рок, - ответил Стас и слегка поклонился. - Знаешь - не  очень
легко играть в таком возрасте двадцатидвухлетнего пацана. Получилось?
   - Не очень, - я отрицательно помотал головой. -  Если  бы  я  не  был
твердо уверен, что ты брат Милки, - ни  что  бы  не  поверил,  что  тебе
меньше тридцатника.
   - Ну вот - видишь: ты все же ни на секунду не усомнился, что я -  это
Стас, - резюмировал Стас. - Внушение - великая вещь... А насчет Милки  -
ты меня, конечно, извини, но... в общем, она  никогда  не  сможет  вновь
стать твоей женщиной - как ни прискорбно.
   Я мрачно глянул на собеседника и отвел глаза в сторону. Вспомнил, что
по этому поводу говорила мне Оксана. Значит, сходится все... Две  недели
моя маленькая женщина провела без меня  -  и  этого  ей  хватило,  чтобы
полностью оправиться от недуга, преследовавшего  ее  два  года.  Значит,
права Оксана - это  я,  именно  я  был  мощнейшим  негативным  фактором,
постоянным напоминанием о случившейся трагедии. Не зря она пририсовывала
мой шрам  своему  насильнику  -  именно  я  в  ее  помраченном  сознании
ассоциировался со всеми насильниками мира, вместе взятыми...  Господи  -
как обидно! А этому чужому мужику понадобилось всего две  недели,  чтобы
реабилитировать Милку и, помимо всего прочего, влюбить ее в себя... Меня
она боится - там, в спальне, при виде меня Милка сразу же ушла в  глухую
защиту... А этого - любит, умереть за него готова... Как обидно-то!
   - Ты что - тоже психолог? - неприязненно поинтересовался я, не  глядя
на Стаса. - Или сексопатолог? Душевнобольных секс-терапией лечишь?
   - Не обязательно похабничать, - всего произнес Стас  после  небольшой
паузы. - Я действительно психолог, но профиль  у  меня  несколько  иной,
нежели  у  Оксаны...  У  нее  уровень  на  пару  порядков  выше.   А   я
специализировался в свое время на различных патологиях  в  экстремальных
условиях... Ну, это к предмету разговора отношения не имеет.
   - Значит, с Милкой ты...  не  по  профсоюзной  разнарядке  -  так?  -
уточнил я. - И ты ее не любишь?
   - Естественно, ни  о  какой  разнарядке  не  может  быть  и  речи,  -
нахмурился Стас. -  Так  получилось.  Дело  было  вечером,  делать  было
нечего... короче, мы с Оксаной на эту тему говорили  неоднократно  -  по
поводу Милкиного недуга и твоего места в оном... Я решил  попробовать  -
получилось. Тебя не было - и я сумел внушить ей, что все  случившееся  с
ней - не более чем больная фантазия. Она поверила мне. Она почувствовала
во мне защиту и поддержку... Вот,  собственно,  и  все  -  остальное  ты
знаешь.
   - Значит, насчет меня - полная безнадега? - тоскливо спросил я. - Мне
теперь мне с ней того... никак?
   - Никак. - подтвердил Стас. - Никак, малыш...  Я  еще  побуду  с  ней
некоторое время - пока события разворачиваются, - добьюсь окончательного
закрепления результата - и привет. Она сможет без чьей-либо помощи  жить
и  трудиться.  Вот  только  с   тобой   ей   встречаться   категорически
противопоказано...
   Некоторое время помолчали.  Я  переваривал  услышанное,  Стас  мрачно
размышлял - наверняка прикидывал, как будут его аннулировать коллеги  по
"работе".
   - Ой, как обидно! - горько вымолвил я  после  затянувшейся  паузы.  -
Господи - и так у меня все плохо, так еще и это...
   - Ничего - выкарабкаешься, - бесцветным голосом произнес Стас. - Люди
- они живучие твари, отовсюду выкарабкиваются... Жаль умирать в расцвете
сил, ПРОФСОЮЗ мне такой протокол не простит.
   - Не надо умирать, - великодушно разрешил я. - Живи  себе...  Все,  о
чем мы говорили, останется между нами - слово даю...  если  я  наору  на
Диспетчера, ничего от этого не изменится - верно?
   - Верно, - слегка приободрился Стас. - Ничего не изменится... ну,  не
будет меня - и только, остальное как шло, так и будет меня -  и  только,
остальное как шло, так и будет идти - по профсоюзному сценарию.
