аздалось
беспокойное шевеление.
     - Я тебя не забыл, Цинрил, - сказал Серегил, вытаскивая из  кармана еще
одно яблоко. Крупная гнедая кобыла вскинула голову и прижала плечом Серегила
к стене, как только он вошел в стойло.
     - Пусти, озорница! - пропыхтел тот, отталкивая лошадь. - Она наполовину
ауренфэйская, но по  ее поведению этого не скажешь. -  Несмотря на ворчливый
тон, Серегил ласково потрепал кобылу по шее. В глубине конюшни оказалась еще
одна дверь,  выходящая в другой,  более просторный двор. В небольшом флигеле
находилась кухня, откуда -на плиты,  которыми  был вымощен двор, падал яркий
свет. Алек  ощутил аппетитные запахи и услышал  звон посуды. Слева  от  окна
располагалась  широкая дверь,  предназначенная  для  доставки  бочек пива  и
провизии. Больше ни  на  первом этаже,  ни на  остальных  окон  не было. Под
навесом во  дворе  виднелись колодец  и поленница. Стены  здесь были гораздо
выше, чем в  первом дворе, и  попасть в него можно было только через ворота,
сейчас надежно запертые.
     Проскользнув на кухню,  Серегил показал Алеку  на сгорбленную  старуху,
сидевшую, опираясь на палку, перед огромным очагом.
     - Это Триис, здешняя хозяйка, - сообщил он Алеку на ухо.
     Лицо Триис  покрывали глубокие морщины,  седина придавала  волосам цвет
стали.  Несмотря  на  жар очага,  она была  в  теплой  вышитой  шали  поверх
шерстяного  платья. Расторопность, с какой она распоряжалась всем на  кухне,
странно  противоречила  ее  виду  древней  старухи. Ее голос перекрывал звон
посуды, и подавальщицы, повара и  судомойки  сновали, подгоняемые ее резкими
окриками.
     Внешность Триис показалась Алеку странно знакомой;
     после минуты озадаченного разглядывания  юноша догадался,  что Серегил,
когда  заказывал для них каюту в Боерсби,  подражал  ее  манере  одеваться и
держать себя.
     - Сколько  лука  ты  положила в  похлебку,  Силла? - спрашивала  она  у
дородной молодой женщины,  помешивающей варево.  - Пахнет так, как будто его
мало. Еще не поздно добавить. И пожалуй, щепотку  соли. Кир,  ленивый щенок,
сейчас же отнеси то блюдо! Извозчики надерут тебе уши, если ты еще заставишь
их  ждать, а  я  добавлю!  Купцам в отдельной  комнате отнесли вино?  Силла,
отнесли?
     Все  на  кухне, казалось,  привыкли  к резкому  тону  хозяйки  и весело
занимались своими делами,  не  обращая на  нее  внимания. Силла, явно второе
лицо в заведении, спокойно командовала  слугами, иногда останавливаясь около
стоящей рядом с очагом колыбели.
     Поманив  Алека за собой, Серегил обошел вокруг длинного стола так тихо,
что ни Триис, ни  Силла его не заметили. Подкравшись сзади к старой хозяйке,
он быстро поцеловал ее в щеку.
     - Клянусь Пламенем! - воскликнула Триис, поднося руку к щеке.  -  Вот и
ты наконец!
     - Мы не виделись всего полгода, - улыбаясь ей, ответил Серегил.
     - Если бы  ты  предупредил, я бы приготовила тебе что-нибудь особенное!
Сегодня  у нас только жаренная на углях говядина и похлебка из барашка. Хлеб
зато  только что  из печи, и  Силла испекла  лепешки  с тмином. Силла, ну-ка
подай ему для начала блюдо лепешек, а я тем временем найду что-нибудь еще.
     - Это все может подождать.  Пойдемте  со мной,  вы  обе. В  этот момент
Триис заметила Алека и принялась пристально его рассматривать.
     - Кто это?
     -  Сейчас объясню.  -  Серегил взял с  полки  у очага маленькую лампу и
открыл перед Алеком и  двумя  женщинами дверь.  Они попали в помещение, куда
вела со двора широкая дверь для разгрузки; в другом углу находилась лестница
на второй этаж.
     -  Триис  и  Силла, это Алек, - сказал Серегил  после  того, как закрыл
дверь на кухню. - Он будет жить здесь наверху.
     - Добро  пожаловать в "Петух", благородный  Алек,  - с ласковой улыбкой
сказала Силла.
     - Просто  Алек.  -  быстро поправил он  ее;  юноше  с  первого  взгляда
понравилось ее доброе лицо.
     -  Правда? - переспросила Триис, бросая  на него острый взгляд; Алек не
мог понять, что вызывает подозрение старой женщины.
