чтобы завязать бинт
на  спине.  Дыхание его  тоже стало более затрудненным и иногда переходило в
болезненный кашель.
     Уложив Серегила  снова на тюки с шерстью, Алек откинул  влажные  черные
волосы с его лица; щеки больного ввалились, бледная кожа приобрела синеватый
оттенок. Теперь еще несколько дней - и  они доберутся до Римини и Нисандера,
но только доживет ли Серегил?..
     Согрев  у пламени фонаря  остатки молока, Алек положил голову  Серегила
себе на колени и попытался влить хоть несколько капель ему в рот, но Серегил
сразу начал давиться, и молоко струйкой потекло по его щеке.
     С тяжелым сердцем Алек отставил чашку и вытер молоко полой плаща, потом
улегся рядом с Серегилом.
     - По  крайней мере  до  корабля мы добрались, - прошептал  он  грустно,
прислушиваясь к тяжелому  дыханию друга. Алек был абсолютно вымотан  и скоро
уснул.
     ...Каменистая равнина  под  низким свинцовым небом окружала Серегила со
всех сторон, под ногами шуршала  мертвая серая трава. Не звук ли  это прибоя
доносится издали? Воздух был неподвижен, это не мог быть шум  ветра. Вдалеке
сверкнула  молния, но раскатов  грома за  ней  не  последовало. Над  головой
быстро летели тучи.
     Он не  чувствовал своего тела, воспринимал только то, что его окружает,
как  будто все его существо заключалось теперь в  одном лишь зрении.  Однако
двигаться он мог,  мог оглядывать  безжизненную  равнину  вокруг  и  кипящую
мешанину туч над головой, сквозь  которую не проглядывало ни клочка голубого
неба. Все еще был слышен шум моря, хотя он и не мог определить  направления,
откуда доносится равномерный гул. Он хотел бы пойти  туда, бросить взгляд за
пределы окружающей его серой монотонности, но как это сделать? Он вполне мог
выбрать неверное  направление, удаляясь от моря, уходя все глубже в пустыню.
Эта  мысль заставила  его застыть на месте. Откуда-то ему было известно, что
равнина тянется бесконечно, стоит только уйти от моря.
     Он знал  теперь,  что мертв  и что  только сквозь  врата Билайри  может
достичь  истинной жизни после смерти или, может быть, полного небытия. Мысль
о  том,  чтобы оказаться  навеки пленником этой безжизненной  равнины,  была
непереносима.
     "О Иллиор Светоносный! - беззвучно взмолился  он. - Пролей свой свет на
это безрадостное место. Научи, что мне делать!"
     Но ничего не  изменилось. Он заплакал, но даже его рыдания не  отдались
ни единым звуком в пустоте...


        ГЛАВА 13. расспросы



     -  Да, точно, были они тут, были.  Уж мы их долго  не забудем,  скажу я
вам. - заявил трактирщик,  кидая  оценивающий взгляд на двух господ. Один из
них,  бледный  и  сутулый,  требовательно   смотрел   на  него,  но  другой,
темноволосый  красавец  со  шрамом  под  глазом,   понимал  как  будто,  что
информация стоит денег.
     И  действительно,  темноволосый полез  в свой  изукрашенный  кошелек  и
положил  на  прилавок  перед  хозяином  гостиницы тяжелую монету  -  двойное
дерево.
     - Если ты  будешь  так добр и ответишь на  несколько  вопросов,  я буду
весьма признателен. - Еще одна тяжелая прямоугольная монета присоединилась к
первой. - Эти люди - мои слуги, и мне очень важно найти их.
     - Небось украли что-нибудь?
     - Ну, ситуация довольно деликатная... - начал темноволосый.
     - Эх, на целую неделю вы от них отстаете, должен вас  огорчить. Я сразу
понял, что непорядочные они люди, как только глянул, верно, мать?
     - Верно, верно, -  подтвердила жена трактирщика, выглядывая из-за плеча
мужа. - И не надо было нам их пускать, говорила ведь я муженьку, при том что
пустые комнаты в гостинице - чистый убыток.
     -  И  ведь  права была старуха.  Этот  белобрысый пытался убить второго
ночью.  Я с семейством заперся в кладовке,  когда застукал его. А утром их и
след простыл. Не знаю, жив был еще тот, хворый, или уже и нет.
     Хозяин  гостиницы  потянулся  за  монетами,  но  темноволосый  господин
придержал их кончиками затянутых в перчатку пальцев.
     - А ты случайно не заметил, в каком направлении они отправились?
