ства, от обычных мальчишеских
игр в "войнушку", когда толпа чумазых сорвиголов, воспламененная каким-
нибудь старинным кино или последними новостями из Галактики, вдруг
проникалась милитаристским энтузиазмом и, в меру своего понимания,
разыгрывала в лицах только что увиденное. Монгольские просторы содрогались
от атаки конницы Чапая на боевые порядки Аттилы. Взбунтовавшиеся рабы
Спартака смыкались с пугачевским сбродом и лавиной катились на штурм
Рейхстага. Панцирной драконнице квэррагского маршала Шароба удалось-таки
взять штурмом абхугскую крепость Аннирнеах (о чем в реальности он мог
только мечтать вплоть до отставки по дряхлости и немощи посредством
почетного заклания рукой генералиссимуса Чозура). И даже внезапное
появление черного лорда Вейдера в стане осажденных не пошло им на пользу.
     Что же до неловкости, то она пришла с годами, когда стало понятно,
каким напряжением лучших умов и силами лучших рабочих рук, какими
затратами невосстановимых ресурсов и энергии, каким голодом и лишениями, -
какой чудовищной ценой, совершенно несоизмеримой с трезвыми соображеннями о реальной пользе и целесообразности, давались каждой
цивилизации эти сверкающие чистым металлом, изрыгающие адское пламя,
развевающие радужными деструктивными полями, неистребимые и неукротимые
игрушки! (В далеком своем детстве он мог лишь мечтать о таких. В ту пору
роль боевых слонов Ганнибала, танков Гудериана и драконов Шароба, в
дополнение к своему естественному предназначению, выполняли приземистые
монгольские лошадки. А уж самым грозным боевым средством - где-то на
уровне полифункционального двенадцатиметрового робота "Прокруст" или
трехглавого дракона-мутанта класса "кшерпиорд" - считался пожилой верблюд
Камелбат. За буханкой хлеба, вымоченного в соленой воде, он готов был
плестись, не разбирая дороги, хоть в тартарары, и никакие стены самой
неприступной крепости, в полтора подростковых роста, из тростника пополам
с колючкой, не могли его остановить.)
     Вот и сейчас Кратов брел, досадливо морщась, чувствуя себя недужным
верблюдом пенсионного возраста, которому, к тому же, впереди ничто не сулило желанную награду в размере полутора фунтов соленого хлеба. Брел мимо
побитых снарядами и опаленных огнем боевых машин, сопровождаемый
неприязненными взглядами усталых, еще не залечивших свежие шрамы и ожоги
вояк в грязных доспехах. "Экскаваторы, стало быть? - думал он с
нарастающим раздражением. - Самоходные повозки общего пользования?
Огромный, видать, конвейер денно и нощно трудился, чтобы выпустить на свет
божий эту вот липовую повозку, чудо инженерной мысли... а теперь она
валяется на боку, дура дурой, задрав кверху единственную целую страусиную
лапу, в то время, как другая лапа залпом из какого-нибудь не менее
липового сельскохозяйственного, допустим, комбайна превращена в
металлический жом и ремонту никак не подлежит, а из-под кожуха сочится
очень уж густой и едучий дым... как означенная повозка до расположения
эскадрона дотащилась, можно только гадать, но, как видно, все же
дотащилась - и тут же пала. А уж сколько не добрели и так и остались
коптить небо на поле брани, это мы своими глазами-видели. Так что векхешу
поганому под хвост всю вашу умелую работу, весь ваш ударный труд на благо Эхайнора за текущий три тысячи сто десятый от Великого Самопознания год..."
     Кьеллом Лгоумаа, третий т'гард Лихлэбр. стоял на пороге одноэтажного
здания, неровно и наспех сложенного из серой пемзы, и с аристократическим
презрением взирал на приближающуюся процессию. Презрение как родовой
признак было единственное, что осталось в его облике от щеголя, несколько
дней назад ступившего на мокрые плиты космодрома после авантюрного рейда
на Эльдорадо. Черные бархатные брюки были густо побиты пылью и изрядно
пообтрепались. Кремовый мундир был небрежно расстегнут на мощной груди,
затянутой в тонкое черное трико, а позолота с генеалогического древа
местами осыпалась. Аксельбанты неряшливо свисали едва ли не до колен, а
пояс со множеством петелек и крючочков был почти распущен. Забавное пенсне
сидело на хрящеватом носу немного криво. И лишь тросточка не изменилась и
по-прежнему выглядела в лапе ттарда неуместной игрушкой.
