мешались с  туманом, так что под сплетающимися  над головой  ветвями
было почти темно.
     Серегилу  пришлось  отложить побег.  После того как  стражники схватили
его, патруль направился  в трущобы восточной части Кольца. Даже если бы  ему
удалось ускользнуть, скрыться здесь было бы негде.
     Другие  стражники уже  обыскивали  лачуги,  после чего  сносили  их,  а
обломки грузили  на телеги:  нужно  было расчистить Кольцо,  чтобы  в случае
штурма промежуток между внешней  и внутренней городскими стенами  можно было
использовать как ловушку для неприятеля.  Рынки и городские площади  для тех
же целей тоже  освобождались от всего, что могло помешать  войскам. Несмотря
на  свои  размеры и богатство,  Римини  прежде  всего  оставался  крепостью,
спланированной так, чтобы ее было легко оборонять.
     Большинство обитателей трущоб заблаговременно скрылись. предупрежденные
об угрозе шестым чувством  отверженных.  Тех, кто остался,  согнали  в  одно
место  и  начали сортировать. Калекам  и  женщинам  с грудными  детьми  было
позволено остаться в  городе,  так же  как и трудоспособным жителям, готовым
участвовать в строительстве укреплений или вступить в армию. Тем же лишенным
патриотизма  бродягам,  которые уклонялись  от  этого,  предстояло  находить
пропитание за пределами Римини.
     К  полудню  тележка,  в  которую  запихнули  Серегила,  была  полна,  и
стражники через восточные ворота двинулись  к центру города. Серегил стоял у
задней стенки, сохраняя  на  лице  выражение растерянности  и  тревоги, пока
наконец не увидел знакомый переулок.
     Захватив  врасплох  троих конных стражников,  ехавших  за тележкой,  он
выпрыгнул из повозки, прошмыгнул между лошадьми  и  побежал,  сопровождаемый
одобрительными воплями других узников.
     Двое  конников кинулись преследовать его, но Серегил знал,  какое место
для побега выбрать. Оказавшись на знакомой улице, он тут же нырнул за угол в
переулок.
     Это  был  узкий  тупичок,  не   имевший   никаких  боковых  проходов  и
кончавшийся высоким деревянным забором. Не замедляя бега, Серегил метнулся к
нему. нашел опору  для ног и рук  и  перевалился  через  верх как раз в  тот
момент, когда в тупичок ворвались разъяренные преследователи.
     С другой стороны забора еще один узкий переулок вел к оживленной улице.
Стражники знали город почти так же  хорошо, как и сам  Серегил;  он  на бегу
услышал приближающийся стук копыт, однако успел нырнуть в проход между двумя
покосившимися  домами прежде, чем  его заметили солдаты.  Проход вывел его в
маленький, заросший сорняками двор.
     Серегил  быстро вскарабкался по шаткой лестнице на заброшенный  чердак.
Его тайник  со сменной одеждой и оружием был на  месте - под покоробившимися
досками пола, покрытого паутиной и мышиным пометом.  Тихо насвистывая сквозь
зубы, Серегил  переоделся и устроился  у слухового  окошка,  чтобы переждать
переполох. Стражники не  будут особенно стараться:  в  конце  концов, от них
сбежал  всего лишь  грязный нищий,  и охота  за  ним была бы  просто потерей
времени.
     К концу дня Алек, голодный,  мокрый и усталый, наконец вышел на опушку.
Сквозь ветви деревьев была видна раскинувшаяся перед ним долина.
     Неподалеку от тропы  Алек заметил бревенчатую хижину с низким  хлевом и
загоном  для  коз.  Слишком  измотанный,  чтобы беспокоиться  о том, как  он
выглядит, юноша двинулся к ней, надеясь выпросить еду и узнать дорогу.
     Как только он  приблизился к калитке, из-за хлева выскочила здоровенная
дворняга и с лаем кинулась навстречу.
     - Соора тазали, -  быстро проговорил Алек, делая левой рукой магический
знак,  которому его научил  Серегил. Это сработало, но  лишь в  определенной
степени: собака остановилась на некотором расстоянии, но смотрела на  него с
подозрением и рычала каждый раз, как юноша начинал двигаться.
     - Кто  там?  -  окликнул его появившийся  из хлева  с  топором в  руках
человек.
     - Благородный Алек из  Айвиуэлла, - ответил Алек,  поднимая руки, чтобы
было видно: он  безоружен.  - Мне не повезло в дороге. Разбойники отобрали у
меня коня. Не мог бы ты...
     - Вот как? - Человек, щурясь, подошел поближе, чтобы рассмотреть Алека.
