нии рассвета.
     - Добро пожаловать домой, сын Корита, - зазвучал у него в ушах странный
тихий голос.
     Серегил в изумлении  оглянулся. Никого.  Он  перегнулся  через  гребень
скалы  и заглянул  вниз.  На  него смотрели  два  сверкающих  желтых  глаза,
переместившиеся, когда существо повернуло голову.
     - Ты - кхирбаи? - спросил Серегил.
     Глаза снова переместились.
     - Да, дитя Ауры. Ты узнаешь меня?
     -  А я  должен,  почтеннейший? -  Серегил только один раз сталкивался с
кхирбаи -  кхи его тетки вселилось в белого медведя.  Но существо  перед ним
было уж очень маленьким.
     - Возможно. Тебе многое предстоит сделать, сын Корита.
     - Будут ли  ко мне когда-нибудь снова так обращаться? - Серегил наконец
осознал, что существо называет его настоящим именем.
     -  Посмотрим.  - Глаза моргнули и  исчезли. Серегил задержал  дыхание и
прислушался, но из-под  скалы не доносилось больше ни звука. Он снова лег на
спину и, глядя на звезды, стал обдумывать новый поворот событий.
     Через несколько минут  послышались чьи-то осторожные шаги. Серегил сел;
к нему на скалу влез Алек.
     - Жаль,  что ты не пришел пораньше.  Под  этим  камнем  был кхирбаи, он
называл меня по имени.
     Разочарование Алека выглядело почти комично.
     - На что оно было похоже?
     - Это  был лишь  голос в  темноте  -  он сказал  мне  "добро пожаловать
домой".
     Алек сел рядом с другом.
     - Ну хоть кто-то наконец сделал это. Тебе не спалось? Серегил рассказал
юноше  обо  всем,  что  помнил  из своего  сна:  стеклянных  шарах, пламени,
воспоминаниях детства. Алек внимательно слушал, рассеянно глядя на затянутую
туманом воду.
     - Ты всегда говоришь, что  не  способен  к  магии,  - сказал он,  когда
Серегил  закончил  рассказ,  -  но  твои  сны...  Помнишь  видения,  которые
преследовали тебя перед тем, как мы нашли Мардуса?
     -  Перед тем  как  он  нашел  нас, ты  хочешь сказать? Предостережения,
которых я никак не мог  понять, пока не оказалось слишком поздно. Не много с
них было толка.
     - Может, тебе и не надо было тогда ничего делать. Видения просто тебя к
чему-то готовили.
     Серегил  вздохнул,  в его  памяти всплыли  слова кхирбаи:  "Тебе многое
предстоит сделать, сын Корита".
     - Нет, сегодняшний сон не похож на  те видения. Просто сон. А ты, тали?
Посетили ли тебя великие откровения?
     - Да нет,  я  бы не сказал.  Мне  снилось, что мы  с  Теро находимся на
корабле  Мардуса;  потом  Теро обернулся,  и  оказалось,  что это ты,  и  ты
плачешь.  Корабль проплыл сквозь водопад и  попал в туннель -  на этом все и
кончилось. Боюсь, оракула из меня не получится.
     -  Похоже, навигатора тоже, - согласился Серегил, посмеиваясь. - Что ж,
говорят, все  ответы можно  найти  в  Сарикали. Возможно,  что-нибудь  там и
прояснится. Как твое ухо?
     Алек потрогал распухшую мочку и поморщился.
     - У меня вся шея горит. Надо было взять еще лисенка.
     - Подожди, я знаю средство получше. - Серегил  поднялся,  протянул руку
Алеку и подвел его к озеру. - Ну-ка, лезь в воду.
     - Нет, я же говорил тебе...
     - Как знать? - подмигнул приятелю Серегил. - Давай, давай, лезь, пока я
тебя  не  спихнул.  Путь  нам  предстоит  нелегкий.  Надо  использовать  все
средства.
     - Ну,  кто  еще сегодня видел  сны? -  спросила Клиа, - когда  Я  утром
абсолютно ничего не помню.
     - Я тоже, - разочарованно призналась Бека.
     Как выяснилось, всем скаланцам было нечем похвастать.
     - Может быть, магия  этого места не действует на тирфэйе? - предположил
Алек, обдумывая собственный странный сон.
     Однако, когда  наконец  одним из  последних из  палатки  появился Теро,
Алеку пришлось  отказаться  от  своей  теории. Судя  по  темным  кругам  под
глазами, молодому волшебнику не удалось хорошо отдохнуть.
     - Дурные сны? - спросил Серегил.
