я я. - Пальчики совпали?
   - Есть там крестообразный шрам, - подтвердил Слава. -  И  воронка,  и
бутылка лежат у меня в сейфе. Там же - пленка с переснятыми отпечатками.
А вот это - тебе, - он извлек фотографию 9 на  12.  Со  снимка  на  меня
смотрел солидный дядя за сорок, красиво расчесанный на пробор, ямочка на
подбородке и какой-то блуждающий взгляд - фотограф  запечатлел  движение
глаз при съемке, профессионалы называют это "живой снимок".
   - Вот ты какой, педрила,  -  пробурчал  я  и  перевернул  снимок.  На
обороте Славиной рукой было написано: "Филякин И.В. - 315 каб. БД".
   - "Белый дом", - уточнил я. - Верно?
   - Точно, - подтвердил Слава. - Только снимочек восьмилетней  давности
- чем богаты, как говорится...
   - Пойдет, - я спрятал фото в нагрудный карман и мечтательно произнес:
   - А  хорошо  бы  еще  каминные  щипцы  и  ледоруб  из  мэрского  дома
продактилоскопировать! Наверняка там...
   - А уже, - невозмутимо бросил Слава. - И щипцы, и ледоруб "подшиты" у
делу. Там, кроме твоих отпечатков, больше ничего нет. Хотя этими  вещами
наверняка частенько пользовались в обиходе - должна быть куча застарелых
отпечатков домочадцев. Значит, протерли тщательно и дали тебе  потискать
сии вещицы, когда ты был в отключке.
   - А это откуда знаешь? - без удивления поинтересовался я. - Или  тоже
- "детали"?
   -  Детали,  старик,  детали,  -  согласился  Слава  и  поднял   вверх
указательный палец, - тут одни нюансик... Убивал наверняка не этот, - он
потыкал пальцем в сторону моего нагрудного кармана. - Не-а,  не  этот...
Психотип не тот. Поверь моему слову  -  чтобы  так  профессионально,  по
заказу работать, надобно иметь совершенно иной склад  характера  и...  и
незаурядные психологические данные. Так что - увы, придется искать.
   - Поищем, - согласился я. - если поможете. Поможете?
   - Обязательно, - с каким-то воодушевлением произнес Слава, вставая  с
лавки и направляясь к выходу из парка. - Мне  сейчас  все  равно  делать
нечего, отчего же и не поразвлечься во благо старого приятеля!
   - Вот и ладушки, - констатировал я, покидая  лавку  и  направляясь  в
противоположную сторону. - Мне от вас пока ничего и не требуется более.
   Последним пунктом моего посещения родного города был дом Оксаны. Нет,
мстить за Дона я не собирался - мне достало ума  внести  эту  женщину  в
систему профсоюзных координат как простую пешку - пусть  и  проходную  -
которую двигала чья-то безжалостная  и  твердая  рука.  Я  просто  хотел
посмотреть ей в глаза и задать несколько вопросов, не повышая тона.
   Я набрал Оксанин номер и протянул Саше Шраму  телефон.  Трубку  взяла
Оксана - так и есть, среди бела дня дома сидит и страдает. Саша попросил
Николая Владимировича - мужа  то  бишь.  Оксана  ответила,  что  Николай
Владимирович, как всегда, в командировке и будет через неделю. Ну что ж,
нашему общению никто не помешает.
   Спустя пятнадцать минут я уже звонил в дверь Оксаниного дома.
   Дверь распахнулась - на пороге стояла моя прекрасная леди, моя бывшая
подружка, которая сводила меня с ума и все это время обманывала меня.
   -  Проходи,  -  сухо  сказала   она,   ничуть   не   удивившись,   и,
развернувшись, пошла в  прихожую.  Я  сделал  знак  торчащим  в  калитке
головам Коржика и Саши Шрама - дескать,  все  в  норме,  хлопцы  -  и  с
учащенным сердцебиением вошел в дом.