     Алеку удалось смыть большую часть крови, но его рваная одежда и длинная
рапира, казалось, не вызвали доверия у крестьянина.
     -  Тут  кругом  теперь полно грабителей,  - продолжал он,  настороженно
глядя на Алека. - Намедни увели у  меня двух молочных коз. Уж  не один ли ты
из них? Явился еще что-нибудь украсть? Эй, Силач!
     Пес припал к земле и оскалил клыки.
     -  Пожалуйста, не надо! Соора тазали,  - Алек отступил на шаг  и  снова
сделал магический знак. - Послушай, мне только нужно узнать...
     - Ах ты!.. Что  это  ты сделал с моей  собакой? -  заорал крестьянин. -
Силач, ату его!
     - Нет... соора тазали... Послушай...
     - Ату его. Силач, ату его!
     -  Соора  та... Ах ты дерьмо! -  Алек обратился в бегство, преследуемый
Силачом, хватавшим его за плащ.
     Пес гнался за Алеком, пока  хижина  не  скрылась  из вида, потом  встал
посередине тропы, грозно рыча всякий раз, когда Алек решался оглянуться.
     Запыхавшийся и раздраженный, Алек  бежал  до тех пор, пока не убедился,
что пса больше  не  видно. Тогда он  рухнул  на  камень,  чтобы  отдышаться.
Очевидно,   собачья  магия  Серегила   лучше  срабатывала,  когда  рядом  не
оказывалось хозяина собаки.
     Пройдя  еще полмили, Алек  вышел на дорогу и  вскоре встретил несколько
тяжело груженных, запряженных волами телег, которые везли что-то в  поместье
Варника.  Золотая монета убедила возчика и его  жену позволить Алеку ехать с
ними вместе.
     Забравшись в  повозку, Алек  с блаженством  растянулся посреди корзин и
тюков.
     - Да помилует тебя Создатель, паренек! - Женщина, обернувшись, оглядела
Алека. - Досталось тебе в дороге, уж это точно!
     - Мне не повезло, когда я отправился по тропе через холмы.
     -  По тропе  через холмы! - фыркнул возчик. - Какая  такая надобность у
тебя случилась отправиться туда, ведь по торной дороге куда быстрее.
     - Быстрее? - простонал Алек. - Я-то думал добраться напрямик!
     - Какой болван сказал тебе такое? Я тем живу, что езжу по этим дорогам,
так что, уж наверное, знаю о них  кое-что. Даже на телеге по дороге из одной
долины в  другую доберешься за два часа,  а  на хорошей лошадке верхом так и
скорее. А  тропа через  холмы в  это  время года? Клянусь  Далной,  тебе еще
повезло, что ты вообще оттуда выбрался.
     Сумерки совсем сгустились, когда они наконец  добрались до укрепленного
замка благородного  Варника.  Ворота  в  стене  широко  распахнулись,  чтобы
пропустить телеги, которые  с тарахтением покатились по булыжнику во дворе и
наконец остановились.
     - С нами  паренек,  который  ищет одного  из  гостей хозяина, -  сказал
возчик управляющему, который вышел, чтобы распорядиться разгрузкой.
     -  Я  ищу Микама  Кавиша  из Уотермида, - объяснил  Алек.  - Мне  нужно
немедленно с ним поговорить.
     Управляющий  оглядел  его  с  ног  до головы, потом  поманил мальчишку-
конюха.
     - Портус, найди  благородного Микама и скажи  ему, что его  милости  во
дворе дожидается мальчишка-посыльный.
     Алек  сдержал  улыбку,  потом  попрощался  с  возчиком  и   его  женой.
Посередине двора  стояла большая жаровня, и вокруг нее собрались стражники и
слуги. Алек присоединился к ним. Сидя  в телеге в мокрой  одежде, он промерз
до  костей.  Пододвигаясь  к огню,  он  постарался  не  замечать  любопытных
взглядов,  которые  собравшиеся  кидали на  его грязную одежду  и  рапиру  в
ножнах.
     Через  несколько минут Алек заметил, как во  двор вышел Микам. Он был в
нарядном кафтане, отделанном мехом, и казался раздраженным.
     - Кто тут меня ищет? - окликнул он собравшихся у жаровни.
     - Я, господин, - ответил Алек, с сожалением отходя от огня.
     - Так что тебе нужно? -  нетерпеливо бросил Микам,  но тут  же замер на
месте, узнав Алека. - Клянусь Пламенем!..
     -  Приветствую тебя,  благородный  Микам,  -  сказал  Алек,  кланяясь и
незаметно делая предостерегающий знак. - Есть тут  местечко, где мы могли бы
поговорить наедине?