   - И чего это я так понравился ПРОФСОЮЗУ? - досадливо воскликнул я.  -
Они там, когда все  это  прогнозировали,  не  брали  в  расчет,  что  на
каком-то этапе их мерзкого плана могу дать  дуба7  Меня,  между  прочим,
двадцать раз могли в расход вывести! На мне что - свет клином сошелся?
   - Ну, ты наслышан о роли личности в истории, - мудро заметил Стас.  -
Ты и есть та самая личность, с которой  приключаются  всякие  истории  и
которая сама может творить эту самую историю... наверняка  ПРОФСОЮЗ  все
это учел.
   - И что мне сейчас делать? - задал я риторический вопрос.
   - Делай что хочешь. - Стас неопределенно пожал плечами. - Все,  чтобы
ты ни сделал, уже просчитано... ну, найди тех, кто тебя подставил, потом
разберись с мамедами и братвой, потом... потом уж видно будет.
   - А что бы ты делал на моем месте? - хитро прищурился я на  Стаса.  -
А, психолог?
   - Да то же самое, - невозмутимо ответил Стас. - Куда бы  я,  на  хер,
делся! Человек предполагает, а ПРОФСОЮЗ располагает...  Только  не  пори
горячку. Не надо, например, прямо отсюда мчаться к Оксане, с  тем  чтобы
покарать ее за злодеяние.
   - С чего ты взял, что я помчусь к Оксане? - удивился я.
   - А у тебя нет желания  расквитаться  за  смерть  Дона?  -  вкрадчиво
спросил Стас.
   - Хм... Действительно, - после некоторого размышления признался я.
   - Ну, в таком случае - прикончи и меня, - предложил Стас.  -  Я  тоже
играю во всем этом не последнюю роль.
   - Не ты утрахал Дона до смерти, - жестко отрезал я. - Хрен с  ними  -
братва,  мамеды,  губернаторша...   Кстати   -   значит,   при   поисках
организаторов подставы мне надо ориентироваться на губернатора?
   - По всей видимости, - согласился Стас, - И на мэра - тоже. А  насчет
Оксаны - она, как и ты,  всего  лишь  выполняла  приказы  ПРОФСОЮЗА.  Ты
угрохал кучу народа по приказу конторы - она в этом плане ничем не  хуже
тебя. И она - женщина. Помни об этом.
   - Ну, посмотрим, - уклончиво проворчал я. - Значит, ПРОФСОЮЗ затевает
в нашем городе что-то грандиозное?
   - Обязательно, - согласился  Стас.  -  ПРОФСОЮЗ  просто  так  никогда
ничего не выдумывает.
   Спустя три минуты я присоединился к Коржику и Саше Шраму, которые  за
это время успели пообщаться с местными бабусями  и  узнать  кучу  свежих
сплетен. Сплетни эти гласили, что Мила Васильева - что на третьем  этаже
в первом блоке - вышла замуж (!) за симпатичного и порядочного  мужчину,
который за две недели пару  раз  разогнал  местную  шпану,  повадившуюся
бухать  в  подъезде  вечерами  и  смущать  общественный   покой   дикими
криками... А еще эти сплетни сообщали, что симпатичный мужчина ходит  на
работу с утра, возвращается вечерами и вообще ведет себя минимум как сэр
Ланселот из королевства Артура. Интересно - куда это Стас ходит?
   Поскучав пару часов неподалеку от Нового Арбата, мы  подобрали  между
кафе "Мария" и рестораном "Айс" пунктуального Славу Завалеева.  "Ниссан"
подкрался к начальнику СБ неожиданно -  как  коварный  киллер  ПРОФСОЮЗА
(тьфу, тьфу, тьфу - не к ночи будь  сказано!):  когда  Коржик  по  моему
указанию открыл правую заднюю дверцу и хлопнул ею прогуливающегося Славу
по попе, Завалеев испуганно дернулся и чуть не вскрикнул.
   - Падай, - великодушно  разрешил  я,  воспользовавшись  словечком  из
лексикона Бо, - да не глазей по сторонам - "хвоста" нет, проверяли.
   - Так вот ты какой, пятнистый  олень,  -  удивленно  протянул  Слава,
рассмотрев меня, - сразу и не узнать! Это что теперь - пожизненно?
   - Это посмертно, огрызнулся я. - Трупные пятна... Обещали, что  через
пару недель сойдет.
   - Кто обещал? - живо заинтересовался Слава.
   - Бо, - нехотя признался я.
   В ответ Слава захихикал: Бо  пользовался  репутацией  патологического
приколиста.
   Я не стал реагировать - самому  было  неприятно  созерцать  столь  не
располагающую к девичьим поцелуям пятнистую личину.
   - Давай по делу, - хмуро предложил я. - Время идет...
