- резвиться со
своими бойфрендами на чужих балконах...
   А спустя  пару  минут  окончательно  расчувствовавшаяся  степная  фея
произвела знаковый по своей сути ритуал. Сняла с себя фамильный оберег -
изящную кожаную ладанку на кожаном же гайтане - и повесила на мою шею.
   - Это мой бул <Бул -  кожаный  медальон,  в  который  зашивают  текст
обрядового заговора или молитвы и  магические  травы.>,  -  доверительно
сообщила Саглара, поглаживая меня по щекам. - Он берег меня  всю  жизнь.
Теперь я - твоя частичка. Теперь  он  будет  беречь  тебя.  Носи  его  и
никогда не снимай...
   Что вам сказать? Я  был  тронут  до  глубины  души.  И  намек  насчет
"частички" меня не смутил - в тот момент я как-то даже и не  вспомнил  о
предупреждениях   толстого,   касавшихся   безвременной   женитьбы   или
хрестоматийного вывоза в степь.
   В тот миг я был просто счастлив...
 
*** 
 
   В Ставку их дотащили не сразу и с большими огрехами.
   - Стой! - раздался из  темноты  властный  окрик,  перекрывая  невесть
откуда возникший конский топот и людскую суету, вставшие стеной на  пути
несших пленников ханских воинов.
   Гвардейцы разом встали, зашушукались, плотнее обступили свою ношу.
   - Дядька, - шепнул Бокта примотанному к нему веревкой Никите. - То-то
сейчас веселье будет!
   - Чего ж веселого... - Никите досталось изрядно  -  охал  и  кряхтел,
кровью сплевывал. - Ослобонили б, что ли...
   - Не, не выйдет, - здраво оценил обстановку Бокта. - С дядькой  малый
отряд. Ставка близко, сигнал дадут - гвардия сейчас навалится... Побьют.
Дядька мудр - понимает, что к чему. Будет титулом давить, грозить...
   - Что ж ты, десятник, гостя моего обижаешь? -  грозно  спросил  голос
Дондук-Даши. - Или не знаешь, чьих кровей будет? Какого положения?
   - Я не десятник, великий князь, - непугано возразил командир  ханской
стражи. - Указом Повелителя жалован мне чин шидар кя.
   - Что ты несешь, след дерьма  больного  верблюда?  -  зло  воскликнул
князь. - Какого Повелителя? Шидар кя - Назар, вся Степь об этом знает!
   - Назара больше нет, великий князь, - тихо ответил командир с великою
обидою в голосе. - Теперь я - шидар кя. Пропусти,  великий  князь,  -  я
выполняю приказ...
   - Приказ взять в полон моего гостя? - взвился Дондук-Даши. -  Который
находится под моим покровительством? Чей же это приказ, десятник?!
   - Я не десятник, - еще тише сказал командир. - Ты  прекрасно  знаешь,
кому подчиняется шидар кя. Зачем же спрашиваешь?
   - Ты забыл добавить - великий князь, - грозно напомнил Дондук-Даши.
   - Да, великий князь, - поправился командир. - Прости, великий  князь,
- но я спешу. Вели своим воинам пропустить меня.
   - Вот что, десятник... - с расстановкой  произнес  князь.  -  Отпусти
моего гостя и убирайся с миром. Не играй с огнем.
   - Не могу, великий князь. Приказ...
   - Назови мне того, кто отдал тебе такой приказ! Или он  так  труслив,
что велел не открывать никому его имени?
   - Ты прекрасно знаешь, кому подчиняется... - начал было командир.
   - Слушай, десятник, - ты, я  вижу,  совсем  поглупел  от  страха?!  -
сатанея, вскричал князь. - Ты помнишь, с кем говоришь?
   - Помню, великий князь...
   - Тогда вспомни еще, как изменчива благосклонность судьбы,  десятник!
Ничто не вечно в Нижнем Мире! Две ночи назад я мог бы стать Повелителем,
помни об этом, десятник...
   - Но ты им не стал, - дерзко прервал вельможу командир. -  И  поэтому
не можешь мне приказывать...
   - Ах ты, собака! - Гневный возглас  князя  завершился  сочным  ударом
плетью. - Вот тебе, скотина!
   - Ав-ва! - по-звериному взвыл ударенный  командир.  Зловеще  лязгнули
выхватываемые из ножен клинки, пленников бросили  наземь  -  руки  стали
нужны, гвардейцы мгновенно выстроили боевой полукруг.
