ороший, - пробормотал  я,  поворачивая  ключ  в
замке зажигания. - Не забудь всем близким приветы. -  И  начал  медленно
спускаться с холма по заросшей густой травой грунтовке.
   Уже выбравшись на шоссе, я вдруг обнаружил, что голова моя совсем  не
очистилась от мрачных раздумий. Напротив, смятение  обуревало  меня  все
сильнее и сильнее. А между тем до начала  активных  действий  оставалось
около трех-четырех минут. В этой  жизни  я  много  раз  ходил  рядом  со
Смертью и прекрасно знаю: если ты  не  сумел  выбросить  из  головы  все
лишнее, лучше на операцию не идти! В противном случае ты либо кандидат в
покойники, либо обгадишь дело  на  все  сто  процентов.  Будучи  молодым
лейтенантом, я дважды негласно отстранялся от участия в  операциях:  оба
раза ротный (дай бог ему здоровья!) точно улавливал, что  я  пребываю  в
сумеречном состоянии.
   Сейчас, однако, другая ситуация.  Провал  акции  неизбежно  ведет  за
собой суровое наказание  (см.  выше).  А  потому  остается  единственный
выход: за две минуты поднапрячься и привести себя  в  состояние  полного
душевного равновесия.
   Ритмично дыша  по  системе,  я,  как  рекомендует  Карнеги,  принялся
лихорадочно расчленять свою тревогу на  составляющие,  чтобы  потом,  по
отдельности, их было легче проигнорировать к чертовой матери.
   Так-так, что там у нас? Срок и навязывание  способа  ликвидации?  Ну,
это можно смело проигнорировать.  Не  надо  забывать,  что  в  ПРОФСОЮЗЕ
трудятся обычные люди. С присущими им слабостями и недостатками.  Кто-то
что-то забыл, кто-то где-то напутал, и вот -  нате  вам!  Аврал!  Как  в
обычной организации. Это  даже  радует:  не  монстры  рулят  ПРОФСОЮЗОМ,
простые ребята из плоти и крови. Хорошо! Но ведь ранее таких авралов  не
случалось? Ну, не случалось. А сейчас вот случилось. И  все,  хватит  об
этом! Минус один фрагмент, потопали далее.
   Далее: личность жертвы и  район  выполнения  заказа.  Хм...  Да,  это
требует вдумчивого  анализа.  Все  предыдущие  акции  я  разрабатывал  и
осуществлял вне региона, в котором имею честь  проживать.  Для  удобства
перемещения  и  безболезненного  выпадания  из  обычной  жизни  ПРОФСОЮЗ
снабдил меня симпатичной "Нивой" в прекрасном техническом состоянии и не
менее симпатичным алиби.
   "Ниву" я по официальной версии вроде бы выиграл в  карты  при  смутно
прослеживающихся   обстоятельствах   (мой   патрон,    кстати,    весьма
заинтересовался этим фактом, так что пришлось, что  называется  по  ходу
действия  "лепить  отмазки"  и  беспокоить  Диспетчера  по   экстренному
телефону). А для того чтобы не  создавать  в  каждом  конкретном  случае
одноразовое алиби,  профсоюзные  мыслители  соорудили  мне  качественную
легенду на все случаи жизни. В один  прекрасный  день  у  меня  внезапно
"прорезался" дар живописца,  доселе  крепко  спавший  где-то  в  глубине
подсознания.
   Вначале мои близкие немало удивлялись  такому  чуду,  но  вскоре  все
привыкли - люди ко всему привыкают. По истечении некоторого времени  уже
никого не удивляло, что  я  за  счет  выходных  мог  попросить  недельку
отгулов и умотать куда-нибудь к  черту  на  кулички:  впитывать  в  себя
неповторимые образы живой природы.  По  окончании  акции  в  условленном
месте я изымал холст с недурственно выполненным пейзажем, в котором явно
чувствовалась рука мастера. Прибыв на хаус, я  ставил  холст  в  раму  и
полуторадюймовым гвоздем прибивал картину к стене в кабинете  отца,  где
валялись  пустые  рамы,  холсты,  кисти,  краски  и  прочая   дребедень,
создававшая иллюзию творческого беспорядка.
   Алиби было на все сто. Никто почему-то не усомнился, что  я  художник
настоящий. Шеф мой всячески потворствовал этому увлечению -  я  бы  даже
сказал,  гордился  моей  творческой  устремленностью,   столь   необычно
посетившей меня уже в зрелом возрасте. Знал бы он, что за этим кроется!
   Итак, сегодня я впервые выполнял акцию вблизи родного  Новотопчинска.