   Завалеев оглянулся, посмотрел на моих бойцов и выразительно крякнул.
   - Понял, - догадался я. - Сейчас заедем в парк, прогуляемся...
   В парке было тихо. Алкаши и бичи, в свое время облюбовавшие городские
парки и скверы, отсутствовали. Выбрав скамейку почище, мы присели,  и  в
течение пятнадцати минут Славик ввел меня в курс последних событий.
   Судя по информации, фирма агонизировала. Выяснилось, что до  вскрытия
завещания Дона, каковое должно было состояться спустя  месяц  после  его
смерти, совет директоров фирмы не мог  единогласным  решением  назначить
президента. Потому что Дон  являлся  держателем  контрольного  пакета  и
практически был единственным  хозяином  всей  этой  огромной  структуры,
которая именовалась АОЗТ. Получалось, что фирма была не  самостоятельной
организацией, а чем-то  вроде  личного  автомобиля  президента  или  его
персонального   особняка.    Ловкий    Дон    исхитрился    замечательно
подстраховался на случай непредвиденных катаклизмов  и  административных
переворотов. Теперь все с нетерпением ожидали  наследника,  который,  по
завещанию, должен был возглавить фирму и навести в ней порядок  железной
рукой. Поскольку детей у Дона не было, предрекали, что из ныне свободной
солнечной Грузии (а Дона, если помните, происходил именно оттуда) должен
примчаться какой-то молодой бизнесмен с гарвардским образованием - то ли
племянник, то ли  двоюродный  брат.  Данная  ситуация,  естественно,  не
лучшим  образом  сказывалась  на  административном   рвении   временного
руководства, возглавляемого Кругликовым, который и  в  чине  вице-то  не
проходил двух недель, а уж в роли врио  президента  чувствовал  себя  по
меньшей мере неуютно.
   - Больно смотреть, - пожаловался Славик. - Зачморили фирму  -  дальше
некуда! Теперь нами рулит каждый желающий "бык" из Центральной...  блин!
- из четырех бригад бывшей Центральной...
   Фирма по-прежнему отмывала "черные деньги" центральной братвы,  но  в
настоящий момент братва задавала тон и  безапелляционно  диктовала  свои
условия.
   - Я не аналитик, конечно, - горько вздохнул Славик. - Но и мне  ясно,
что за последние две недели мы потеряли до сорока процентов  прибыли  из
общего оборота. Если и далее так покатит - скоро  на  моем  месте  будет
сидеть Фома Гвоздь из Октябрьской бригады, а с периферийной группировкой
начнется самая настоящая война: центральная братва уже вовсю зарится  на
наши производственные мощности...
   Кругликова можно  было  понять.  Если  действительно  явится  молодой
грузин с гарвардским дипломом и повыкидывает старую  гвардию  -  к  чему
тогда ссориться с братвой? Лучше со всеми дружить и втихаря урвать  себе
кусок пожирнее под общий гомон обвальной паники. пенсия - вот она, рукой
подать.
   Причина, по которой фирма не расстаралась на хорошего адвоката взамен
почившего Гольдмана, объяснилась просто.
   -  Братва  погрозила  Кругликову   пальчиком   и   выразила   желание
насладиться видом твоего холодного трупа, - витневато выразился Слава. -
Короче, открытым  текстом  предупредил  Кругликова  -  будешь  помогать,
замочим...
   Немного помолчали - я соображал, а Слава озирался по сторонам,  зябко
поводя плечами: мое общество его не радовало... Да, в фирме я теперь  не
жилец. Нет Дона - нет  фирмы  для  меня.  Для  молодого  грузина  верный
славянин без экономического образования потребен примерно  так  же,  как
голой  заднице  рассерженный   ежик.   Они,   грузины   молодые,   имеют
предрасположенность к моментальному созданию грузинской  мафии,  которая
почему-то  оказывается  гораздо  боеспособнее  славянского   образования
аналогичного типа - несть числа примеров тому...
   Кировская братва ненависть свою к моей персоне не афишировала - никто
ни разу не позвонил и не поинтересовался о месте моего  пребывания.  Тем
не менее каждый сотрудник знал, что за мой труп положено сто штук баксов
- этого пока никто не отменял.
   - И чего это они тебя так хотят? - поинтересовался Славик.
   - Бабу с Протасом не поделили, - искренне соврал  я,  сделав  честные
глаза. - Было дело - он заходит, а я с его подругой... Ну, я, значит, ее
раком, а она меня обнимает!
   - То есть как это - обнимает? - удивился  Слава,  повращав  руками  в
воздухе, - видимо, пытался представить себе столь немыслимую позицию.  -
Как это обнимает, если раком?
