рислушиваясь.  Мою  задачу  в
значительной степени облегчало то обстоятельство, что у костра  не  было
собак. Все собаки в настоящий  момент  находились  в  десяти  километрах
отсюда, за Гашунскими озерами. Завтра с первыми  лучами  солнца,  отсюда
начнет движение облава, возглавляемая старшим  сыном  Жукова  -  Сашкой.
Облава поднимет с лежек в камышах стадо диких свинтусов и будет неспешно
гнать его до засеки, срубленной два дня назад в шестистах метрах отсюда.
Когда стадо дойдет до  засеки,  младший  Жуков  заберется  на  дерево  у
прохода и займется селекцией, используя для этого многозарядную воздушку
и здоровенный биц, которым можно сбить с ног человека. Свиней  покрупнее
Жуков пропустит через проход, и  они  помчатся  по  трем  узким  тропкам
прямиком на засадников. Затем подоспевшие  егеря  с  собачками  завернут
молодняк и маток  и  погонят  обратно  в  камыш,  чтобы  с  перепугу  не
откочевали куда не положено. Животину надо беречь - еще не раз предстоит
охотиться на пустошах дорогим гостям.
   Примерно таким вот образом все обстояло в прошлом  году.  В  тот  раз
Феликс пригласил Дона на охоту, я, как обычно, увязался с  ними  и  имел
возможность наблюдать за всеми этапами процедуры со стороны -  в  засаду
меня не  взяли  по  причине  малозначительности  ранга  и  недостаточной
солидности возрастного плана...
   Приблизившись к костру метров на десять, я  лег  и  медленно  пополз.
Зачехленный карабин Феликса был прислонен к молодой сосенке в пяти шагах
от кострища, рядом лежал рюкзак с охотницким припасом. Оттащив рюкзак от
костра метров на десять, произвел все необходимые манипуляции, пользуясь
фонарем, после чего вернул имущество Феликса на место.
   Охотники спали. Какая непростительная беспечность! В летнее время  по
пустошам и окрестным лесам шастают самые разнообразные  твари  -  в  том
числе и двуногие. Оглянуться не успеешь, как останешься без головенки! В
этих  местах  частенько  находят  объеденные   трупы,   не   поддающиеся
идентификации. Я бы, например, не рискнул здесь спать без  охраны,  даже
будь  я  хоть  трижды  старший  егерь  или  самый  авторитетный   бандит
Федерации. Сам по себе авторитет не  может  спасти  от  острых  зубов  и
завидущих рук - практика так показывает. Так что спите, ребята, спите  -
авось чего и выспите. ... Убравшись от костра прочь,  я  выбрал  крепкую
сосну на опушке бора, на левом фланге  от  засеки,  забрался  на  нее  и
приготовился к терпеливому длительному ожиданию.
   В этот раз я попробовал разрешить  заморочку  с  центральной  братвой
самостоятельно. Беспокоить Дона мне не улыбалось. В прошлый раз -  после
потасовки в "Тюльпане", закончившейся бегством на Оксанином "СААБе" -  я
обо всем проинформировал Дона. Он быстренько все уладил, но  это  стоило
мне долгой и нудной выволочки, длившейся около трех дней подряд. За  это
время шеф так заморочил мне мозги наставительными нравоучениями,  что  я
уже на полном серьезе подумывал насчет застрелиться из табельного оружия
(как референту-телохранителю мне разрешено хранение  и  ношение  боевого
пистолета). Но увы, пистолет мой хранился в сейфе  у  начальника  службы
безопасности фирмы и выдаче мне без разрешения шефа не  подлежал.  Были,
знаете ли, для этого основания - по опыту прошлого. А  еще  после  всего
этого Феликс этак ненавязчиво намекнул мне, что я  напрасно  побеспокоил
старика. Дескать, разобрались бы сами - свои люди, сочтемся.
   Так вот, сразу после рандеву с Петровичем я позвонил Дону и  попросил
два дня отгула -  в  счет  грядущего  отпуска.  Повод  для  отпрашивания
имелся: внезапный приезд Милкиного брата,  которому,  мол,  надо  помочь
бытоустройством  и  вообще...  Выслушав  пятиминутный  разнос,  основной
мыслью которого было мое безалаберное отношение к исполнению должностных
обязанностей, я заполучил требуемое разрешение. И тут  же  отправился  к
Феликсу, чтобы отрегулировать вчерашний конфликт на  вокзале,  а  заодно
произвести рекогносцировку на предмет нового задания ПРОФСОЮЗА.
