-то я, увы, не специалист. А вот есть такой Бус
Ван Страатен, он держит лавочку на Буканерах, с двенадцатиногим спрутом,
да вы и видали, должно быть. И еще лучше, на вашей Земле, на Окинаве, есть
такой Текнки Такарада...
     -  Вы все друг дружку знаете?
     -  Мы - один цех. Как и во всех профессиях. Что вас удивляет?
Галактика большая, но если кто-то добился потрясающих результатов в вашем
бизнесе, неужели вы об этом не узнаете? И не попытаетесь что-то у него
позаимствовать, чему-то научиться? Ну-ка, перевернитесь на живот...
     Кресло поползло книзу, превращаясь в кушетку.
     -  Вид у вас и впрямь нездоровый, - мурлыкал Конрад, оглаживая его
спину. - Но такое ощущение, что намедни никто вас мягким о твердое не
колотил...
     -  Твердым о твердое - было, - сказал Кратов. - Сначала один
здоровенный тип приложил меня в голову. Хочется надеяться, что кулаком. А
уж после я, самостоятельно, все той же головой - о каменный пол.
     -  Голова у нас крепкая, - приговаривал Конрад. - Керамитовая...
     -  Чугунная, - поправил Кратов. - Лолита утверждает, что чугунная.
     -  Что еще за траханная Лолита... - привычно возмутился было Конрад.
     И умолк.
     В этот момент Кратову более всего хотелось бы видеть выражение глаз
Конрада. Впрочем, застывшие и моментально увлажнившиеся ладони тоже
говорили о многом.
     -  Там ничего нет, Конни, - сказал Кратов. - "Жучок" с меня давно
сняли.
     -  Какой "жучок"? - безразличным голосом спросил Конрад.
     -  Маленькую такую штучку, что вы своими волшебными руками скрытно
вогнали мне под кожу. Чтобы быть в курсе наших заповедных бесед.
Медиатранслятор, как назвал его Эрик Носов.
     -  Эрик Носов, - задумчиво произнес Конрад. - Эрик... шипоносный наш
ящер...
     Эмоциональный фон Конрада стремительно менял свою окраску и
спектральную насыщенность. Сейчас его мысли можно было читать, как если бы
они были начертаны "на извести стены чертога царского"'.
     Кратов просто перекатился по лежбищу и, ссыпавшись на пол, мягко
приземлился на четвереньки, а уж затем вскочил и на всякий случай принял
самую непринужденную боевую стойку. Большой нужды в этом не было.
Промахнувшись с первой попытки своими золотыми пальчиками, что могли убить
так же легко, как и исцелить, Конрад обмяк. Он застыл в нелепой позе,
уперев ладони в пустую кушетку, понурив голову и тяжко дыша. В эмо-фоне у
него царил полный разброд.
     -  Кто же вы, Кратов? - спросил он невнятно. - Плей-бой, искатель
острых ощущений? Цирковой гладиатор? Если да - черт ли вас занес в такую
ученую компанию? Или, может быть, вы - Джеймс Бонд? Все это время я
не мог понять... Вы знаете, кто такой Джеймс Бонд?
     -  Знаю, - сказал Кратов. - А вы знаете, что они взяли Озму в
заложницы?
     -  Нет, - выдохнул Конрад, хотя мысленно возопил: "Да! Да! Да-а! "
      - Зачем они сделали это?...
     -  Не знаю...
     Книга а пророка Даниила, глава 5.
     -  Копни, - сказал Кратов. - Там, внизу, рыщет бешеный Эрик Носов, и
поэтому ваши дела очень плохи. У меня было ровно десять минут, чтобы
уговорить вас сотрудничать с нами. Уже прошло пять, а то и больше. Потом
уговоры закончатся, и на какое-то время для вас перестанут существовать
права личности. Носов просто достанет из вас все нужные сведения, как из
бабушкиного сундука. Я не хочу этого. Мне отвратительны все эти игры. Я
все время пытаюсь их остановить, и у меня ни черта не выходит... Я не
хочу, чтобы мы воевали с эхайнами. Но если они повредят Озме, никого уже
не удержать. Вы что, всерьез думаете, что если стрясется эта беда, эхайны
уплатят вам обещанную мзду? Платить будет просто некому ! Какие бы они ни
были воины, у них нет ни единого шанса против нас.
     -  Я знаю, - сказал Конрад. - Я знаю ответы на все ваши вопросы. Но
не могу отвечать...