   Оксана затаилась в засаде - встала за  косяком.  Когда  я  перешагнул
порог прихожей, она бросилась ко мне в объятия  и  заплакала  навзрыд  -
беззвучно, без слез, как-то совершенно отчаянно и безысходно.
   - Господи! Какая я дура! - тихо подвывала она, прижимаясь ко мне  изо
всех сил. - Господи, лучше мне умереть... - и что-то еще в том же духе.
   Сложная гамма чувств охватила меня. Я всем сердцем понимал, что держу
(по инерции, естественно,  -  не  отпихивать  же  ее  силком!)  в  своих
объятиях опасную тварь, которая принесла мне кучу  неприятностей,  лгала
мне, в конечном итоге убила моего патрона. С другой  стороны,  это  была
моя женщина. Я полгода делил с ней плотские и  духовные  наслаждения,  я
страстно желал ее, когда мы были в разлуке, я привык к ней... Она  стала
частичкой моего сердца, составляющей  моего  бытия...  В  свое  время  я
застукал свою жену с хачеком и немедленно  расстался  с  ней.  В  данном
случае ситуация была практически такая же  -  но  что-то  мешало  мне  с
корнем выдрать из своей жизни эту женщину. Видимо, старею - с  возрастом
стал более сентиментальным и плаксивым, - вот  и  сейчас  того  и  гляди
слезы на глаза навернутся и зареву в  голос,  оплакивая  свою  печальную
судьбину.  Черт!  Я  же  боевая  машина  -  орудие  уничтожения,  солдат
ПРОФСОЮЗА без страха и упрека! А ну-ка - возьми себя в  руки,  размазня.
Раз-два, взяли!
   - Я все про тебя знаю, - сухо отчеканил я, слегка отстраняясь. -  Кто
ты есть на самом деле, и какова твоя роль во всей этой катавасии.
   Оксана часто закивала, покорно выпустила  меня  и,  сжав  руки  перед
грудью как нашкодившая девчонка, всхлипнула:
   - Я знаю... Стас звонил.
   - Стас тебе все рассказал? - удивился я. -  Про  нашу  беседу  и  про
то... ну, как там они с Милкой?
   Оксана опять часто закивала и посмотрела  на  меня  глазами,  полными
слез. Машинально я отметил синие круги, залегшие у нее  под  глазами,  -
нелегко дамочке дались последние две недели,  ой  нелегко!  Не  в  силах
выдержать этот  полный  отчаяния  и  скорби  взгляд,  я  отвел  глаза  и
проворчал:
   - Ну и дебил этот Стас! Сам себя сдал, дубина! Теперь  ты  сдашь  его
ПРОФСОЮЗУ - как пить дать...
   Оксана опять  помотала  головой  и  вновь  бросилась  мне  на  грудь,
причитая что-то совсем уже странное:
   - Господи, я ведь прекрасно знаю, что будет потом...  Я  ведь  только
для тебя старалась... Только для тебя!!! Я так тебя ждала, любимый  мой!
- И вдруг как впилась в мои губы затяжным поцелуем!  Вот  так  на  тебе!
Крепился я от силы три секунды - не судите строго... У  меня  почти  три
недели не было женщины, а тут вдруг откуда ни возьмись в  моих  объятиях
очутилось прекрасное тело, родное, любимое, до боли знакомое... Эх, черт
бы побрал этот скрипучий трельяж в прихожей и скверную привычку  хозяйки
носить такие тугие трусики!
 
Глава 3 
 
   Возвращаться  в  Верхний  Яшкуль  без  меня  Саша   Шрам   и   Коржик
категорически отказались. Единственное, на что удалось  мне  их  удалось
совратить, - это прошвырнуться к выезду  из  города  около  шести  часов
вечера и предупредить Валеру Базырова,  чтобы  возвращался  домой  один.