     -  Дзиард! - наконец разомкнул он челюсти-жернова. - Что за бардак я
вижу? Кто кого конвоирует?!
     -  Виноват, т'гард, - буркнул дзиард. - Не мог знать, что при
задержании столкнусь с сопротивлением. Не предупрежден был. В результате
лишился личного оружия и, как изволите видеть, схлопотал по роже...
     Второй эхайн молча смотрел в сторону.
     -  Животное, - сказал Лихлэбр. - Плод греха векхеша и кбиозапгумы.
Пшли оба с глаз моих!
     -  Куда прикажете? - хмуро осведомился дзиард.
     -  Под арест до разбирательства, куда же еще...
     -  Но... вооруженный этлаук... как же вы...
     -  Чтобы я опасался этлаука? - изумился Лихлэбр. - Даже с оружием в
лапах?!
     Попереминавшпсь с ноги на ногу, бронетехники смущенно отсалютовали и
побрели куда-то между куполами "рэйлга-гов" и "хоррогов".
     Кратов как бы ненароком приподнял один из своих разрядников.
     За спиной ттарда тотчас же выросли трое эхайнов в комбинезонах без
знаков различий, с головы до ног обвешанные самым разнообразным оружием, среди которых угадывались и "шершни", и "двойные жала", и чертова прорва смертоносных игрушек неясного предназначения. Ближайший из "рэйл-гагов" шевельнул башенкой, из которой торчало тупое рыло боевого лазера.
     -  Яннарр Кратов, - сказал Лпхлэбр на интерлинге. - Вы не дошли до
Гверна, как ни грозились.
     -  Я должен был завернуть в местный суд, - сказал тот. Эхайн прищурил
желтые глазищи:
      - Неужто добрались-таки до Рыцарского Устава?
     -  Добрался. И, надеюсь, ваши судебные жернова уже провернулись... на
несколько градусов.
     -  Что ж, вполне быть может, что кому-то из ветхих пердунов в Круге
Старейшин ваша слезница доставит искреннее наслаждение, - усмехнулся
Лихлэбр. - Какое-то время уйдет на обсуждение того, вправе ли этлаук
обращаться в органы эхайнского правосудия. Затем будет проведен
основательный поиск прецедентов, и наверняка будут таковые найдены, причем
с трактовками как "за", так и "против"... Все это теперь не имеет
значения. Когда я возьму Гверн, на планете воцарится Рыцарский Устав. Тот
самый, к которому вы апеллировали и который не только предусматривает
исключительную ответственность высших военачальников за их действия, но и
отменяет все иные законы на время войны.
     -  Вам никогда не взять Гверн, - сказал Кратов. - Даже если вам
помогут чужие Руки...
     -  Даже если мне помогут этлауки и цмортенги? - притворно удивился
Лихлэбр.
     -  Что?!
     -  Вы все сделали правильно, яннарр Кратов, - оскалил клыки эхайн. -
Я не мог бы лучше направлять вас, даже будучи рядом и постоянно нашептывая
на ухо каждый следующий шаг.
     Кратов, нахмурившись, прислушивался к его словам.
     -  Мне нужна была только Озма, - продолжал Лихлэбр. - Но мне повезло,
и я прихватил еще и Галактического Консула. Две тяжелых фигуры вместо
одной пешки... Я сам хотел подсунуть вас Нишортунну, но этот труд взял на
себя идиот Кэкбур. Пока я ломал голову, как правдоподобно известить Федерацию о
вашем месте пребывания, вы использовали свое право на исполняемые
требования, да так, что у меня перестала болеть голова сразу о двух вещах:
о блокаде Эхлиамара и доступе к персоне Справедливого и Беспорочного. Вы
опрометчиво потребовали, чтобы Федерации было сообщено, будто вы
находитесь на Эхлпамаре, и эта телка Эограпп со свойственным ей мрачным
юмором выполнила ваше требование буквально. В результате флот Федерации
встал на орбиту Эхлиамара, а Нишортунна эвакуировали оттуда последним
рейсом... на Юказаан, вотчину Лихлэбров, где до сих пор при имени моего
деда, первого ттарда, кто вытягивается в струнку, а кто и делает в
штаны... Согласитесь, только ленивый и глупый откажется в этом случае
посягнуть на регалии гекхайана.
     -  Зачем вам эти регалии, т'гард? - спросил Кратов. - Я голову ставлю
на кон, что еще пару лет назад вы и не помышляли об измене!
