меньшей мере десятка лет практики повседневной и углубленной, ничего  бы  он
не услышал. Но все это за его плечами было, и  в  избытке,  и  он  отчетливо
воспринимал  эмофон  пришельца  и  даже  выделял  в  нем  одну  доминирующую
компоненту.
   НЕНАВИСТЬ.
   Ежась от заползающих за шиворот ледяных капель пополам с такой же ледяной
ненавистью, Кратов расчетливо шагнул с тропинки в  сторону.  Толстая  ветка,
трухлявая внутри, влажно хрупнула под его ногой.
   На место ненависти пришли растерянность и раздражение. Невидимый гость не
хотел уходить. Возможно, ему некуда  было  идти.  Но  еще  меньше  он  хотел
встретиться здесь с посторонними.
   Кратов стиснул зубы и обратил лицо к  этой  слабой  волне  противоречивых
эмоций.
   "Стас... это я... я пришел... я жду..."
   Он сделал над собой усилие и изгнал из своих мыслей всякую тень страха  и
сомнений. Если тот, в десяти метрах за деревьями, способен хотя бы на  малую
долю того, что умел когда-то... а он должен  быть  способен,  его  учили,  и
такое никогда не забывается невозвратно... то он услышит. И поймет.
   "Стас... я жду... мы должны встретиться..."
   Источник фона удалялся. Ничего нельзя было поделать. Разве  что  кинуться
вслед, очертя голову, напролом. Даже рискуя подвернуть ногу  или  как-нибудь
иначе: повредиться в этой трухлявой топи.
   Кратов не сдвинулся с места.
   "СТАС!!!"
   Пустота, тишина. Лишь слабый шорох последних дождевых капель, что  падали
с кончиков крыльев уже удалявшейся грозы.
   Тот, за деревьями, уходил следом за грозой. Кратов поднес руку к  лицу  -
пальцы дрожали, и вся пука была словно из ваты. Из отвратительной,  насквозь
пропитанной дождевой сыростью, слежавшейся серой ваты.
   * * *
   Рашида сидела за столом, придвинув поближе мигавший светильник, и  читала
книгу.
   - Что так долго? - спросила она, не поднимая головы. - Я уже подумала...
   - Глупости, - проворчал Кратов. - Как я могу бросить  тебя  одну  в  этом
склепе?
   - Разве тебе в новинку? - произнесла Рашида ядовито.
   - Гроза кончилась. Гравитр  не  пострадал.  Стас...  не  пожелал  с  нами
встретиться. - Женщина внимательно глядела на него сквозь  упавшие  на  лицо
черные пряди. Как сквозь чадру. - И мы можем возвращаться.
   - "Надуты паруса, домой проложен курс. Но в прошлом скрылись дом и берег,
нет возврата", - прочла она.
   - Что?
   - Это к тому, что никто не может вернуться туда, откуда ушел, - терпеливо
пояснила Рашида.  -  Ничего  нельзя  исправить.  Надо  продолжать  двигаться
вперед. В общем, как ты и любишь.
   Он приблизился и заглянул ей через плечо:
   - "...лишь смутные тени  навечно  утративших  тело  грозят  нам  перстами
вослед, и жить и любить нам велят..." А это что? Я не понимаю.
   - Что непонятного? - рассмеялась Рашида. - Мы встретились. А ведь могли и
не встречаться... Прилетели сюда. Ты и я. Никто  не  выскочил  из  кабины  в
самый последний миг в этом дурацком... как его?.. Абакане. И вот  мы  здесь.
Значит, так и должно быть, так мы оба хотели.  Кратов  стер  следы  дождевых
капель с лица.
   - Ты меня запутала своими иносказаниями, - промолвил он сердито.  -  Я-то
думал, прилечу домой, отдохну в простоте и  ясности.  А  тут  -  ты  на  мою
голову...
   - Хорошо, - кротко согласилась Рашида. - Сейчас тебе будет все  просто  и
ясно.
   - Как я и люблю, - усмехнулся Кратов.
   - Как ты и любишь.
   - У меня есть женщина, - сказал он.
   - Для меня она - не препятствие. - Мне кажется, я люблю ее.
   - Тебе это действительно только кажется. Рашида отложила книгу и  встала.
Неспешно стянула через голову  темно-красный  свитер.  Взяла  его  ладони  и
прижала к себе.
   - Вот и все, Костя, - сказала она шепотом. - Прошлое закончилось.  Теперь
ты мой. Теперь нас ждет только будущее.