     - Алек  - Друг, -  сказал  ей Серегил. - Все  здесь должны относиться к
нему с таким  же  почтением,  как и ко  мне, -  хотя  ты меня им не особенно
балуешь. Он будет уходить  и приходить, когда захочет, а вы не должны никому
отвечать  ни  на  какие  вопросы про  него. Предупреди  об  этом  Диомиса  и
остальных.
     -  Как  пожелаешь,  господин.   -  Триис  бросила  на  Алека  еще  один
подозрительный взгляд. - Твои комнаты в том же порядке, как ты  их  оставил.
Прислать тебе туда вина?
     - Да. и чего-нибудь  на  ужин. - Повернувшись к Силле, Серегил обнял ее
за талию, заставив женщину покраснеть. - Как я посмотрю, у тебя опять совсем
девичья фигура. Как малыш?
     - С маленьким Лутасом  все хорошо. Он такой  милый, с  ним  совсем  нет
хлопот.
     - А как дела в гостинице? Триис поморщилась:
     -  Сейчас  мало  посетителей,  но  празднества не  за горами.  Утром  я
представлю тебе все счета.
     -  Не беспокойся. - Серегил повернулся к лестнице, потом помедлил. -  А
где Руета?
     - Это животное! - Триис закатила глаза. - Сгинула сразу же, стоило тебе
уехать, - как всегда.  Я ей сливок налила, но неблагодарная  тварь даже усом
не повела. Теперь, раз ты вернулся, небось к завтраку явится.
     -  Триис  все такая  же, - с нежностью пробормотал Серегил,  поднимаясь
вместе с Алеком по лестнице. - Сколько бы я ни  отсутствовал -  два  дня или
шесть  месяцев, она всегда  говорит  мне,  что  нужно  было  предупредить  о
возвращении.  Я  этого,  понятно,  никогда не  делаю,  а  она сразу начинает
извиняться  за  бедность угощения, чего  на  самом  деле никогда  не бывает,
обещает показать счета, на которые я никогда не смотрю, и ругает мою кошку.
     На втором  этаже  лестница  круто поворачивала  и  вела  дальше  -  по-
видимому,  на чердак. В  направлении главного здания отходил короткий, слабо
освещенный коридор, в котором виднелось несколько закрытых дверей.
     - Та дверь в конце  прохода ведет в гостиницу, - показал Серегил. - Она
всегда заперта.  Ближняя к  нам дверь - кладовка, дальше  комнаты Диомиса  и
женщин. Диомис - сын Триис, а Силла его дочь.
     -  А как насчет  мужа  Силлы?  - поинтересовался  Алек.  Серегил  пожал
плечами:
     -   Женщине  совсем  не  обязательно  иметь  мужа,   чтобы  обзавестись
младенцем. В прошлом году  пошли разговоры о призыве в армию, и Силла просто
позаботилась о том, чтобы ее не взяли. Она даже предлагала честь стать отцом
ребенка  мне, но я вежливо отказался.  Через некоторое время  у нее появился
живот. Триис  в молодости была сержантом  гвардии, и поведение внучки  ей не
очень-то понравилось, но дело было  уже сделано, так сказать. Теперь  иди за
мной и не зевай. Я должен тебе кое-что показать.
     Лестница на чердак была  крутой. Подняв маленькую лампу,  Серегил дошел
до середины пролета и показал Алеку на голую оштукатуренную стену.
     - Слушай и смотри  на стену, - сказал  он тихо. - Этуис миара кориатуан
кирис.
     На долю секунды на стене засветились магические символы, вроде тех, что
Алек видел в Доме Орески. Они исчезли  прежде, чем он смог разглядеть их или
даже понять, сколько  всего символов  было,  но  тут же узкая  секция  стены
повернулась, как дверь.  Серегил знаком  предложил Алеку войти, потом плотно
закрыл   дверь   за  ними.  Впереди  оказались  еще  более  крутые  ступени,
упирающиеся в глухую стену. Дойдя до нее, Серегил остановился и сказал:
     - Кларин, магрил, ноденсе.
     В  стене  открылась дверь, и  Алек почувствовал дуновение воздуха - они
вошли в холодную и душную комнату.
     - Почти пришли, - прошептал Серегил. - Смотри под ноги.
     Пробираясь  между  ящиков и корзин  на полу, они приблизились к дальней
стене.
     - Ну вот мы и на месте. Боктерса!
     В  сплошной  стене  открылась третья  дверь;  за ней оказалась еще одна
темная комната.
     -  Добро пожаловать в мою скромную  обитель,  - сказал Серегил со своей
обычной кривой улыбкой.
