большинства эхайнов, не исключая меня...
     -  Вы слишком добры, янтайрн.
     -  К вам, этлауку?! Хха! Я просто констатирую факты, хотя душа моя
трепещет от боли. Еще одна болезненная двойственность... Но я способна
признавать объективную истину. И геакетт Кэкбур способен. Т'литт Гтэрнегх
- нет. Ттард Лихлэбр - нет. Так что не питайте иллюзий и будьте бдительны,
яннарр.
     -  А как насчет Нигидмешта Нишортунна?
     -  Гекхайан слишком... - женщина помолчала. - Слишком далек, чтобы
открывать мне свои мысли. - Она снова взглянула на свое запястье с
браслетом-цветком. Возможно, среди лепестков укрывались часы. - Наша
беседа подошла к концу, яннарр. Но в дальнем углу сада вас ждет геакетт
Кэкбур. Постарайтесь дойти, не поранившись. Впрочем... - Эограпп
усмехнулась. - Вам, с вашим безупречным самоконтролем, это не грозит.
     -  Благодарю вас, янтайрн. Я многое узнал... "Ни черта я не узнал, -
прибавил Кратов про себя. - Только еще больше запутался!"
      - Я лишь хотела довести до вас нашу озабоченность развитием
конфликта, - сказала Эограпп. - Все не так просто, как видится со стороны.
И, если я упустила отметить это раньше: вы в очень сложном положении.
     -  Подозреваю, что так и есть. Правильно ли я понял, что властвующий
дом Нишортунн ищет моей поддержки в разрешении этих надуманных
противоречий?
     -  Неправильно. Напоминаю, что вы живы лишь благодаря Статуту
справедливости. Вас ждет ритуальный поединок с одним из лучших бойцов
Эхлиамара. У вас нет пути к отступлению, только вперед, на ристалище.
Соображения здравого смысла и общественной значимости подсказывают, что
Департамент внешней разведки должен устроить ваш побег. Вдобавок, это был
бы жест доброй воли... Но мы пленники традиций, а значит - нам нет смысла
рассчитывать на вашу поддержку.
     -  И все же вы приглашаете меня в Сады Равновесия, - заметил Кратов.
- Ведете со мной дипломатичскую беседу...
     -  Это означает, что ни Кэкбур, ни я не склонны вас недооценивать.
Существует один шанс из ста, что вы одержите верх над т'гардом. И глупо
было бы пренебречь такой громадной вероятностью!
     -  Наверное, теперь ваш черед удивляться, янтайрн, но я оцениваю наши
шансы как равные.
     -  Полагаю, что вы имеете на то свои причины... Но даже если вы
уцелеете и беспрепятственно покинете Юкзаан, вы ничего не сможете
изменить. Мы в оковах наших традиций. Никто и ничто не может вдруг взять и
разбить эти ржавые, но все еще прочные оковы.
     -  И все же вы хотите, чтобы я знал о вашем нежелании враждовать с
Федерацией.
     -  Из вашей неформальной биографии мне известно, что однажды вы
выиграли в кости целую планету и ухитрились не испортить отношения с
проигравшими.
     -  Ну, не совсем так, - смутился Кратов. - Я имею в виду - не в
кости...
     -  Кое-кто рассчитывает, что у вас в рукаве может оказаться лишняя
кость с шестью выигрышными гранями.
     -  Хм... - Кратов отвел глаза. - Хорошо, оставим это. Янтайрн, вы
говорили о древних заблуждениях, влекущих тяжкие последствия. Не можем ли
мы совместными усилиями эти древние заблуждения рассеять? И для начала
узнать, в чем они заключаются?
     -  У меня нет санкции на обсуждение с вами этой темы, - сказала
Эограпп. - Вы просили высокой аудиенции, и вы ее получите. Тот, кто вас
примет, сам решит, что и как с вами обсуждать. Не просите назвать мне имя
и титул этого сановника - я не знаю, кто он. Замечу только, что эхайны
мучительно переживают свое противоестественное происхождение. Это древний,
болезненный и неистребимый комплекс неполноценности. А как всякие
комплексы, он порождает компенсационные реакции...
     -  Кажется, я понимаю, о чем идет речь, - кивнул Кратов. - И если это
так - я совершенно точно знаю, что вы не правы, янтайрн. Вся раса эхайнов
- заблуждается на собственный счет.
     "И у меня есть лишняя кость в рукаве", - добавил он мысленно.