     - Нет,  господин. Я ж говорю, мы сидели в кладовке, пока  не уверились,
что они убрались подальше.
     -  Какая  жалость,  - пробормотал  черноволосый,  пододвигая  монеты  к
трактирщику.  -  А  не   покажешь  ли  ты  нам   комнаты,   в   которых  они
останавливались?
     -  Как  пожелаете,  - неуверенно ответил  трактирщик,  поворачиваясь  к
лестнице. - Но  только  они  ничего не  оставили. Я сразу же хорошенько  все
осмотрел.  Уж  очень  странно  было,  когда  мальчишка  потребовал  ключ  от
наружного  замка  на двери  второго. Запер его  там, а  потом, ночью,  хотел
прикончить.  Ох, слышали  бы вы, какой шум они  подняли! Такой грохот, такой
кошачий концерт!.. Вот мы и пришли, господа, вот тут все и было.
     Хозяин гостиницы стоял  в сторонке, пока двое  господ оглядывали тесные
комнатушки.
     - А где они дрались? - спросил бледный. Он вел себя не так любезно, как
его спутник, заметил трактирщик, и говорил с каким-то странным акцентом.
     - Вот в этой, - ответил  он. - Вон, на полу еще видны следы  крови, как
раз  рядом  с  твоим   сапогом.,  Обменявшись  быстрым  взглядом  с  бледным
господином, темноволосый увлек трактирщика к лестнице.
     - Ты должен позволить нам задержаться  здесь на несколько минут,  чтобы
удовлетворить наше любопытство. А тем временем не отнесешь ли пива и жаркого
нашим слугам, которые ждут во дворе?
     Почуяв возможность дополнительного  дохода, трактирщик  заторопился  на
кухню.
     Мардус дождался, пока трактирщик отошел достаточно далеко, чтобы ничего
не слышать, и кивком приказал Варгу лу Ашназаи начинать.
     Некромант  опустился  на  колени, вынул  маленький  ножичек  и  соскреб
засохшую кровь  с грубых досок пола,  потом осторожно собрал ее во флакон из
слоновой кости и заткнул его.  Его тонкие  губы искривила неприятная улыбка,
когда  он  бросил взгляд  на зажатый  между большим и  указательным пальцами
флакончик.
     -  Они  наши,  благородный  Мардус! -  злорадно  сказал он, переходя на
Древнюю Речь. - Даже если он больше не носит Того, теперь мы их выследим!
     -  Если только они те, кто нам нужен, - ответил Мардус на том же языке.
В этом деле некромант разбирался  лучше и был скорее всего  прав, но Мардус,
как всегда, не стал его поощрять. У каждого своя роль, и ее нужно играть.
     Мардус спустился вниз, и Варгул Ашназаи  с кислым  видом  последовал за
ним. Увидев трактирщика и его жену, Мардус выразительно пожал плечами:
     - Как  ты  и говорил,  ничего  там нет,  - притворяясь  разочарованным,
сказал он. - Но у меня есть еще один, последний вопрос.
     - Что же ты хочешь  знать? - спросил  трактирщик,  явно  предвкушая еще
одну монету.
     -  Ты говорил, они дрались,  - начал Мардус, теребя завязки кошелька. -
Мне любопытно знать из-за чего. Нет ли у тебя каких- нибудь соображений?
     -  Ну... - протянул трактирщик, - я уже говорил тебе, что они вцепились
друг другу в  глотку до того, как я пришел.  Пока я  зажег свечу, пока нашел
свою  дубинку,  мальчишка уже уложил  второго.  Но, как я заметил уже потом,
похоже, они вырывали друг у друга что-то вроде ожерелья.
     - Ожерелья! - воскликнул Варгул Ашназаи.
     - Ох,  там  и  смотреть-то особенно  не на что  было,  - вмешалась жена
трактирщика. - А уж убивать из-за этого и вовсе не стоило!
     - Точно, - согласился ее супруг с отвращением. -  Всего-то и  было, что
кусок  дерева размером с  монету  в  пять пенни  на кожаном шнурке.  На нем,
правда,  была  какая-то резьба,  да  только  таких  безделок полно у  любого
бродячего торговца.
     Мардус озадаченно улыбнулся:
     -  Что ж, они заблудшая парочка, как ты сам сказал. Пожалуй, и  хорошо,
что я от них избавился. Спасибо тебе.
     Бросив трактирщику еще одну монету, он вышел во двор, где его дожидался
отряд.
     - Теперь ты,  надеюсь, не сомневаешься, господин? -  прошептал Ашназаи,
дрожа от сдерживаемого гнева.