     Схватив Алека за руку, Микам  увлек  его в  конюшню,  сдернул  со стены
попону и протянул юноше.
     -  Что  с тобой  приключилось?  - прошептал  Микам. - И  как  ты  здесь
очутился? Алек с благодарностью завернулся в пахнущую конским потом попону и
сел на опрокинутое ведро, привалившись к столбу.
     - Это долгая история, - вздохнул он. - На меня напал грабитель, когда я
ехал через холмы...
     - Через холмы!  Что  на тебя  нашло, что ты отправился туда в это время
года?
     Алек устало махнул рукой.
     - Поверь, больше я этого не сделаю.
     - Так, значит, на тебя напали грабители. Ты шел пешком?
     - На самом-то деле нет. Я одолжил  в Уотермиде свежую лошадь, да только
они ее забрали.  То есть  ее забрала женщина.  Мужчину я убил...  Ладно,  за
кобылу  я тебе заплачу, только  мне нужен еще  конь, чтобы уехать отсюда. Но
это  все не то. Приехал я  ради другого. Серегил и  Нисандер думают,  что мы
четверо имеем какое-то касательство к тому, о чем было  пророчество:  насчет
Пожирателя Смерти и того деревянного кругляша, что мы нашли в Вольде.
     Микам казался менее удивлен услышанным, чем ожидал Алек.
     - После  того, что  я видел в топях,  так и должно быть. Но  что мы тут
можем сделать?
     Алек рассказал  ему о  предсказании, известном Нисандеру, о собственных
снах и о возможной связи между деревянным диском и действиями пленимарцев.
     Микам слушал  не  перебивая.  Когда  Алек  закончил,  он  лишь медленно
покачал головой.
     - Эти мне  последователи Иллиора и их  видения! Ты  хочешь сказать, что
Серегил послал тебя сюда в  одиночку, да  еще в такую  погоду, просто  чтобы
сообщить  мне,  что  может  случиться что-то плохое,  о чем  он  даже ничего
определенного не знает?
     -  Ну да Но Серегил  говорит,  он думает, что  Нисандер пока не все нам
рассказывает и что он чем-то очень обеспокоен.
     - Если Нисандер  обеспокоен,  нам следует держать ухо востро. Но первым
делом нужно переодеть  тебя  в сухую  одежду. И держу пари, ты  ничего целый
день не ел. Пошли.
     - Лучше не  стоит, - ответил  Алек.  - Серегил не хотел, чтобы Кари или
кто-нибудь еще видел меня, а  уж в таком виде и подавно мне лучше никому  на
глаза не попадаться.
     - Что ж, ладно Жди меня здесь, я все принесу. Ты никуда не уходи.
     Микам вскоре вернулся с узлом одежды, кружкой горячего бульона и ломтем
свежего хлеба.
     - Снимай  свои  мокрые тряпки, - распорядился он.  Алек  стащил  с себя
кафтан  и рубашку;  ему не терпелось переодеться  в  сухое. Он уже  собрался
натянуть  теплую  тунику,  которую  принес  Микам,  когда  тот, присвистнув,
коснулся огромного лилового синяка на левом плече юноши.
     - Здорово он тебя огрел, ничего не скажешь!
     - Мне  еще  повезло:  он целил  в голову  Рука в порядке,  так  что это
ерунда.  -  Алек  натянул наконец тунику и  штаны, обхватил ладонями горячую
кружку  и отхлебнул крепкого бульона.  - Хвала Создателю, до чего же вкусно!
Так вот, насчет коня. Я собираюсь вернуться сегодня же ночью.
     Мохнатые рыжие брови Микама грозно нахмурились.
     - Ну-ка послушай меня, Алек. Ты избит, устал, промерз до костей; к тому
же уже стемнело. Переночуй здесь, а завтра пораньше отправишься
     - Я  знаю, так и следовало бы,  но не могу. Серегил  пытается выследить
пленимарских шпионов, и  ему может  понадобиться моя помощь. - "Даже если он
сам  так не  думает", - добавил он мысленно. Он ведь не обманывал  Микама на
самом деле.
     Судя  по выражению  лица, Микам  готов был начать спорить; но,  покачав
головой, только ворчливо сказал:
     - Ну что с тобой поделаешь. Не могу же я удерживать тебя здесь насильно
У меня есть для  тебя конь, только обещай не съезжать  с  дороги и не искать
приключений в лесу ночью.
     Алек ухмыльнулся и сжал руку друга.
     - Даю тебе слово.