     -  Копни, вы в безвыходном положении. И я не играю в хорошего
дознавателя перед приходом плохого. Я вообще ни во что не играю. Мне
просто нужно освободить Озму, и это все. Пускай сами эхайны катятся
подальше. Мы даже выделим им корабль, если у них не окажется своего. Хотя
я в это не верю... В любом случае вы не получите ничего, что было вам
обещано. Ни так, им эдак... Поймите это наконец! - Кратов с досадой ударил
кулаком в ладонь. - Дьявол, я хочу вас перекупить! Что они вам обещали? На
что вы, великий мастер своего дела, состоятельный даже по земным меркам
человек, купились и клюнули? Быть может, и мы сможем дать вам это?
     -  Планету, - прошептал Конрад. Лицо его сделалось серым, как у
покойника, и сам он походил па покойника, кабы не дергающиеся губы и капли
холодного пота на лбу. - Эту планету - в безраздельное пользование...
     -  Вам - Эльдорадо?! - Кратов не сдержался и захохотал. - На кой
хрен? Копни, что вы станете делать с этим миром? Зачем вам плапета! Вы
умеете ею управлять? Вы хотите забивать голову всяким хламом, вроде
графика продуктовых поставок, водоснабжения засушливых районов и осушения
часто затопляемых, очистки улиц и сточных канав? Или вы думаете, что вам
позволено будет возлежать на ложе подле бассейна, а нагие красотки будут щекотать вам пятки?! Это сейчас вы можете купить себе бассейн и красоток... да вы уже и купили... А когда в вашей власти окажется огромный мир, вы сойдете с ума от ответственности, от бремени забот и полной невозможности их решить! - Он покачал головой. - Впрочем, я знаю, как эхайны могли бы исполнить свое обязательство. Они
сожгли бы Эльдорадо дотла, убили бы всех его жителей до единого, включая
ваших красоток и даже кошек, а в живых оставили бы лишь вас. И преподнесли
бы этот обугленный шар вам в награду... Конрад молча плакал.
     -  Я не могу обещать вам планету, - сказал Кратов. - Я вообще ничего
не могу вам обещать, потому что вы сами не знаете чего хотите. Вам просто
наскучила размеренная, сытая, спокойная жизнь зрелого мужчины, и вы решили
поиграть в казаки-разбойники. В Джеймса, мать его, Бонда, в Мату Хари...
тоже мне, баба-яга в тылу врага... Вы думали, что и они играют. А они
использовали вас, как болванчика, чтобы захватить Озму. Конни, неужели
Озма для вас ничего не значит?!
     Кратов поглядел на свой браслет.
     -  Все, - сказал он. - Десять минут истекли. Носов уже поднимается
сюда.
     -  Хорошо, - сказал Конрад. - По крайней мере, вы со мной
разговаривали. А это приятнее, чем когда тебя, не церемонясь, привяжут к
креслу и начнут ментоскопирование... Их посадочная площадка - в пятидесяти
километрах от Дуговой магистрали. - Он говорил во все нарастающем темпе,
словно боялся не успеть. - Берег моря. Голое, гиблое место, даже птицы
туда не летают. Местные называют его Пляж Лемуров. Сборный пункт - дом с
восьмискатной крышей в квартале Чернокрылой Птицы, это пригород Тритон. Но
там они уже не покажутся, если Озма в их руках...
     -  Вам плохо? - встревожился Кратов.
     -  Мне ужасно плохо... - выдавил Конрад. - Клянусь четырехцветной
кошкой...
     Лицо его из серого буквально на глазах становилось исси-ня-багровым,
рука поползла к горлу. Конрад присел на краешек кушетки, что с готовностью вновь обернулась креслом. Закашлявшись, откинулся на спинку. Из остатка сил просипел:
      - Запомните: они не хотят Озме ничего...
     Кратову показалось, что внутри головы Конрада вдруг взорвалась бомба.
Ему даже послышался звук разрыва... Конрад качнулся вперед, неуклюже
дернул руками и, словно переломившись пополам, свесился через подлокотник.
Изо рта, из ушей, из-под судорожно сомкнутых век текла густая черная
кровь.


     4.

     Дверь распахнулась, в помещение ворвался Носов, с ним несколько
человек в искажающих очертания фигуры плащах-фантомах (мокрые от дождевых
капель и вполне обычные лица в лишенных объема и отчетливых контуров
капюшонах выглядели довольно странно).
     -  Я это знал! - вскричал Носов. - Чего было ждать?! Если вы взялись
за дело, то лишь с тем, чтобы все развалить и порушить!...