   ЧАСТЬ ВТОРАЯ

   Злые птицы

         1
   Денис не глядя выдернул из шкафа первый подвернувшийся галстук и приложил
к рубашке. Получилось не так гадко, как можно было бы  ожидать.  А  хотелось
чего-то исключительного, запредельного. Хотелось  эпатировать.  Но  не  было
вокруг необходимой в таких случаях аудитории. Клавдий, что  ли,  аудитория?!
Скорее, реквизит...
   Он с отвращением препроводил галстук  обратно,  нашарил  в  недрах  шкафа
атласную ленту и соорудил себе  на  шее  нечто  замысловатое  и  пышное.  "В
старину такое называлось даже не галстук, а кажется,  "галстух",  -  подумал
он, одергивая и тщательно разглаживая джемпер.
   - Видеть тебя не могу, - сказал он своему отражению в зеркале.
   В кают-компании с самого утра - если  только  не  с  прошлого  вечера!  -
воцарился  Клавдий.  Завалил  весь  стол  своими  карточками.  Те,  что   не
уместились, аккуратно разложил по полу, а некоторые даже высветил на  экране
видеала. Чтобы повсюду, куда бы ни пал  его  тусклый  взгляд,  он  неизбежно
натыкался на эти проклятые карточки. Где бы ни возникал Клавдий, он сразу же
ухитрялся занять карточками все свободное  пространство.  А  потом  чах  над
ними, будто Кощей над златом.
   Отчасти Денис достиг желаемого эффекта. Его явление пробудило в  Клавдии,
обычно  равнодушном  ко  всяким  переменам  в  окружающей  действительности,
небывалую  бурю  эмоций,  как-то:  поначалу  недоуменное   хмыканье,   затем
оживленное пофыркиванье, и наконец короткий всплеск хохота,  как  возникший,
так и прекратившийся совершенно внезапно. Угаснув, Клавдий длинно вздохнул и
спросил загробным голосом: - Может быть, мы чего-то не понимаем?
   Это был ненавистный Денису вопрос. Клавдий задавал его по  сотне  раз  на
дню. Словно  ожидал,  что  его  немедля  кинутся  убеждать  в  обратном.  Он
преследовал им Дениса в бесцельных блужданиях по вымершей орбитальной  базе.
Но Денис не давал ответа: для него-то было абсолютно очевидно,  что  Клавдий
попросту ничего не смыслит в собственной работе.  И  тот  сникал,  продолжая
перекладывать с места на место запечатленные  на  карточках  графемы-образы,
поступившие на бортовой детектор с планеты. Их были тысячи, в них можно было
утонуть, задохнуться. И  Клавдий  тонул,  задыхался.  На  него  было  больно
смотреть, настолько измученным, затурканным и забитым он выглядел  со  своей
клочковатой бородок недельной давности, в своем раздерганном черном  свитере
грубой вязки и в брюках с пузырящимися коленками.
   - Ты бы побрился,  -  пробурчал  Денис,  лавируя  между  россыпями  белых
квадратиков. - Все же, Консул прилетает.
   - По наши души, - промямлил Клавдий. - А я как был, так и есть  на  нуле.
Может быть, ты самопроизвольно скажешь, за что они нас невзлюбили?
   - Да кому  ты  нужен...  с  небритой  физиономией!  -  отчаянным  голосом
воскликнул Денис и походя, широким взмахом смел карточки со стола.
   Клавдий сопроводил веселое порхание своих сокровищ укоризненным  взглядом
запавших глаз. Потом с кряхтением опустился  на  корточки  и  стал  сгребать
графемы в кучку.
   - Что это на тебя нашло? - растерянно спросил он.
   Денис тихонько застонал и двинулся прочь.
   В последние дни он только и делал, что предпринимал  безуспешные  попытки
вывести Клавдия из обычного меланхолического равновесия. Ему было стыдно, он
сознавал, что ведет себя безобразно. Однако ничего ему так не хотелось,  как
небольшого скандала, простой  человеческой  свары!  Чтобы  внести,  наконец,
некоторое разнообразие, чуточку соли и перца, в их  отношения.  Если  только
можно назвать отношениями редкие встречи  двух  мужчин,  вот  уже  несколько
месяцев наглухо запертых в огромной, рассчитанной по меньшей мере  на  сотню
разумных обитателей, орбитальной базе...
   Все эти попытки  оканчивались  провалом.  Клавдий  не  поддавался  ни  на
булавочные   уколы,   ни   на   откровенное   хамство.   Это   был   человек
противоестественного душевного  равновесия.  Порой  Денису  казалось:  стоит
Клавдию лишь немного возвысить голос в ответ на его выходки - и он  падет  к
нему на грудь со слезами благодарности и раскаяния.