     Алек быстро оседлал  вороного ауренфэйского  жеребца  Микама, чтобы  не
дать тому времени передумать.
     - Я буду дома еще до полуночи, - заверил он Микама, вскакивая в седло и
поправляя рапиру под одолженным плащом.
     - Может быть, - с сомнением протянул  тот.  - Не  мчись  сломя  голову,
чтобы выиграть лишний час, не то окажешься в канаве, слышишь?
     - Слышу.
     Микам подошел вплотную и снова сжал  руку Алека; по его лицу скользнула
тень тревоги.
     - Удачного  тебе путешествия,  Алек,  и  да  сопутствует  тебе  удача в
сумерках.
     Алек  ответил  на его  пожатие и  направил  вороного  к воротам. Он уже
совсем собрался пустить  коня в галоп, когда  подумал  о том, что забыл кое-
что Вернувшись туда, где у конюшни все еще стоял Микам, он спросил:
     - Кстати,  Серегил велел  мне узнать, не видел ли  ты в последнее время
странных снов.
     Микам пожал плечами и усмехнулся:
     - Ни единого. Передай ему, что эти развлечения я оставляю  вам с ним. Я
лучше всего сражаюсь, когда проснусь.



Глава 30. Ночные посетители



     Этим  вечером Триис и  остальные  только  ковыряли  в своих тарелках за
ужином. Известие о том, что  война началась и пленимарцы напали  на Майсену,
было получено еще утром, и весь город взволновался и закипел.
     На улицах  появилось множество патрулей городской  стражи; они  хватали
нищих и бродяг,  стараясь поддержать порядок. В гавани военные  корабли, всю
зиму прокачавшиеся на якоре, словно не улетевшие на юг утки, поднимали флаги
и  маневрировали между  молами, чтобы присоединиться  к  судам, пришедшим из
других портов на побережье. На Жатвенном рынке лотки и прилавки раздвигали в
стороны, чтобы освободить место для баллист и катапульт.
     Диомис весь день провел на улицах, пытаясь выудить достоверные сведения
из слухов, затопивших город: пленимарский флот замечен у южных границ Скалы;
у  острова  Курос  произошла битва;  нет,  пленимарцы  напали с  суши -  они
пересекли Фолсвейн и с востока приближаются к Скале;
     морская пехота Пленимара захватила канал в Цирне.
     Наконец на  рыночной  площади появился  царский глашатай с достоверными
новостями: пленимарцы внезапно напали на скаланские войска где-то в Майсене.
     - Мои старые пальцы  даже  и теперь тоскуют по тетиве лука, - задумчиво
сообщила Триис, когда ее семейство и Рири собрались в тот вечер за столом. -
Я ведь не забыла, как мы сражались в битве при  Эро. Тихим летним  вечером -
ни ветерка, так что целиться  было легко -  наша сотня  лучников выстроилась
позади  пехоты. Когда мы  дали залп, пленимарцы  повалились, как колосья под
серпом.
     -  На этот  раз война началась рано,  так что  нашим  солдатам придется
воевать в грязи и под дождем. Как-то там девочка Микама Кавиша... - Диомис в
изумлении умолк, заметив, как по щеке  дочери  скатилась слеза.  -  Батюшки,
Силла, да никак ты плачешь! Что случилось, голубка?
     Силла  вытерла  глаза,  крепче  прижала к себе  малыша,  но  ничего  не
ответила.
     -  Папаша  Лутаса солдат,  верно, милая? -  мягко спросила ее  бабушка,
ласково похлопав женщину по плечу.
     Силла  молча  кивнула, потом  поспешно  поднялась  по  лестнице  в свою
комнату, все еще прижимая к себе сына.
     Диомис собрался было пойти за ней, но Триис остановила его.
     - Пусть  побудет одна, сынок. Силла ведь  никогда раньше не  говорила о
своем парне; не станет и сейчас, пока сама не надумает.
     - Как это ты все знаешь о таких вещах? - Диомис в растерянности почесал
бороду.  - Вроде бы, если уж она так беспокоится  о парне, кто бы он ни был,
что  теперь льет слезы,  должна  бы уж давно нам  о нем рассказать.  Как  ты
думаешь, почему она хранит свой проклятый секрет?
     -  Кто  знает?  Я всегда  думала,  что  он, наверное,  нарушил обещание
жениться,  да только  тогда  она  не плакала  бы  о нем сейчас.  Ах,  что  ж
поделаешь,  Силла ведь все делает  по-своему.  И  ребеночек избавляет ее  от
вербовки в армию.