     -  Тише, - сказал Кратов. - Что вы орете... при покойнике?
     Его колотило, как в лихорадке, ноги подкашивались. И нестерпимо ныло
сердце.
     -  Это я его убил? - спросил он.
     Один из подручных Носова без церемоний, словно кукле, запрокинул
Конраду голову, приподнял веки и заглянул в затекшие кровью глазницы.
     -  Разрыв мозга, - усмехнувшись, сообщил он.
     -  Это я его убил? - повторил вопрос Кратов.
     -  Подите к черту! - рявкнул Носов. - Его убили эхайны.
     -  Он умер у меня на глазах, - сказал Кратов. - Я не успел ему
помочь. Я только спросил...
     -  Успокойтесь, - потребовал Носов. - Вы не виноваты. Скорее, можно
винить меня: следовало предусмотреть такое развитие событий. Но он знал,
что обречен. И мог бы вам сказать об этом. Тогда никто бы не умер.
     -  Он все выложил, - проговорил Кратов, не имея сил оторвать взгляд
от тела, застывшего в неестественно перековерканной позе. - Квартал
Чернокрылой Птицы...
     -  Это мы знаем, - перебил его Носов.
     -  Пляж Лемуров...
     -  А вот это - нет! - Носов щелкнул пальцами, люди-призраки обратили
к нему лица. - Всех - туда, - распорядился он. - Накрыть полем, чтобы ни
одна душа, живая и мертвая, не могла ворохнуться. Не нападать, в
переговоры не вступать. Ждать меня.
     -  Не пойму, что с ним стряслось, - промолвил Кратов. - Он умер на
моих глазах.
     -  Эхайны запрограммировали его на самоуничтожение, - сказал Носов.
- "Это значит, что они владеют ментокоррекцией не хуже нас. И умеют
использовать ее не только на себе, но и на людях. Такие программы
называются "шат-ап". Они абсолютно безопасны, пока вы не сболтнете
лишнего, не употребите вслух какое-нибудь ключевое слово. А иначе они
запускают вразнос ваш обмен веществ, пробуждают какой-нибудь латентный
вирус, усиливают кровяное давление... да мало ли как можно разрушить
человека изнутри. Должно быть, вы убедили Конрада преступить некий запрет.
Жаль, это был очень хороший мастер... - Он с тревогой посмотрел на
Кратова. - Константин, вам плохо?
     -  Мне ужасно плохо... - пробормотал Кратов. И вдруг осознал, что
именно эти слова были сказаны Конрадом за мгновение до кончины. От этого
ему стало еще хуже.
     -  А как мне, по-вашему, должно быть?! - рявкнул он со злостью.
     Чтобы никто не видел его жалкого состояния, Кратов поспешно отошел к
окну, уставился влажными глазами в промозглую ночную тьму.
     Ему хотелось бросить все и вернуться в номер. Запереться в кабинете,
выпить стакан водки, вспомнить, как нормальные люди плачут, и от души
разрыдаться. Потом растормошить Идменк, схватить ее подмышку и улететь с
этой проклятой планеты прочь... на Сфазис... или домой, на Землю, к маме
под крылышко. Куда угодно, лишь бы подальше от всех этих кошмаров. И
отвратительна была даже сама мысль о том, что никуда он не улетит, а
пробудет здесь ровно столько, сколько потребуется, чтобы все кошмары
прекратились раз и навсегда. Чтобы Озма, целая и невредимая, продолжала
творить свои колдовские действа где и когда захочет. Чтобы эхайны оставили
мирную Галактику в покое. Чтобы Идменк отважилась наконец и сбежала с ним
от нареченного супруга. Чтобы никто больше не умирал такой нелепой,
никчемной и страшной смертью.
     - Его можно было спасти? - медленно спросил он.
     - Да, - сказал Носов. Поразмыслив, добавил: - Теоретически. Но на это
ушло бы много времени. Нам все равно пришлось бы выбирать между ним и
Озмой.
     -  Ненавижу выбирать, - процедил Кратов сквозь зубы.
     -  Война - всегда выбор... - Играя бровями в унисон своим мыслям,
Носов двинулся к выходу. - Я лечу на Пляж Лемуров, брать этих субчиков, -
сказал он через плечо. - Желаете присутствовать?
     -  Желаю, - сказал Кратов. - Но вначале мне нужно поговорить с одной
рыбой.
     -  Поговорить - с рыбой?! - удивился Носов. - Ах, да...



     5.

