изнь.
   Боец спецназа должен быть готов ко всему. Он  обучается  для  военных
действий в  нестандартных  условиях,  когда  даже  десятисекундный  шок,
вызванный  видом  внезапно  погибшего  или  раненого  на  твоих   глазах
напарника, может обернуться собственной гибелью, смертью заложников  или
опекаемых и вообще - срывом задачи.
   Разумеется, к этому нельзя привыкнуть. Какая может быть  привычка!  Я
бы с удовольствием заехал в репу кому-нибудь  из  тех  авторов,  которые
пишут,  как  такой-то  там  этак  развязно   шляется   себе   на   месте
происшествия, потому, дескать, что за двадцать лет работы в криминальной
полиции он привык к трупам и относится к ним как к неизбежным  издержкам
своей службы.
   Я не верю в это! Каждый труп - это сильнейшее нервное потрясение. Вот
так.  Другое   дело,   что   у   определенного   типа   людей,   которые
целенаправленно работают со своей психикой, вырабатывается  своеобразная
защитная реакция - что-то выключается  в  сознании  и  все  происходящее
воспринимается  так,  будто  ты  отделен  от  реальной  действительности
толстым стеклом и наблюдаешь откуда-то со стороны. Можете мне не верить,
но это именно так. Щелк! Включилось реле,  упал  защитный  экран,  и  ты
идешь дальше и делаешь свою работу.
   Правда,  вследствие  этого  "привыкания"  или  адаптации  психики   к
особенностям  экстремальных  ситуаций,  с  ней,  этой  бедной  психикой,
происходят  метаморфозы  -  не  в  лучшую  сторону,   разумеется.   Мне,
дилетанту, трудно это объяснить по пунктам.
   Да, искусство, любовь, цветы, конечно, лучше, чем кровь,  стрельба  и
насилие, - кто же спорит? Да, спецы неудобны в  общении:  они  замкнуты,
молчаливы, они привыкли оценивать человека по  его  степени  пригодности
для использования в бою и порой не терпят компромиссов.
   Но позвольте. Если хорошо подготовленная банда  возьмет  в  заложники
экипаж и пассажиров самолета и объявит, что через каждые полчаса  одного
из   них   будет   убивать,   -   кто   сможет   обезвредить   бандитов?
Интеллектуалы-правозащитники  и  композиторы?  Или  поэты-диссиденты?  А
может  быть,  попробовать  отправить  на  разоружение  бандформирования,
которое  засело  в  горах,  народный  хор  Северной  Осетии?   Они   там
поблизости. И горючее жечь не надо, чтобы доставлять в  "горячую  точку"
спецназ.
   У  каждого  своя  работа,  и  надо  с  пониманием  относиться  к   ее
специфическим особенностям. Уффф! Опять занесло. Больная тема...
   Итак, сквозь "цитрон" мощно пробивался запах  свежего  трупа.  И  это
обстоятельство кувалдой бабахнуло по сознанию и подстегнуло реакции.
   Резко заработала моторика. Я попытался рывком сесть и не смог. Что-то
мешало. Если правая рука  была  свободна  и  чисто  импульсивно  приняла
участие в  попытке  изменить  положение  тела,  то  левую  я  вообще  не
чувствовал. По всей видимости, она затекла, поскольку черт знает сколько
времени под чем-то находилась. И это что-то ко всему прочему давило  мне
на грудь.
   Еще не смея поверить себе, я ощупал рукой (правой)  то,  что  лежало,
навалившись на меня, и с ужасом убедился, что это окоченевший кадавр.
   Полагаю, что нормальный человек реагировал бы адекватно,  окажись  он
на моем месте. Судите  сами:  включается  сознание  -  и  ледяной  мрак,
неизвестность, кадавр в объятиях... Но я -  не  нормальный,  потому  что
шесть лет служил в спецназе, где нормальных людей, в  обычном  понимании
этого слова, не бывает - они там просто не выдерживают.
   В общем, обнаружив, что ситуация нестандартна, мое сознание, в панике
метнувшись туда-сюда, включило реле, забилось под  стеклянный  колпак  и
оттуда, сжавшись в комок, молча прислушивалось к происходящему.
   Молча - это потому,  что  мне  с  огромным  трудом  удалось  подавить
рвущийся  наружу  крик,  который  хотел  образоваться   как   нормальный
результат обычной реакции на запредельную ситуацию.