Когда бойцы уехали, я позвонил Бо и сказал, что  в  связи  с  архиважным
мероприятием временно побуду в  городе,  и  попросил  прислать  утречком
немного денег на карманные расходы - ну... "лимонов", пожалуй, двадцать.
   - Офуел? - обеспокоенно  поинтересовался  Бо.  -  На  хера  тебе  там
оставаться? На хера  тебе  столько  бабок?  Опять  на  жопу  приключений
ищешь?
   Я заверил в полной безопасности данной акции и попросил  его  сотовый
телефон, которого вроде бы в природе  вовсе  не  существует.  Возмущенно
хрюкнув, Бо пробурчал что-то нечленораздельное и отключился.
   Затем я созвонился с Серегой Айдашиным - помощником Славы  Завалеева,
и  мы  условились  о  месте  завтрашней  встречи.  Последним,   кого   я
побеспокоил во благо организации завтрашней акции, был  Стас.  Запоздало
поинтересовавшись насчет моей "Нивы", я  с  удовлетворением  узнал,  что
хозяйственный Стас загнал мою тачку  в  его  пустующий  гараж  за  энную
сумму.   Попросив   Стаса   прихватить   мою   профсоюзную   экипировку,
припрятанную в "Ниве", я сообщил, что буду рад видеть его завтра в  9.00
у Оксаны дома.
   Вскоре приехали бойцы.
   После ужина мы с парнями долго репетировали небольшую сценку, которую
нам завтра предстояло разыграть перед немногочисленной публикой. В  роли
главного героя выступал Саша Шрам - он из нашей команды  оказался  самым
молодым и неиспорченным на вид.  Закончив  репетицию,  мы  разошлись  по
разным комнатам и улеглись почивать. Не знаю, чем там занимались  парни,
а мы с Оксаной полночи обсуждали превратности судьбы, выпавшие  на  нашу
долю, и в процессе этого унылого мероприятия пришли  к  единому  мнению:
спасение утопающих - дело рук самих утопающих. В  завершение  я  сказал,
что она передо мной в неоплатном долгу и я ее прощу только в том случае,
если она будет  принадлежать  мне  в  разнообразных  ракурсах  365  раз.
Скорбно вздохнув, Оксана согласилась и моментально сократила долг до 362
раз - на большее меня не хватило...
   К семи утра приперся посыльный от Бо - привез  двадцать  "лимонов"  и
"Билайн".
   К 9.00 прибыл Стас и привез то, что я просил. Совместно  позавтракав,
мы  всем  комплектом,  исключая  Оксану,  выдвинулись  к  скверу  Героев
Революции, где спустя полчаса подобрали заспанного Серегу Айдашина.
   - Стольник гони, - аппетитно зевнув, потребовал Серега.  -  И  -  вот
координаты. Можете названивать сколько  влезет  -  ориентировочно  через
сорок минут и до обеда трубку буду брать только я,  -  он  протянул  мне
стандартный  листок,  на  котором  был  записан  адрес,  телефон  и  ФИО
владельца квартиры.
   -  А  стольник  зачем?  -  поинтересовался  я,  протягивая   Айдашину
стотысячную купюру. - За заслуги?
   - За ширево, - пояснил Серега, выбираясь из машины. - Две  пайки  как
раз обойдутся в стольник, - и быстро потопал куда-то прочь из сквера.
   Тут я считаю своим долгом кое-что пояснить. Заместитель начальника СБ
нашей фирмы Серега Айдашин в свое  время  работал  оперуполномоченным  и
сохранил массу старых знакомств, которые на разных этапах  его  нынешней
деятельности неоднократно  пригодились  как  ему  лично,  так  и  разным
товарищам его ближайшего  окружения.  вчера  Я  попросил  его  подыскать
квартирку с телефончиком, по которому  можно  было  бы  навести  справки
определенного характера, не опасаясь, что хозяин данного телефона  потом
вспомнит, что кто-то звонил и чем-то интересовался. Как вам  просьба?  Я
бы, например, ни в жизни ничего подобного отыскать бы не смог.  А  он  -
запросто. Подробности Серега раскрывать не счел нужным, но я понял,  что
он оккупировал жилище какого-то конченого наркомана, вкатив  которому  в
течение определенного времени  пару  доз  можно  было  пользоваться  его
телефоном в свое удовольствие.
