нечувствительные  для
объекта исследования способы.
     - Занятно, - сказал Маони. - На что же им тогда голова?
     - Пчелы летают вперед задом так же хорошо, как и головой,  -  ввернул
Кратов.
     - На голове у них размещены два органа зрения и оральное отверстие, -
продолжал Фрост. - Что значит "ротовое", а не от  слова  "орать",  как  вы
могли бы заподозрить.
     - Любопытно, чем еще, помимо рта,  можно  орать?  -  промолвил  Маони
раздумчиво.
     - Там же присутствуют два ганглия, по одному на каждый глаз.  Кстати,
вентральные ганглии ничем не отличаются от краниальных.
     - Если я тебя правильно понял, Куртхен, - сказал Маони,  -  голова  у
них - в значительной степени дань некой отмершей традиции. Условность.
     - И все же дистанционные  исследования  не  дают  полной  картины,  -
вздохнул Фрост. - Было бы славно добыть хотя бы один  экземпляр.  И  я  бы
тотчас же покончил бы с этой проблемой.
     - Это невозможно, - лязгнул Варданов.
     Все посмотрели на него. Ксенолог сидел перед пустой чашкой,  уставясь
в нее неподвижными глазами.
     - Еще молока? - предупредительно спросил Фрост.
     - Благодарю,  не  надо.  Кодекс  исследовательских  миссий  позволяет
использовать для аутопсии только естественным образом умершие  экземпляры.
А умерщвлять, либо даже  отлавливать  разрешено  только  после  заключения
ксенолога. Я же своего заключения еще не представил.
     - И напрасно, - промолвил Фрост. - В наших общих  интересах  поскорее
завершить миссию, столкнуть отчет Комиссии по внешним ресурсам и  заняться
серьезным делом. Зачем тянуть? Согласись, Сергей, что здесь не  работа,  а
климатический санаторий. На любителя  экзотики...  Вот  я,  к  примеру,  в
следующей декаде предполагаю участвовать в миссии в систему Черный  Парус.
Там одна планетка с активно-инфернальной атмосферой, из "черного ряда", но
заваленная трансуранами в семь слоев...
     - Не  соглашусь,  -  сказал  Варданов  равнодушно.  -  Мои  интересы,
очевидно, не совпадают с вашими. Мне представляется, что именно  здесь  мы
заняты самым что ни на есть серьезным делом. Сталкивать что-либо кому-либо
я  не  намерен.  И  приложу  все  старания,  чтобы  Кодекс  неукоснительно
соблюдался, а программа выполнялась в полном объеме  и  в  соответствии  с
планом исследований. Здесь после нас людям жить и работать.
     - Пардон, - сказал Фрост с неловкостью. - Никто и не спорит. Никто  и
не собирается урезать программу. Никто и не...
     - Да что вы, в самом деле, - сказал Кратов сердито. - Танцуете вокруг
да около! Я - драйвер и не подчинен вашему Кодексу. В моем контракте такое
подчинение не предусмотрено. Поэтому, наверное, мне можно открыто выражать
свое несогласие... - Все с интересом обратились к  нему.  -  Стрелохвосты,
равноноги, пчелы... Это животные! И довольно  безобразные  на  вид.  Чтобы
убедиться в этом, достаточно увидеть их воочию, а не на  графиях.  Ну  где
Курт возьмет естественным образом подохшие экземпляры?! Они дохнут  внутри
улья. А вскрывать улей, разумеется, тоже запрещено Кодексом.
     -  Еще  бы,  -   сказал   Варданов.   -   Неприкосновенность   жилища
провозглашена Декларацией прав разумного существа.  Представьте,  что  для
нужд экспертизы кому-нибудь придет в голову вскрыть ваш дом.
     - В условную голову, - ввернул Маони, ехидно поблескивая глазами.
     Фрост опасливо посмотрел на Кратова, будто  бы  тот  уже  изготовился
посягнуть на Декларацию. Потом неопределенно усмехнулся и стал прибираться
на столе.
     - Из имевшей место дискуссии  можно  сделать  по  меньшей  мере  один
вывод, - произнес Варданов. - Впредь следует в исследованиях отказаться от
услуг драйвера Кратова. Он обладает недостаточным опытом, и в  нем  сильны
еще  лихаческие   рефлексы,   что   проистекает   из   его   высказываний.
Использование  его  в  качестве  водителя  транспортных  средств,   помимо
корабля, не предусмотрено его контрактом. Но драйвер Кратов сам  предложил
свои услуги, поскольку был наименее загружен текущей работой.