     Они  молча сидели некоторое время,  слушая, как потрескивают  поленья в
очаге. Потом Рири постучал ложкой по столу и начал делать знаки руками.
     - Нет,  я не видела никого из  них со  вчерашнего  дня, - ответила  ему
Триис. - Заплатки Алека нет в конюшне, но оба коня Серегила в своих стойлах,
ведь верно?
     Рири кивнул.
     -  Об  этих  двоих   не  стоит  беспокоиться,   -  сказал   Диомис.   -
Отправляйся-ка ты в постель, матушка. Мы с Рири присмотрим за всем.
     - Проверь,  хорошо ли заперты двери, - предупредила  сына Триис,  когда
тот стал  помогать ей  подняться.  - А  ты, Рири,  не  забудь налить масла в
фонари у входа. Кто-нибудь под  шумок  может надумать  поживиться у нас. Так
что я хочу, чтобы двор был как следует освещен.
     -  Ладно,  мы  все  сделаем, матушка, - вздохнул  Диомис. - Разве мы не
привыкли запирать гостиницу  на ночь за эти двадцать  лет. Рири, сходи-ка ты
проверь конюшню. Я займусь дверьми.
     Рири быстро кивнул и вышел через дверь для разгрузки припасов на задний
двор.
     Тем временем Диомис проверил, все ли засовы на входной двери задвинуты,
и задул лампу. Огонь в очаге погас;
     в гостинице было всего двое постояльцев, и Диомис не стал  подбрасывать
в огонь  дров,  зная,  что те  уже легли.  Он  как раз  проверял, заперты ли
ставни, когда услышал знакомый стук в дверь.
     Диомис выглянул в щель между створками, но не заметил во дворе лошадей.
     -  Кто  там?  -  спросил  он,  но  не  получил  ответа.  Стук  в  дверь
продолжался. Сегодня Диомис был не в настроении для подобных игр.
     -  У нас  уже закрыто! Попробуй заглянуть в "Рябинушку" - это через две
улицы отсюда.
     Невидимый посетитель постучал снова, на этот раз более настойчиво.
     - Ну  послушай... - начал  Диомис, но тут его прервал  грохот  кухонной
двери, со скрипом распахнувшейся от удара.



Глава 31. Первый удар



     Въехав  на  вершину  холма  к  северу  от  Уотермида,  Алек,  к  своему
удивлению, увидел  вдали  длинный ряд факелов.  Когда расстояние  между ними
сократилось, он разглядел, что это  колонна кавалерии под красным  с золотом
штандартом  - полк  Красной  Змеи. Остановив коня, Алек окликнул первого  же
всадника, поравнявшегося с ним.
     - Что происходит? Солдат придержал коня.
     -  Война,  сынок.  Наконец-то  началось.  Сообщай  о  том  всем,   кого
встретишь.
     - Так рано, еще весна не наступила!
     - Похоже,  этим подонкам очень не терпелось, - мрачно ответил конник. -
Отряд  пленимарцев устроил засаду  нашим кавалеристам  в  холмах Майсены. Мы
направляемся на север,  чтобы  соединиться с царской гвардией. Говорят, они,
как всегда, приняли удар на себя.
     - Царская гвардия? Я знаю кое-кого  оттуда.  Не  возьмешься ли передать
письмо?
     - Некогда ждать, сынок,  - ответил  солдат, дал  шпоры  коню и помчался
догонять своих.
     Сотня или  больше всадников в  красных с золотом плащах поверх кольчуг,
на огромных вороных конях, как привидения  в сгустившихся сумерках, исчезли,
перевалив через вершину холма.
     - Да  смилуется над тобой Создатель! - воскликнула Арна, выходя во двор
встретить Алека. - Наконец-то! Уж не случилось ли чего с тобой по дороге?
     Алек слишком торопился, чтобы рассказать ей все подробно.
     - Просто скажи Ранилу, чтобы он туда больше никого не посылал, - сказал
он, направляясь  к конюшне с  вороным Микама в поводу.  - По дороге я  узнал
новости. Война началась.
     Арна прижала руки к морщинистым щекам.
     -  Ох,  моя бедняжечка  Бека! Она ведь уже  там,  на  границе.  Как  ты
думаешь, ей пришлось вступить в бой?
     У  Алека не хватило духу солгать. Он повернулся и обнял старую служанку
за плечи.
     - Солдат,  от которого я  услышал новости, сказал,  что царская гвардия
уже сражается,  да. Микам еще  ничего об этом не знает: известие не дошло до
замка Варника. Думаю, все скоро услышат о войне, но на всякий случай п