     -  Похоже, они еще раз улизнули от нас, - задумчиво пробормотал Мардус,
поглаживая пальцем в перчатке подбородок.
     - Он должен был быть мертв еще неделю назад! Никто не может выжить...
     Мардус слабо улыбнулся.
     -  Да  нет  же. Даже  ты,  Варгул  Ашназаи,  должен  признать,  что  мы
преследуем не обыкновенных воришек.
     Кинув   довольный  взгляд  на  безлюдные   окрестности  гостиницы,   он
повернулся к своим солдатам:
     - Капитан Тилдус!
     - Да, господин?
     Мардус слегка кивнул в сторону гостиницы:
     - Убей всех, кто там есть, а дом подожги.


        ГЛАВА 14. плавание на юг



     Алеку  захотелось  громко запеть, когда земля  скрылась за горизонтом в
первый  день  плавания.  Пустынные  воды,  безбрежное небо,  жалящий  ветер,
ледяные  брызги,  летящие  от  бушприта весело  бегущей  под  всеми парусами
"Касатки", казалось, омывают его, унося все плохое.
     Трудиться приходилось в поте лица, ничего не скажешь. Матросы сваливали
на него самую грязную работу не по злому умыслу, а просто потому,  что знали
-  пробудет  он  на  корабле   недолго  и  нет  смысла  учить  его  моряцким
премудростям. Хотя ожог  на  руке все еще болел и кожа скоро потрескалась от
соли и ледяной воды,  Алек старательно делал все,  что  ему  поручали: драил
палубу,  черпал  воду  из-за борта,  помогал  на  камбузе.  Как  только  ему
удавалось найти свободную минутку, он спешил вниз, присмотреть за Серегилом.
     Но  несмотря  на  уход,  его  спутнику   становилось  хуже.  Воспаление
распространилось  по его худой груди,  и на щеках горели пятна лихорадочного
румянца,  только  и нарушавшие смертельную  бледность. От  него  даже  пахло
тяжелой болезнью.  Седрик, судовой  кок и лекарь, помогал Алеку, чем мог, но
ни одно из его лекарств, казалось, не оказывало действия.
     - По крайней мере тебе все еще удается хоть чем-то его поить, - заметил
Седрик,  глядя,  как Алек терпеливо вливает  ложку бульона между запекшимися
губами больного. - Пока он пьет, надежда еще есть.
     Алек сматывал перепутавшуюся  веревку, когда на третий  день плавания к
нему подошел  капитан. Погода  держалась  хорошая,  и Талриен  был  весел  и
дружелюбен.
     - Жаль, что ты  расстанешься с  нами в Римини. Думаю, мы сделали  бы из
тебя  неплохого  моряка, -  заметил он, опираясь  на перила.  -  Большинство
сухопутных жителей проводят  свое первое  плавание, свесившись  через борт и
выворачиваясь наизнанку.
     - Тут  у меня проблем нет.  - ответил Алек, немного повеселев. - Трудно
только найти то, что Бини именует "морскими ногами".
     - Я заметил. В первый день, когда была сильная качка, тебя швыряло, как
поплавок на  воде.  Когда сойдешь  снова  на землю, тебя тоже сначала  будет
шатать.  Поэтому-то  моряки  сразу  и  отправляются  в  таверны, знаешь  ли.
Посидишь да выпьешь как следует, вот и почувствуешь себя опять как на палубе
в шторм. Хочется оказаться в родной стихии.
     Как раз в этот момент впередсмотрящий с мачты закричал:
     - Земля, капитан!
     - Быстро мы добрались,  - сказал Талриен, глядя изпод руки  на  морские
просторы.  - Видишь темную линию  на горизонте?  Это перешеек. Завтра  утром
поглядишь на одно из самых больших чудес на свете!
     На  следующее утро,  проснувшись, Алек ощутил головокружение.  Движение
корабля ощущалось иначе, чем раньше, и не было слышно ударов волн о корпус.
     -  Эй,  Арен!  - окликнул  его Бини, свесив  голову в люк. -  Выбирайся
наверх, если хочешь кое-что увидеть.
     Поднявшись  на палубу, Алек обнаружил, что  корабль  стоит на  якоре  в
маленькой гавани. У борта уже собралась толпа матросов.
     - Что ты об этом думаешь? - спросил Алека Бини с гордостью.
     Над поверхностью  моря висел легкий туман.  Первые розово- золотые лучи
рассвета пронизывали его, заливая все вокруг бледным колеблющимся сиянием.