     -  Я никогда не изменял Эхайнору, - возразил Лихлэбр. - Война против
этлауков и всех этих читрунов - мой священный долг. И сознавать, что кучка
правителей-ренегатов прилагает немалые усилия, дабы преступить древние
присяги и выйти из войны, для меня всегда было невыносимо.
     -  И однажды вы нашли поддержку у других гекхайанов, - покачал
головой Кратов. - Я даже рискну угадать: это кто-то из мелкоты, например -
Лиловая Рука...
     По вскинутым бровям эхайна он понял, что попал в цель. Хотя до
последнего момента на языке у него вертелось слово "Желтая"!
     -  Я даже объясню вам, какую цель преследовал Гхакиэшк, - развил он
успех. - Коротким и хилым Рукам не нужен сильный Эхлиамар. Он для них -
словно кость в горле, словно изгородь из колючей проволоки на пути. Ведь среди пяти гексиамов - двое Светлых Эхайнов, и ни
одного Лилового! Смута же в Светлой Руке, вне зависимости от ее исхода,
сыграет в пользу Лиловых сразу с двух концов: подорвет доверие к Эхлиамару
со стороны Георапренлукша и ослабит сам Эхлиамар изнутри,
автоматически низведя его до уровня аутсайдеров.
      - В ваших рассуждениях есть определенная варварская логика, -
согласился Лихлэбр. - Хотя, потрудитесь признать, что вы как ничего не
понимали, так и сейчас не понимаете в наших реалиях.
     -  Ну, сейчас я сильно продвинулся на пути к истине...
     -  Так вот: если и были у Гхакнэшка какие-то виды на место в
Георапренлукше, то ему придется поумерить свое рвение. После падения дома
Нишортуннов наша нация станет еще сильнее. Мы порвем с упадочническими
идеями сепаратизма и выйдем из этих испытаний обновленными.
     -  Будет вам, - отмахнулся Кратов. - Приберегите этот
экзальтированный бред для патриотично озабоченных дебилов. Мы же с вами
прекрасно разговариваем как два специалиста по интригам... Какое же место
в вашем плане уготовано было Федерации?
     -  Было - и продолжает быть, - поправил его Лнхлэбр. - Потому что
ничего еще не закончилось. Вы, словно бумеранг, поблуждав некоторое время
в пространстве, воротились в мои руки. Разумеется, Озма для меня важнее.
Пока она моя заложница, я могу диктовать свою волю и Нишортуину, и
Федерации. И если первый не рискнет обрушить на мою панцирную бригаду удар
своих ракетных бомбардировщиков, то вторая поможет мне справиться с
первым.
     -  Откуда такая уверенность... насчет гекхайана?
     -  Он уже давно раб Озмы. - Лицо ттарда дернулось. - Я - нет.
     -  Но у вас и нет Озмы, - раздельно проговорил Кратов.
     -  Она будет у меня, - эхайн без труда уловил скрытым подтекст. - За
ней уже послали. Вы полагаете, моим бойцам будет трудно выяснить, у кого в
доме объявились нежданные гости?! Вам сразу не следовало останавливаться
на ночлег. Ведь вы шли в Гверн! - сказал Лихлэбр с иронией. - Зачем же вы
решили свернуть с прямого пути?
     Охранники с самыми пасмурными рожами напряженно вслушивались в
незнакомую речь, стараясь уловить напряженные нотки. И напрасно: могло
показаться, будто два старых приятеля мирно беседуют на отвлеченные темы.
     -  Лично вы, яннарр Кратов, мне уже не столь отвратительны, как это
было в первую нашу встречу, - заметил т'гард. - Как воин-эхайн я оценил
тяжесть вашей руки, а как политик уважаю ваши попытки достичь намеченной
цели мирными средствами. Но должен вас предупредить: вы не играете
заметной роли в моих планах. Вы даже не нужны мне живым. В конце концов, я
всегда могу убедить Федерацию, что вы погибли в той памятной стычке между
моим Двенадцатым эскадроном и танковой ротой Нишортунна, причем от
ракетного залпа со стороны последних.
     - Но местный гекхайэдд, судья и целая толпа эхайнов могут поведать
кое-что иное...
     -  Идет война, яннарр. Кто вспомнит о небольшом поселке, по которому
прошлись ходулями и ракетами неизвестно даже чьи боевые части?!