   В отличие от большинства властей предержащих Новотопчинска, имевших в
пригородной зоне симпатичные особнячки,  глава  Центральной  группировки
обитал скромно в семикомнатной квартире, на седьмом этаже одноподъездной
шестнадцатиэтажки, расположившейся в закрытой части  Центрального  парка
культуры и отдыха. Над Феликсом, под Феликсом, справа и слева от Феликса
проживали приближенные из группировки - так было удобнее для организации
взаимодействия и руководства (и, как мне кажется, для круговой  обороны,
коль скоро в такой возникла бы необходимость!).
   В подъезде шестнадцатиэтажки располагался круглосуточный  милицейский
пост, а вокруг "свечки" непрерывно перемещался парный патруль ОМОНа. Оба
наряда несли здесь службу "по многочисленным просьбам граждан" (Феликс в
свое время звякнул начальнику УВД!) - для пресечения  правонарушений  со
стороны малолетних хулиганов. На самом деле малолетними хулиганами,  как
и хулиганами в возрасте, в радиусе двух километров от  шестнадцатиэтажки
даже и не пахло. Все граждане прекрасно знали, кто "ютится" в  "свечке",
и почтительно блюли дистанцию.
   Наличие милицейских нарядов объяснялось несколько  иначе.  Проработав
18 лет в уголовном розыске, Феликс в совершенстве изучил нравы и  обычаи
преступного мира и прекрасно знал, на что  способны  желающие  отомстить
обидчику блатные старой формации. Глава Центральной  группировки  боялся
киллеров. В свое время по неопытности  и  простоте  душевной  он  сильно
обидел много товарищей, которых даже пальцем трогать не стоило. Товарищи
эти теперь имели вполне резонные основания желать скорой  кончины  главы
группировки. Казалось бы - пусть себе,  мало  ли  чего  могут  некоторые
желать! Но увы - данные товарищи принадлежали к той категории, у которой
желания такого рода чреваты как просто шилом в  печень  и  стрельбой  по
площадям, так и индивидуальными снайперскими заказами.
   Выходец из правоохранительных органов, Феликс по инерции  не  доверял
свою безопасность  "быкам".  Он  больше  полагался  на  добросовестность
сотрудников  милиции,  усугубляемую  солидной  прибавкой  к   жалованию,
которую ежемесячно отстегивал парням в форме казначей группировки.
   На подступах к "свечке" меня остановил омоновский патруль  -  старший
подозрительно  поинтересовался,  куда  это  я  направляюсь.  Я  ответил.
Старший тотчас же сообщил об этом по  радиостанции  и  принялся  поедать
меня  глазами,  недружелюбно  шмыгая  носом.   Через   пару   минут   из
радиостанции грубый голос рявкнул: "Можна!", после чего я был допущен  к
подъезду.
   В подъезде меня  опять  остановил  милицейский  сержант,  который  не
поленился погладить мой прикид импортным металлообнаруживателем и  отнял
связку ключей с металлическим свистком, заявив,  что  сие  я  получу  по
возвращении - коль скоро таковое сотоиться.
   Несколько обескураженный  столь  нерадушным  приемом,  я  поднялся  в
лифте, оборудованном телекамерой, на седьмой этаж, где тут же  угодил  в
цепкие лапы двух очень недружелюбных секьюрити, дежуривших на  площадке,
- эти хмыри  ощупали  чуть  ли  не  каждый  квадратный  сантиметр  моего
мускулистого тела, даже не спросив, позволяю я им это или  нет.  И  лишь
после этого я поимел  возможность  наконец  пожать  крепкую  руку  главы
Центральной группировки Новотопчинска, который встретил меня, возлежа  в
банном халате в кресле перед телевизором.
   - Ну и порядки тут у вас! - возмущенно попенял я Феликсу, плюхаясь  в
кресло. - Пока доберешься до тебя, всего обмацают пять  раз.  Хорошо,  в
задницу не залезли, сатрапы!
   - Да что ты! - лениво удивился Феликс. -  Странно...  Я  вот  хожу  -
никто  не  мацает...  А  насчет   задницы...   Хм!   Интересная   мысль.
Интересная... Надо будет насчет этого ребятам сказать.
   Кисло улыбнувшись шутке хозяина, я решительно перешел к делу:
   - Тебе уже доложили?
   - Ага. - Феликс взял с журнального столика медный колокольчик и  пару
раз звякнул. - Мне еще вчера доложили - сразу после того как.
   - А насчет чего тебе доложили? -  настороженно  поинтересовался  я  -
докладчик мог извратить факты настолько,  что  происшествие  на  перроне
было бы воспринято Феликсом как беспредельный наезд с моей стороны на ни
в чем неповинных "быков".