   Я запихнул его обратно, хотя, возможно, мне и не стоило этого  делать
- одной эмоцией больше,  одной  меньше.  Осторожно  вытащив  левую  руку
из-под трупа, я ощупал окружающее  пространство,  стараясь  не  задевать
соседа.
   Слева была стена - гладкая и холодная - предположительно из  пластика
или аналогичного материала. То, на чем я сидел, а перед этим лежал, тоже
было покрыто пластиком.
   Я свесил ноги и нащупал пол, обнаружив с некоторым  облегчением,  что
по крайней мере на моих ногах присутствует обувь.  Затем  мне  пришло  в
голову обследовать свое тело путем поглаживания - оказалось, что я  одет
в футболку и джинсы. Лихорадочно перебрав варианты, я  предположил,  что
каким-то странным образом оказался в холодильнике морга.
   Однако здорово смущал запах  апельсинов.  Что  за  хреновина!  Ну  не
должно быть в морге апельсинов! Должны преобладать ароматы  антисептики,
гашеной извести или еще там чего - но не апельсинов!
   Встав, я пошарил по сторонам руками и определил, что интерьер  именно
тот, какой и можно было представить. Слева и справа находились  стеллажи
(две полки или больше) и пластиковым  покрытием,  и  на  этих  стеллажах
покоились жмурики,  завернутые  в  простыни,  а  может,  в  чехлы  -  не
определил.
   Осторожно двинувшись по проходу, я вскоре уперся в  сену  и,  пошарив
руками чуток, нащупал дверные пазы. Обнаружив дверь я, повинуясь первому
позыву, хотел было забарабанить в нее кулаками и заорать что есть мочи -
авось услышит кто-нибудь.  Однако,  опять  подавив  нормальную  реакцию,
исследовал эту  дверь  и  налег  на  нее  слегка.  Показалось,  что  она
прогнулась. Я представил себе, где должны находиться петли  или  то,  на
чем она держится, и вообще - как это выглядит снаружи.
   Затем, потянувшись хорошенько, я на ощупь примерился и долбанул ногой
на уровне живота,  концентрируя  в  точке  приложения  удара  всю  силу.
Получилось даже лучше, чем рассчитывал, - дверь вынесло наружу вместе  с
петлями, или на чем она там держалась, и меня, по инерции, вместе с ней.
   Кувыркнувшись через голову, я замер в низкой стойке,  прикрыв  голову
руками и зажмурив глаза. Мгновенно определил, что там, куда я вывалился,
освещение есть, и довольно яркое для глаз, привыкших  к  полному  мраку.
Слепо поморгал и прислушался. Похоже, что в помещении  находился  кто-то
еще. Кто-то шевелился, значит, не кадавр.
   Адаптировав зрение, я быстро осмотрелся. Ну точно - морг.  Просторное
помещение с цементным полом  и  аналогичным  потолком,  находившемся  на
высоте не более трех метров. Из  одного  угла  под  потолком  через  все
помещение шла здоровенная вентиляционная труба, змееподобно извиваясь  и
исчезая в противоположном углу. Половину площади  занимали  трехъярусные
стеллажи с облупившимся кое-где пластиковым покрытием  -  тут,  по  всей
видимости,  жмуриков  складируют   зимой,   когда   нет   надобности   в
холодильнике.
   Более ничего примечательного в помещении не  было,  если  не  считать
двух молодых людей мужского пола в  белых  халатах  и  бахилах,  которые
расположились на нижнем ярусе одного из стеллажей и  занимались  этим...
Ну, в общем, знаете... это, как утверждает юморист, -  которые  которых.
Непонятно? Короче, один другого пользовал в задницу.
   Видимо, эта процедура не доставляла им обоим особого  удовольствия  -
так я подумал в первый момент, обратив внимание на кислое  выражение  их
физиономий. А потом сообразил, что такая мимика, очевидно,  естественная
реакция на мое внезапное появление.
   Как бы там ни  было,  они,  остолбенев,  смотрели  на  меня,  прервав
процесс, раскрыв рты и практически не моргая. Думаю,  ежели  бы  нашелся
авангардист, рискнувший по пьяному делу  тесануть  скульптурную  группу,
эта  композиция  могла  бы   называться   так:   "Пагубные   последствия
беспорядочного анального секса в условиях городского морга".
   Поскольку  я  был  уверен,  что  несостоявшиеся   натурщики   пьяного
скульптора  имеют  непосредственное  отношение  к  моему   положению   в
холодильнике,  то  сейчас  же,  насупившись,   покрыл   двумя   прыжками
расстояние, нас разделявшее, и собирался  уже  было  лягнуть  того,  кто
находился сверху.