     Перешагнув  порог,   Алек  ушиб  ногу  о   каменную  фигуру  василиска,
охранявшую дверь. Вытянув руку, чтобы не упасть, он нащупал тяжелые занавеси
на стене. В темноте мало что можно было разглядеть, но  пахло здесь вовсе не
пылью, а чем-то весьма экзотическим.
     -  Лучше постой на  месте,  пока я  не зажгу светильники, - посоветовал
Серегил.  Маленькая лампа  в  его  руках, когда он двинулся  через  комнату,
выхватывала из темноты то блеск полированного  дерева, то яркий узор  ковра.
Неожиданно свет лампы метнулся  в сторону, раздался  звук падения  какого-то
тяжелого   предмета,  сопровождаемый  ругательством.  Лампа  мигнула,  потом
оказалась стоящей на каминной полке;
     лучи  света  отразились в  радужном  сиянии  множества  драгоценностей,
высыпавшихся из опрокинутой шкатулки.
     Серегил  порылся на полке, нашел плошку с огненными камнями и вытряхнул
один  на  дрова  в  камине. Огонь  весело затрещал,  а Серегил  двинулся  по
комнате, зажигая свечи и лампы.
     Алек  с  изумленным  восклицанием  сделал  шаг  вперед,  когда  комната
осветилась. Стены  были  увешаны яркими  гобеленами, а само помещение вполне
могло  потягаться  с  рабочей  комнатой  Нисандера  по  части  беспорядка  и
разнообразия находящихся  в  нем  предметов.  Медленно  поворачиваясь,  Алек
пытался все разглядеть.
     Половину  стены  напротив  двери  занимали полки с  книгами  и свитками
пергамента.  Стопки  книг  занимали  и  обеденный  стол посреди  комнаты,  и
каминную  полку.  Огромный  ковер  с  красными,  синими и  золотыми  узорами
покрывал пол  между столом и камином, в остальном же комната  была застелена
толстыми циновками.
     В правой стене оказались  два окна, выходящих  на  задний  двор.  Перед
одним  из них  стоял  небольшой  письменный  стол с  аккуратно  разложенными
перьями, чернильницей, пергаментными свитками, веленевой бумагой и восковыми
табличками. Стол, как и большинство мебели в комнате, был из светлого дерева
с инкрустациями.  Простые  и элегантные  линии выгодно отличали убранство от
вычурной мебели, которую Алек видел в Доме Орески.
     Под вторым  окном располагался  длинный  рабочий стол,  исцарапанный  и
прожженный. На  нем  лежало  множество замков,  инструментов,  книг,  что-то
похожее  на  маленькую  наковальню  и   дюжина  полуразобранных  механизмов,
назначение  которых  угадать  было  трудно.  Стену  рядом занимали  полки  с
невероятной мешаниной  всяких предметов:  еще замки,  еще инструменты, куски
дерева  и  металла;  неизвестные  Алеку  приборы  соседствовали  с  масками,
статуэтками,  разнообразными музыкальными  инструментами, черепами животных,
высушенными  растениями, тончайшими фарфоровыми чашками,  кристаллами  - все
это без  какой-либо системы. Свет лампы играл в рубинах, украшающих  широкое
ожерелье, и яркие  отблески ложились  на кусок засохшей глины  - то ли грубо
вылепленную чашу, то ли гнездо.
     Слева  от  двери  на  стене висело множество  предметов вооружения -  в
основном мечей и кинжалов, выбранных явно за необычную форму  или украшения.
В углу комнаты оказалась еще одна дверь, и всюду громоздились ящики и узлы -
вдоль стен,  в  углах,  под  столами.  Из самых неожиданных  мест  на  Алека
смотрели  статуи   -  некоторые  прекрасные,   другие  гротескные.   Комната
представляла собой смешение  таких  разных стилей, что  наводила на  мысль о
большой  эксцентричности  хозяина,  однако  оставляла  впечатление  уюта   и
странной беспорядочной красоты.
     - Похоже  на музей в Доме Орески! - воскликнул  Алек, ошеломленно качая
головой. - Где только ты все это раздобыл?