   Но Клавдий молчал и ковырялся в своих карточках.
   "Человек  работает,  а  я  бездельничаю.  Безделье   порождает   порок...
Вероятно, такими и должны быть истинные ксенологи, энтузиасты и  подвижники,
провалиться бы им  в  экзометрию!"  -  подумал  Денис,  раздраженным  тычком
раздвигая створки дверей.
   Он тут же остановился и даже слегка попятился.
   За его спиной под столом продолжал шумно ворочаться и вздыхать Клавдий. А
в дверях, занимая весь проем, стоял огромный человек в  потертых  джинсах  и
просторной куртке, что была небрежно  расстегнута  на  голой,  пятнистой  от
застарелых ожогов груди.

   2
   Темное от загара лицо пришельца  не  выражало  ровным  счетом  ничего,  а
светлые глаза внимательно изучали творящийся в кают-компании свинарник,
   "Монумент,  -  в  панике  подумал  Денис.  -   Статуя   Командора.   Пет,
древнегреческий сфинкс. Не  египетский,  а  именно  древнегреческий.  Сейчас
затеет задавать вопросы, а потом всех съест" Он попытался хоть как-то спасти
ситуацию и  тактичным  покашливанием  упрецить  Клавдия,  но  поперхнулся  и
раскашлялся не на шутку.
   - Дать водички? - участливо спросил Клавдий и на четвереньках развернулся
лицом к выходу.
   Гость задержал взгляд на денисовом "галстухе" и медленно  затянул  молнию
своей куртки под горло.
   - Здравствуйте, - сказал он бесцветным голосом. - Меня  зовут  Константин
Кратов. - Он внимательно посмотрел на Клавдия. - Что вы делаете под  столом?
Играете в тянитолкая?
   - Что я делаю? - переспросил Клавдий. -  Собственно,  ничего  особенного.
Видите ли, они не хотят принять нашу миссию.
   - Давайте по порядку, - сухо сказал Кратов - Кто - они?
   - Альбинцы, - пояснил Клавдий. Помолчав, добавил: - Это  такие  орниюиды.
Птицы.
   - Злые такие птички, - выперхал Денис.
   - Злые? - подняв бровь, спросил Кратов. - Из что же они злятся?
   - Это в их характере, - выдавил Денис.
   Кратов неопределенно хмыкнул, осторожно обогнул Дениса и внезапно  присел
рядом с  Клавдием,  упорно  избегавшим  вертикального  положения.  В  полном
молчании он подгреб к себе рассыпанные  графемы.  "Позорище,  -  лихорадочно
соображал Денис. -  Куда  бы  сгинуть,  чтобы  никто  найти  не  смог?  Нет,
теперь-то уж точно спишут на Землю!" - Что означает этот  образ?  -  спросил
Кратов, ткнув пальцем в одну из карточек.
   - Я интерпретирую  это  как  акцентированную  угрозу,  -  солидно  заявил
Клавдий.
   - Тогда в сочетании с этими двумя образами его следует  воспринимать  как
угрозу любому кораблю который рискнет пойти па посадку.
   - Именно так. Все три графемы поступили па детектор последовательно.
   - Это может быть и не угроза, - робко заметил Денис. Он оправился от шока
и решил, что терять ему особенно нечего. - А  предупреждение  об  опасности,
грозящей кораблям при посадке.
   Кратов всем корпусом развернулся  в  его  сторону,  "Нет,  не  сфинкс,  -
мысленно решил Денис. - Скорее, броневик. И лицо как башня броневика.  Глаза
- смотровые щели с пулеметными дулами  внутри..."  -  Вы  тоже  ксенолог?  -
осведомился Кратов.
   - Отнюдь, - сказал Денис и добавил с вызовом - Денис Агеев, историк...  а
ныне диспетчер орбиталыого комплекса.
   - Историк? Странно... Ну, вам-то простительно,  -  пробормотал  Кратов  и
снова уткнулся в рафемы.
   Денис позволил себе расслабиться.
   - Я полагаю,  что  ксенологическис  ребусы  не  следует  решать  на  полу
кают-компании, - неожиданно провозгласил Клавдий и,  умилившись  собственной
наглостью, громко фыркнул,
   - Пустяки, - невозмутимо возразил Кратов -  Ксенологии  это  безразлично.
Лишь бы присутствовал результат.
   Чувствуя себя совершенно выбитым из колеи, Денис  прошел  к  заморгавшему
зеленым  глазком  при  его  приближении  пищеблоку,  нацедил   себе   стакан
минеральной воды, по температуре близкой к точке  ледообразования,  и  выдул
его единым махом.