   - Доложили, доложили - не сомневайся, - успокоил меня Феликс.  -  Мои
хотели разобраться че почем, а ты с каким-то левым "быком" их угондонил.
   - Они с ходу меня окучивать начали! - начал горячо оправдываться я. -
Даже как звать не спросили! Они... -  тут  я  осекся  -  сообразил,  что
упустил одну существенную деталь. - Слушай, они  же  меня  не  знают,  -
растерянно пробормотал я. - Откуда же они могли... а?
   - Следствие ведут знатоки, - мудро  прикрыл  глаза  Феликс.  -  Нашли
проводницу, допросили, забрали у нее билет того "быка" - оказалось,  что
Стас Васильев. Сопоставили факты - выяснилось,  что  это  брат  твоей...
мкхм... гммм... ну, твоей женщины... Вот и всех делов, братишка.
   В комнату вошла ного-грудая  блондинка  в  суперкоротком  халатике  -
притащила нам кофе. При виде девы у меня сладко защемило под ложечкой  -
Феликс понимает толк в женской плоти. Только при одном взгляде на  такую
можно получасовую эрекцию схлопотать. Дева кокетливо  стрельнула  в  мою
сторону  глазками  и  удалилась,  оставив  в   воздухе   тонкий   аромат
свежевымытых волос.
   - Жена? - хрипло поинтересовался я и смущенно прокашлялся,  вспомнив,
что жены у Феликса никогда не было.
   - Ха! Жена... - Феликс лукаво улыбнулся,  остро  глянув  на  меня.  -
Наложница, братишка. Хочешь, подарю? Токо учти  -  балованная  скотинка,
управы нет. Только на одну ее парфюмерию целая бригада хлеборобов пашет.
Потянешь?
   - Да  я  как-нибудь  так,  пешком  постою,  -  смущенно  произнес  я,
устыдившись своей  финансовой  несостоятельности.  -  У  меня  вон  есть
подружка, сама себя обеспечивает. Так удобнее.
   - Ага, знаем мы вашу подружку. - Феликс вдруг  колюче  прищурился.  -
Так себя обеспечивает, что на "СААБе" катается, который,  между  прочим,
за сороковник тянет. И быстро же катается, красавица!
   - Ты че, Феликс! - удивленно произнес я. - Замяли же дело! Да и давно
было. Зачем старое вспоминать?
   - Да нет, это я так. - Феликс лениво  зевнул  и  успокаивающе  махнул
рукой - дескать, не боись,  перень,  лишнее  не  будем  тебе  писать.  -
Хорошо, что сам пришел -  разберемся.  Там  нюансик  -  Саню  Бурого  ты
того... чересчур. Он руку сломал и сильное сотрясение получил. Остальные
отделались ушибами средней тяжести. Короче, братва  сильно  тебя  хочет.
Говорят, за прошлое не поквитались, а тут еще  получилось...  Я  сказал,
чтобы тебя не трогали, но знаешь... всякое бывает.  Я  же  не  слежу  за
всеми.
   - Так может, мне надо что-нибудь предпринять? - живо  поинтересовался
я. - может, надо съездить к этому Саше Бурому, поговорить...
   - Без толку. - Феликс пренебрежительно махнул  рукой.  -  У  нас  все
бабки стоит. Без  бабок  -  никаких  разговоров.  Ты  вот  что  -  найди
пятнадцать штук баксов, а потом приходи - я тебя сведу с теми  пацанами,
которых ты на вокзале отоварил. Вот  тогда  у  вас  конкретный  разговор
получится. Сядете, бухнете, побратаетесь - и ходи потом без оглядки.
   - Так где же я возьму эти пятнадцать штук? -  удивился  я.  -  Это  ж
какие деньги!
   - Господи, вот проблема! - Феликс пренебрежительно скривился.  -  Ну,
займи у кого-нибудь, потом вернешь.  В  принципе,  можешь  не  искать  и
вообще ничего не делать. Я же сказал, что скандал замяли - пацаны знают.
Но ты пойми правильно - ты уже второй раз на халяву проехал. В  тот  раз
тебе с рук сошло и в этот  -  тоже  крутанулся.  Пацаны  на  тебя  злобу
заточили. Ты, кстати, по графику работаешь:  в  тот  раз  с  Октябрьской
бригадой сцепился, в этот  раз  -  с  вокзальной.  -  Феликс  насмешливо
покачал головой. - Теперь тебе осталось еще две бригады зацепить - и как
раз со всей группировкой будешь в состоянии кровной мести. С чем тебя  и
поздравляю.