     - И теперь, вероятно, раскаивается, - снова подал реплику Маони. -  А
"гоанну" он, хочу отметить, водит классно.
     - Должно быть, тебе, Сергей, было бы приятнее, если бы Костя  сутками
бездельничал, у всех путался под ногами и от скуки пакостил по мелочам,  -
сказал Фрост. - Как Никитин на Серой Хризантеме.  Помнишь  Михаила  Фомича
Никитина?
     - Помню, - сказал Варданов. -  Однако  я  счел  бы  за  благо  мелкие
пакости внутри  корабля,  нежели  большие  неприятности  снаружи.  У  меня
сложилось впечатление, что  драйвер  Кратов  в  известных  обстоятельствах
предпочтет стрелять, нежели думать.  Особенно  если  принять  во  внимание
наличие  в  его  распоряжении  такого  высокоэффективного  оружия,   каким
является фогратор.
     "Только бы сдержаться, -  думал  Кратов,  кусая  губы.  -  Только  бы
снести. Это тебе, звездоход, не пыльные тропинки далеких планет. Это  твой
старший товарищ, люби его и цени, и целуйся с ним!"
     - Ну вот что. - Фрост внезапно возвысил голос  и  для  убедительности
грохнул посудой. - Пардон! Оставь парня  в  покое,  Сергей.  Надоело  тебя
слушать. Если хочешь знать мое мнение, ты несправедлив.
     - Я только  желал  бы,  чтобы  драйвер  Кратов  осознал  всю  степень
ответственности, лежащую на каждом  без  изъятий  члене  исследовательской
миссии, - спокойно сказал Варданов. - В иной обстановке я не  указывал  бы
ему на недопустимость всякого  легкомыслия.  Известно,  что  передо  мной,
равно как и перед другими ксенологами миссии, поставлен ряд  вопросов,  на
которые пока ни один из нас не  дал  аргументированных  ответов.  Вот  эти
вопросы. - Он растопырил пятерню и стал аккуратно загибать пальцы. - Зачем
астрархам гипотетической цивилизации - если согласиться с предположением о
самом факте наличия таковой - понадобилось реконструировать орбиту Псаммы,
если они  впоследствии  не  воспользовались  плодами  своего  труда?  Куда
исчезла эта цивилизация, закончив работу? Наконец, исчезла ли  она,  а  не
соседствует ли с нами и поныне? Не воспользовалась ли  Псаммой  для  своих
целей недоступным нам образом, отличным от  принятой  в  подобных  случаях
колонизации либо  разработки  недр  планеты?  И  не  пчелы  ли  -  ибо  по
большинству  иных  видов  дано   отрицательное   заключение   -   являются
предполагаемым Чужим Разумом?
     Костя тотчас же представил, как пчелы выползают из своего  улья  и  с
натужным гудением начинают спихивать Псамму с ее орбиты, упираясь в  песок
и друг в дружку мохнатыми лапами. Картинка вышла малоубедительной  и  даже
потешной. Костя неожиданно для себя  громко  хмыкнул  и  тут  же  смущенно
покраснел.
     - Ну какой из пчел Чужой Разум?  -  в  унисон  его  мыслям  усомнился
Маони.
     - Но мы не можем сейчас утверждать обратное, - сказал Варданов. -  Мы
не располагаем доказательствами. Вот когда они появятся  и  буде  появятся
вообще...
     - А по-моему,  вы  просто  нагородили  в  вашем  Кодексе  лишнего,  -
произнес Маони недоверчиво. - Не будь у планеты такой орбиты, все виделось
бы в ином свете.
     - Разумеется, - сказал Варданов. - И нас не было  бы  здесь,  как  не
было бы самого предмета исследований. Но мы здесь, и дела  именно  таковы.
Жизнь во вселенной - вообще  достаточно  редкое  явление.  Поэтому  Кодекс
налагает особые ограничения на исследовательские миссии в обитаемые  миры.
В частности, он  требует  от  ксенолога  аргументированного  заключения  о
неразумности всякого высокоорганизованного биологического вида на планете.
Высокоорганизованного, ибо до  настоящего  момента  ксенологии  неизвестны
сообщества разумных микроорганизмов. А плазмоиды, если вы вспомнили о них,
не обитают на небесных телах...
     Он говорил монотонным,  размеренным  голосом.  Словно  читал  лекцию.
"Кому? - подумал Костя. Уж не мне ли? Сдалась  мне  эта  премудрость.  Тем
более, что не настолько она и глубока. Неужели он всерьез полагает, что  я
круглый дурак? Точнее, овальный, если верить Гвидо?"