   В этот момент пассивный пидор вдруг пронзительно закричал неожиданным
для его хилой комплекции басом:
   - Мертвяк!!! Мертвяк, бля!!! - и крепко зажмурив  глаза,  уткнулся  в
стеллаж лицом.
   Я остановился в недоумении. Активный же пидор  повел  себя  вообще  в
высшей степени странно. Он дрожащей  левой  рукой  извлек  из-за  пазухи
нательный крестик на золотой цепочке  и,  выставив  его  навстречу  мне,
правой стал быстро креститься, скороговоркой повторяя:
   - Чур меня! Чур меня! Чур меня!
   Я пожал плечами и неуверенно спросил:
   - Вы чо, педерасты?! Не знали, что ли, что я там, а?
   Я показал через плечо на холодильник. И тут увидел свою руку. А потом
перевел взгляд на другую. Как уже отмечалось выше,  при  вываливании  из
холодильника я был ослеплен  ярким  подвальным  освещением,  слегка.  Но
все-таки не до изучения конечностей было. А сейчас...
   Обе руки у меня были белые-белые, с синюшным оттенком - ну разве  что
не покрыты трупными пятнами. И рожа скорее  всего  такого  же  приятного
колера.
   А еще я вдруг ощутил, что  смертельно  замерз  там,  в  холодильнике.
Внезапно озноб продрал до пят, аж передернуло всего,  зубы  заклацали  -
начался отходняк.
   Я присел на корточки и скрючился, обхватив себя руками, еле сдерживая
рвущийся наружу крик. Ой, как же мне холодно было! Увидев такую картину,
представители  сексменьшинств  поползли  к  выходу,  тихо   подвывая   и
придерживая штаны.
   В этот момент откуда-то  сверху  раздался  скрип  давно  не  мазанных
дверных петель, затем невнятное бормотание и быстрые шаги по ступенькам.
   По лестнице, ведущей с первого этажа в подвал, буквально скатился дед
- маленький, бородатый, смердящий за два метра бражкой или еще там какой
гадостью, упакованный в здоровенные -  размера  на  четыре  больше,  чем
надо, - некогда белый халат с желтыми, спонтанно расположенными  пятнами
неизвестного происхождения.
   Не обратив абсолютно никакого внимания на  движущихся  навстречу  ему
педерастов  и  полностью  проигнорировав  факт   моего   присутствия   в
помещении, дед рысью бросился к холодильнику.
   Сорванная дверь на несколько секунд его озадачила. Потоптавшись около
нее и продолжая бормотать под нос малопонятные изречения преимущественно
восклицательного характера, дед рванул в холодильник.
   Я с трудом переборол  озноб  и  из  любопытства  последовал  за  ним,
ослабив  контроль  за  педерастами,   которые,   воспользовавшись   этим
обстоятельством, мгновенно исчезли из поля зрения.
   Лишившись двери, холодильник  был  теперь  освещен.  Я  заметил,  что
сверху на косяке находится рычажок  с  колесиком  -  что-то  типа  реле,
по-видимому.  Зайдя  следом  за  дедом  внутрь,  я  получил  возможность
осмотреть помещение, в  котором  некоторое  время  назад  испытал  ужас,
граничащий с помешательством.
   Ничего особенного, обычный промышленный холодильник. Стеллажи  в  три
яруса - такие же, как и снаружи. На каждом - по два, а где-то и  по  три
завернутых в простыню кадавра.  Понятное  дело,  по  летнему  времени  -
дефицит лежачих мест. Зато стеллажи возле  одной  стены  были  полностью
заставлены... ящиками с апельсинами.  Тонны  две,  а  то  и  все  три  -
автоматически прикинул я. Во дают!
   Между тем дедок добрался до стеллажа, на нижнем ярусе которого  лежал
всего один труп - с вытянутыми по швам руками,  лицом  вниз,  наполовину
укрытый простыней.
   Озадаченно поприседав возле конечного  пункта  своего  маршрута,  дед
всплеснул руками, развернулся и двинулся в обратную сторону. Поскольку я
в этот момент подошел ближе, он уткнулся в мое плечо,  поднял  глаза  и,
обдав меня ужасным перегаром, растерянно пролепетал:
   - А ты, это... А? - Опять развернулся  к  стеллажу,  затем,  покрутив
головой, снова обратился ко мне. - Уже, да? Сам, что ли? А дверь, это...