   - Ты умрешь, трусливая скотина, - прошипел князь и рявкнул:
   - Ата! <Ата - короткая боевая команда.>
   Лязг  сабель,  выхваченных  воинами   князя,   как   минимум,   втрое
превосходил по силе звучания изготовку к бою гвардейцев хана.  Несколько
мгновений,  растянувшихся  в  вечность,  слышно  было  натужное  дыхание
множества глоток, затем люди князя дружно бросились на гвардейцев.
   И закипела кровавая карусель сечи, особенно  страшная  в  неразберихе
рассветного полумрака.
   - Уралан!!! - дико ревел командир стражи,  перекрывая  лязг  стали  и
азартные вскрики воинов. - Уралан!!!Гвардия - ко мне!!! Ко мне!!! Именем
Повелителя!!!
   - Прощай, братка, - простонал Никита. - Засекут, как баранов!
   - Не боись, Никита! - Бокта, оттолкнувшись свободными от пут  ногами,
рывком извернулся так, чтобы оказаться поверх побратима. -  Не  засекут!
Они меня беречь будут! Я им нонче всем нужен!
   -  Уралан!!!  Уралан!!!  -  послышался  со  стороны  ханской   Ставки
многоголосый боевой клич, подкрепленный  мерным  рокотом  сотен  кованых
конских копыт.
   - Сейчас дядька отступит! - жарко крикнул в ухо  побратима  Бокта.  -
Мудрый  воин  не   станет   сражаться   с   десятикратно   превосходящим
противником! Шевели ногами - откатимся подале, не то стопчут...
   Так и получилось: вечно живущий на чужбине в аманатах, Бокта  тем  не
менее прекрасно знал характер и повадки своих родичей.
   Воины  Дондук-Даши,  не  дотерзав  удивительно  стойко  обороняющуюся
дюжину конвоиров, дружно развернулись и галопом  припустили  через  свой
лагерь, топча метущихся челядинцев и обрезая на ходу поводья  стоящих  у
коновязей заводных лошадей. К моменту, когда подоспели гвардейцы,  отряд
князя растворился в полумраке просыпающейся Степи.
   Роскошный шатер, белые юрты вельмож, кибитки и прочий скарб  достался
ханской гвардии. Челядинцы князя, брошенные  на  произвол  судьбы  своим
господином, в этот же день были казнены по обвинению в государственной .
измене.
   Из дюжины, пришедшей произвести арест, в живых остались лишь  пятеро,
из которых трое вскоре умерли от тяжелых ран. То  было  удивительно,  но
вполне объяснимо: помогло, что воины князя не имели возможности впотьмах
использовать стрелы и только рубились саблями.
   Вновь назначенный командир ханской стражи, дравшийся храбрее других и
не искавший спасения от вражьих клинков за спинами своих солдат, тем  не
менее остался невредим. Он с честью выполнил возложенную на него задачу,
и даже более чем требовалось: не просто арестовал  нужНых  людей,  но  и
спровоцировал столкновение с основным претендентом на престол.
   Теперь князь был виноват в том, что первым напал на ханскую  гвардию,
что приравнивалось к тяжкому  государственному  преступлению,  а  царица
была  избавлена  от  крайне  неприятной  необходимости   объясняться   с
влиятельным родичем своего покойного  мужа  по  поводу  не  правомерного
ареста гостей, пребывавших под его высоким покровительством...
   ...В слободской арестной избе (читай - на гауптвахте) как Бокте,  так
и  Никите  доводилось  сиживать  не  раз:  то  за  озорство  молодецкое,
несовместимое со  строгостью  службы  государевой,  то  за  нерадение  в
воинском учении, выражавшееся в  нежелании  муштровать  ненужные  мелкие
приемы, которые у них обоих получались с первого разу.
   - Те аресты за отдых были, - оценил Никита на второй день  сидения  в
яме. - Чисто, сухо, по нужде водили, кормили раз в день...
   Яма была глубокой - аршинов в пять, и узкой: сидели плечом  к  плечу,
играли мышцами, чтоб согреться, когда затекали ноги, толклись по кругу.
   От сырости и ночного холода у обоих воспалились раны, полученные  при
пленении, а у более сильно битого  Никиты  был  жар.  Хорошо,  гвардейцы
скинули две драные овчины  -  кутались  как  могли.  Видно,  был  приказ
хранить жизнь пленникам - а  то  б  не  дали  овчины,  больно  злы  были
гвардейцы на охальных гостей, которые сами убили двоих из  них  и  стали
причиной гибели многих. Пищи не давали, раз в  день  спускали  кувшин  с
солоноватой водой, что пахла нечисто: неизвестно, что гвардейцы  с  этим
кувшином делали.