     -  Благодарю за откровенность, т'гард, - поклонился Кратов. - Увы, не
могу ответить той же любезностью. Чем лучше я вас узнаю, тем больше
ненавижу. Неприятное чувство для ксенолога, но тут уж ничего не
поделать... Наверное, все началось с Пляжа Лемуров на Эльдорадо. Вам не
следовало убивать парней из охраны Озмы. Отвратительно, когда людей
принимают за фигурки в своей игре и не задумываясь сметают с игровой
доски. Я даже их не знал, но не могу смириться с тем, что их уже нет. Лишь
потому нет, что вы смахнули их со своей игровой доски.
     -  Я и не льстил себе надеждой на вашу приязнь, - развел руками
Лихлэбр. - У вас есть еще что-нибудь существенное, чтобы сказать мне
напоследок?
     -  За неимением бумаги в последнее время я привык размышлять вслух.
Так что позвольте мне подвести итоги нашему знакомству.
     -  Выслушаю с любопытством.
     -  Итак, вы твердо намерены узурпировать власть в Светлой Руке, силой
отобрав титул гекхайана у Иишортунна.
     -  Верно, яннарр Кратов.
     -  Не имея значительных сил, дабы впрямую бросить вызов вооруженным
силам правящего дома, вы решили разыграть многоходовую интригу. Вам нужно
было блокировать основные воинские части Нишоргунна на Эхлиамаре и уничтожить его, имея в распоряжении лишь одну панцирную бригаду и еще какие-то
разрозненные боевые порядки. Здесь вам действительно очень помог этот
загадочный флот Федерации, о существовании которого даже я не подозревал
до последнего момента.
     -  Постараюсь вам верить...
     -  Используя Озму и меня как заложников, вы намерены потребовать от
Федерации невмешательства, а в случае неудачи - и военной поддержки.
     -  Все так.
     -  Да нет, все не так, т'гард.
     -  Отчего же? - нахмурился Лихлэбр.
     -  Для начала сообщу, что мы принципиально не поддерживаем
мятежников. Внутренние распри - не наше дело. Мы всегда разговариваем с
официальной властью. Вы можете сражаться за правое дело или быть оголтелым
террористом, мы можем даже сочувствовать вам и разделять ваши убеждения -
хотя к вам это, безусловно, не относится! Но пока вы противостоите власти
как мятежник - вы для нас не существуете. И даже курьезно говорить о
вооруженной поддержке. А уж если вы одержите верх - ну, тогда мы к вашим
услугам.
     -  Политика трупоедов...
     -  Есть дела внутренние и есть дела внешние. Мы давно уже научились
отделять котлеты от мух. А вы? Эта ваша блошиная возня на крохотном клочке
суши, которую вы называете военными действиями... Неужели вы серьезно
собирались требовать от Федерации, от Галактического Братства участия в
этом балагане?!
     Лихлэбр, грозно сопя, не отвечал.
     -  Эти ваши механические динозавры, - Кратов обвел рукой теснившиеся
вокруг громады бронемехов. - Эти ваши боевые лазеры... какие-то
смехотворные энергоразрядникн... "шершни"... С этим дерьмом вы собирались
противостоять Галактике? Драд-двегорш, да это нам на один зуб! Если дойдет
до дела - вас сомнут и не заметят. Как только станет ясно, что Озма не на
Эхлиамаре, а на Юкзаане, ее мгновенно освободят. Мгновенно! Сию же
секунду! И никто не примет в     расчет ваши замечательные прожекты и самонадеянные претензии на престол. Быть может, мы стоим здесь и болтаем о пустяках, а все уже
началось...
     Лицо ттарда не дрогнуло, но эмо-фон выдавал его с головой
      - Что с вами? - напористо спросил Кратов. - Есть нечто, о чем я не
знаю? Все уже и впрямь началось, а?
     -  И тем не менее, вы у меня в руках, - прошипел Лихлэор. - Не знаю,
как насчет Озмы, но вас никто не успеет освободить...
     -  Неприятное положение, правда? - недобро засмеялся Кратов. -
Ничего, сейчас я попытаюсь его исправить.


     10.
     Он сделал несколько быстрых шагов назад и оказался один на свободном
пятачке между бронемехами.
     -  Чем не рыночная площадь? - спросил он, переходя на эхойлан. - Как
вы полагаете, т'гард? Конечно, нет положенных трех тысяч квадратных
шагов, но ведь машины могут немного сдать назад, не так ли?
     -  Он сошел с ума, - брезгливо проронил Лихлэбр. - И то - поганый
этлаук в стане эхайнов. Убрать его!