И совсем без легенды, поскольку сегодня был выходной - я мог шляться без
присмотра где душа пожелает. Очень, очень странно. Если же  приплюсовать
к этому обстоятельству особенности личности  клиента,  возникал  весомый
повод для вдумчивых размышлений на тему: "К чему бы это?"
   Господин Снегов, которого я лично не знал, но  много  о  нем  слышал,
"держал"  в  области  деревообрабатывающую  промышленность  во  всех  ее
проявлениях и вполне справедливо был обзываем за глаза всеми, кто с  ним
соприкасался, "Папа Карло".
   Помимо "папокарловской"  деятельности,  Снегов  имел  касательство  к
целому ряду направлений в  криминальном  бизнесе  и  дружил  со  многими
солидными  товарищами  как  из  областной  администрации,   так   и   из
новотопчинской  братвы.  Более  того,  старший   сын   Снегова   являлся
бригадиром бандитской группировки  Кировского  района,  а  младший  пока
тихо-мирно учился на юрфаке Новотопчинского университета.
   Но не это самое главное.  Снегов  вот  уже  три  года  был  одним  из
основных конкурентов моего патрона  в  сопредельной  области  бизнеса  и
наиболее явным претендентом на роль теневого хозяина области  в  случае,
если бы с Доном вдруг что-то случилось (тьфу! тьфу! тьфу! - через  левое
плечо).
   Нет-нет, своим существованием Снегов не  угрожал  безопасности  Дона.
Слишком неравное у них было положение: за последние два года мой  патрон
здорово поднялся и вылез за рамки "папокарловского" разряда.  Но  Снегов
имел  на  плечах  уникальное  мыслительное  приспособление,  и  Дон  сам
признавал это.
   - Если бы меня вдруг  не  стало,  нашу  фирму,  да  и  область  тоже,
запросто мог бы прибрать к рукам Роман Петрович,  -  как-то  в  раздумье
признался он мне. - Три-четыре заказа, один-два наезда - и привет...
   Патрон мой просто  так  не  болтает.  Каждое  его  слово  -  капитал.
Положение обязывает. Значит, Снегов еще тот фрукт.
   Если рассматривать  ликвидацию  Снегова  или  же  его  долговременное
изъятие из оборота именно в этом аспекте, невольно в голову лезут лишние
вопросы. Или Роман Петрович насолил ПРОФСОЮЗУ в индивидуальном  порядке,
что, как мне кажется, маловероятно, или... или же ПРОФСОЮЗ желает  таким
вот странным образом  упрочить  положение  моего  патрона  и  произвести
перераспределение сил в деловом мире Новотопчинска.
   К чему бы это? Так-так, стоп! Надо же расчленять и игнорировать! Ага.
А ну его в кузов, этого  Снегова,  и  район  выполнения!  Я  под  рукой,
удобно. А личность клиента... ну, чего бы там ПРОФСОЮЗ ни  замыслил,  он
работает в данный момент во благо  моего  шефа.  Значит,  это  для  меня
вполне приемлемо. Необычно? Да черт с ним! Сказано: аврал. И нечего  тут
мудрствовать.
   Вот и второй фрагментик проигнорировали -  основной,  хочу  заметить,
фрагментик. Поехали далее - времени немного осталось.
   Последнее, что меня гложет, -  нулевой  вариант.  В  исходных  данных
каждого задания, в самом  начале,  профсоюзные  операторы  ставят  номер
варианта. До сего  момента  на  листах  с  самоликвидирующимся  шрифтом,
которые я получал перед каждой акцией, стояло: "ВАР.№1".  Это  означало,
что  клиента  нужно  аккуратно  устранить  в   индивидуальном   порядке,
категорически избегая лишних жертв.
   На  титульном  листе  исходных  данных  на  Снегова  я  с  удивлением
обнаружил: "ВАР.№0". Значит, я имел право мочить всех, кто  хоть  чем-то
являл собой опасность для выполнения задания. Разумеется, я не собирался
убивать кого-то лишнего и, поухмылявшись странностям этой акции, тут  же
забыл об этом. Однако уже через два с  половиной  часа  я  был  вынужден
воспользоваться условиями нулевого варианта.
   Помимо спиннинга с пятидесятиметровой катушкой и  полкуба  керамзита,
которые я раздобыл без особого труда, мне  нужна  была  резиновая  баба.
Нет-нет, вовсе не для того, о чем некоторые из вас подумали,  извращенцы
этакие! Хотя в принципе это мое дело: кто как хочет, так  и  точит.  Ну,
естественно, в Новотопчинске приобретать сие  изделие  я  поопасался,  а
потому, прошвырнувшись по районам, обнаружил  в  захолустном  поселке  с
идиотским названием захудалый  секс-шоп.  И  с  ходу  купил  там  первую
подвернувшуюся под руку резиновую бабу.
