который  умеет
заставить подчиненных эффективно и с пользой трудиться.
   В спецназе дураков-руководителей не держат, можете  мне  поверить  на
слово. Если это вас не устроит,  сходите,  пообщайтесь  лично.  Затем  -
наличие вполне конкретного результата: либо  есть,  либо  нет.  Либо  ты
научил своих пацанов всему, что необходимо, и сумел подготовить их  так,
что операция прошла без сучка без задоринки,  либо  завалил  операцию  и
есть жертвы. В первом случае никто тебе не даст орден и не  вознесет  до
небес - это норма, твоя работа. Во втором случае с тобой будут тщательно
разбираться, а потом хорошо если ткнут в  другое  место  или  уволят,  а
могут отдать под суд - все будет зависеть от  степени  виновности  и  от
количества жертв.
   В общем, цель вполне ясна, понятны способы и средства ее  достижения.
Обстоятельства существования не дают возможности всерьез задуматься  над
альтернативами и сделать соответствующие выводы - насколько  высок  темп
этого самого существования. Так я жил более пяти лет и привык к ощущению
опасности, ответственности (за дело и людей), к постоянному напряжению.
   Я уже рассказывал, что со мной случилось позднее. Если меня спросить,
что тяжелее пережить - уход из армии, с которой теперь  связано  столько
воспоминаний, или потерю любимой женщины, я отвечу, что... Не  знаю.  Не
знаю, что тяжелее, поверьте. И то, и другое -  как  из  машины  на  ходу
выпрыгнуть.  Повезет  -  отделаешься  ушибами  или  переломами,   а   не
повезет... Мне, похоже, повезло.
   Было время, когда я не  находил  себе  места,  сходил  с  ума.  Когда
казалось, что жизнь кончилась, все дальнейшее  бессмысленно.  Еще  позже
имел место запой, чему я  теперь  сам  удивляюсь,  поскольку  с  детства
ненавижу алкоголиков, тех, кто пьет без меры и без  чувства.  Я  считаю,
что выпить иногда  чуть-чуть  хорошего  вина,  хорошего  коньяка  -  для
настроения, для удовольствия. А мой запой был  вызван  весьма  серьезной
причиной, хотя, согласен, это меня не оправдывает. Но оправдываться я ни
перед кем не собираюсь. Только разве перед самим собой.
   Представьте  себе,  что  женщина,  которую  вы  боготворите,  в  один
прекрасный день оказывается потаскухой. Из-за этого вы бросаете  работу,
которая вам очень нравилась. А позже ваши  родители,  в  самом  расцвете
сил, здоровые и жизнерадостные, внезапно погибают в автокатастрофе  и  у
вас на этом свете совершенно никого не остается...
   И все-таки я выжил.  Захотел  выжить  -  и  выжил.  Пусть  с  чьей-то
помощью. В сомнамбулическом состоянии я  вынырнул  в  здоровенной  ванне
гостеприимного дома и, обнаружив, что меня взяли на службу, приготовился
работать, как привык, - с полной отдачей, с напряжением.
   Утром Дон привез меня в офис,  предварительно  вручив  в  обстановке,
далекой от торжественной, полный прикид - трусья, носки, майку, сорочку,
деловой костюм и дубленку с норковой шапкой, сообщив, что это -  в  счет
аванса.
   В офисе он представил меня начальникам  отделов,  собравшимся  в  его
кабинете: мол, мой личный секретарь, прошу любить и жаловать. Начальники
пожали мне руку и разошлись, а меня Дон проводил  в  маленький  кабинет,
дверь которого выходила в премную-холл.
   - Твое рабочее место, осваивайся, - сказал Дон и ушел, бросив меня на
произвол судьбы.
   Итак, мое новое рабочее место. Комната пять на три, два стола  буквой
Т, два мягких полукресла и компьютер. Да,  еще  огромный  трехсекционный
сейф без ключа.
   Наличие сейфа и компьютера настораживало и давало повод предположить,
что мне придется заниматься глобальной аналитической работой и  обладать
большим количеством секретов, каковые, несомненно, предстоит  хранить  в
этом самом сейфе. Ничего, справимся!
   Я хотел тут же отправиться к шефу, чтобы потребовать ключ  от  сейфа,
но в приемной обнаружил скопление посетителей. Они непременно ломанулись
бы в кабинет президента фирмы косяком (поскольку у каждого было  срочное
неотложное  дело),  если  бы  двери  кабинета  не  оберегала  молодая  и
очаровательная секретарша, которая  на  удивление  ловко  справлялась  с
напористыми деловарами и поддерживала порядок,  обворожительно  улыбаясь
непрерывно, как запрограммированный на положительные эмоции робот.