   Выждав полчаса, мы покатились в Октябрьский  район  и  припарковались
неподалеку от приемного покоя райбольницы.  Я  прихватил  Сашу  Шрама  -
основного героя водевиля, и мы беспрепятственно просочились в  отделение
неотложки.
   Дежурная бригада "Скорой" - молодой  симпатичный  врач,  медсестра  и
толстый лысеющий водила, - только что заступившие на смену, скучно  пили
чай.
   Вломившись в комнату отдыха, Саша Шрам, отчаянно жестикулируя и  чуть
не плача, начал повествование о злобном отце-кровопийце, заточившем дома
красавицу  дочь,  которая  любит  его,  Сашу,  без  памяти,  но   боится
ослушаться отца. Они давно подали заявление в загс, и вот сегодня срок -
надо регистрироваться. А кровопийца - не  пускает.  Они  договорились  -
Саша и его возлюбленная - что сегодня, часиков в одиннадцать, она рухнет
замертво посреди комнаты и  закатит  глаза  -  кровопийца,  само  собой,
должен вызвать "Скорую". Так вот - спасите любовь,  люди  добрые!  Когда
поступит вызов, давайте сделаем так: вы  посидите  себе  в  кафе  -  тут
неподалеку, а Саша с друзьями, переодевшись в  белые  халаты,  изобразит
бригаду и умыкнет любимую.  А  потом  -  загс,  регистрация.  Кровопийце
придется смириться с судьбой - он любит дочь, но не желает  признаваться
даже себе в этой маленькой слабости.  Ну,  естественно,  вознаграждение:
каждому - по "лимону". Сколько вы там в месяц получаете? Ну вот  видите,
хорошая прибавка к основному заработку, да еще за благое дело.
   Бригада  с  полминуты  переглядывалась,  многозначительно  хмыкая   и
пожимая плечами. Затем самый мудрый  -  лысеющий  водила  -  авторитетно
поинтересовался:
   - А ну-ка телефончик, адресок...
   Тут я выступил из-за спины Саши Шрама, который, тупо  уставясь  перед
собой, изображал прострацию, и выдал:
   - Переулок Демьяновский, 33, 2-88-88.
   -  Ага!  -  воскликнул  водила  и  извлек  из  тумбочки   потрепанный
справочник. - А фамилия ихняя как?
   - Хохотуновы, - с готовностью сказал я. - Невесту зовут Люсей - я  ее
брат. - Водила раскрыл справочник и начал мусолить замызганные страницы.
   - Как зовут, говоришь? - уточнил он.
   - Люся, Люся, - напомнил я. - Только трубку возьмет отец -  он  ее  к
аппарату не подпускает.
   - Квартира Хохотуновых? Ага... Люсю  позовите,  пожалуйста.  Кто?  Да
знакомый ее... куда? Да погодите вы... Тьфу! - Положив трубку на  место,
водила озадаченно крякнул и резюмировал:
   - Какой грубый ваш папочка! Скажи он мне такое при личном общении - я
бы ему устроил...
   Через пару минут мы пришли с бригадой к окончательному  консенсусу  и
покинули  приемный  покой  -  эскулапы  пообещали,  что  выкатят  карету
немедленно, как только поступит ожидаемый вызов. С полчаса мы ожидали  в
"Ниссане",  уточняя  детали  предстоящей  акции,  а  деятельный  Коржик,
который должен был сработать за водилу, смотался на соседнюю автостоянку
и спер там номер дремлющего на козлах микроавтобуса.