     14.

     От Кэкбура исходила ровная, слегка холодящая волна эмоций, что с
известной натяжкой могло быть интерпретировано как впитанное с молоком
матери презрение патриция к плебею. Он молча отомкнул стоящий у ног
бронированный сундучок, извлек оттуда терминал и, сноровисто раздвинув
резучие плети, пристроил его на выступе прозрачной стены. Затем включил и
повернулся лицом к Кратову.
     -  Вы знаете этого этлаука? - спросил он, небрежно кивая на большой
плоский экран позади себя.
     -  Нет, - солгал Кратов.
     -  Лжете, - притушив смеженными веками желтый огонь зрачков, сказал
Кэкбур. - Это ваш соглядатай. И он разоблачен.
     -  Я не обязан знать всех, - сказал Кратов. - Вы забываете, что я не
разведчик...
     -  Волнение выдает вас с головой.
     -  Вы утверждаете, что это - человек. Хотя вряд ли я выделил бы его
среди толпы где-нибудь на улицах Гверна... Конечно, я взволнован. Меня
очень беспокоит его судьба. Насколько мне известно, ваш департамент не
станет церемониться с теми, кого считает врагами.
     -  Это правда, - согласился Кэкбур. - И ваше объяснение выглядит
рациональным. Увы, нам не удалось арестовать его. Только разоблачить. Это
было нетрудно: по нашим понятиям он вел себя неестественно. Его поведение
не укладывалось в рамки обыденного. Он выглядел и поступая, как герой
мыльной оперы, сошедший с видеоэкрана в реальную жизнь... Он скрылся, а
вскорости наши станции слежения зафиксировали пространственное возмущение
в одном из глухих горных районов Шрениурифа. Очень напоминало трек от
гравигенно-го двигателя...
     "Значит, доктор Алеш сумел унести ноги", - отметил Кратов.
     -  А как насчет другого?
     И другого Кратов знал. Эту кривую презрительную улыбку, похожую на
оскал, трудно было забыть.
     -  Здесь нам повезло больше. Мы даже залучили его в камеру для
допросов... вроде той, где вы впервые познакомились с младшим геургутом
Юзвандом. Стоило следователю отлучиться на пару минут, и шпион бесследно
исчез. Будто в воздухе растворился. Этлауки умеют растворяться в воздухе?
     -  Полагаю, нет, - проворчал Кратов.
     -  Дальше - известная картина. Отдаленное, трудно доступное местечко.
Всплеск пространственных линий. Иными словами - позорное отступление.
     "Исполать вам, добрый молодец, доктор Магдол. Вести себя, как добрый
эхайн, вы не научились. А ведь я предупреждал про обезьяну в обезьяньей
маске! Но улепетывать с шиком и блеском вы умеете..."
      - Думаю, этим дело не ограничится, - заметил Кэкбур. - Ваши агенты
были обнаружены на Эхлнамаре. Странно, что они не выбрали для инфильтрации
более пригодное для этого захолустье, вроде того же Юкзаана. А может быть,
вы быстро учитесь...
     -  Чья была идея создать искаженный образ эхайна?
     -  В том числе и моя. Мы сознавали, что это - паллиатив. Несколько
провалов вроде тех, что я вам назвал, - и все раскроется. Но какой-то
запас времени на начальном этапе массового проникновения вашей резидентуры
в Эхайнор это нам давало. Благоволите признать, что расчет себя оправдал.
     -  Признаю. Отчасти... Во-первых, у нас давно не было практики в
активном шпионаже. А во-вторых, я не убежден, что в ваш обман так уж все и
поверили. Эти двое и не были предвестниками большой разведывательной
операции. Скорее всего, они были подготовлены в спешке. И перед ними
стояла одна задача: отыскать Озму и меня. В первую очередь, конечно же,
Озму. Отсюда и досадные проколы... Когда к работе будут привлечены
ксенологи, картина резко изменится.
     - Если судить по вас, вряд ли... Ведь вы ксенолог?
     -  Я не готовился специально к миссии в Эхайнор. я лишь мечтал об
этом. Хорошо подготовленного, кондиционированного ксенолога вы никогда не
обнаружите. Даже если он будет сидеть в одном с вами кабинете.
     -  Можно ли рассчитывать, что после вашей ритуальной смерти и
передачи Озмы за пределы Эхайнора разведка Федерации оставит нас в
покое?