   Хм... ключ. Ладно, пока обойдемся. Я уселся  за  стол  и  стал  ждать
указаний, с интересом  наблюдая  через  приоткрытую  дверь  кабинета  за
посетителями.
   Спустя некоторое время ждать надоело и я  впал  в  легкую  панику:  а
может, про меня просто забыли? Ближе к  концу  рабочего  дня  я  наконец
уловил момент, когда поток посетителей начал иссякать, и нахально вперся
к шефу, потребовав разъяснения по поводу моего положения.
   Недовольно поморщившись, он очень кратко объяснил мне, что на  данном
этапе у меня нет обязанностей и я ни за что не отвечаю, но  передо  мной
стоят три задачи, при невыполнении которых меня тут же выпрут.
   Первая и наиглавнейшая - не лезть куда не просят. Вторая -  выполнять
все его распоряжения. Третья - самообразовываться и вникать  туда,  куда
будет указано.
   После чего меня вежливо попросили покинуть кабинет:  дескать,  не  до
тебя сейчас, парень.
   Вот  так.  У  меня  появились:  небольшая,  но   уютная   комната   с
компьютером, возможность  беспрепятственно  пользоваться  любой  машиной
фирмы вместе с водителем при условии, что  она  не  понадобится  другим,
зарплата за  четыре  недели  вперед  и  вагон  времени,  которое  я  мог
использовать как мне заблагорассудится.
   Так прошел мой первый день работы в фирме - официально  он  длился  с
9.00 до 17.00 с получасовым перерывом на обед.
   В 17.00 я обнаружил, что шеф продолжает работать, и, рискнув еще  раз
вызвать его неудовольствие, сообщил, опять же по укоренившейся армейской
привычке, что если я ему не нужен, то  желал  бы  отправиться  домой.  И
нельзя ли мне воспользоваться машиной? Что? Убираться подальше вместе со
всеми машинами? Это хорошо.
   Я не стал заставлять шефа повторяться и занял его  "Вольво",  приятно
отметив про себя, что после моего звонка в гараж до появления авто перед
входом  прошло  не  более  полутора  минут  и  водитель  очень   вежливо
поинтересовался, куда бы я желал ехать, - на полном серьезе.
   По  дороге  домой  я  от  избытка  чувств   тормозил   перед   каждым
мини-маркетом и в результате накупил кучу всякой  дребедени  -  ранее  у
меня на руках никогда не было такой суммы: она раза в  четыре  превышала
мою последнюю офицерскую получку даже с учетом инфляции  (я  не  беру  в
расчет чужие деньги, которые возил, будучи инкассатором).
   А когда машина остановилась у калитки моего двора, я вдруг  вспомнил,
что в доме - запустение, нет угля, чтобы протопить печь, и скорее  всего
выходная дверь нараспашку.
   Вот идиот! Я пробыл у Дона  три  дня  и,  поскольку  там  было  очень
хорошо, перестал беспокоиться о своем заброшенном  доме,  будто  особняк
Дона и стал моим жилищем.
   Порядком приуныв, я решил зайти  взять  кое-какие  вещи  и  уехать  в
гостиницу. Ясно, что дом в том  виде,  в  котором  я  его  покинул,  был
непригоден  для  жилья:  его  необходимо  было  привести  в  порядок.  А
возвращаться в особняк  Дона  не  хотелось:  я  не  из  тех,  кто  может
злоупотреблять гостеприимством малознакомых людей, даже  если  эти  люди
сами протягивают тебе руку помощи.
   Сказав водиле, чтобы обождал пять минут, я  направился  к  калитке  и
привычно пихнул ее ногой: она болталась на  одной  петле  и  открывалась
только путем приложения  стопы  на  уровне  колена  -  и  то  с  сильным
доворотом бедра. Калитка, к моему удивлению, не распахнулась. Озадаченно
пожав плечами, я пошарил  рукой  и  обнаружил,  что  пружинная  щеколда,
сломанная около полугода назад, в настоящий момент находится на месте  и
кем-то исправлена. Более того, у калитки появилась и вторая петля и, что
уж совсем меня удивило, не было слышно ни малейшего скрипа.
   Сразу же  мелькнула  тревожная  мысль:  заселились!  Дом-то  большой,
добротный, с обширным двором - просто я его  загадил  здорово.  Меня  не
было три дня, а желающих сейчас навалом.