     Ограждающие гавань  утесы  взмывали  сквозь  туман ввысь с обеих сторон
узкого  пролива, и прямо  перед Алеком лежала Цирна -  скопление  квадратных
белых  оштукатуренных  строений,  лепящихся  к крутым  склонам,  как  гнезда
ласточек.
     Заметив Алека, Талриен помахал ему рукой.
     - Это один из  самых древних городов  Скалы. Корабли  приставали здесь,
еще когда Эро не был построен. Вон там, слева, начинается канал.
     Посмотрев  на другую  сторону бухты,  Алек увидел, что в  скалах пробит
проход.  Вход  в канал  обрамляли огромные  колонны,  высеченные из скалы  и
покрытые барельефами. Каждая поднималась на  пять  сотен футов  над  уровнем
воды и была увенчана резной капителью.  Час  был ранний, и над колоннами все
еще  были  видны  клубы  черного дыма  и языки  пламени:  там горела  нефть,
питающая огни маяков.
     - Как сумели соорудить такие громады? - воскликнул  Алек, пытаясь найти
масштаб увиденному.
     - При помощи магии, конечно, - фыркнул Бини.
     -  И тяжелого  труда, -  добавил Талриен.  - Их построила  царица Тамир
Вторая,  когда  основала Римини. Говорят, на  строительстве канала  пять лет
трудились сто чародеев и тысяча  каменотесов.  Конечно, это  было  в древние
времена, когда жило много волшебников и можно было им поручить такую работу.
Канал  тянется на пять миль, а ширина  его  триста футов. А  маяки! Их можно
видеть за много  миль.  Мы находили  по ним дорогу прошлой ночью.  - Капитан
повернулся и  помахал рукой команде. - Эй вы, за работу! Нам еще много нужно
сделать.
     Груз "Касатки" предназначался  для  Цирны, и  они подошли  к одному  из
волноломов,  выдававшихся в  воды  гавани.  Алек  позаботился  о  том, чтобы
Серегила перенесли в  закуток, где  он  никому бы не мешал,  потом  поднялся
наверх  и стал смотреть на суету на берегу. На  более  близком расстоянии он
разглядел,  что  верхушки  огромных  колонн не  одинаковы.  Та,  что  слева,
изображала рыбу, вынырнувшую из волны. Даже снизу были видны чешуи на боках,
грациозный  изгиб  плавников.   Капитель   на   другой   колонне  изображала
стилизованные языки пламени.
     - Почему они разные? - спросил Алек Седрика, глядя вверх из-под ладони.
     -  Это  же  колонны  Астеллуса и  Сакора,  -  ответил  кок,  пораженный
невежеством юноши.  -  Колонны  Иллиора  и Далны - на  другом конце  канала.
Говорят, древние строители решили, что, раз уж  они нарушили законы природы,
приведя воду  туда, где была суша, им стоит позаботиться  о  благосклонности
богов к их проделке.
     Талриен стоял у сходней вместе с одним из матросов  и выкрикивал номера
мешков с  зерном  и тюков шерсти, которые тот отмечал в  списке. На пристани
купцы, которым предназначался груз, тоже вели им учет.
     Алек с интересом разглядывал скаланцев. Вместо туник они носили длинные
подпоясанные  кафтаны и  кожаные  штаны вроде тех, что  так  любил  Серегил.
Многие были в широкополых шляпах, украшенных длинными разноцветными перьями.
     У  соседней пристани  разгружалось другое  судно. Алеку  хватило одного
взгляда  на то,  что на нем привезли, чтобы  отправиться посмотреть поближе.
Уворачиваясь от  снующих  матросов и грузчиков,  он присоединился  к  толпе,
которая  окружила  сооруженный на берегу временный  загон: в  него с корабля
сводили коней. Алеку  случалось видеть  много  лошадей, но ни одна из них не
могла сравниться с этими.
     Прекрасные создания были такими же высокими, как тот черный жеребец, на
котором  он добрался до Вольда, но не такими коренастыми. У них были длинные
ноги,  округлые крупы,  изящные копыта, гордые головы на  выгнутых шеях.  Их
шкуры   и   гривы  были  шелковисты  и  блестели  на  утреннем  солнце,  как
полированные.  Несмотря  на суету  вокруг, животные оставались спокойны.  Но
внимание  Алека  немедленно оказалось  приковано  только  к  одной  лошади -
вороному жеребцу с белыми гривой и хвостом.
     - Хороши, верно? - заметил Бини, оказавшийся рядом с Алеком.
     - Хороши, - согласился Алек. - Я никогда не видел ничего подобного.
     - Еще бы. Это кони из Ауренена, их только что привезли с юга.