     -  Нет, нельзя. Вы слишком интересны нам, чтобы мы так просто забыли
о вас. И не забывайте, что Эхайнор ведет войну против Галактического
Братства.
     -  Светлая Рука надеется, что когда-нибудь Галактическое Братство
научится различать цвета...
     -  Вы предлагаете сепаратный договор?
     -  Ни в коем случае. Это невозможно... в данный момент.
     -  У вас нет повода к нарушению отношений вассалитета?
     -  Верно. - Не оборачиваясь, Кэкбур ловко пронес руку между бритвенно-
острыми гранями хищно вибрирующих стеблей (это походило на какую-то игру
из семейства "русских рулеток") и пробежал пальцами по клавиатуре
терминала. Перекошенная рожа доктора Магдола уступила место черно-
звездчатому космическому пейзажу. В нижнем левом углу картинка была слабо
подсвечена атмосферным ореолом невидимой планеты. Сквозь плотную тьму кое-
где проступали невнятные, размытые кляксы. - Вопрос: как это понимать?
     -  Ответ: не знаю, - с облегчением от того, что не приходится кривить
душой, сказал Кратов.
     -  Это корабли Федерации, - пояснил Кэкбур. - Или каких-то ее
приспешников. Они появились в окрестностях Эхлиамара минувшей ночью.
Верно, вы уже слышали предписание Транспортного департамента приостановить
регулярное сообщение между Юкзааном и метрополией?
     -  Мельком, краем уха...
     -  Так вот: регулярное сообщение не приостановлено. Оно прекратилось
вовсе. Вот уже несколько часов Эхлиамар пребывает в блокаде. Попытки
кораблей взлететь мягко, но настойчиво пресекаются. Какие-то ваши силовые
поля, которые прижимают корабль к космодрому... Точно так же все аппараты,
что пытаются войти в космическое пространство
     Эхлиамара, теряют ориентировку и уносятся в никуда или просто
промахиваются. Обычные законы небесной механики утратили силу. Как вы это
прокомментируете?
     -  Никак. Могу лишь осторожно предположить, что ттарду Лихлэбру не
следовало похищать Озму.
     -  Будет штурм Эхлиамара?
     -  Надеюсь, что нет. Надеюсь... Хотите совет?
     -  Хочу.
     -  Найдите способ мотивированно убедить Федерацию, что на Эхлиамаре
нас нет.
     -  Они не поверят. Чтобы информация выглядела достоверной, нужно
сообщить ваше истинное местонахождение.
     -  Да уж наверное!
     -  И тогда блокаде подвергнется Юкзаан?
     -  Ну, два дня вы потерпите, а затем все разрешится естественным
образом. Я буду убит или, напротив, убит не буду. Озму вы, кажется,
обещали депортировать при любом исходе дела.
     -  Я опасаюсь, что силы Федерации не станут ждать так долго. А если
там станут известны причины, по которым вы решили задержаться в пределах
Эхайнора, выдержка ваших десантников убавится еще больше. Я опасаюсь
начала штурма.
     -  Вы же такие сильные! - усмехнулся Кратов. - Вы же такие смелые! Вы
бросили вызов всей Галактике! Вы захватили столько планет... Что вам
утрата какого-то там Юкзаана? Всего лишь гамбит!
     -  Для Эхайнора, для Эхайнуолы - возможно. А для Светлой Руки - это
потеря трети обитаемой территории!... Вы можете сказать совершенно
откровенно одну вещь?
     -  Постараюсь, - сухо проговорил Кратов.
     -  Хотя бы приблизительно - каковы будут жертвы среди населения?
     -  У Федерации нет опыта военного захвата обитаемых планет... -
сказал Кратов.
     -  Что означают ваши слова? Что вы станете действовать грубо и
неразборчиво? Или есть надежда на ваши колебания даже отказ от штурма?
     - ...но такой опыт есть у наших союзников, - закончил фразу Кратов.
     Он вдруг рассмеялся. Кэкбур смотрел на него, как на сумасшедшего.
     -  Все правильно, - сказал Кратов. - Вы правильно принимаете меня за дурака. Я и сам себя таким считаю... В самом деле, идиотский получается
разговор! Откажутся, не откажутся... будет штурм, не будет штурма... Всего-
то и нужно, что проявить самый минимум доброй воли. Прямо отсюда, по этому
видеалу, связаться с любым человеком в Федерации да возгласить: эхайны не
желают воевать, эхайны желают договариваться. И эти жуткие штурмовики вам
ковровую дорожку раскатают от Юкзаана до Эльдорадо, да еще веничками ее
подметут!