   Я пересек двор и подергал за ручку  входной  двери:  заперто.  Обойдя
дом, я отметил, что кто-то убрал во  дворе  снег,  а  в  окне  с  задней
стороны сквозь шторы виден  свет  торшера  в  кабинете  отца.  Я  хорошо
помнил, что выкрутил лампочку из этого торшера пару  месяцев  назад  для
того, чтобы заменить перегоревшую в прихожей.
   Точно! Заселились, скоты. Ну ничего,  вы  очень  пожалеете  об  этом,
прямо  сейчас.  Рысцой  вернувшись  к  крыльцу,  я   легонько   постучал
указательным пальцем в окошко веранды. Тишина. Тогда - кулаком в дверь.
   Через несколько секунд я услышал молодой мужской голос:
   - Чего барабаните? Звонок есть!
   Так-так,  парень  лет  25-30,   крепкого   телосложения,   психически
уравновешен, не нервничает - автоматически пронеслось в  голове  бегущей
строкой. Нас учили определять по голосу, что за фрукт  находится  по  ту
сторону двери или стены: иногда от этого зависит твоя жизнь и жизнь тех,
кто рядом... Ага! А  еще  я  обратил  внимание,  что  захватчик  наладил
звонок. Поторопился, урод!
   - Открывай, - довольно спокойно скомандовал  и  присел  в  стойку  на
крылечке, прикидывая, порвутся брюки от  костюма,  который  одолжил  мне
Дон, или нет, если я сильно ударю ногой по двери на уровне пупка.
   Брюки не порвались. Но не потому, что были качественно сшиты.  Просто
ударять не пришлось. Дверь послушно растворили и сказали:
   - Прошу! Вот ваши ключи. Было велено передать и опосля уматывать. Что
и будет сделано.
   От такого поворота я несколько опешил и дал субъекту беспрепятственно
выйти, слегка при этом посторонившись и даже не успев разглядеть его как
следует.
   Войдя в прихожую, я так и не выпал из состояния сильного  недоумения,
граничащего с легким шоком, и  продолжал  чисто  машинально  накапливать
информацию, не решив пока, как прореагировать на происходящее.
   Вы не пробовали своими  силами  делать  ремонт  порядком  загаженного
особняка? Если даже и не пробовали, то, наверное, имеете  представление,
как все это выглядит и сколько нужно  для  этого  затратить  материалов,
труда и времени.
   За три в доме было произведен полный ремонт. Будто  куда-то  к  чужим
зашел. Сопоставив цены и  объем  работ,  я  пришел  к  выводу,  что  тут
трудились  бригада  человек  десять  как  минимум  и  обошлось  все  это
мероприятие лимонов... ну, вы понимаете, надеюсь.
   Подробно описывать на стану. Все  было  не  хуже,  чем  у  Дона.  Еще
немного пахло краской,  лаком...  На  стенах  очень  аккуратно  наклеены
дорогие обои - по-моему, финские или германские, знаете, тисненые такие,
с  выпуклостями.  Вместо  истертого  оргалита  на  полу  во  всем   доме
поблескивал двухцветный паркет.
   Пока я топтался в прихожей, заглядывая в комнаты  и  решаясь  пройти,
появился парень, который меня впустил. Он приволок пакеты со  снедью  из
мини-маркетов, оставленные мной в машине.
   Я разглядел его получше. Точно, лет 25-26, рост 175,  уши  сломаны  -
борец, ноги ставит косолапо, движется расковано, но тяжеловато -  бывший
мастер спорта или что-то в этом роде.
   Он сгрузил пакеты на столик в прихожей и, заметив мой  вопросительный
взгляд, сообщил:
   - Я только вас  ждал.  Если  претензий  нет,  испарюсь.  Да,  Донатан
Резоевич просил предупредить, что это оборудование фирмы.  -  Он  указал
пальцем в сторону отцовского кабинета, а потом, как и обещал, испарился.
   Противоречивые чувства охватили меня. Сначала свалилась гора с  плеч:
значит, все это Дон устроил, а вовсе никто не заселялся. Затем  к  горлу
подкатил теплый комок: обо мне никто так не заботился никогда. Вместе  с
тем что-то тревожно щелкнуло в сознании: анализатор  включился...  А  за
какие такие достижения я удостоился внимания, заботы и этих материальных
благ?  Только  за  то,  что  я  сын  своей  матери?  Сомнительно,  очень
сомнительно.