   - Ей-богу, не хотел! - сокрушенно покаялся я. -  Так  все  по-дурацки
вышло - что в прошлый раз, что в этот... Но,  хочу  заметить,  оба  раза
твои ребятки вели  себя  по  меньшей  мере  м-м-м...  нетактично.  Любой
нормальный мужик возмутился бы!
   - Любого  нормального  пацаны  утоптали  бы  на  три  счета,  -  живо
отпарировал Феликс. - А такие шустрые, как ты, попадаются крайне редко -
прецедент, что называется. И потом -  как  бы  мои  себя  ни  вели,  они
практически  всегда  правы.  Потому  что  находятся  на  своей  земле  -
чувствуют себя хозяевами. А бойскаутов я из них делать не собираюсь.  На
хер они тогда такие добренькие нужны?
   Феликс нахмурился и  начал  напряженно  отбивать  пальцами  дробь  по
крышке журнального  столика.  Я  почувствовал  себя  несколько  неуютно.
Хозяин явно дал понять, что  всячески  не  одобряет  моего  поведения  и
терпит меня лишь за принадлежность к  ближнему  кругу  жизнедеятельности
Дона.  Чтобы  как-то  отвлечь  его  от  мрачных  размышлений,  я   решил
переключить внимание Феликса на более приятные для него вещи.
   - Ну ладно. Значит, пятнадцать штук баксов я где-нибудь найду - тогда
еще раз подъеду, - доброжелательно произнес я. - Лады?
   - Ага, - согласился Феликс. - В любое время. Только сначала  позвони,
а то, может, я буду занят.
   - Ну, обязательно,  -  пообещал  я,  а  сам  подумал:  "Если  у  меня
получится сработать в обычном режиме - без отклонений, -  ты,  парнишка,
действительно очень скоро будешь сильно  занят  -  земными  делами  тебе
заниматься не придется!"
   - Карабин у тебя классный, - кивнул  я  на  висевший  на  коврике  7,
62-милиметровый "лось" с богато инкрустированным  ложем  и  позолоченной
насечкой на стволе. - Вот это машинка! Посмотреть не дашь?
   - Ну, о чем речь, братишка! - Феликс чуть не выпрыгнул из  кресла  и,
резво подскочив к карабину, снял его с  ковра.  -  Это  точно  -  такого
ружьеца даже у губернатора нет! -  гордо  произнес  Феликс,  вручая  мне
ружье. - Сам Митрофаныч смастырил -  ты  что!  -  увлеченно  затараторил
хозяин, как только карабин оказался в  моих  руках.  -  Штучная  сборка,
примерка по  моим  параметрам...  -  И  в  таком  духе  -  что-то  около
пятнадцати минут.
   Я  терпеливо  слушал  россказни  босса  Центральной   группировки   и
благодарил бога за то, что патологическое пристрастие Феликса к охоте  с
возрастом неудержимо росло  и  крепло,  приобретая  форму  своеобразного
психического заболевания. Феликс бредил охотой.  Думаю,  если  бы  вдруг
возникла дилемма: поселиться навечно  в  тайге,  где-нибудь  в  егерской
избушке, и утратить теперешний статус главаря группировки  или  остаться
при своих, но навеки забыть дорогу в лес, Феликс без раздумья выбрал  бы
первое. Для него охота - это что-то невообразимое. Ну и, соответственно,
относящиеся к этой охоте аксессуары.  Вот  потому-то  он  так  увлеченно
объясняет мне, насколько исключителен его карабин  -  равных  нет!  Хотя
если бы главбандит Новотопчинска чуть-чуть  поднапряг  свою  память,  он
наверняка вспомнил бы, что подобную лекцию  я  имел  счастье  слушать  в
прошлом году, когда мы совместно ездили на охоту в заказник.
   - Слышь, а патроны к нему тоже какие-то особые? - поинтересовался  я,
дождавшись, когда поток красноречия хозяина иссяк. -  Или  в  "Охотнике"
берешь, обычные?
   - Ха! - Феликс чуть не поперхнулся. -  Ну  ты  скажешь  тоже.  Где  ж
обычные! Мне на заказ Андрей Сухов делает. Берет обычные, пулю вынимает,
че-то там с порохом мудрует, потом пулю пилит  по-своему,  пулю  обратно
ставит, обжимает... Ну, как обычно, короче. Так с этих патронов  я  могу
медведя одним выстрелом опрокинуть! Вот, было дело, в  позапрошлом  году
ездили по первоснегу на шатуна... - И Феликс вновь пустился в странствия
по своему славному боевому пути.  Я  терпеливо  слушал,  мысленно  делая
заметки. Андрей Сухов -  знаменитый  на  всю  область  ружейный  мастер,
обслуживал всех властей предержащих, желающих получить  профессиональный
охотничий припас. Сухова я знал лично - он проживал неподалеку от  моего
дома - чуть ли не сосед.