     -  Вы же понимаете, что это невозможно, - мрачно сказал Кэкбур.
     -  Не понимаю, - возразил Кратов.


     15.

     Транспорт, что должен был доставить их из загородной резиденции в
самое сердце Гверна, больше напоминал собой броневик. Круглые оконца,
размером с человеческую голову каждое, были забраны стеклом двухдюймовой
толщины, способным, очевидно, без ущерба отразить выпущенную с близкого
расстояния пулю и рассеять энергетический луч средней насыщенности.
Металлокерамические плиты наползали одна на другую, образуя подобие
панциря какой-нибудь экзотической твари, вроде панголина, чтобы снаряд,
даже угодивший в упор, мог срикошетить и не причинить значительного
изъяна. Увы, эти маленькие хитрости стали прекрасно знакомыми Кратову за
несколько последних лет... Озма, не переставая тихонько ворчать и
старательно пригибая голову - в чем не было особенной необходимости, -
пробралась на заднее сиденье.
     -  Не представляю, как этот кокосовый орех может летать, - шепнула
она Кратову.
     Юзванд, сидевший рядом с водителем, все же услышал.
     -  Женщина чем-то удивлена? - спросил он.
     -  Янтайрн Озма выражает сомнение в аэродинамических качествах этого
транспортного средства, - пояснил Кратов, усмехаясь.
     -  Янтайрн!... - фыркнул эхайн, но от дальнейших комментариев все же
удержался. - Во-первых, не забывайте, что мы так же, как и вы, владеем
гравитационными технологиями. Видел я ваши "гравитры". Вящего глумления
над принципами аэродинамики трудно представить! Какие-то раковины, тела
асимметричной топологии, тела переменной топологии, детские игрушки...
     -  Что есть, то есть, - горделиво признал Кратов.
     -  А во-вторых, это малый штабной танк "стуррэг", - "Что в переводе
означает "Кокон дракона", - подумал Кратов, - натуральный кокон и есть,
только драконы из нас прямо скажем, паршивенькие..." - а не воздушное
судно. В настоящий момент с него снято вооружение, а внутренность
специально переоборудована для удобства гражданских лиц. Воздушное
пространство над Гверном в последние часы утратило прежнюю безопасность.
     -  Мятежники?
     -  Да, - помедлив, неохотно сказал Юзванд. - На подступах к Гверпу.
Войска дома Нишортунн, разумеется, сохраняют господство в воздухе, но...
не настолько.
     -  Что он говорит? - спросила Озма.
     -  Эго танк, и мы не полетим, - кратко ответил Кратов.
     -  В танке я еще не ездила, - мрачно резюмировала женщина.
     Нервозно трясясь, "стуррэг" стронулся с места. Озма немедленно
прильнула к своему окошку. Юзванд сидел подчеркнуто неподвижно, всем своим
видом демонстрируя полную индифферентность и глядя прямо перед собой (на
деле с его реальным эмо-фоном все обстояло иначе: в душе его царили
смятение и тревога, и хотелось надеяться, что лишь ответственность перед
вышестоящим начальством за доставку важных гостей была тому причиной).
Водитель же за все время ни разу не обернулся, видны были лишь его
широкая, как ворота средневекового замка, затянутая в песочно-желтый
комбинезон спина и часть мощной шеи, а затылок упрятан был под толстую
желтую каску с неряшливо нанесенными белыми символами (редкий случай,
когда эмо-фон полностью отвечал внешним эмоциональным проявлениям, то
есть: и тут и там абсолютная безмятежность). Некоторое время Кратов
испытывал большое неудобство из-за каких-то ремней под задницей, пока не
догадался вытащить их из-под себя и пристегнуться к креслу. В ответ па
недоуменный взгляд Озмы он пробормотал нечто вроде "Береженого бог
бережет", после чего тоже позволил себе предаться любованию окрестностями.
     Со всех сторон к дороге подступали густые заросли низкорослых
деревьев с кривыми узловатыми стволами и плотными кронами синевато-
зеленого цвета. Лишь приглядевшись, можно было обнаружить, что никакая
это не глухомань  да чащоба, а заботливо ухоженный сад: деревья стояли четкими рядами, как солдатики на параде, между ними не было и следа каких-нибудь сорняков,
и, судя по размерам крон и высоте, все это было высажено в одно время.