     Двухметровое перламутровое яйцо бесшумно парило под неярким
светильником. В переднем окошке трепетала бледная пелерина, манипуляторы
покойно сложены по бокам.
     -  Простите, что нарушил ваш покой... - начал Кратов.
     -  Пустяки, - сказал Блукхооп. - Отдых в вашем понимании нам не
требуется. Мы отдыхаем, лишь приобщившись к вечности. Вы понимаете, о чем я?
     -  Надеюсь, что да.
     -  Так же, как и я понимаю вас. Заблуждение, что я как ксенопсихолог
сосредоточил свой профессиональный интерес исключительно на эхайнах. Люди
мне так же любопытны, как... образец для сравнения.
     -  Тогда вы должны угадать мой следующий вопрос...
     -  Это нетрудно. Вы хотите, чтобы я поделился с вами той информацией
об эхайнах, которая известна только нашей расе, и никому больше во всей
Галактике.
     Кратов молча кивнул. У него не оставалось больше сил, и он опустился
на пол там, где стоял.
     -  Такой исключительной информации не существует, - сказал Блукхооп с
отчетливо прослеживаемой иронией. - О том, что знаем мы, знает еще по
меньшей мере одна раса. Во всяком случае, сведения должны быть погребены
где-то в ее анналах, и при желании они могут быть извлечены и
воспроизведены. И, конечно же, знают тектоны. Потому что тектоны знают
все.
     -  Вы не назовете мне эту расу, - полувопросительно вымолвил Кратов.
     -  Нет, не назову. Замечу лишь, что это древняя и уважаемая галактическая культура, в пору своей зрелости много и шумно экспериментировавшая с перспективными биологическими видами в самых различных уголках мироздания.
     Достигнув же возраста мудрости, многих своих деяний она устыдилась и
постаралась умалить ущерб там, где он был нанесен, и... как это говорится
у людей... замести следы там, где все обошлось благополучно. Между прочим,
эти смелые опыты с "искусственным вразумлением" послужили причиной
возникновения в современной ксенологии самых блестящих и фантастических
теорий. Возьмем, к примеру, вашу теорию "галактического изогенеза",
которую выдвигает доктор Анд-ре Ван Дамм...
     -  Церус 1 - их дело? - мрачно осведомился Кратов.
     -  Нет. Есть принципиальное отличие между их экспериментами и тем,
что вы встретили на Церусе 1. Они никогда никого не принуждали быть
разумным. Они лишь стремились подобрать каждому подающему надежды виду
оптимальную среду обитания. Или, например, сохранить альтернативу: вид,
обреченный на вымирание в условиях межвидовой конкуренции, эвакуировать со
своей неласковой к нему материнской планеты и дать ему реальный шанс в
иных сходных условиях...
     -  Хорошо, - не слишком деликатно прервал медлительные рассуждения
ихтиоморфа Кратов. - С каким из этих вариантов мы имеем дело?
     -  Разумеется, со вторым, - сказал Блукхооп. - Это был очень давний и
масштабный эксперимент. Он ставил своей целью разъединение, сохранение и
независимое развитие трех конкурирующих рас. К чести экспериментаторов
отмечу, что они ограничились лишь первой его фазой, выведя из-под удара
две угасающие ветви одного эволюционного дерева, а затем предоставили их
самим себе. Что должно, по моему рассуждению, уберечь все три
самостоятельно выросшие галактические цивилизации от комплекса
неполноценности.
     -  Одна из этих рас дала начало Эхайнору, - нетерпеливо сказал
Кратов. - Это секрет полишинеля. А кем же стали две другие?
     -  Хорошо, что вы сидите на полу, - насмешливо промолвил Блукхооп. -
Есть надежда избежать ушибов, когда свалитесь от изумления.


    6.

     Сдва не опрокинувшись на бок от сильного порыва ветра, гравитр
плюхнулся на четыре лапы и намертво присосался к голому сырому камню.
Кратов выскочил из еще ходившей ходуном кабины и, натягивая на голову
капюшон, оскальзываясь, побежал к стоявшим возле тяжелых многоместных
машин людям. Он сразу же озяб и промок. Свое имя Пляж Лемуров оправдывал
полностью. Подразумевались, конечно же, не симпатичные недообезьянки из
земных лесов, а лемуры в классическом, древнеримском понимании, то есть -
неприкаянные души, что не обрели посмертного успокоения по причине
сотворенных при жизни злодеяний. Только непокойным мертвецам и могла
прийти фантазия -использовать эту дыру как пляж и принимать здесь ванны из
призрачного света трех эльдорадских лун.