   В 11.03 из широко распахнутых ворот больничного двора выкатил "рафик"
"Скорой", зарулил за угол здания и замер у обочины. Спустя три минуты мы
переоделись  во  врачебные  прикиды,  выслушивая   комментарии   бригады
"Скорой" по поводу поступившего вызова.
   - Дежурная говорит  -  орет,  как  резаный!  -  посмеиваясь,  сообщил
молодой врач, помогая Стасу завязывать на спине тесемки халата. - Обещал
всех передушить, если вовремя не приедем... А еще сказал, что  в  случае
чего подпалит больницу с четырех углов.
   "Белый дом" на новотопчинском сленге означает то же самое, что  и  во
всех остальных областных центрах нашей  бескрайней  федерации  -  здание
областной администрации, в которой, как правило, отводится представителю
Президента по региону. Охраняется сие учреждение, как  правило,  из  рук
вон, поскольку злые чеченские террористы пока ни одного БД не  взорвали.
У нас в стране есть прекрасное правило:  бдить  по  усиленному  варианту
только в том случае, если кого-то взорвали или завалили.
   Новотопчинский БД в этом плане  в  лучшую  сторону  не  отличался.  В
застекленном вестибюле административного корпуса, у турникетных  дверей,
сидел одинокий хилый сержант милиции и что-то читал, не обращая внимания
на окружающую обстановку.
   Осторожно проехав мимо на малой скорости,  мы  рассмотрели  все,  что
пожелали,  и  развернулись,  сделав  петлю  около  центрального   парка,
расположенного за БД. Достав телефон, я набрал номер кабинета  Филянкина
Ю.В. и, когда на том конце  чей-то  раздраженный  голос  поинтересовался
"кто?" не удержался и отчеканил в трубку: "Фуй в кожаном  пальто!"  -  и
моментально отключился. Саша Шрам с Коржиком довольно загыкали,  а  Стас
осуждающе покачал головой.
   - Ниче, Стасик, обойдется, - успокоил  я  его.  -  Клиент  на  месте,
хлопцы. Работаем по плану...
   Врубив за углом сирену, Коржик стремительно бросил "рафик"  к  дверям
центрального входа и живописно заскрежетал тормозами, притирая машину  к
каменным  ступеням  крыльца.  Схватив  железный  чемоданчик  с   красным
крестом, я трусцой забежал в вестибюль - Стас и Саша  Шрам,  вооруженные
носилками, следовали за мной, озабоченно хмуря брови.
   - Где у вас 315-й кабинет? - начальственно крикнул я разинувшему  рот
сержанту и, чтобы исключить вопросы, сообщил:
   - Филянкину плохо - сердечный приступ!
   - Третий этаж, - сержант потыкал пальцем вверх и добавил:
   - Вы по лестнице - лифт-то не работает...
   Проскочив по пустующему коридору третьего этажа,  я  рванул  дверь  с
табличкой "315" и  вошел  в  кабинет,  запоздало  прикидывая,  что  буду
делать, если Филянкин вдруг окажется не один.
   Клиент пребывал в гордом  одиночестве.  Он  что-то  пил  из  высокого
стакана и смотрел  телевизор,  забросив  разутые  ноги  на  полированную
крышку стола, не отягощенного письменными принадлежностями.
   - Бригада "Скорой помощи" прибыла в полном составе, - отрапортовал я,
огибая стол и скидывая ноги клиента с крышки.
   - А я никого не вызывал... - пробормотал Филянкин.
   Щелк! - я с ходу долбанул кулаком в подбородок  хозяина  кабинета  и,
подхватив безвольно сползающее с кресла тело, бросил:
   - Ну, это пока, родной ты мой, это дело поправимое...