   Войдя в кабинет  отца,  я  присвистнул.  Здесь  стояла  новая  мебель
орехового дерева - здоровенный стол, два книжных  шкафа  со  стеклянными
дверцами, тумбочки. Кресло на колесиках,  обтянутое  мягкой  шероховатой
кожей, с никелированными  рычагами  для  изменения  положения  спинки  и
высоты сиденья. И айбиэмка -  точно  такая  же,  как  у  меня  в  офисе.
Фантастика!
   Я вышел из кабинета, подошел к входной двери и запер ее,  решив,  что
новый засов, пожалуй, слишком массивен.  Затем  отметил,  что  шторы  на
окнах новые, но той же расцветки,  что  и  раньше,  и  легко  упраляются
шнурами: один сдвигает, другой раздвигает.
   Постоял,  потягал  шнуры  туда-сюда,  прислушиваясь   к   внутреннему
беспокойству, стараясь оценить степень его объективности. Ого! Обнаружил
между рамами красивые, сплетенные в узор решетки. У нас никогда не  было
решеток: только полный шиз мог додуматься залезть  в  хату  зампрокурора
области.
   Не очень удивился, когда, раскрыв на кухне кем-то  тщательно  отмытый
холодильник, обнаружил, что он набит нерусскими консервами, колбасами  и
напитками.  Оп!  Выдернул  из  двери  бутылку  пива,   прихватил   банку
голландской ветчины и направился в кабинет, засунув  пиво  под  мышку  и
открывая на ходу ветчину ключиком.
   В кабинете плюхнулся в кресло - удобно! Раскупорил бутылку -  зараза,
стакан прихватить не додумался. Вставать не хотелось - сделал  из  горла
мощный глоток, немного подышал, смакуя, и, вдруг почувствовав  голод,  в
20 секунд  сожрал  ветчину,  пальцами  выковыривая  из  жестянки  нежное
розовое мясо. Расслабился, вытер пальцы об майку и стал соображать.
   Ясное дело, что  не  каждого  своего  потенциального  сотрудника  Дон
обхаживал таким образом. Он примчался по моему  первому  звонку,  узнав,
что сын Анны Федоровой, женщины, которую, возможно, он когда-то любил...
Тут все понятно. Но ведь это было черт знает как давно!  Неужели  только
поэтому?..
   Я взял жестянку из-под ветчины и отправился на кухню, где вымыл руки,
захватил еще пива, пару банок с какой-то дребенью - попробую.  Взял  еще
тарелку, вилку, нож и вернулся в кабинет.
   В том, что мне предложат заниматься незаконной  деятельностью,  я  не
сомневался. В наше время только  сильно  увлеченные  люди  (фанаты)  или
дебилы трудятся в законных сферах, получая на пропитание  жалкие  гроши.
Сам таким был. Но ведь я еще ничего не сделал для фирмы. За что  же  эти
блага? Отдельный кабинет  с  компьютером.  Ремонт  в  доме  проведен  по
первому разряду... Нет, так не бывает.
   А может быть, он гомосек?! И я ему понравился. Во! Почему бы  и  нет?
Человек его достатка и возможностей вполне способен позволить себе такую
маленькую слабость. Тут я припомнил многочисленные анекдоты...
   Стоп,  стоп!  Прокачав  характеристики  Дона,  можно  с  уверенностью
утверждать, что он страстный поклонник женской плоти. Да вот хотя бы как
он глянул на секретаршу, когда я  зашел  спросить,  нельзя  ли  мне  уже
смотаться из офиса. А ведь он был уставшим после напряженного дня  и  по
горло занят, да еще и раздосадовам тем, что я приперся и его отвлек. Тем
не менее он выкроил несколько секунд, чтобы мысленно  с  рыком  засадить
секретарше, которая вошла вслед за мной, - по его взгляду  это  и  дурак
мог понять.
   Я даже поразился, откуда столько страсти в его  возрасте?  Тогда  мне
показалось, что он сейчас выгонит меня и того полулысого типа, что сидел
напротив, запрет дверь и, грубо бросив секретаршу  на  стол,  с  треском
разорвет юбку, трусья и начнет активно совершать коитус,  рыча  и  кусая
нежные плечи.
   Да, именно это я прочел в его глазах. Сам такой, понимаю я это  дело.
Нет, вариант с гомосеком отпадает. Значит, все же любовь к моей  матери?
Хм... Немного поразмышляв, я пришел к выводу, что в  таком  случае  факт
моего существования должен быть для Дона неприятным напоминанием о  том,
что его некогда любимая женщина принадлежала другому, ведь я сын  своего
отца. Любовь тоже отпадает.