     -  Где они? - спросил Кратов, сразу отыскав глазами Носова.
     Тот, как всегда, ладный и подтянутый, не испытывавший видимых
неудобств, стоял в тени изъеденной солеными брызгами скалы и через
распахнутою дверь следил на светившимся в глубине кабины экраном. Он молча
ткнул пальцем куда-то в расщелину между камней. Кратов немедленно сунулся
к ней, но сразу же уперся в широкую спину одного из носов-ских "фантомов".
     -  Не спешите, - сказал Носов. - Еще успеете полюбоваться. Через пять
минут у нас будут переговоры.
     -  Переговоры?! - Кратов не поверил своим ушам. - Да вы, оказывается,
не только бряцать фограторами горазды!
     -  Мы горазды в очень многих вещах, - уклончиво сказал Носов -
Пойдете со мной? Кратов прищурился.
     -  Вы шутите, - произнес он недоверчиво. - Не боитесь, что все
испорчу?
     -  Не боюсь. Вы слывете очень благоразумным человеком, в критические
моменты. А сейчас самый критический момент. По крайней мере, в моей жизни.
     -  Так, - сказал Кратов, собираясь с мыслями. - Что они хотят?
     - Чтобы мы убрали поле. Иначе начнут убивать заложников. Кроме самой
Озмы, у них в руках еще четыре человека из ее охраны. Обычная тактика
террористов...
     -  Они хотя бы намекнули, зачем им Озма?
     -  Намекнули! - ощерился Носов. - Так намекнули, что у меня до сих
пор кулаки чешутся. Они сказали, что она им нужна.
     -  И все?!
     -  И все.
     Носов посмотрел на экран.
     -  Пошли, - сказал он коротко.
     Отстранил "фантома" и протиснулся в расщелину. За ним двинулся
незнакомый Кратову человек, очень худой и длинный, похожий на
жюльверновского Паганеля, в широкополой соломенной шляпе (что вполне
соответствовала образу, но вступала в вопиющее противоречие с погодой),
только без очков и подзорной трубы. Потоптавшись на месте, Кратов сунулся
следом и едва не застрял. Когда он, суетясь и шепотом бранясь,
высвободился, то обнаружил, что замыкает процессию учитель Рмтакр "Упавшее
Перо" Рмтаппин, великий знаток боевого искусства "журавлиных наездников".
Как он здесь оказался и зачем, оставалось только гадать.
     Корабль эхайнов, обычной для Галактики блюдцеобразной формы,
имеющий для недальних перелетов размеры, то есть не более двадцати
метров в диаметре, лежал на естественной площадке, со всех сторон укрытой
от волн, ветра и чужих взглядов тесно сбившимися скалами. С воздуха его
было не разглядеть благодаря мимикрирующему защитному покрытию. Аппарат
как аппарат, чуть поменьше типового "корморана"... Надо полагать, пятерым
заложникам и громоздкого телосложения эхайнам, числом никак не менее, в
кабине приходилось сидеть друг на дружке.
     Едва только делегация с Носовым во главе приблизилась к кораблю на
расстояние брошенного камня, как в борту его вскрылся люк. Появились трое эхайнов, все двухметроворостые, невероятно широкоплечие и не по сезону легко одетые в каких-то легкомысленных цветных шортах и безрукавках, очевидно - чтобы
продемонстрировать свою телесную мощь и презрение к непогоде. Двое держали
в мускулистых загорелых лапах какие-то сложные и ощутимо тяжелые агрегаты
из матово-черного металла. Третий, напротив, в руках ничего существенного
не имел, за исключением шутовской тросточки. И это был граф Лихлэбр.
      - Ты смелый, - проскрежетал он, обращаясь к Носову. - Удивляет. Убил
бы одной рукой.
     -  Может быть, - сказал Носов, невольно изъясняясь в той же экономной
манере, которая у эхайна наверняка была обусловлена малым словарным
запасом. - Но не ты. Ты умрешь первым.
     -  Хха! - воскликнул эхайн, и Кратов уловил в его эмоциональном фоне
слабую тень одобрения. - Это, - граф не оборачиваясь показал на агрегаты у
своих спутников, - оружие. Высокая энергия. Я умру. Но не один.
     -  Умрут все эхайны, - согласился Носов. И с отчетливо читаемой
угрозой повторил: - Все.
     -  Женщины, - неприятно усмехнулся одними губами Лихлэбр.