     Теро бросил недоуменный взгляд в сторону водоема.
     - Мне снилось, что я тонул в  этом озере, а луна сияла так ярко, что ее
свет  обжигал  глаза даже сквозь воду. И все время кто-то  пел "дома,  дома,
дома".
     - Ты -  волшебник, -  откликнулась на его  слова Амали,  -  твоя  магия
корнями восходит к Ауренену, так что, может быть, в определенном смысле ты и
правда дома.
     - Спасибо, госпожа, - ответил  Теро. - Это гораздо более  оптимистичная
трактовка,  чем все, что  я мог придумать. Я полагал, что сон предвещает мою
смерть.
     -  Разве  у твоего  народа вода  не символизирует  рождение? -  И Амали
отошла к другой группе.
     За Вхаданакори тропа стала еще круче, а скаланцам большую часть времени
пришлось ехать с завязанными глазами. Алек постоянно жевал  имбирь, отчаянно
цепляясь  за  луку седла; иногда  ему казалось,  что лошадь  вообще  ускачет
из-под него.
     После  часа такой пытки Алек, наступив на  горло  собственной гордости,
позволил акхендийцу  по  имени  Таэль сесть  перед  ним  на  лошадь и  взять
поводья. Судя  по  тихим ругательствам,  которые  слышались  вокруг, молодой
человек  оказался не  единственным, кому  пришлось просить о помощи.  Даже в
таком положении вскоре у  Алека заныли шея и ноги - так отчаянно он цеплялся
за своего возницу.
     К  счастью, его мучения были недолгими. Как только отряд достиг ровного
места, колонна остановилась и ненавистные повязки были сняты.
     Алек моргнул и присвистнул.
     - Зелень прямо режет глаз,  - пробормотал Теро.  Далеко внизу до самого
южного  горизонта простиралась  зеленая холмистая равнина, изрезанная  сетью
рек, сверкающая зеркалами озер.
     Они  спускались  к  предгорьям  сквозь рощи  цветущих  деревьев;  кроны
смыкались так плотно, что казалось, всадники едут между облаками. Наезженная
дорога сквозь густые леса вела в фейдаст Акхенди.
     Руки Алека тосковали по  луку и стрелам. Косые лучи солнца  пробивались
сквозь кроны деревьев и освещали лужайки с пасущимися на них стадами оленей.
То и  дело дорогу перебегали стайки птиц, похожих на переполошившихся кур, -
провожатые называли их "кутка".
     - Неужели на них. никто не охотится? - спросил юноша Таэля.
     Акхендиец пожал плечами.
     - Аура милостив к  тем, кто  берет  лишь то, что  ему необходимо. Тропа
вывела  на более широкий тракт; вокруг стали встречаться  деревни. Их жители
толпились  у  дороги,   махали  скаланцам  и   окликали  Амали  -  она  явно
пользовалась всеобщей любовью. Мужчины, женщины,  дети были одеты в туники и
рейтузы, кое-кто, помимо того, носил яркие ажурные шали или шарфы, несколько
напоминавшие  рыболовные  сети, но  по  сложности плетения  приближавшиеся к
кружевам.
     - Я не могу отличить женщин от мужчин, - пожаловался Минал.
     - Уверяю  тебя, тот, кому  нужно,  разберется.  - Ответ Ниала  вызвал у
солдат смех.
     Дома  мало отличались  от гедрийских, только здесь  постройки  были  не
каменными,  а деревянными. Часто встречались навесы, хозяева использовали их
как ремесленные  мастерские.  Насколько Алек  мог  судить, многие занимались
работой по дереву.
     Проселки,   отходящие  от  главной   дороги,   выглядели  заброшенными,
заросшими. В более крупных деревнях часть домов пустовала.
     Алек ехал между Риагилом и Амали.
     - Госпожа, - обратился он к спутнице, -  здесь раньше проходил торговый
путь, не правда ли?
     - Да, один из самых  оживленных. На наших рынках  продавались товары со
всех концов Ауренена, из Трех Царств, да и из более далеких краев. Гостиницы
всегда  были полны постояльцев. А  теперь торговцы  отправляются  по реке  в
Брикху или едут по  суше в  Вирессу. Многие  жители  переселились  поближе к
новым торговым  путям, часть  даже покинула наш  фейдаст.  Женщина  печально
покачала головой.
     - В деревне, где я выросла, теперь никто не живет. Для любого ауренфэйе
против собственной  воли покинуть земли, где  жили многие поколения предков,
оставить отчий дом - позор. Это навлекло несчастья на наш клан.