   - Значит,  любит!  -  патетически  воскликнул  я.  -  Для  любви  нет
невозможного! Ты лучше скажи, как там мамеды?
   Выяснилось, что мамеды поживают ничего. Оксанин  супруг  заплатил  за
ущерб, причиненный свалкой овощном рынке, - от Оксаны мамеды отстали, но
меня по-прежнему ищут.
   - Ну, это я и сам знаю, - хмыкнул я. - "СААБ" не толкнула?
   - Катается, - уклончиво ответил Слава и отвел взгляд. Тут  все  ясно.
Все фирмачи, любившие Дона, Оксану возненавидели.
   - Не появляется она в фирме, - сообщил Слава. - расчет взяла. Кое-кто
грозился удавить ее, если под руку попадется...
   Мне стало жаль свою экс-подружку. Я представил, она сидит вечерами  в
пустой по случаю разъездов  деляги-супруга  хате,  трясется  в  ожидании
народного  мстителя  и  плачет.   Всеми   покинутая   и   презираемая...
Поднатужившись, я изгнал из сердца эту  непрошеную  жалость  -  сама  во
виновата, стервоза! - я, горько вздохнув, перешел к главному:
   - Теперь о Гольдмане.
   - Ну-ка прочти, - Слава извлек еженедельник и протянул его мне.
   На  страничке,  датированной  16  августа,  среди  прочих   каракулей
адвоката я прочел: "мэр, мусор, - в 17.00"  -  и  восклицательный  знак.
Так-так... Обвинение мне предъявили именно 16 августа. И в этот же  день
Гольдман "попал в катастрофу".
   - Дата интересная, день я  неопределенно  пожал  плечами.  -  Откуда,
кстати, у тебя этот еженедельник?
   - У дяди Бори в кабинете нашел, - пояснил Славик. -  Он  в  тот  день
притащил в офис пластиковую литровую  бутылку,  закрученную  пробкой,  и
попросил меня пристроить ее на экспертизу  -  дактилоскопировать...  Ну,
знаешь, он ведь такой неряшливый... - Славик осекся и  поправился  после
некоторой паузы:
   - Такой... невнимательный был. Так вот - его рубашка и пиджак были  в
какой-то параше - будто на свалке ковырялся. А сам весь снял, как медный
тазик...
   - Что было в бутылке? - поинтересовался я.
   -  Да  хреновина  какая-то...  -  Славик  пожал  плечами.  -  Там  на
донышке-то и было всего. Короче - водка пополам с водой...
   - Ну! - я чуть не подпрыгнул. - Вот так ни фуя себе!
   Славик заинтересованно посмотрел на меня и продолжил:
   - На следующий день я обшарил его кабинет и обнаружил еженедельник...
ну, естественно, прочитал все там, ага... Так вот, это  "мэр,  мусор.  -
17.00" меня заинтриговало...
   - Мэрская мусорка, - произнес я. - Ну-ну...
   - Поехал я туда, припрятал машину неподалеку  от  резиденции  мэра  и
задами-задами обошел все  вокруг...  И  что  ты  умаешь?  Неподалеку  от
мусорных контейнеров, что за  хозяйственным  двором  мэрского  особняка,
обнаружил я небольшую лужицу  недавно  свернувшейся  крови.  Я  ее  -  в
пакетик и сиганул оттуда. Прошвырнулся к тому месту, где Гольдмана якобы
сбила машина, отковырял с асфальта фрагмент засохшей  крови  -  опять  в
пакетик... И в лабораторию...
   - Слушай, а  там,  в  лаборатории,  никто  ничего  не  заподозрил?  -
поинтересовался я.
   - Да это детали! - обиделся Славик. - Там у меня все повязано -  зря,
что ли, в чекистах столько лет хаживал... Так что ты думаешь  по  поводу
принадлежности этих двух проб?
   - Грохнули его, короче, возле свалки... то бишь  мусорки  у  мэрского
дома, - выдал я, лишив Славика лавров победителя.  -  Это  ежу  понятно.
Дальше давай.
   - Ох ты, понятливый наш, - разочарованно  вздохнул  Славик.  -  Че  ж
такой понятливый - а все в бегах? Ну-ну, ладно...  Правильно  мыслишь  -
кровь и там и там - Гольдманова. Грохнули  его  у  мусорки,  отвезли  на
шоссе и устроили инсценировку катастрофы - надо  вам  сказать,  коллега,
очень грубую инсценировку. Тем  не  менее  всех  это  устроило  -  никто
возмущаться не стал... Хотя...
   - Что там насчет пальчиков? - нетерпеливо перебил я.