   "Недурная картинка, - думал он. - Прибывает на базу Галактический Консул.
И вместо приветственных улыбок и пожеланий успешной работы обнаруживает  там
двух идиотов. Один из которых в растерянности сидит под столом, а другой  от
скуки и злости изготовился было лезть на стену...
   Как он ухитрился причалить так неслышно? Говорят, у него корабль-биотехн,
гибрид звездолета с живой тварью, а на биотехнов автоматика реагирует слабо.
Он просто вынырнул из тьмы мироздания, подобрался вплотную  и  присосался  к
свободному шлюзу, как рыба-прилипала - без мигания  позиционных  огней,  без
шума и лязга металла о металл... Чертова автоматика, надо же так  оконфузить
собственного диспетчера! Ну, я ей задам профилактический досмотр!.. Да и сам
тоже хорош! Ждать надо было,  сидеть  возле  приборов,  а  не  слоняться  по
пустынным коридорам, не третировать смиренного Клавдия...
   И все бы ничего, будь наши дела хоть на йоту  успешнее,  чтобы  было  чем
похвастать. Но внизу, на планете с дурацким и  поэтическим  именем  Альбина,
живут разумные птицы,  орнитоиды,  которые  не  хотят  принять  нас  в  свои
братские объятия. Впрочем, до птиц мне как раз нет никакого  дела.  В  конце
концов, я всего лишь Эпицентр  и  моя  функция  -  со  невозможным  радушием
встречать и провожать всех  прибывающих  и  убывающих.  Если,  конечно,  они
намерены наниматься работой, а не совать нос в мою трудовую биографию".
   Он повторил операцию с леденящей минералкой и понял,  что  настало  самое
время поболтать с Маринкой. Маринка дежурила на огромном - не о пример  этой
мыльнице - ксенологическом стационаре "Моби Дик", за пять  парсеков  отсюда.
Маринке там было хорошо, ее все любили. У нее даже бывал отпуск  раз  в  две
декады, и она улетала на Землю. А он вынужден был сидеть здесь как  заклятый
в компании зануды Клавдия. Потому что эти чокнутые орнитоиды до сих  пор  не
разрешали ксепологической миссии высадку на свою  ненормальную  планету.  На
кой шиш они сдались Клавдию, эти крыломашущие мизантропы?  На  кой  шиш  они
сдаюсь Топу, который улетел, и Кратову, который  прилетел?  И  ему,  Денису,
который всеми фибрами души рвался отсюда  улететь,  а  вместо  того  застрял
здесь безвылазно и безнадежно?!
   - Я бы хлопнул дверью, - проворчал он.
   - Сделай милость, - сказал Клавдий.
   - Не в том смысле. Я бы на вашем месте демонстративно прервал  контакт  и
скрылся  во  мраке.  В  Кодексе  о   контактах   предусмотрено   свертывание
переговоров в случае нежелания одной из сторон развивать их.
   - Уж не штудируете ли вы на досуге Кодекс о контактах, господин Агеев?  -
спросил Кратов с некоторым любопытством в голосе.
   - Видишь ли, Денис, - забубнил Клавдий. - Во-первых, насчет места. Каждый
из нас находится на своем месте, а не занимает чужого...
   "Виват, Клавдий! - мысленно зааплодировал Денис. - В присутствии  Консула
ты обнаруживаешь наклонности  к  иронии.  Да  ведь  это  не  что  иное,  как
акцентированный пинок мне под задницу, чтобы я не совался в умные  дела!"  -
Во-вторых же,  -  продолжал  Клавдий,  -  среди  графем,  то  бишь  образов,
зарегистрированных  нашим  детектором,  нет  ни  одного,   указывающего   на
нежелание орнитоидов развивать контакт. Напротив: они и рады бы всей  душой,
но... Есть в ксенологии  такое  понятие  -  "табу".  Непоясняемый  запрет  -
например,  как  следствие  какого-нибудь  предрассудка.  Либо  потому,   что
объяснение самоочевидно для тех, кто означенный запрет  налагает.  Так  вот,
альбинцы  отчего-то  табуируют  высадку  на  их  планету.  Обычно  табу   не
препятствуют нормальному ходу  контакта.  Но  их  понимание  необходимо  для
формирования адекватных представлений о менталитете партнера. И пока  мы  не
разберемся с этим табу на высадку, полноценного контакта не получится.
   - А что, если они действительно злые? - недовольно спросил Денис.
   - Я догадываюсь, куда вы клоните, коллега,  -  откликнулся  Кратов.  -  В
Кодексе наложено более жесткое  ограничение,  нежели  упомянутое  вами.  Там
говорится, в частности, что следует уклониться от контакта  в  случае  любых
попыток одного из  партнеров  немотивированно  ограничить  свободу  действий
другого.