     Моему мужу еще тяжелее: во-первых, он кирнари, во-вторых, прожил долгую
жизнь и помнит лучшие дни Акхенди. Поверь мне, и он, и я сделаем  все, что в
наших силах, чтобы переговоры вашей принцессы увенчались успехом.
     Алек  поклонился  в  ответ; все-таки интересно,  подумал он,  что они с
Ниалом делали тогда ночью на горной дороге.
     Как ни  хотелось  Беке  поскорее  попасть  в Сарикали, она предпочла бы
немного  задержаться в землях Акхенди. Здешние места  напоминали ей поросшие
лесом  холмы, где она бродила ребенком, мирную жизнь, которая казалась тогда
чем-то самим собой разумеющимся.
     На ночь путники остановились в одном из больших селений;
     их  появление вызвало  переполох среди жителей. Они  тут же  собрались,
чтобы поглазеть на тирфэйе и поприветствовать Амали.  Не-прошло и нескольких
минут, как скаланцев окружила толпа молчаливых крестьян.
     -  Мы для  них такая же легенда, как  ауренфэйе  для наших  северян,  -
объяснила Бека своим солдатам. - Ну же, улыбнитесь им!
     Первой  решилась  маленькая девчушка. Освободив ладошку из руки матери,
она подошла к сержанту Бракнилу и с нескрываемым любопытством  уставилась на
его   бороду.  Старый  ветеран  с  удовольствием  подставил  подбородок  для
детального изучения. Девочка  запустила пальцы  в бороду и захихикала. После
этого и остальные ребятишки подошли  и  стали  зачарованно  трогать  бороды,
одежду, оружие.  За  детьми потянулись взрослые,  и  вскоре тем, кто  владел
двумя языками, пришлось основательно потрудиться, переводя вопросы и ответы.
     Волосы и веснушки Беки вызвали повышенный  интерес  Девушка  распустила
косу, встряхнула кудрями и, улыбаясь, уселась посреди улицы;  и взрослые,  и
дети осторожно трогали пряди, любуясь игрой  на них солнечного света. Вскоре
Бека  заметила,  что  поверх  голов  остальных за  ней  наблюдает  Ниал.  Он
подмигнул  ей;  девушка  зарделась и  быстро  отвела взгляд. Отвернувшись  в
сторону, она оказалась лицом к лицу с той самой девочкой, которая так храбро
подошла к Бракнилу; теперь с ней был молодой человек возраста Алека.
     Девочка ткнула пальцем в Беку и произнесла что-то про "изготовление".
     Бека покачала головой в знак того, что не понимает. Тогда юноша показал
ей пучок длинных  ярко окрашенных  полосок  кожи, лежащих у него на  ладони,
накрыл  их  другой рукой,  потер рука  об  руку и протянул  Беке замысловато
сплетенный браслет с завязками на концах.
     - Чипта, -  поблагодарила Бека, с восхищением  глядя  на  подарок.  Она
много раз видела подобные фокусы в исполнении Серегила.
     Юноша знаком показал, что работа  не закончена. Взяв браслет у Беки, он
медленно провел по нему пальцами - и в  середине браслета появилась подвеска
- маленькая деревянная лягушка.
     Девочка  завязала плетеное украшение  на  левом  запястье  Беки. Что-то
возбужденно объясняя, она коснулась ножен, а затем синяка на лбу у Беки.
     -  Этот  амулет помогает  заживлению ран, -  перевел  Серегил, вместе с
Алеком подошедший к  ним. - Девочка говорит, что никогда раньше не встречала
женщин-воинов,  но видит, что ты очень храбрая, поэтому, наверно,  получаешь
много ран. Она  еще  слишком мала  и не умеет  сама делать  амулеты, поэтому
попросила о помощи кузена, но идея подарка принадлежит ей.
     - Чипта, - повторила Бека, тронутая  подарком. - Подождите, я тоже хочу
ей что-нибудь подарить. Черт, что же у меня есть?
     Порывшись  в  сумке,  она  вытащила  мешочек  с  игральными  фишками  -
кусочками яшмы, оправленными в серебро, которые купила в Майсене.
     - А это тебе,  - сказала Бека  по-ауренфэйски, вкладывая один камушек в
детскую ладошку.
     Девочка зажала сокровище в кулачке и чмокнула Беку в щеку.
     - Спасибо, - повернулась Бека к юноше, хотя и сомневалась, что подобный
подарок произведет и на него впечатление.
     Тот наклонился  к ней и показал пальцем на щеку. Девушка поняла намек и
поцеловала его. Смеясь, юноша увел свою маленькую родственницу.