   Пленников крепко выручала воинская  выучка  да  пластунская  закалка:
обычные люди, накануне так крепко битые,  наверняка  бы  померли  в  той
стылой ямище.
   -  Ништо,  не  помрем,  -  сквозь  зубы  бормотал  Бок-та.  -   Скоро
достанут...
   Никита,  пересиливая  лихорадочный  озноб,  мелко  кивал:  правильно,
братка, не были б нужны, давно б убили...
   Опять оказался прав Бокта. Достали их  на  третьи  сутки.  Отодвинули
лежавшие поверх ямы сбитые накрест клиньями  бревна,  спустили  веревку,
вытянули, завязали руки сзади, потащили к ханскому шатру.
   В сам шатер не впустили: царица  вышла  на  улицу,  кутаясь  в  нежно
выделанную мерлушковую  накидку,  присела  на  подставленный  командиром
стражи колченогий стульчик с позолотой.
   - Ты  невинен,  Бокта,  -  по-русски  заговорила  Джан,  с  напускной
ласковостью глядя  на  коленопреклоненных  пленников.  -  Когда  вас  со
слободы брали, нашего воина убил твой  побратим.  Когда  вдругорядь  вас
брали, опять он убил воина...
   - Почто ж его держишь, ваше величество? -  выстукивая  зубами  дробь,
поспешно спросил Никита.  -  Убейте  меня,  его  отпустите.  Я  во  всем
виноват, мне и ответ держать!
   - Верно глаголет твой побратим, - улыбчиво согласилась царица.  -  Мы
тебя отпускаем, Бокта. А побратима твоего... на  кол  посадим.  Взять  с
него все равно нечего - гол как сокол.
   - Смерть гвардейцев беру на себя, - твердо сказал Бокта.  -  Брат  то
творил, бороня меня, а не по злому умыслу. Значит, все едино, что  я  бы
сам творил.
   - Значит, умрете оба. - Царица делано зевнула, прикрыв рот  ладошкой.
- Либо... либо четыре десятка ахалтекинцев. По два десятка за каждого.
   - Побойся бога, светлоокая! - удивленно воскликнул  Бокта.  -  Почему
такая цена?
   - Разве ты не обещал Повелителю ногайский табун за одного  гвардейца?
- лукаво прищурилась Джан.
   - Да тот табун не стоит и десятка ахалтекинцев! Мне теперь  что  -  с
ногаями войну открывать?
   - Да то твоя беда, - легко плеснула ручкой царица. - Мне  все  едино.
Мы цену назначили, а ты, багатур, плати как  хочешь.  Хочешь  -  золотом
отдай.
   - Мне столько золота за  десять  десятков  жизней  не  заработать,  -
насупился Бокта. - И где ж я его возьму?
   - А то не знаешь где? - лукаво улыбнулась  царица  и  предложила,  не
таясь стражи,  часть  которой  вполне  свободно  владела  русской  речью
(гвардейцы-то набирались из знати, многие были учены):
   - Отдай мне казну Повелителя, и вся недолга. Десятая  часть  -  твоя.
Будешь свободен и богат, как  никто  другой.  И  заместо  тебя  аманатом
направим княжича какого.
   - Бона как! - тихо пробормотал Никита. - То-то я  думаю  -  чего  это
они...
   "Как ты проста, красавица!" - ухмыльнулся про  себя  Бокта,  а  вслух
сказал иное:
   - Какую казну, светлоокая? Ты ведаешь ли, что говоришь?
   - Я знаю, о чем вы речь вели, когда остались одни. - Царица старалась
смотреть твердо, но не совладала с собой, метнулась-таки взором,  ручкой
полезла к шейке. - Повелитель указал тебе  место,  где  схоронил  казну.
Только вот почему именно тебе - ума не приложу...
   - Это самое большое заблуждение, каковое  мне  когда-либо  доводилось
слышать, - по-книжному вдруг изрек Бокта и, впрыснув в  тон  речи  своей
огромную долю искренности, воскликнул:
   - Чем хочешь поклянусь, мать Степи, - все не правда, что  рекут  твои
соглядатаи! Кто я такой, чтоб Повелитель указывал мне единому место, где
сокровища захоронены?!
   - А вот я велю твоего побратима на кол посадить - посмотрим,  кто  ты
такой, - перестав улыбаться, тихо сказала царица. - Его - на кол, а тебя
мытарить велю пытками лютыми.  Сам  все  скажешь,  безо  всякой  доли  и
почета.
   -  Коли  тронешь  брата  -  все  одно,  что  меня  самого,  -  грозно
предупредил Бокта. - Клянусь небом, убью себя сразу же.