А?
   После чего я окончательно убедился, что был не прав в отношении ни  в
чем не повинных пидоров, подозревая их в соучастии с теми, кто  произвел
закладку моего тела в этот мерзкий холодильник.
   Дед - вот кто подлинный соучастник, гиена морговского дела, хранитель
апельсинов, вбирающих в себя ядовитый трупный запах.
   Придя к такому выводу, я без особых эмоций ухватил деда за бороду  и,
прижав  к  стойке  стеллажа,  легонько  придушил   нажимом   предплечья,
закручивая бороду на себя. Семь секунд спустя,  когда  морговская  гиена
захрипела и стала сучить ногами,  я  чуть  отпустил,  дал  отдышаться  и
велел:
   - Рассказывай: кто? Что говорили? Сколько дали? Быстро!
   - Я их не знаю! - проверещал дед. Язык у него сейчас  не  заплетался.
Очевидно, после шейного массажа. - Они тебя принесли на носилках... Сами
в халатах... Врача с ними не было. Я им, дескать, давайте направление. -
Дед завиновател взглядом. -  Сказали,  что  пошутить  хотят...  Они  мне
пузырек дали. - Тут дед сделал паузу. Я тотчас же возобновил давление на
горло, он затряс руками, тогда  я  чуть  отпустил.  -  Пошутить  хотели!
Пусть, говорят, полежит минут десять. Как кричать начнет, откроешь...  А
я закемарил... Прибегаю, смотрю  -  Беркович  лежит,  а  тебя  нет...  И
дверь...
   - Кто?!!
   Меня будто током шибануло в затылок.
   - Кто лежит?!
   - Беркович... - Дед испуганно уставился на меня. - Я почему запомнил.
Утром его на вскрытие возили, так была целая куча  народу.  И  все:  ах,
Беркович!  Ох,  Беркович!  Он  на  стеллаже  один  лежал,  остальные  по
двое-трое, вот они тебя к нему, наверное, и подложили...
   Оставив деда в покое, я сделал два шага, подтянул на  трупе  простыню
повыше и, стараясь не задеть голого тела руками, повернул  его  лицом  к
себе. И тут меня аж передернуло - вспомнил, что  некоторое  время  назад
лежал с ним в обнимку на этом самом месте.
   Однако весьма своеобразные шутки у моих новых знакомых.
   Это был Беркович. Я сразу узнал его, несмотря на искаженное  лицо,  -
недаром изучал каждый шаг банкира целых две недели.
   От подбородка до паха он был разрезан ровно,  словно  по  линейке.  И
зашит капроновой леской - внахлестку, неравномерными крупными стежками.
   Как вы себя чувствуете, уважаемый читатель? Если  хорошо,  тогда  дай
вам бог здоровья и долгих лет жизни, вы в моем участии не нуждаетесь.
   Можно сделать вывод, что у вас крепкие нервы.  И  что  вас  ничем  не
удивишь и не напугаешь.  Вы  уже  привыкли  к  ежедневным  сообщениям  в
газетах и по ящику, что там-то убили, там-то взорвали... вы вздыхаете (а
может, уже и не вздыхаете) и  говорите  что-то  вроде  того,  что,  мол,
всякое бывает...
   Но в глубине души у вас есть уверенность, что бывает это  "всякое"  и
еще будет с кем угодно, но только не  с  вами.  С  вами  ничего  плохого
случиться не должно.
   Я вам  этого  и  желаю.  И  хочу  дать  несколько  полезных  советов,
продиктованных ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО заботой о вашей безопасности.
   Во-первых, вам следует как можно реже выходить из дома на улицу.  При
переходе через проезжую часть вас может сбить  машина.  Несколько  тысяч
человек погибли таким образом  только  за  первую  половину  1995  года.
Поэтому не переходите улицу там, где не положено.
   Если вы будете идти пешком по тротуару, вам  на  голов  что-то  может
упасть: обломок кирпича, или цветочный горшок (из  окна  или  с  балкона
вообще любая вещь может полететь вниз), или плохо закрепленный велосипед
- кое-кто, знаете ли, в целях экономии площади привязывает  велосипед  с
наружной стороны узкого балкона. А потому  избегайте  ходить  пешком  по
улице вне проезжей части.
   Если вы все же решили по улицам перемещаться, то упаси вас бог делать
это на такси, в своей собственной машине, в любом другом автомобиле  или
на общественном транспорте. Потому что, ежели вы будете перемещаться  на
своей машине или на такси, на вас случайно наедет "КамАЗ", не  правильно
совершающий обгон или перестроение с соседней полосы.