     - Ты видел, что он сделал? - спросила Серегила Бека, любуясь браслетом.
- Я сразу вспомнила фокусы, которые ты нам показывал после ужина.
     - То, что ты видела, было магией, а не ловкостью рук. Это действительно
амулет,  хотя и не очень сильный. Акхендийцы славятся искусством  плетения и
изготовления талисманов.
     - А я думала,  это просто безделушка!  Надо было подарить девчушке что-
нибудь получше. Серегил усмехнулся.
     - Ты же видела ее лицо. Эту фишку для бакши  она будет показывать своим
праправнукам  -  подарок от тирфэйе, женщины-воительницы с волосами цвета, -
ну-ка, какое сравнение тут подойдет? - да, цвета кровавой меди!
     Бека состроила шутливую гримасу.
     -  Надеюсь,  она  придумает что-нибудь более  поэтичное.  Тут же  к ним
подошла молодая женщина  и коснулась рукава Алека; неуловимое движение рук -
и она  протянула юноше браслет с  тремя  вплетенными  в него  бусинами. Алек
поблагодарил и  задал ей несколько вопросов,  потом, рассмеявшись, показал в
сторону Серегила.
     - О чем это они? - спросила Бека.
     -  Она подарила  ему  любовный амулет, -  объяснил  Серегил,  -  а Алек
ответил, что ему нет в этом нужды.
     Женщина бросила какое-то игривое замечание, лукаво  взглянула в сторону
Серегила и провела  ладонями по браслету. Бусины исчезли, теперь на их месте
покачивалась птица, вырезанная из светлого дерева.
     - Это больше мне подходит, - кивнул  Алек. - Такой амулет предупреждает
хозяина, если кто-нибудь замышляет против него зло, - пояснил он Беке.
     -  Возможно, и мне  не помешал бы подобный талисман при новой встрече с
лиасидра, - пробормотал Серегил.
     -  Что  это?  -  Бека  заметила  в  волосах  Серегила  нитку  бисера  с
отполированной вишневой косточкой.
     - Предполагается, что она  сделает мои сны правдивыми. Алек обменялся с
другом  понимающим взглядом; Бека почувствовала укол  зависти. Как  когда-то
между Серегилом и ее  отцом, между этими двумя существуют секреты, в которые
ее  никогда  не   посветят.  Ну  почему  Нисандер  не  успел  сделать  и  ее
наблюдателем! - уже не в первый раз огорченно подумала девушка.
     Тем  временем ее  солдаты  не  теряли  времени даром. С  помощью  Ниала
продолжался  обмен  вопросами   и   подарками;  каждый  воин  уже  обзавелся
одним-двумя  амулетами.  Никидес  флиртовал сразу  с  несколькими женщинами;
Бракнил,  окруженный кольцом детей, наслаждался ролью доброго  дедушки: тряс
бородой и извлекал из ушей ребятишек монеты.
     - Боюсь, не все будет и дальше так легко, - прошептала Бека, глядя, как
один из старейшин преподносит Клиа ожерелье.
     - Конечно, не будет, - вздохнул Серегил.



Глава 10. Сердце драгоценности



     - Похоже, госпожа Амали расположена к Клиа, - заметил Алек, наблюдая на
следующее утро, как Клиа и Амали со смехом болтают о каких-то пустяках.
     -  Да,  я заметил, -  тихо ответил Серегил. Убедившись,  что Ниала  нет
поблизости,  он продолжал: -  Почему  бы им  не  подружиться - они  примерно
одного  возраста.  По  словам нашего друга-рабазийца,  Амали  -  третья жена
кирнари и она намного моложе мужа.
     - Так ты решил, что и от Ниала есть польза?
     - От любого человека есть польза, - лукаво сказал Серегил, - но это еще
не значит, что  любому человеку  можно  доверять.  Впрочем, наш  переводчик,
кажется, больше не встречался тайком с прекрасной дамой, а?
     - Нет; я следил  за  ними. Она держится с ним вежливо, но разговаривают
они редко.
     - В Сарикали за ними  нужен  глаз да глаз: возможно, там они чаще будут
искать встречи  друг  с  другом. Юная  жена,  старик муж,  и  рядом -  такой
забавный красавчик Ниал; да, это может быть интересно.
     Путники выехали к широкой  быстрой  реке и  двинулись  вдоль нее на юг.