   - А ты связан - как убьешь?  -  с  каким-то  непраздным  любопытством
прищурилась царица.
   - А башкой буду оземь биться, пока не сдохну, - объяснил Бокта. - Або
дышать перестану. Да мало ли! У нас, пластунов, на  такие  случаи  целый
арсенал придуман - ты должна бы знать, светлоокая.
   - Тащите обратно в яму, - шевельнула пальчиком царица - голос ее  был
полон плохо скрываемого разочарования. - Пищи не давать.  Пусть  -  так.
Думай, Бокта, - предложение мое насчет десятой части и свободы  остается
в силе.
   Думай,  багатур,  -  хорошее  предложение!  Лучшего  тебе  никто   не
сделает...
 
Глава 10 
 
   Ранним утром следующего дня  на  похмельного  Тимофея  Христофоровича
навалилась неугасимая жажда деятельности. Могучий  организм,  получивший
накануне во всех отношениях приятную  встряску,  нежиться  не  хотел,  а
желал напропалую тратить энергию.
   - Подъем, виконт, нас  ждут  великие  дела!  -  жизнерадостно  заорал
влажный предкомиссии, врываясь в спальню к заму в половине седьмого утра
после энергичной зарядки и контрастного  душа.  -  Подъем,  подъем,  кто
спит, того убьем! "
   - Какой  виконт?  Какие  дела?!  -  Миниатюрный  организм  Кириллова,
хапнувший примерно ту же дозу алкоголя и жаркой девичьей ласки, был смят
и      раздавлен       и       категорически       возражал       против
начальственно-организаторского буйства.
   Миниатюрному  организму  настоятельно  требовался  длительный  отдых,
местами усугубленный небольшими дозами холодного пива. Сами понимаете  -
ни о каких виконтах и делах речи быть не могло.
   - Проверка  экипировки,  индивидуальная  работа  с  личным  составом,
постановка задач, рекогносцировка на месте предполагаемых  разработок...
- бодро перечислил Шепелев грани  предстоящей  деятельности.  -  Короче,
работы невпроворот - вставай!
   - Тим, ты на часы посмотри!  Будь  человеком,  Тим,  дай  поспать!  -
прохныкал Кириллов, пряча голову под одеяло. - А  то  дезертирую.  Пусть
уволят к беней маме...
   - Ну и хрен с тобой, неженка, - великодушно уступил  Шепелев.  -  Сам
справлюсь. Ведомости в кейсе?
   - В нем, - глухо отозвался из-под одеяла миниатюрный  организм.  -  Я
быстро... Пару часиков...
   В том, что, помимо ветхой утвари для археологических работ,  Кириллов
запасся  спецэкипировкой  и  некоторым  количеством   стволов,   Тимофей
Христофорович  не  сомневался.  Поисково-разведывательная  операция  вне
района  боевых  действий,  разумеется,  предполагает  в  основном   сбор
информации и оперативную работу с населением, однако же не  исключены  и
случайные столкновения  с  плохими  товарищами,  которых  лучше  сначала
слегка подстрелить, а уже потом с  ними  общаться.  Или  подстрелить  не
слегка и не общаться совсем.
   Посему табельное оружие, до поры спрятанное от постороннего  взгляда,
вполне гармонично вписывалось в рамки легенды.
   - Хай,  жёппа,  Нью  е!  -  резюмировал  Шепелев,  произведя  ревизию
оборудования (это у него на компьютереэлектронный толмач  так  переводит
наше расхожее восклицание).
   - Чего-то не хватает? - вскинулся на начальственную реплику  один  из
пятерки хмурых спросонок крепышей,  помогавших  ворочать  ящики.  -  Все
должно быть  по  ведомости  -  мы,  как  на  складе  получили,  глаз  не
спускали...
   - Да все по ведомости, можете не волноваться, - поправился Шепелев. -
Это я так, про свое...
   Восклицание было вполне уместным.  Во-первых,  все  оборудование  для
археологических работ было новенькое,  с  иголочки,  и  самой  последней
модификации. В частности, присутствовали две  компактнее  установки  для
бурения  шурфов  и  скважин  производства  какого-то  подмосковного  КБ:
предельно простая в  обращении  универсальная  конструкция,  обладающая,
судя  по  описанию,  чудовищной  производительностью  и  технологической
мощью.
   О новизне установок говорили серийные номера: 00001 и 00002. А еще  в
описании говорилось, что бурение осуществляется как механическим, так  и
комбинированным  способом  -  с  использованием   различного   типа   ВВ
(взрывчатых веществ).