   Если же вы будете перемещаться на "КамАЗе" или каком  другом  тяжелом
транспорте, на который наехать затруднительно, вы можете  пасть  жертвой
лобового столкновения с аналогичным "КамАЗом" или панелевозом,  водитель
которого не справился с управлением, потому что оказался пьян, уснул  за
рулем,  потерял  сознание  вследствие  сердечного  приступа  или  вообще
случайно выпал из кабины - всякое бывает.
   Кроме того, у любого транспорта  есть  колеса.  Представьте,  что  на
полном ходу одно колесо вдруг отвалится из-за плохого  крепления  болтов
или еще почему-то. Это, знаете ли, сразу, вмиг решит все ваши проблемы с
самочувствием.
   Почему не стоит перемещаться на общественном транспорте? Вы  рискуете
оказаться впритирку, лицом к лицу, с сифилитиком, туберкулезным  больным
или ВИЧ-инфицированным, который вдобавок  сумасшедший  и  втихаря  колет
себя иголкой всех подряд, кто подвернется под  руку,  а  в  общественном
транспорте, знаете же, такая толкотня... А потому избегайте перемещаться
по улице на общественном транспорте и на любом виде транспорта вообще!
   Что, железная дорога еще  есть?  Да,  конечно.  Только  вот...  Очень
суровое время сейчас наступило  для  тех,  кто  желает  перемещаться  по
железной дороге.
   Поезда сходят с рельсов как по расписанию.  Сталкиваются  локомотивы.
Пассажиры где-то на стодвадцатикилометровом перегоне  внезапно  выпадают
из неплотно прикрытых дверей и задыхаются  в  купе  от  дыма  вследствие
возгорания матраца, которое случилось из-за  окурка  попутчика-недотепы.
Железную  дорогу,  которая  и  так  сама  по  себе  вот-вот  развалится,
частенько минируют - то ли старые партизаны, то ли новые.
   Итак, на  земле  практически  нет  места,  годного  для  любого  рода
перемещения,  -  сами  понимаете.  Остаются  пути  подземные,  водные  и
воздушные.
   Самолеты, вертолеты, воздушные шары, планеры и дельтапланы - от всего
этого придется сразу же отказаться. Потому что они  очень  часто  падают
из-за различных поломок,  технического  несовершенства  и  использования
нехорошими, но умелыми людьми разных плохих штуковин.
   Часто детальные аппараты разносятся  на  части  различными  взрывными
устройствами,  подложенными  какими-то  маньяками,   и,   что   особенно
неприятно, происходит это обычно на высоте  что-то  около  десяти  тысяч
метров, так что выбежать там, собственно,  некуда.  Кстати,  современные
террористы-захватчики, как нормальные, так и поехавшие на разных почвах,
любят летальные аппараты едва ли не больше, чем общественный транспорт.
   Теперь  взглянем  на  огромные   водные   просторы.   Не   рекомендую
использовать  для  перемещения  пароходы,  крейсера,  прогулочные  яхты,
катера,  лодки,  плоты  и   любые   другие   плавсредства.   Они   часто
опрокидываются, опять же взрываются, возгораются и  тонут  по  различным
причинам. Пожалуйста, не думайте, что чем больше плавсредство,  тем  оно
надежнее. Вспомните "Титанник".
   В метро люди часто падают с платформы,  и  так  неудачно:  или  током
убьет, или попадут под поезд. А в  последнее  время  кое-кто  использует
метро в качестве полигона для испытания разных вредных газов и  взрывных
вредных газов и взрывных устройств.
   Получается, что перемещается не стоит вообще. Не надо.  Лучше  сидеть
дома - так спокойнее. Но - очень осторожно! Потому  что  дома  вас  тоже
поджидает масса неприятностей.
   Если  вы  любитель  водных  процедур,  то,   принимая   душ,   можете
поскользнуться и удариться насмерть головой о край раковины  или  ванны.
Ванна вообще крайне опасна. Ляжете в нее, а потом случайно  захлебнитесь
и утонете или мгновенно умрете от  перепада  температуры  -  если  резко
погрузитесь в горячую воду. А потому избегайте заходить в ванную.
   В туалете вы тоже можете  оступиться  и  стукнуться  головой  о  край
унитаза или компакт-бачка. А ежели бачок пристроен сверху, то надо  быть
особенно внимательным. Из-за плохого крепления это