   В  маленьком  магазинчике,  помимо  меня,  присутствовала  еще   одна
клиентка: беззубая старушенция, которая копалась  в  куче  презервативов
разнообразной конфигурации и расцветки.
   Продавец - рыхлый дядечка под пятьдесят с  глумливой  рожей  -  начал
похабно шутить по поводу моего приобретения и напористо  интересоваться,
каким образом я собираюсь пользоваться этой дурацкой резиновой бабой.
   К счастью, старушенция  оказалась  туговата  на  ухо:  проигнорировав
шутки рыхлого, она выудила из кучи  гигантский  отечественный  кондом  с
головой крокодила Гены и, заявив, что внуку будет славненький  шарик  на
день рождения, удалилась.
   - А ты че из города сюда приперся?  -  поинтересовался  рыхлый  дядя,
когда я уже было направился к выходу. - Че у вас там  -  нету  резиновых
баб, что ли?
   Я притормозил и бросил через плечо:
   - Почем знаешь, что я из города? Может, я из Воскресеновки?
   - Из города, из города! - уверенно протараторил рыхлый. - На хера  из
Воскресеновки переться через весь город к нам,  чтобы  купить  резиновую
бабу? Ее можно и в городе купить! А раз к нам приперся, видать,  чего-то
тебе не хочется, чтобы про бабу кто-то  знал!  Скрываешь  ты  про  бабу.
Гы-гы! А?
   - Ну уж, скажешь тоже, - неуверенно попытался возразить я,  -  просто
вот ехал мимо - дай, думаю, загляну...
   - И машина у тебя сухая! -  не  дал  мне  досказать  рыхлый,  победно
сверкая глазами. - А в Вознесеновке с утра накрапывает - чай знаем! А? -
Рыхлый довольно прищурился и шмыгнул носом.
   Н-н-н-да... Шерлок Холмс херов. А мог бы жить да жить. Поразмыслив  с
десяток  секунд,  я  зыркнул  через   стеклянную   дверь,   зафиксировал
отсутствие нежелательных свидетелей и вернулся к прилавку.
   - Мне очень жаль, толстый, - сожалеюще произнес я, пристально глядя в
глаза продавца. - Но ты слишком  много  внимания  уделил  моей  скромной
персоне. Заметил меня, запомнил мою машину. И самое главное -  ты  верно
подметил, что мне нужно скрывать эту дурацкую резину...
   Рыхлый бочком-бочком вдоль прилавка засеменил к  выходу.  Я  медленно
перемещался  параллельно  с  ним.  Округлив  глаза,   рыхлый   испуганно
вскрикнул:
   - Да ты че, паря! Да это я так... шуткую я!
   Выбравшись из-за прилавка, рыхлый набрал полную грудь воздуха,  чтобы
метнуться к двери и заорать что было силы. Я по-кошачьи прыгнул к нему и
коротко двинул кулаком в живот. Утробно ойкнув, рыхлый с шумом  выпустил
воздух и открыл рот, чтобы сделать вдох. В этот  момент  я  рубанул  его
ребром ладони в область левого предсердия. Мягким кулем рухнув  на  пол,
рыхлый несколько раз дрыгнул ногами и затих.
   - Извини, толстый, - прошептал я, щупая пульс на его шее. - Очень  уж
ты внимательный...
   Пульс отсутствовал. Еще раз осмотрев через стеклянную дверь  подступы
к магазину, я забрал свое приобретение и выбрался на улицу.  Спустя  три
минуты моя "Нива"  пылила  прочь  от  этого  захолустного  поселка,  так
некстати приютившего на одной из своих кривых улочек маленький и  никому
здесь не нужный секс-шоп...
   Тяжко вздохнув, я посмотрел на часы. Через пару минут "мерс" товарища
Снегова вынырнет из очередной ложбинки в двухстах  метрах  от  поворота.
Надо работать.
   Подкатив машину к торчавшему  рядом  с  правой  обочиной  прутику,  я
полюбовался на панораму могучего оврага. Неплохо, очень неплохо... Жаль,
мусора нет внизу - какие-то энтузиасты поубирали все, травку  по  склону
граблями   расчесали.   Если   вдруг   что,   какого-нибудь    дотошного
"дознавателя" из  братвы  может  заинтересовать  растерзанная  резиновая
баба.  Однако  что-либо  менять  уже  поздно.  Время   "Ч"   неотвратимо
приближается.