   Потратив на меня без малого час, Феликс спохватился:
   -   Да,   кстати,   братишка,   твой   шеф   там   как?   В    смысле
завтра-послезавтра?
   - В смысле - занят или где? - уточнил я, отметив, что  несколько  лет
общения с братвой оказали мощное влияние на лексикон бывшего розыскника.
   - Ну да, в смысле - занят, - подтвердил Феликс. -  Я  тута  собираюсь
прошвырнуться в заказник - на кабанье. Приглашаю.  Так  что  -  передай,
если хочет, пусть звякнет.
   - Не-а, это вряд ли, - сожалеюще развел я руками,  -  Ты  же  знаешь,
после смерти Ник-Ника у Дона  работы  невпроворот.  Он  теперь  даже  по
выходным занят - а уж в пятницу из офиса бульдозером не вытащишь!
   - Ну, наше дело предложить, ваше - отказаться, -  филосовски  заметил
Феликс. Было заметно, что сожалений из-за отсутствия Дона на предстоящей
охоте он не испытывает. Ему  на  охоте  вообще  никто  не  нужен,  кроме
старшего егеря - Жукова.
   - Мне надо идти, - изобразил я озабоченность, заметив, что блуждающий
взгляд  Феликса  вновь  остановился  на  карабине  и   начал   принимать
осмысленное выражение, чреватое еще одним  полуторачасовым  рассказом  о
славных охотницких делах. - Спасибо, что принял,  я,  наверное,  у  тебя
столько времени отнял...
   - Да ну ты че, братишка! - добродушно воскликнул  Феликс,  вставая  и
протягивая мне руку. - Всегда рад, всегда.  Мы  таких,  как  ты,  любим.
Только смотри там - поаккуратней с моими. А то как-нибудь пристрелят под
горячую руку - вот будет заморочка!
   - Да я уж постараюсь, - кисло улыбнулся я, направляясь к двери. - Уже
и так нарисовался - дальше некуда...
   Солнце медленно выглянуло из-за горизонта, окрасив пустоши  в  мягкий
рассветный пурпур. Где-то вдалеке -  там,  где  располагались  Гашунские
озера - послышался едва уловимый  собачий  лай.  Я  потянулся,  тревожно
всматриваясь в  темноту  подлеска,  где  едва  заметно  мерцали  тлеющие
угольки костра. Шумнуть, что ли?  Троица  накануне  изрядно  приняла  на
грудь - пока окончательно не рассветет, будут спать как убитые, этак  не
долго и охоту проворонить!
   Лай повторился - теперь уже ближе. Я приложил руку ко рту и два  раза
ухнул филином - как в свое  время  учил  Бо,  натаскивая  меня  подавать
сигналы во время операций.
   Троица  у  костра  зашевелилась.  Первым  вскочил   Вадим   Жуков   -
осмотрелся, хрипло каркнул:  "Подъем!!!"  Минут  через  десять  охотники
разобрались по своим направлениям,  изготовились  для  стрельбы  стоя  и
замерли, настороженно всматриваясь в направлении  засеки,  откуда  очень
скоро на них побегут свиньи. я тоже застыл, прильнув к биноклю, - Феликс
встал  в  неудобном  для  наблюдения  месте.  От  меня   его   заслоняли
раскидистые кусты. Место, конечно,  прекрасное  -  Жуков  мастер  своего
дела. Кабан, гонимый собаками, не сможет обежать  охотника  -  неминуемо
застрянет в густых кустах. Путь у него один -  сломя  голову  лететь  по
тропинке  навстречу   своей   гибели.   Жаль   только,   я   со   своего
наблюдательного пункта могу рассмотреть лишь верх фетровой шляпы Феликса
- остальное скрывается  в  зарослях.  Попереживав  по  этому  поводу,  я
успокоил себя: собственно, Феликса мне видеть необязательно - достаточно
того, что я могу просматривать практически все пространство от засеки до
засады.
   Шум облавы приближался. Раскатистый лай  егерских  собак  и  щелканье
бичей вскоре были слышны так, словно вся эта массовка находилась  в  ста
метрах отсюда. Я зябко поежился и попросил удачи  у  своего  киллерского
бога. Эта акция проводилась практически  без  подготовки,  поскольку  не
использовать внезапно образовавшиеся благоприятные обстоятельства с моей
стороны было бы преступной халатностью. Поэтому шансы были равновероятны
- как на благоприятный исход (для меня), так