     - Сразу, невооруженным глазом, весьма  затруднено  определение  того,
какая  деятельность  рассудочна,  а  какая  нет,  -  вещал   Варданов.   -
Типологический спектр разумных рас,  входящих  в  Галактическое  Братство,
чрезвычайно богат. И при идентификации девяноста процентов этих типов  наш
традиционный житейский опыт дает гарантированную осечку.
     - Попади вы с вашим Кодексом  на  Землю,  -  проворчал  Костя,  -  вы
копались бы лет двести, прежде чем добрались бы до приматов. И первый  раз
споткнулись бы на муравьях.
     - И пчелах, - присовокупил Маони.
     -  Небезосновательно,  -  сказал  Варданов.   -   Инсектоиды   широко
представлены в Галактическом Братстве. Не в пример шире, нежели гуманоиды.
И  прецеденты  подобного  "копания"  известны.  Так,  в  121  году  земная
исследовательская миссия не смогла дать однозначного заключения по  одному
виду и была вынуждена покинуть планету, которую предполагалось заселить.
     - А, помню, - сказал Фрост, подходя к  столу.  -  Миссия  Кортеса  на
планету  в  звездной  системе  Садр.  Это  в  созвездии  Лебедя.   Кортес,
разумеется, не избежал соблазна окрестить планету Ледой.
     - И что же? - заинтересовался Костя, мигом позабыв свои обиды.
     - Леда объявлена закрытой, - сказал Варданов.  -  Тектоны  поддержали
наше решение. В определенной ситуативной среде звероящеры Леды  собирались
вокруг  корабля  миссии  и  совершали  действия,  сходные  с  отправлением
религиозного  культа.  А   при   отсутствии   таковой   среды   совершенно
игнорировали самое присутствие миссии. И пока мы  не  найдем  истолкование
этому факту, планета останется закрытой.
     - Ну, будет, - произнес Фрост. - Костя уже проникся. Он впредь станет
ответственнее. Правда, Костя?
     -  Правда,  -  сказал  Кратов,  краснея.  -  Только  пчелы  к   вашим
рассуждениям никакого касательства не имеют. Они  анатомически  неспособны
менять орбиты планет. У них и жала-то нет.
     - У астрархов тоже нет жала, - сказал Маони.
     - Вы упрямец, драйвер, -  промолвил  Варданов  осуждающе.  -  Возьмем
людей. Люди также анатомически не приспособлены к подавляющему большинству
своих исконных занятий...
     - Люди и не занимаются астроинженерией.
     - ...но  люди  создают  "вторую",  технологическую  природу,  которая
восполняет им отсутствующие естественные качества.  И  астроинженерия  для
человечества - дело самого ближайшего будущего.
     - У пчел нет никакой "второй природы"!
     - Инсектоиды, пчелоиды, - фыркнул Маони. -  Несерьезно  это.  Предком
человека был хищный и потому жизнеспособный зверь обезьяна. Вот человек  и
стал разумным. И те же звероящеры, с их религиозным  почитанием  нашей  не
Бог весть какой замечательной космической техники, тоже, небось, не  траву
кушают!
     - Пардон, обезьяна не хищный  зверь,  -  мягко  заметил  Фрост.  -  А
всеядный. Как свинья, например. И обезьяна не была предком  человека.  Это
старинное эволюционное заблуждение, древнее которого - только божественный
акт творения "по образу и подобию" и прочие поверья о демиургах. У  нас  с
обезьяной был общий предок, но впоследствии наши пути разошлись  и  весьма
далеко. И этот общий предок, между прочим, жил в океане.
     - Неважно, - отмахнулся Маони. - Я солидарен с Костей и тоже  считаю,
что монтаж орбиты Псаммы проходил без участия автохтонов. Будь  то  пчелы,
будь то равноноги и стрелохвосты. Тут побывал астрарх с настоящей головой,
а не условной. Он имел цепкие руки и острый разум. У него  были  достойные
предки - хищные, зубастые, жизнестойкие!
     - Если только тебя это не оскорбит, -  снова  вмешался  Фрост,  -  то
упомяну, что мы произошли от твари, питавшейся планктоном.
     - Не верю! - воскликнул Маони. - Не  знаю,  как  твой,  а  лично  мой
предок жрал сырое мясо. Он был хищник, с горячей красной кровью  и  вот  с
такущими когтями и клыками!
     - Про хищника - это вы красиво, - бесцветным голосом сказал Варданов.