Через равные промежутки над верхушками поднимались коленчатые шпили из
серебристого металла, увенчанные ажурными чашами - не то антенны, не то
какие-то агротехнические сооружения неясного предназначения. Изредка при
поворотах дороги в этот выверенный до скуки пейзаж вторгались посторонние
детали, вроде краешка океанской глади или сверкавшей на солнце отвесной
мраморной грани далекого горного кряжа...
     Юзванд, страдальчески исказив лицо, пригнулся вперед; он по-прежнему
безмолвствовал, но теперь в его эмо-фоне преобладала, подавляя все
остальные, агрессивно-тревожная компонента. Кратов отвлекся от созерцания
садовых насаждений: наблюдать за поведением геургута было не в пример
любопытнее. Юзванд что-то коротко и неразборчиво гаркнул: водитель
качнулся вперед всем корпусом и, не убирая правую руку с пульта, левой
вытащил откуда-то из-под сидения сразу два похожих на складные зонтики
энергоразрядника ("Модель "Горний Гнев", портативный вариант, дальность
поражения пятьдесят шагов, радиус охвата цели от пяти до пятнадцати шагов,
встроенная батарея на восемьсот залпов с полусекундным лагом на
восстановление мощности и непрерывной рекреацией от любых естественных
источников энергии", - совершенно автоматически отметил Кратов), один из
которых положил себе на колени, а другой не глядя сунул Юзванду. "Что
происходит?" - спросил он вслух, не особенно рассчитывая на ответ. Его
ожидания оправдались. Танк плавно сбавлял ход и вскоре остановился вовсе.
Юзванд быстрым и громким, - то, что называют "театральным", - шепотом
наговаривал что-то во всплывший перед лицом микрофон, рот его презрительно
кривился, но в желтых глазах тускло тлел огонек смертной тоски. Водитель
же был по-прежнему хладнокровен, обе руки покойно лежали на пульте, а до
оружия ему как бы и вовсе не было дела, так что понять, что творится, было
невозможно.
     А перед миниатюрным "стуррэгом", заслоняя солнце и небосвод,
перекрывая весь передний обзор своим чудовищным, необозримым, черным в
желтых разводах бортом, тяжко приподняв когтистую ступню, во всей своей
первобытной красе разворачивался на месте большой тяжелый бронемех
"хоррог". В приблизительном переводе это означало "Пожиратель равнин" и
могло быть интерпретировано двояко: либо "нечто, пожирающее все. что
движется и произраСтаст на равнинах, не исключая и собственно равнины как
топографические объекты", либо "некий монстр, на означенных равнинах всего
лишь привольно бесчинствующий".
     Эта машина могла называться как угодно. Все равно выглядела она
невообразимо ужасно.


   16.

     -  Все остаются на местах, - сказал Юзванд. - Это предательство, и
оно будет наказано.
     -  Как именно? - нервно осведомился Кратов.
     -  К нам уже направляется танковая рота, верная воинской чести и
присяге...
     -  Эго мятежники Лихлэбра? - быстро спросил Кратов.
     -  Да, да...
     -  Сколько их?
     -  Не меньше-эскадрона.
     -  И вы полагаете, они отступят перед превосходящими силами
Нишортуннов?
     -  Полагаю, нет, - сквозь зубы процедил Юзванд.
     -  Изумительно!... Что нас ожидает?
     -  Вас возьмут в заложники... надеюсь. Прежде Лихлэбра интересовала
лишь янгайрн Озма, - на сей раз это противное истинно эхайнской душе
сочетание далось геургуту без труда. - Но теперь, кажется, он осознал и
вашу ценность.
     -  А что будет с вами?
     -  Мы - эхайны, - пожал плечами Юзванд. - Мы верны присяге. -
Помедлив, он добавил: - Глупо было отправлять вас без воинского оскорта.
Но геакетт Кэкбур не желал привлекать внимания воздушной разведки. Расчет
нe оправдался. Трудно было ожидать, что они нагло и прямолинейно перекроют
дорогу... Глупо.
     -  И вы забыли про тлитта Гтэрнегха. - заметил Кратов.
     -  Да, и это я забыл...
     -  Что же, мы так и будем сидеть в этой скорлупке, ожидая, пока нас
выковыряют?!
     -  Будем сидеть! - огрызнулся Юзванд. - У этой улитки - чрезвычайно
твердая скорлупка, и понадобится большая