   Остается предположить, что  Дон,  человек  вдумчивый  и  прозорливый,
определенно рассчитывает в недалеком будущем извлечь из истории со  мной
ощутимую выгоду - на несколько порядков превышающую затраты на ремонт  и
мое содержание.  Возможно,  он  просчитал  мои  возможности  при  помощи
какого-нибудь хитрого западного тестирования и решил, что я тот, кто ему
особенно необходим. И прямо сейчас.
   Такая версия все объясняла и, пожалуй, самое главное, приятно  тешила
мое самолюбие. Именно потому-то я на ней остановился  и  не  стал  более
вдаваться в подробности.
   Напившись немецкого  пива,  я  почувствовал,  что  немного  захмелел.
Захватил с собой одну бутылку на случай,  ежели  ночью  вдруг  возникнет
жажда (со мной такое бывает иногда), выключил везде  свет  и  отправился
спать...
   Вот началась моя работа у Дона. Ежедневно я прибывал в офис  к  8.50,
встречал в приемной хозяина, который изучающе меня оглядывал:  наверное,
у него были подозрения, не бухаю ли я по-прежнему. Но вид я имел  вполне
товарный.
   Я вообще выгляжу нормально, даже на  следующий  день  после  крепкого
перебора - следствие прежней отменной подготовки.
   Убедившись, что отклонений не наблюдается, шеф  как-то  неопределенно
хмыкал, чем всегда приводил меня в настороженное состояние  (никогда  не
поймешь, что означает его ухмылка), и уходил в кабинет работать.
   Насколько  я  понял,  в  тот  период  у  моего  покровителя  возникли
серьезные производственные  проблемы.  К  нему  толпой  валили  какие-то
нахрапистые типы. Каждым двум из трех я бы с удовольствием дал  в  репу.
Наблюдал за их поведением через приоткрытую дверь своего  кабинета.  Шеф
постоянно проводил совещания и частенько куда-то выезжал - без меня.
   Некоторое время помаявшись, я решил сам найти себе занятие. И  нашел.
А  одновременно  проверил  степень  устойчивости  своего   положения   -
посредством анализа независимых мнений.
   Для начала я  прошвырнулся  по  офису.  Обнаружил  в  одном  кабинете
щуплого прыщавого типа а-ля Плюбум  в  огромных  очках  и  с  неуставной
прической, который наяривал на клавиатуре компьютера.  Вежливо  попросил
его обучить меня азам обращения с не нашей чудо-техникой.
   Варианты ожидаемой реакции были  следующие:  "Отвали,  не  до  тебя",
"Как-нибудь потом", в лучшем случае - "А что я с этого буду иметь?". При
любом раскладе я бы не обиделся.
   Щуплый  (позже  я  узнал,  что  он  имеет   имя   Макс   и   работает
оператором-программистом) секунд пятнадцать пристально смотрел на  меня,
беззвучно шевеля губами, а потом  лицо  его  вдруг  приняло  осмысленное
выражение и он пробормотал:
   - Аааа... да-да, конечно! - Встав со своего места, он шмыгнул носом и
вежливо сказал:
   - Пожалуйста. Я к вашим услугам, присаживайтесь.
   Честно скажу, что я был потрясен.  Представляете!  Я  жду,  что  меня
пошлют или посмеются, а тут вдруг такой прием,  так  все  уважительно  и
спокойно... О! Я намотал это на ус.
   К обеду я вполне  сносно  чувствовал  себя  в  обращении  с  японской
техникой. Остаток дня  провел  у  себя  в  кабинете,  наедине  со  своей
айбиэмкой.
   На следующий день я позвонил Максу по телефону и попросил, если  есть
такая возможность, дать мне на какое-то время дискету  с  информацией  о
структуре фирмы и основных направлениях ее  деятельности.  Макс  тут  же
притащил мне дискету и сказал, что я могу оставить  ее  себе.  Я  и  это
намотал на ус. И принялся изучать информацию. Это занятие увлекло  меня.
Так что я, можно сказать, не заметил, как пролетело время до пятницы.
   А  в  пятницу,  во  второй  половине  дня,  я  совершил,   поддавшись
необузданному порыву, ужасный проступок, который, по моему разумению, ни
один начальник не простил бы даже лучшему своему работнику,  не  то  что
такому, как я.
   Короче, я шарахнул секретаршу Дона. Думаю, вы представляете себе, кем
для начальника является секретарша, если только она не засушенная  вобла
с универсальной памятью и ярко выр