   Надув бабу, я пропустил промчавшуюся  мимо  "Тойоту",  отметив  краем
глаза, как ее слегка бросило вправо на повороте.
   - Вот-вот, и я про то же, - пробормотал я, удовлетворенно хмыкнув,  и
быстро  привязал  бабу  к  пруту,  выставив  через  левое  окно   машины
восьмиметровый отрезок лески.
   - Можно, Снегов, - тихо прошептал я, глядя в зеркало заднего вида. Из
соседней ложбины на холм выскочил "Мерседес-600".
   Осторожно тронув машину с места, я начал понемногу набирать скорость,
косясь  в  зеркало  на  стремительно   приближающееся   чудо   немецкого
автомобильного гения.
   Катушка  спиннинга  мелодично  потрескивала,  раскручиваясь  по  мере
движения все быстрее. Краем глаза я отметил,  что  моя  резиновая  баба,
томно приторчавшая у прута, с  такого  расстояния  выглядит  совсем  как
настоящая. Этакая голенькая  длинноножка  с  упругой  попой  и  стоячими
грудями,  каким-то  чудом  вдруг  возникшая   на   обочине.   Воплощение
эротических мечтаний дальнобойщика.
   Выражение глаз сидящих в "мерсе" мужиков я  видеть  не  мог,  но  мог
отдать фрагмент своей задницы  на  отсечение,  что  в  этот  момент  они
пялятся на мою красючку. Не может  нормальный  мужик  спокойно  проехать
мимо столь завлекательного зрелища.
   Когда между моей "Нивой" и  "мерсом"  осталось  около  70  метров,  я
рванул веревку, удерживающую багажник в закрытом положении, и даванул на
газ. Полкуба керамзита разлетелись  по  шоссе,  прыгая,  как  шарики  от
пинг-понга.
   Вращение катушки спиннинга прекратилось. Щелк! -  тенькнул  пружинный
стопор.
   Голая красотка стремительно прыгнула под колеса поравнявшегося с  ней
"Ммерседеса-600". Резанул по ушам отчаянный  скрип  тормозов.  От  рывка
булинь развязался, и леска свободно помчалась вслед за  моей  набирающей
скорость машиной...
   Что сказать? Спросите у любого автомобилиста, что  будет  с  машиной,
движущейся со скоростью 90 километров, водитель которой  резко  тормозит
на повороте. Не забудьте при  этом,  что  метров  на  тридцать  по  ходу
торможения шоссе сплошь покрыто керамзитными катышками...
 
Глава 2 
 
   Дома меня ожидал сюрприз. Прокрутив по  возвращении  автоответчик,  я
обнаружил, что звонила Оксана  и  эротическим  голосом  обещала  явиться
ближе к вечеру - поработать с Милкой. А если я этого хочу,  есть  вполне
реальная перспектива заполучить ее на ночь. На всю ночь! Во!.
   Метнувшись в комнату к Милке, я  отметил,  что  ее  состояние  вполне
удовлетворительное, отпустил няньку и, быстро накрутив номер  "Курьера",
назаказывал кучу всяких прибамбасов для торжественного ужина.
   Хочу ли я, чтобы Оксана осталась  на  ночь?!  О  чем  речь,  черт  ее
задери! Я всегда этого хочу. Я хочу ее утром, я хочу ее днем, и в  любое
время суток я хочу ее втроем!!! Вернее - за троих.  Оксана  -  это  чудо
двадцатого века.  65  кг  похоти  и  вожделения,  вулкан  эмоций,  океан
страстей, море капризов, блистательный ум  и  полная  непредсказуемость.
Короче, секс ходячий с мозгами Геродота и замашками Клеопатры.
   Сказать, что я ее просто люблю, значит,  не  сказать  ничего.  Милку,
например, я просто люблю и верю, что она - моя  половинка.  А  Оксана  -
это... это... Ну, представьте себе, что после  минутного  знакомства  вы
моментально вкусили с дамой все прелести  неописуемой  страсти,  каковой
ранее не знали никогда в жизни! И в процессе этого  самого  от  восторга
чуть было не дали дуба - так вам было хорошо. В  поскольку  вы  неслабый
аналитик и изрядно разбираетесь в сфере проявления человечьих эмоций, вы
в процессе  этого  самого  сумели  зафиксировать,  что  дама  испытывает
примерно те же чувства. И  так  -  пять  раз  подряд  в  течение  часов.
Каково?