   Спустя полторы минуты "санитары", пыхтя от напряги, вынесли носилки с
"сердечником" из вестибюля и упаковали в "рафик" "Скорой"  -  я  в  двух
словах объяснился с сержантом, так и не вышедшим из-за конторки:
   -  Куримпетиус  сплюхтум,  молодой  чэлаэк!  Куримпетиус  сплюхтум...
ммм-да... нельзя же в таком возрасте столько водки кушать  -  да  еще  в
бане!
   Через двадцать минут "рафик" заехал во двор Оксаниного  дома.  Вручив
Саше Шраму три  "лимона",  я  отправил  его  рассчитываться  с  бригадой
"Скорой". Вытащив Филянкина, который успел слегка прийти в себя и  начал
удивленно мычать, озираясь мутными глазами, мы со Стасом спустили его  в
подвал и, связав руки, усадили на стул.
   Вчера вечером мы слегка поработали в  подвале,  придав  ему  антураж,
характерный для самых лучших времен мрачной эпохи сталинизма. С  потолка
свисала на длинном шнуре тусклая лампочка под  самодельным  абажуром,  в
углу  стоял  обшарпанный  стол  с  чернильницей  и   воткнутым   в   нее
пером-самописцем, рядом, на треноге, величественно высилась видеокамера,
направленная на "подследственного", а в  противоположном  углу  покоился
Оксанин "Шарп", заряженный двумя чистыми кассетами. В  роли  следователя
выступал многоопытный Стас.
   "Следователь" не торопился приступать к допросу:  дал  время  клиенту
очухаться и проникнуться серьезностью процедуры. Вальяжно  развалясь  за
столом  в  продавленном  кресле,  Стас,  скрытый  во  мраке  от  взгляда
Филянкина, лениво курил и мурлыкал какую-то похабную мелодию.  Я  в  это
время, будучи облачен в прорезиненный фартук цвета детской неожиданности
и  имея  на  лице  марлевую  повязку,  ненавязчиво  усугублял  интерьер,
раскладывая на столе небезынтересные предметы.
   - Могу  я  поинтересоваться,  куда  вы...  эээ...  где  я?  -  хрипло
прошептал пришедший в себя "подследственный", силясь рассмотреть Стаса.
   - Можешь, - лаконично ответствовал Стас, продолжая курить и не  делая
попыток ответить на вопрос. Я завершил раскладку  и  отошел  в  сторону,
демонстрируя Филянкину жутковатую коллекцию,  в  предназначении  которой
усомниться мог только  законченный  идиот:  разнообразные  щипцы,  иглы,
шприцы, паяльник, утюг, молоток с набором разнокалиберных  гвоздей  и...
электродрель. Короче, все, что удалось насобирать в закромах  Оксаниного
мужа.
   - Так где я? А? - затравленно пролепетал Филянкин, с  трудом  отрывая
взгляд от моего столика.
   - В подвале, - глубокомысленно сообщил Стас и зажег вторую  сигарету.
Я плотоядно потер руки и, вытащив из угла дрянной таз с водой,  поставил
его неподалеку от пленника. И  начал  натягивать  одноразовые  резиновые
перчатки.
   - У вас будут неприятности, - неуверенно пробормотал Филянкин. - Я не
просто так... Я, между прочим, сотрудник  аппарата  губернатора,  правая
рука, так сказать... А вы? Кто вы?
   - Следственная бригада  Двенадцатого  управления  ЧК  УГК,  -  сурово
отчеканил Стас. - Ты телевизор смотришь, дебил?  Знаешь,  что  в  стране
творится?
   - Естественно, смотрю, - выдавил Филянкин. - И знаю... А что  это  за
ЧК УГК?
   - Чрезвычайный комитет по уничтожению госкоррупции, - лениво  ответил
Стас. - При Президенте России. Через неделю  вся  ваша  областная  мафия
будет расстреляна в карьере за писчебумажным комбинатом - как только  мы
закруглимся с расследованием. Чрезвычайные полномочия,  знаешь  ли...  А
пока мы желаем кое-что узнать. Если  будешь