- Эмоционально.  Но  если  принять  во  внимание  сам  факт  существования
Галактического  Братства,  это  ваше  высказывание  в  значительной   мере
напоминает рецидив примитивного антропоцентризма. Должно быть, Гвидо,  вам
очень  обидно,  что  среди  разумных  рас  нашей   Галактики   преобладают
рептилоиды, а отнюдь не млекопитающие и наипаче не гуманоиды. Ну,  тут  уж
ничего не поправить... Благодарю  за  ужин.  Впредь  я  хотел  бы  просить
коллегу Кратова стараться ставить себя на их место.
     - На место кого? - осведомился Костя. - Пчел?
     - Именно, - с некоторым сожалением сказал Варданов. - И  тогда,  быть
может, в  решающий  момент  кто-то  иной  поставит  себя  на  ваше  место.
Спокойной ночи всем.
     Когда дверь за  ним  затворилась,  Костя  с  облегчением  вздохнул  и
спросил:
     - А что, господа звездоходы, все ксенологи таковы?
     - Зануды? - уточнил Маони. - Нет, не все. Но в  полевых  условиях  по
преимуществу...
     - Стереотип профессионального поведения, - пояснил  Фрост,  торопливо
набивая трубку и закуривая. - Он ведь  прав.  Если  что-то  неясно,  лучше
перестраховаться, чем после грызть локти.
     -  А  из-за  чего  весь  сыр-бор?  -  возмутился   Костя.   -   Из-за
единственного неподтвержденного факта якобы  имевшего  якобы  место  якобы
вмешательства в тутошнюю небесную механику неких мифических Археонов!
     - Я уж и сам начал  сомневаться,  -  сказал  Маони.  -  И  не  сильно
расстроюсь, если на галактической базе мне с математическими выкладками на
руках докажут, что такая орбита вполне может  сформироваться  естественным
образом. Только бы не ославили по всей Галактике.
     - Ну и переживешь, - сказал Фрост. -  Лучше  скандальная  слава,  чем
никакой. Было бы хуже, если бы мы встретили Чужой Разум, не распознали его
и  принялись  это  самое...  подвергать  аутопсии.  А   потом   бы   вдруг
разобрались. Каково?!
     - Да пчелы это! - в сердцах воскликнул Кратов. - Летают себе,  гудят,
суетятся без толку. А вы заладили - Чужой Разум, Археоны...
     - Давно хочу вас спросить, - сказал Маони. - Почему именно  пчелы?  Я
видел одну,  пролетала  тут  неподалеку.  Не  так  уж  много  в  ней  было
пчелиного. Более всего она напомнила мне дирижабль.
     - Дирижабли не строят ульев, - ввернул Костя.
     - Уж и не припомню, кто их так назвал, - замялся Фрост.  -  Не  то  у
Геснера кто-то, не то у Рейхани... не то я, грешный.  Просто  первое,  что
пришло в голову. Игра случая.
     - То есть могли быть и мухи, и осы, - сказал  Маони.  -  И  оводы.  И
шмели.
     - Только не мухи! -  запротестовал  Костя.  -  Для  мух  они  слишком
красивы. Одни глаза чего стоят. Будто мозаика из самоцветов!
     - Ты, братец драйвер, не видал еще  наших  тропических  двукрылых,  -
усмехнулся Фрост, пуская изо рта дым колечками.
     - Ваша правда, - сказал Маони. - У пчел  изумительный  красный  цвет.
Оттенок кованой меди.
     - Ты ошибаешься, - возразил Костя. -  Пчелы  серые.  А  вот  наземные
формы сплошь красные.
     Маони подумал.
     - Я видел красную форму, - сказал он убежденно. - Эта форма летела.
     - Бывает, - покивал Фрост. - Посиди-ка на двух солнышках час, другой.
     - И все же... - пробормотал Маони и задумался.
     - Может быть, мы упустили из виду еще кого-то? - спросил Кратов.
     - Пардон! - сказал Фрост. - Это исключено. Мы  же  здесь  не  первые.
Достоверно установлено, что на Псамме летают только  пчелы.  Яркий  пример
приспособительной эволюции. Не умей они летать, их в два счета  извели  бы
стрелохвосты и равноноги. Которые теперь в сторону улья даже не глядят.
     - Вообще-то странновато, - сказал Костя. - Такая огромная планета - и
такая бедная фауна. И только одни пчелы, которые летают.
     - Я-то понял, что ты имеешь в виду, - покивал Маони. -  А  любопытно,
достанет ли тебе мужества поделиться своими соображениями с Вардановым?