   Денис красноречиво  развел  руками.  Уклонение  от  контакта  его  вполне
устраивало. В результате он мог  бы  хоть  на  время  оставить  опостылевшую
комнату по левому борту орбитальной базы  и  вырваться  в  отпуск  вместе  с
Маринкой.
   - Но, - сказал  Кратов,  -  в  истории  земной  ксенологии  не  было  еще
прецедента  осознанной  попытки  с  недобрыми  намерениями  ограничить  нашу
свободу действий. Конечно, конфликты порой возникали. Однако порождались они
лишь неверной интерпретацией поведения  одной  из  сторон.  Широко  известен
казус Винде-Миагрикс 111.
   - Как же. - фыркнул Клавдий, - Там вообще дошло до  нападения  на  темной
корабль!  А  потом  выяснилось,  что  планета  нашпигована  самонаводящимися
ракетами, не демонтированными со времен последней мировой войны. И обитатели
ее, вполне дружески настроенные, из  кожи  лезли,  чтобы  уведомить  нас  об
опасности. Но одна ракета все же сорвалась..
   - И что дальше? - хмуро спросил Денис.
   - Потом мы им помогли. Направили на планету взвод Звездного Патруля, и те
при помощи зондов-автоматов вынудили раскрыться все ракетные шахты.
   - И их  содержимое  тотчас  же  стало  взрываться,  превращая  несчастную
планету в радиоактивную пустыню? - исторг наружу весь свой сарказм Денис.
   - Отчего же? Патролмены прекрасно знали,  с  чем  имеют  дело,  и  загодя
заморозили все боеголовки, - Кратов выждал паузу и присовокупил: -  Когда  я
говорю "заморозили", то в самую последнюю очередь подразумеваю жидкий гелий.
Очень увлекательное было времяпровождение... - Прозрачные глаза  его  слегка
затуманились.
   Стало ясно, что отпуска не предвидится. В отчаянии  Денис  опорожнил  еще
стакан и, булькая содержимым желудка, отправился плакаться Маринке.
   - Кстати, коллега... - мягко начал Кратов.
   -  Клавдий  Розепкранц,  доктор  ксенологии,  -  многозначительным  басом
отрекомендовался тот.
   - ...отчего вы небриты?
   - Занятно, - сказал Клавдий. - Меня уже кто-то теребил по этому поводу, и
не так давно. Видите ли, я хотел бы отпустить бороду. Я еще ни разу не видел
себя в бороде. Поиски, разнообразия.
   - Это отклонение от стереотипа.
   - Да... "Отклонения от  стереотипа  в  облике  субъекта,  участвующего  в
контакте, могут воспрепятствовать его нормальному протеканию". Но  ведь  это
касается  непосредственного  контакта,  который  в   нашей   ситуации   пока
невозможен.
   - Он может стать реальностью в любой момент.
   - Полагаю, к этому моменту я успею избавиться от бороды. - Клавдий  уныло
вздохнул. - Если понадобится, и вообще ото всех волос на теле.
   - Выдумали тоже, - проворчал Кратов. -  Злые  птицы...  Не  бывает  злого
разума. Объясните это на досуге вашему историку-диспетчеру.
   - Как историк, он может иметь иное мнение на этот счет...
   - Как историк, он знает: злым бывает только варварство и невежество.
   - А табу на высадку?
   - Табу! Вспомним  Винде-Миатрикс  III.  Вспомним  Берег  Эрона  Хиггинса.
Вспомним уйму других казусов. У нас, людей, тоже есть множество табу,  и  не
все они суть предрассудки. Например, не убивать себе подобных.
   - Как раз это табу в свое время охотно нарушалось, - хмыкнул Клавдий.
   - В  периоды  аберрации  нравственности!  Варварство  и  невежество.  Сои
разума, который порождает чудовищ... Вы слыхали  о  сумасшедшей  цивилизации
Аафемт с планеты Финрволинауэркаф?
   - А кто не слыхал? - пожал плечами Клавдий.
   - Я гам был трижды...
   - А кто этого не слыхал?
   - Вот там, например, нет табу на убийство  себе  подобных...  Практически
все табу являются продуктами своего времени и своей культуры. И нарушения их
в период актуальности воспринимаются как преступления против нравственности.
   - Стало быть, намереваясь опуститься на планету из  космоса,  да  еще  на
искусственном  летательном  аппарате,  мы  выглядим  в   глазах   орнитоидов
беспардонными извращенцами, - снова развеселился и зафы