,  мгновенно
поменяв тон. - Не надо так напрягаться - головка бо-бо  будет!  Разве  я
против? Давай определимся. Сегодня я приглашаю тебя к себе на ночь - мой
сохатый укатил по делам в Самару. Вот и  определимся  там  -  не  спеша,
вдумчиво... во всех позах...
   Я кисло  улыбнулся  -  вот  как  интересно  получается!  Оказывается,
достаточно принять суицидопредрасположенный вид, как психоаналитичка тут
же идет на попятную. До сих пор я в таких случаях нервничал,  ругался  и
пытался  нахрапом  осуществить  свои  незамысловатые  намерения  -   как
правило, это веселило мою мегеру и она оставляла меня пребывать в  самом
скверном расположении духа, стремительно удаляясь восвояси. В  настоящий
момент так ловко у  меня  вышло  все  не  из-за  прирожденных  актерских
способностей. Я страшно устал сегодняшней ночью.  После  таких  ночей  я
обычно напиваюсь до изумления и веду себя крайне неприлично.  Когда  это
случается раз в квартал - ничего страшного, терпеть можно. Хотя, как мне
кажется, со временем я сделаюсь полноценным неврастеником - даже если  и
делать это по разу в квартал. А тут - представьте себе - три раза за две
недели. Не многовато ли?
   Так вот, я  страшно  устал,  при  виде  Оксаны  кратко  воспламенился
тлеющей  искоркой  вожделения  -  эта  фурия  может  воспламенить   даже
совершенно  негорючий  состав,  -  а  когда  встретил  сопротивление   -
мгновенно утух. Спать. Сейчас мне хотелось только спать -  ничего  более
не желала моя натруженная нервная система.
   - Это что за  новости?  -  Оксана  по-своему  истолковала  отсутствие
дикого энтузиазма в моем угасающем взоре. - Ты чем занимался ночью?
   - Всю ночь пьянствовал с Бо и Коржиком, - вяло сообщил я и зевнул  во
весь  рот.  -  Теперь  хочу  спать.  Я  страшно  рад,  что  мы  проведем
сегодняшнюю ночь вдвоем, сердечко мое. Но сейчас...
   - Да-а-а-а уж, - озабоченно протянула  Оксана.  -  Я  тебя  упустила.
Извини - что-то в этом плане я дала маху! Ну ничего - сегодня вечером мы
расставим все точки над "i". Сегодня...
   -  Ты  мне  что-то  хотела  сказать?  -  невежливо  перебил  я   свою
собеседницу и прямо в одежде завалился на кровать, показывая всем  своим
видом, что готов немедленно отойти ко сну.  Такие  штуки  в  присутствии
дамы сердца я ранее не делал никогда - совсем  распоясался!  Чтоб  средь
бела дня, да  при  виде  великолепных  грудей,  да  прелестной  попки  и
чувственного рта я завалился спать - да ни в жизнь!  Вот  если  со  всем
этим эротическим комплексом да под одеяло - это я понимаю!
   - Ай-я-яй! - обескураженно пробормотала  Оксана  и  присела  на  край
кровати. - Хочешь, я сейчас тебе... а?
   - Не-а! - Я страшно зевнул, едва не вывихнув челюсть, и  вяло  махнул
рукой, отвергая дар:
   - Уже все, май  дарлинг.  Уже  уехал  на  ручной  дрезине  -  как  ты
советовала. Так что ты там хотела сказать? Давай быстрее!
   - Стас кое в чем прав, мальчик мой, - обиженно заявила Оксана. - Тебе
надо расстаться с Милкой. Как это не прискорбно, но придется.
   -  Мстишь  за  отсутствие  алчного  желания?  -  поинтересовался   я,
поудобнее укладываясь на правый бок. - Не мсти - вечером реабилитируюсь.
   - Нет. - Оксана пожала  плечами  и  грустно  вздохнула.  -  Тут  наши
отношения не при чем - это объективные факторы. Тебе придется расстаться
с Милкой хотя бы  потому,  что  она  вскоре  пойдет  на  поправку  и  ты
пожелаешь жить с ней как с женщиной...
   - А тут ты, да? - проникновенно закончил я. - И мне предстоит  делать
выбор между двумя до