                                    4

     Пчелы выглядели сильно встревоженными. Они звеньями вылетали из щелей
улья, отчаянно гудели и выписывали в раскаленном воздухе  сложные  фигуры.
Иногда какая-нибудь из них набиралась отваги, отделялась от своего звена и
закладывала низкий вираж над головами людей.
     Костя  лежал  на  спине,  разметав  конечности  и  зажмурившись:   он
воображал себя на диком пляже Берега Потерянных Душ и потому ничего  этого
не видел. Фрост тоже и ухом не вел - пчелиные эволюции его  давно  уже  не
впечатляли. И только Варданов,  осторожно  выглядывавший  из-за  песчаного
гребня, никак не мог удержаться, чтобы инстинктивно не пригнуть голову.
     - Так называемый "виляющий  танец",  -  комментировал  Фрост  звучным
голосом, словно экскурсовод в зоологическом саду. - Назван по  аналогии  с
информационными  танцами  земных  пчел.  У  здешних  же,  как  установлено
многократными  наблюдениями,  практически  никакой  информации  не  несет,
поскольку в основных  чертах  повторяется  вне  зависимости  от  изменения
ситуативной среды.
     - Они взбудоражены, -  сказал  Варданов.  -  Не  знают,  как  с  нами
поступить. Игнорировать или атаковать. И так  каждый  раз.  Разве  это  не
информация?
     - А чего им, собственно, беспокоиться? - отозвался Кратов. -  Неужели
снова из-за меня? Пора бы уже и привыкнуть.
     Варданов  промолчал.  Зашуршал  осыпающийся   песок.   Костя   слегка
приоткрыл один глаз. Он обнаружил, что  ксенолог  внимательно  осматривает
его с головы до пят.
     - Что-нибудь не так? - осведомился Костя, приподнимаясь на локте.
     - У вас на скафандре красные полосы, - промолвил Варданов. - А у меня
и Курта оранжевые. Это могло пробудить в них раздражение.
     - Пчелы в нашей с тобой области спектра цветов не различают, - охотно
пояснил Фрост. - Смотри мой отчет, раздел третий, абзац девятый.
     - Восьмой, - поправил Варданов.
     - Пардон, - сказал Фрост смущенно.
     - А в остальном вы правы. Я упустил это из виду.
     "Вот наказание, - подумал  Кратов,  снова  отваливаясь  на  спину.  -
Каждый раз что-нибудь новое. Третьего дня ему не понравилось, что  я  выше
его на полторы головы, а значит,  наши  "галахады"  отличаются  размерами.
Вчера ему внушило  подозрение  то,  что  я  в  эту  адову  жарынь  торможу
потоотделение и, стало быть, обладаю иным, нежели он, инфракрасным  фоном.
И пришлось экспериментально доказывать, что у всех "галахадов"  означенный
фон одинаков. Сегодня он придрался к цвету. Мамочка родная!.. Сказал бы уж
честно: мол, так и так, ума не приложу, что еще удумать".
     - Наши пчелы давно бы уже знали, как с  нами  обойтись,  -  проворчал
Костя. - Попробуйте суньтесь к ним в улей - они вам такой  ксенологический
тест пропишут!
     - И меду дадут, - прибавил  Фрост.  -  И  воску.  И  ведро  прополиса
надоят. А что с этих взять - ума не приложу. А ты как полагаешь, Сергей?
     - Никак я не полагаю, - сказал тот недовольно.
     "Ого! - подумал Костя. - А вот такого я вообще  не  слышал  ни  разу:
чтобы их светлейшество ксенолог не имели определенного суждения".
     - Я не знаю, какое заключение мне сделать, -  продолжал  Варданов.  -
Что вы от меня хотите? Почему-то у всех сложилось мнение, будто  ксенологи
все и всегда обязаны знать. Поскольку, мол, на них возлежит самая  высокая
доля ответственности в исследовательских миссиях.
     - Пардон! - возражающе воскликнул Фрост.
     - Не надо спорить, так оно и есть. Именно заключение ксенолога служит
гарантией всеобщего благополучия. Поскольку лишь наличие разумного фактора
способно  затруднить  и  даже  сделать  совершенно  невозможным   обитание
человека в чуждой среде. С прочими факторами он вполне способен  совладать
или ужиться.
     - Пардон, - снова запротестовал Фрост. - А Царица Савская?
     - А что Царица Савская? - оживился Костя, переворачиваясь на живот. С
его "галахада" пластами отваливался песок.
     - Это такая планета, - охотно  пояснил  экзобиолог.  -  Без  малейшей
пр