   Тут же обнаружилось полтонны этого ВВ - да  не  заштатного  аммонала,
динамита или тола, милых сердцу российского геолога, а импортной дряни с
диверсионным наименованием "С-4".
   - Угу, - глубокомысленно буркнул Шепелев, обводя рассеянным  взглядом
уставленный ящиками  гараж.  -  Все  по  ведомости,  конечно.  Куда  оно
денется... Только почему - "си-четыре"?
   - Так он же лучше, - простецки пожал плечами  все  тот  же  крепыш  -
видимо, лидер в пятерке. - Мощнее...
   Если   снаряжение   для   археологической   части   легенды    слегка
настораживало,  то  экипировка  и  вооружение  для  антитеррористической
составляющей вообще наводили на самые грустные мысли.
   Судите сами: два комплекта  "Стрела-2М",  пять  "РПГ-7  ВМ"  с  тремя
десятками "выстрелов", три "В-94" с хорошей оптикой и  полным  БК,  ящик
"РГД-5", ящик "Ф-1", семь "АКМС", двенадцать цинков патронов 7,  62  мм.
Отдельный компактный контейнер-чемодан с оборудованием  для  спутниковой
связи. Средства обычной связи, наблюдения и шпионские штучки вмещались в
небольшой ящик, который с легкостью мог поднять один человек.
   Тимофей Христофорович почесал затылок  и  досадливо  крякнул.  Скажем
прямо -  имеющийся  комплект  немножко  не  походил  на  снаряжение  для
оперативно-поискового  отряда,  маскирующегося  под  бесшабашную   банду
археологов.
   А на что походил?  Да  на  то,  чем  и  являлся  на  самом  деле:  на
экипировку  профессиональных  копателей,   которым   предстояло   крепко
потрудиться в землице, чтобы обнаружить нечто. А потом  срочно  сообщить
куда следует и, буде вдруг возникнет надобность, оборонять это нечто  до
прибытия эвакуационной команды...
   "Сволочь, - подумал Шепелев о Кириллове. - Секретный ты наш!"
   И еще кое о ком подумал то же самое, но  вслух  ничего  не  сказал  -
чуткие крепыши в рот смотрят, могут не правильно понять.
   Руководствуясь старым конторским принципом "семь раз проверь, один  -
не  лезь",  Тимофей  Христофорович  тотчас  же  выяснять   отношения   с
Кирилловым не помчался, а решил слегка поработать с публикой.
   Дождавшись, когда "спецы" погрузят все на место, велел будить  членов
экспедиции и срочно собрать всех в холле второго коттеджа. Члены, как ни
странно, продемонстрировали расторопность и  здоровые  зачатки  воинской
дисциплины: спустя десять минут все сидели в холле, местами даже  слегка
умытые и  с  почищенными  зубами.  Довольно  потерев  ладони,  капризный
начальник бухнул на стол справочник по археологии и сообщил, что  желает
в рабочем порядке провести семинар.
   "Балуешь, дядя, - легко читалось в заспанных глазах членов. - Видать,
крепко вчера набрался..."
   - Понимаю, коллеги, что каждый из  вас  имеет  огромный  практический
опыт и бесценные навыки.  -  Не  дожидаясь  озвучивания  общего  мнения,
Тимофей Христофорович приложил палец к губам и многозначительно  показал
на потолок, стены и свои уши. - И  тем  не  менее,  дабы  освежить  ваши
академические знания, поступим так,  как  мы  это  обычно  делаем  перед
началом очередной большой работы. Можете считать  меня  занудой,  но  от
правил отступать я не собираюсь...
   "Семинар"  только   подтвердил   подозрения   Шепелева.   Толком   не
проснувшиеся "коллеги" свободно владели спецификой и вообще в археологии
чувствовали себя как рыба в воде. Точнее -  как  потомственные  кроты  в
землице. На самые каверзные вопросы отвечали  раскованно  и  подробно  -
одного лишь общего изучения справочника здесь было явно недостаточно.
   По завершении обещанных  двух  часов  Тимофей  Христофорович  посетил
Кириллова на предмет  устранения  недомолвок  и  определения  дальнейших
позиций взаимодействия. Миниатюрный организм вовсю  наслаждался  благами
цивилизации (в отличие от других районов Элисты, где горячую воду давали
раз в неделю по  часам,  "ханская  деревня"  пользовалась  бесперебойным
обеспечением) - принимал ванну, дополняя процедуру попутным потреблением
светлого волжского пива.
   Дожидаться окончания оной процедуры предкомиссии не стал - и вовсе не
потому, что страдал отсут