   - там четыре разновидности наиболее свежих отпечатков.  В  ИЦ  нашего
УВД ни один из них не проходит - то есть уголовниками тут не  пахнет.  Я
было уже бросил это дело, но тут дернул меня черт поковыряться  в  наших
фээсбэшных архивах... Деньги, коллега, в наше время могут все, так вот -
нашел досье одно. Папиллярные линии практически совпадают, только у тех,
что на бутылке, - линейная деформация узора перекрестным контуром...
   - А по-русски? - уточнил я. - Чего и где деформация?
   - У этого типа в настоящий момент на указательном пальце руки - прямо
на подушечке - должен быть крестообразный шрам. А когда  он  молотил  на
нас - не было этого.
   - Сексот? - знающе бросил я.
   - Да ну - какой сексот! - Славик пренебрежительно поморщился. -  Так,
информатор из ближнего круга областного ЦК  компартии.  Сексотов  у  нас
берегут - информация нулевого допуска. А вот - мелкая сошка. Спалили его
разок на п...рванстве, припужнули - вот и стал информировать.
   - На чем спалили? - не понял я.
   - Ну - малолетку он отпользовал как-то на гулянке. Она пьяна  была  -
ничего не соображала. А там кто-то из наших был - вот и... А  сейчас  он
может спокойно дышать - лет-то сколько прошло! Вот и дышит, сволота,  во
все легкие.
   - Где ж это он дышит так? - с любопытством подыграл я.
   - А попробуй догадайся с трех раз! - лукаво и чуть  напыщенно  заявил
Слава.
   - Ты, Слава, с возрастом портишься, - сожалеюще  констатировал  я.  -
Считаешь себя минимум светилом аналитики, а остальных -  дегенератами...
Полагаю, что этот ваш бывший сексот...
   - Информатор, - поправил Слава, слегка обидевшись за "светило".
   - Ну, он стучал вам в свое время? - уточнил я.
   - Как отбойный молоток, - подтвердил Слава.
   - Значит, один хер - сексот, -  упрямо  заявил  я.  -  Вот  этот  ваш
отбойный молоток в настоящее время обретается где-нибудь  поблизости  от
губернатора... Возможно, в самом ближайшем окружении... Попал?
   Слава накуксился и с  минуту  поджимал  губы,  качая  головой.  Затем
недовольно хмыкнул и поинтересовался:
   - Слушай, а ты где побывал до встречи со мной?
   И если уж все знаешь - зачем тут комедию ломать?
   - Да нигде я не побывал до встречи со мной? И если уж  все  знаешь  -
зачем тут комедию ломать?
   - Да нигде я не побывал, - возразил я. - И ничего не знаю  -  брякнул
наобум. Видишь ли, Ольга -  моя  подружка,  которую  кто-то  приговорил,
имела несчастье быть губернаторовой женой. Вот отсюда и пляшу. Не  более
того.
   - Ясно, - недоверчиво сказал Слава. - Тогда,  умник  ты  наш,  может,
скажешь, какого рожна Гольдман  поперся  на  мэрскую  мусорку  вторично?
Когда его грохнули возле мусорки, он наверняка чего-то там  искал.  Одна
бутылка его не удовлетворила, судя по всему.
   - Полагаю, что он искал там пластмассовую воронку, через которую  эти
дяди меня поили, - выдал я и сердито высказал предположение:
   - И ты эту воронку нашел и отдал на экспертизу. И на воронке оказался
уже до боли знакомый пальчик с крестиком. Так?
   - Так, старик, так, - Славик развел руками и недовольно крякнул. - Ты
головой в последнее время не стукался?
   - Стукался, и не раз, - раздраженно подтвердил я. - А что?
   - А то, что соображать стал как профессионал-розыскник,  -  брюзгливо
пробурчал Слава. - Или тебя действительно уже кто-то проинформировал...
   - А ты вообразил себя Шерлоком Холмсом, - в  том  же  тоне  вернул  я
эскападу. - Хочется казаться таким всеведущим, таким прозорливым...  Так
что там насчет воронки?
   - Ну отдал я ее на экспертизу, - признался Слава. - Кстати,  нашел  я
ее в километре отсюда, метрах в семи от правой  обочины  шоссе.  Видимо,
эти уроды застукали дядю Борю, когда он ковырялся в мусорке, жахнули  по
башке и воронку изъяли. А ума-то не хватило ликвидировать страшную улику
- вот и выкинули по ходу движения. Я, кстати, пешочком шел  по  обочине.
Так что - за труды с тебя магарыч.
   - Будет, будет тебе магарыч, - согласилс