Весь  этот день их путь лежал  через глухие леса. Деревни теперь встречались
реже, а  дичь стала более  многочисленной  и порой  незнакомой-скаланцам.  В
болотистых  излучинах  реки паслись стада черных  оленей  размером не больше
собаки; животные объедали  побеги  мальвы или  срывали  растущие среди  тины
водяные лилии.
     Впервые с тех  пор, как  Алек  покинул родные горы, он увидел медведей.
Правда,  местные  звери  были  скорее  коричневыми, чем черными,  а грудь их
украшал белый  полумесяц  Ауры.  Но  самыми необычными и самыми симпатичными
оказались   небольшие   серые  древесные   зверьки   под   названием   пори.
Путешественники впервые увидели их после полудня, и вскоре уже казалось, что
все вокруг заполнено этими похожими на белку созданиями.
     Размером  с новорожденного ребенка,  с  плоской мордочкой, напоминающей
кошачью,  большими подвижными ушами и цепкими лапами,  пори ловко скакали  с
ветки на ветку, отчаянно вращая полосатыми хвостами.
     Через несколько миль пори исчезли так же внезапно, как  и появились. Во
второй   половине   дня,   когда   тени   уже  легли   прихотливым   узором,
путешественники  достигли места, где  река разделялась  на два  рукава.  Как
будто  оттесненный напором  вод,  лес отступил,  открывая  вид  на холмистую
равнину.
     -  Добро пожаловать в Сарикали, - сказал Серегил, и что-то в его голосе
заставило Алека обернуться.
     Смесь  гордости  и  благоговения  мгновенно  преобразила   лицо  друга;
оболочка скаланца была отброшена, как ненужная более маска.
     Алек увидел, как сходное выражение появляется на  лицах всех ауренфэйе,
словно их душа отразилась в  их глазах. Изгнанник или нет, Серегил был таким
же, как они. Алеку, вечному скитальцу, стало немного завидно.
     - Добро пожаловать, друзья мои! - вскричал Риагил. - Добро пожаловать в
Сарикали!
     - Я думала, это город, - сказала Бека, прикрывая глаза от солнца.
     Алек разделял ее ожидания; возможно, подумал он,  магия скрывает Сердце
Драгоценности точно так же, как и тайные проходы в горах. На стрелке не было
заметно никаких следов, присутствия людей.
     Серегил усмехнулся.
     - Как, разве вы его не видите?
     По  широкому каменному мосту - всадники могли ехать по нему по четыре в
ряд - отряд пересек меньший из двух рукавов реки.
     Косые  лучи заходящего солнца играли  на стальных шлемах  турмы Ургажи;
под  вышитыми  плащами  сверкали  кольчуги.  Возглавляла  процессию  Клиа  в
роскошном   бархатном   наряде   цвета  темного   вина,  богато   украшенном
драгоценностями. Плащ на плечах принцессы удерживала массивная золотая брошь
с  рубинами  тонкой огранки; рубины переливались и  на пряжке пояса.  Надела
Клиа и все украшения,  подаренные ауренфэйе, даже скромные плетеные амулеты.
Хотя ради этого  случая принцесса  отказалась от доспехов, на боку  у нее  в
отделанных золотом ножнах висел меч.
     За мостом  Риагил свернул  к  приземистому темному  холму в  нескольких
милях от них.
     "В форме  этой возвышенности есть  что-то странное!" - подумал Алек. По
мере приближения к холму это ощущение только усиливалось.
     - Это  и  есть  Сарикали, да? - показал на него Алек. - Но ведь  это же
руины!
     - Не совсем, - ответил Серегил.
     Темные ступенчатые  городские  стены росли, казалось, из земли. Плющ  и
дикий  виноград, густо  обвившие  камень,  усиливали впечатление  того,  что
укрепления -  творение  самой природы,  а  не  рук  человеческих.  Твердо  и
непоколебимо стоял Сарикали, как огромный камень в реке времени.
     По мере того как Серегил подъезжал к Сарикали, долгие годы, проведенные
в  Скале, словно  стирались из его  памяти. Страшное,  темное  воспоминание,
связанное  с  этим  местом, не могло  затмить  радости,  которую  он  всегда
испытывал, попадая сюда.
     Чаще всего Серегил  бывал здесь  на  празднествах, когда  представители
разных кланов заполняли  улицы  и дворцы города.  Флаги и  гирлянды украшали
тогда   дома  каждой  тупы   -   района  Сарикали,  традиционно  занимаемого
определенным кланом. На рынке под открытым небом в эти дни можно было купить
товары  со всех концов Ауренена  и прилегающих земель. У  стен города яркими
цветами  вырастали  бесчисленные  павильоны;  разноцветн