     - Из Ауренена! - Алек  вцепился в руку Бини  и показал на  корабль. - И
ауренфэйе там есть? Ты знаешь, как они выглядят?
     - Да нет, -  пожал плечами Бини. - Это скаланский корабль. Ауренфэйе не
приплывают  сюда.  Корабли вроде этого  плавают  в Вирессу и привозят оттуда
товары - коней, драгоценности, стекло и все такое прочее - в Три Царства.
     Виресса.  Серегил  однажды  упомянул,  что   это  единственный  порт  в
Ауренене, открытый для иностранцев.
     - Такие  кони  только для  знатных и  богатых,  -  продолжал  Бини. - Я
однажды  слышал, что сама царица отправляется  в битву только на аурененском
скакуне, да и на-ледная принцесса тоже. А она глава всей кавалерии в Скале.
     Жеребец,  которым  восхищался  Алек,  подошел к  загородке, и  юноша не
утерпел и погладил  его.  К  его удовольствию,  конь  прижался своей точеной
головой  к его ладони, довольно заржал и  стал  тыкаться  в  руку бархатными
ноздрями. Алек так был увлечен красавцем конем, что не замечал, как  Бини  и
другие зеваки  отодвинулись в сторону, пока рука в перчатке не стала гладить
шею жеребца. Повернувшись, он оказался лицом к лицу с молодой женщиной такой
же изысканной красоты, как и конь.
     Темно-каштановые  волосы  оставляли  открытым чистый  лоб, тяжелая коса
лежала на  забрызганном грязью зеленом  плаще. Несколько  выбившихся  прядей
обрамляли  ее  сужающееся к  подбородку  лицо  мягкими  волнами.  Когда  она
повернулась к Алеку, замершему на месте от восхищения, он увидел,  что глаза
ее  сияют голубизной, а  на  щеках играет  здоровый румянец. Секунду он  мог
думать только о том, что  перед  ним  стоит самая  красивая девушка из  всех
когда-либо виденных им. И к тому же совершенно  необыкновенная,  потому  что
вместо платья она была одета в узкие штаны из оленьей кожи и зеленый камзол,
отороченный белым.  Камзол украшала богатая вышивка - герб,  на котором  две
скрещенные  сабли  поддерживали  корону. Тяжелый серебряный  латный воротник
сверкал у нее на шее, а на боку висел длинный меч на военной перевязи.
     - Красавец, не правда ли? - заметила девушка.
     - О да. - Алек поспешно перевел глаза на коня.
     -  Ты собираешься купить его?  - спросила девушка,-, когда конь вытянул
шею поверх ограды и потерся о плечо Алека. - Ты определенно ему понравился.
     -  Нет! Ох... нет, я просто смотрю.  - Алек  сделал  шаг назад, стыдясь
своей грязной и потрепанной одежды. - Я никогда раньше не  видел аурененских
лошадей.
     Она неожиданно улыбнулась и стала выглядеть совсем  девочкой,  несмотря
на свои доспехи.
     - Я  тоже сразу его высмотрела, но только не хотела  покупать, если  ты
его уже выбрал. - Поглаживая морду лошади, она ласково заговорила с конем: -
Как ты считаешь, хороший мой? Ты пойдешь со мной?
     Как бы в ответ жеребец фыркнул и ткнулся носом в ее руку.
     -  Ну вот, он и решил, -  сказал Алек,  довольный тем, что полюбившийся
ему конь получит такую прекрасную хозяйку.
     -  Пожалуй, -  согласилась та. Торговец лошадьми давно стоял наготове и
по  жесту девушки  теперь  приблизился, низко кланяясь.  - Твои лошади,  как
всегда,  прекрасны, мастер Рокас.  Этот господин и я решили, что мне следует
взять твоего черно-белого. Сколько ты за него просишь?
     - Для тебя, повелительница, его цена двести золотых сестерциев.
     - Справедливая цена. Деньги у капитана Миррини.
     - Премного благодарен, повелительница. Это все, что тебе нужно сегодня?
     - Нет, я  должна еще выбрать нескольких коней  для гвардии, но я хотела
сначала купить этого, пока его кто-нибудь  не перехватил. Не попросишь ли ты
кого-нибудь из моего эскорта оседлать его для  меня? - Повернувшись к Алеку,
она снова улыбнулась. - Спасибо тебе за помощь. Скажи мне, как тебя зовут?
     - Арен Силверлиф.
     Солдат  в  зеленой  с  белым форме  подвел  оседланного  жеребца. Легко
вскочив в седло, девушка сунула руку в кошель на поясе.
     - Силверлиф, вот как? Что ж,  удачи т