     Охранники ходячими монументами двинулись вперед. Сратов попятился.
     -  Я, Константин Кратов, временный гражданин города Гритоя, что на
планете Эльдорадо, - завопил он во все горго, - напоминаю тебе, гнусный
мятежник, что ты был вызван мной на Суд справедливости и силы! Три дня
истекли, то ты, вместо того, чтобы явиться, трусливо сбежал. И, укрывшись
за броней своих танков, предпочел разрешить наш пор мятежом против
законного властителя!
     -  Прекратите балаган, яннарр Кратов! - крикнул Лихлэбр ia
питерлинге. - Я просто убью вас. Я пошевелю пальцем...
     -  Вы не можете просто убить меня, как бы ни желали! - юзразил Кратов
на "эхойлане". - Потому что даже я, этлаук, нахожусь под защитой Статута
справедливости, а вы подло и клятвопреступно его попираете!
     С лязгом распахнулись люки. Эхайны выглядывали наружу, некоторые
спрыгивали на землю, чтобы поспеть в первые ряды зрителей. Закопченные
грубые физиономии с блестящими от любопытства янтарными глазами...
     Т'гард зарычал.
     -  Я готов! - рявкнул он. - Прямо здесь, прямо сейчас! Кратов
посмотрел на "Горний гнев", все еще болтавшийся в его руке. И отшвырнул
его в сторону.
     -  Мне не нужно этих побрякушек, чтобы доказать свою правоту! -
крикнул он. -Я могу убить тебя голыми руками. А ты, вельможный засранец,
способен на такую доблесть?
     Один из "рэйлгагов", украшенный тем же родовым символом, что был
вышит на рукаве ттардского мундира, с готовностью прянул навстречу
хозяину.
     -  Я раздавлю тебя, как слизняка! - прогремел Лихлэбр. - Статут
справедливости на моей стороне!
     Кратов залился самым отвратительным смехом, на какой только был
способен.
     -  Ваш т'гард - трус! - выкрикнул он в толпу. - Он боится меня,
маленького этлаука. Он боится остаться со мной один на один. Вы слышите,
эхайны? Вами командует трусливый говнюк!
     Сразу два бронемеха проворно сдвинулись вперед, преградив дорогу
венценосной машине.
     -  Т'гард, - сипло сказал сидевший на броне эхайн. - Вы и впрямь
уступите этлауку в доблести?
     -  Хха! - гаркнул Лихлэбр и плюнул себе под ноги. - Хха! - И он
отшвырнул свою трость. - Я разорву его пополам, а потом каждую половину -
еще пополам. - Он содрал с себя мундир и не глядя метнул прочь - один из
телохранителей ловко подхватил его на лету. - И сожру его сердце!
     -  Хочешь сожрать мое сердце? - Кратов снова обидно захохотал. - Ты
подавишься одними словами о моем сердце, стервятник!


     Интерлюдия. Земля

     На лужайке, небрежно облокотившись о лоснящийся бок Рыбы-Кита, Спирин
втолковывал сидевшему перед ним на травке Торренту:
      - Сообщения такого рода принципиально не могут быть нечитаемыми!
Какой смысл отправлять письмо, которое никто не сможет прочесть? Давайте
договоримся, что никому не станем отказывать в здравом смысле!
     -  Даже среди людей в понятие здравого смысла зачастую вкладывается
разное содержание, - иронически ухмыляясь, возразил Торрент. Перед ним
стоял портативный мемоселектор с мигающим экраном, по которому весело
скакали загадочные фигурки. - Иногда самое фантастическое. Вам не
доводилось рассуждать о здравом смысле с шизофрениками?
     -  Да вот только что, - съязвил Спирин. - Если мы хотя бы на миг
допустим, что имеем дело с существами, безумными или даже ограниченно
дееспособными по нашим меркам, тогда уж точно - все наши последние дела,
слова и намерения лишены упомянутого здравого смысла...
     -  Почему существами? - пожал плечами Торрент. - Вы их видели?
Щупали? Обоняли? Может быть, мы столкнулись с неким упорядоченным
процессом, который всего лишь развивается по неведомым нам законам природы
и вызывает экзометральные возмущения, которые мы в силу органически
присущей нам узости восприятия интерпретируем как попытку контакта? Да
может, и процесса никакого нет, а есть случайное стечение обстоятельств,
отягощенное параноидальным бредом. Массовый психоз.