   А  потом  в  течение  недели   дама   обращается   с   вами   как   с
малоперспективным коллегой  по  работе,  на  любые  намеки  реагирует  с
презрительным высокомерием  и  вовсю  флиртует  с  посторонними  особями
мужского пола. А  когда  вы  пытаетесь  выяснить  отношения,  эта  фурия
снисходительно и насмешливо,  будто  младшему  брату-дегенерату  (Оксана
старше меня на четыре года), втолковывает: та ночь, детка, ни к чему  не
обязывает, вы самостоятельные субъекты и так далее. И рассчитывать на ее
благосклонность вы можете лишь в том случае, если будете  себя  примерно
вести. а дня через два или три - когда ей удобно  -  как  ни  в  чем  не
бывало звонит и  сообщает  эротическим  голосом,  что  сегодня  вечерком
готова уделить вам часок-другой. С перспективой остаться на ночь - ежели
будете паинькой. Представляете?!
   И таким вот образом - на протяжении шести месяцев. Я, к стыду своему,
должен признаться, что  пребываю  в  рабстве  у  этой  фурии.  Она  меня
частенько нервирует и доводит до полуистерического состояния (товарищ  с
менее  тренированной  психикой  уже  давненько  бы  завернул  ласты   от
инфаркта). Иногда я готов разорвать ее на части - знаю  точно,  что  она
периодически, под настроение, дарит свою чувственность тем,  кто,  с  ее
точки зрения, этого заслуживает.
   Несколько раз (какой позор!) я под горячую руку убивал ее и порывался
окончательно прекратить наши отношения. Но Оксана очень тонко  чувствует
такие моменты и всегда своевременно принимает меры, чтобы  держать  меня
на коротком поводке. И это ей вполне удается. Не  знаю,  каким  секретом
обладает эта гейша, эта... эта... однако, когда она оказывается со  мной
наедине, я в буквальном  смысле  слова  теряю  рассудок.  Перед  глазами
плывут  причудливые  колонны  фаллической  формы,  ее  черные   трусики,
просвечивающие  сквозь  тонкий  шелк  юбки,  становятся  вдруг   центром
мироздания, и вообще, у меня даже язык деревенеет - до того  я  хочу  ею
обладать.
   В общем, эта женщина - неотъемлемая часть моей  жизни.  Она  помыкает
мной  и  удовлетворяет  свои  амбиции   за   счет   моей   феноменальной
влюбленности в нее. Она имеет надо мною необъятную власть.
   Если вникнуть в симптомокомплекс этого нездорового явления  несколько
глубже, помимо внешних данных  поработительницы,  можно  обнаружить  еще
одно обстоятельство, на мой  взгляд,  играющее  решающую  роль  в  наших
отношениях.
   Оксана - психотерапевт высочайшей категории. Более того, она одна  из
немногих в нашей стране имеет диплом психоаналитика мирового  стандарта.
Пять лет стажа в лучшей европейской клинике - это  вам  не  в  вагоне  с
металлоломом сало жрать!
   В общем - сволочь. Когда-нибудь я ее прибью -  по  своей  инициативе,
вне профсоюзной разнарядки. Потому что, как мне, кажется, такие  муки  в
течение хоть сколько-нибудь  продолжительного  периода  не  в  состоянии
вынести ни один  нормальный  мужик.  Хотя,  по  большому  счету,  я  сам
оказался инициатором наших отношений. Мог бы и не влезать - все,  вполне
возможно, получить бы совсем иначе.
   Познакомились  мы  около  полугода  назад.   Стояла   ранняя   весна,
отягощенная всеми приличествующими  этой  поре  аксессуарами:  надсадным
завыванием котов,  зазывным  сверканием  глаз  подавляющего  большинства
юного женопоголовья, которое разом повыпрастывалось из  зимних  шкур,  и
витающим в воздухе фимиамом всеобщего вожделения, способным свести с ума
даже надышавшегося за день чернилами бухгалтера-перестарка.
   Мучимый каким-то невнятным томлением, я  вечерком  шлялся  по  улицам
Центрального района и мимоходом завернул в хороший  кабак  для  "новых",
который  славился  потрясающей   заливной   осетриной   и   неподдельным
французским вином. В красноватом полумраке просторного  сводчатого  зала
господствовали запахи хорошей  кухни,  которые  органично  сочетались  с
ненавязчивым звучанием музыки Скрябина. Наверно, это  сочетание  здорово
импонировало "новым" и центральном братве, которая любила пастись в этом
кабаке, -  это  ставило  их  на  уровень  интеллигентных  снобов  старой
закваски, каковыми они на самом  деле  не  являлись  и  от  того  слегка
комплексовали перед лицом интеллигенции настоящей.
   Оксана была там с каким-то здоровенным бородатым дядькой - их  столик
располагался метрах в шести от моего. Дядьку это