     - Кое-что - украл. - Серегил опустился на кушетку перед  камином. - Вон
та  статуя у двери -  из  древнего храма,  который мы с Микамом  откопали по
поручению Нисандера в  восточных предгорьях Ашекских гор. А вон та штука - у
двери в спальню - подарок обожательницы. - Он указал на прелестную статуэтку
русалки, изваянную из мрамора и нефрита.  Морская  дева покоилась на  гребне
волны, частично закрывавшей ее покрытый чешуей хвост, рукой откидывая с лица
тяжелую  массу  волос.  -  Красный гобелен  между книжными шкафами  - добыча
зенгатского  разбойника, которую я  нашел, убив его  в схватке,  - продолжал
Серегил, переводя взгляд  с предмета на предмет. - Замки  на  столе... Ну, с
ними ты познакомишься как следует, пока будешь проходить курс  обучения. Что
касается  всего  остального...  - Серегил смущенно  улыбнулся. - Я  ведь как
сорока  -  не  могу  удержаться,  чтобы  не унести необычный  или  блестящий
предмет. Большая часть всего этого  на самом деле барахло,  я все  собираюсь
его повыбрасывать.  Настоящая  ценность - это то,  что  ты  можешь унести  с
собой, если приходится удирать в спешке.
     - По крайней мере здесь нет шевелящихся рук.  - Алек еще раз  посмотрел
на полки. - Или есть?
     - Мне подобные вещи нравятся ничуть не больше, чем тебе, поверь!
     Продолжая  озираться,   Алек  сообразил,  что  что-то  в  комнате  было
неправильно.
     -  Окна! - Он выглянул  в одно, перегнувшись через стол. - Снаружи я не
видел никаких окон!
     -  Нисандер сделал их невидимыми, как и шрам на моей  груди, - объяснил
Серегил.  -  Снаружи окна нельзя  обнаружить, если  только  ты не  вздумаешь
вылезти через одно из них; но даже и тогда будет казаться, что ты появился с
другой стороны здания.
     - В этом городе, должно быть, кругом все заколдованное.
     - Не так уж  чтобы все.  Это дорогое  удовольствие, да и  волшебники из
Орески не всякому сделают такое одолжение. Но тем не менее иногда приходится
сталкиваться  с  чарами,  так  что  благоразумный  человек всегда  учитывает
подобную возможность.
     В комнате стало  тепло. Бросив плащ на вытянутую руку  русалки, Серегил
взял маленькую серебряную лампу и поманил Алека ко второй двери.
     -  Иди  сюда, я должен показать  тебе  еще  кое-что.  Второе  помещение
оказалось  спальней;  оценить  его  размеры  Алек  не  смог:  так  все  было
заставлено гардеробами, комодами, ящиками и непременными книжными полками. В
дальнем   углу  стояла   роскошная  кровать   под  зелено-золотым  бархатным
балдахином.
     -  Неужели это  твоя?  -  воскликнул  Алек, никогда не  видевший ничего
подобного.
     - Выиграл ее как-то в кости. - Пробираясь между загромождающими комнату
вещами, Серегил  высматривал,  куда  бы  поставить лампу, и в  конце  концов
водрузил ее на  стопку  книг на  умывальнике.  -  А  вон там -  туалет. - Он
показал на узкую дверь, еле видную между гардеробом и нагромождением ящиков,
и с улыбкой смотрел,  как Алек обследует очередное чудо - уборную  в доме. -
Будь осторожен - если уронишь туда что-нибудь,  конец: отверстие соединено с
городской  системой канализации. Теперь иди  сюда: вот  это я  и  хотел тебе
показать.
     Серегил перелез через огромную кровать и поднял бархатный занавес; взяв
руку Алека,  он  положил ее  на маленькую  кнопку в стене за  кроватью. Алек
нажал ее и услышал тихий щелчок. Часть панели отошла  в  сторону, и на юношу
пахнуло холодом из черного провала.
     - Это  запасной выход  - на всякий случай. - Серегил протиснулся  через
дверцу в еще одну захламленную кладовку. - Чтобы попасть в спальню через эту
дверь, ты должен запомнить команду: порасту карил венту а.
     - Я никогда всего этого не запомню, - простонал Алек.
     - О, ты все быстро усвоишь, - заверил его Серегил, направляясь к двери,
через которую  они вошли. -  Ведь не  захочешь же ты всю  жизнь  ночевать на
кухне. Черт, я забыл ключ!
     Взяв со стола отмычку, он быстро отпер дверь  и спустился по ведущей на
чердак лестнице.  На  ящике на площадке  его ждал  поднос с двумя  бутылками
вина, блюдом лепешек, сыром и огромной пушистой  кошкой. Увидев людей, кошка
перестала грызть  сыр, с громким мурлыканьем подбежала к Серегилу  и  начала
тереться об его ноги, потом встала на задние  лапки, чтобы  хозяин  погладил
ее.
     -  Так вот ты  где! - Серегил  с  улыбкой взял кошку  на руки. -  Алек,
познакомься с Руетой. Руета, это Алек. Не съешь его, он друг.
     Бесцеремонно взвалив тяжелое животное  Алеку  на  плечо,  Серегил  взял
поднос и  понес его в  комнату. Все  еще мурлыча, кошка лениво посмотрела на
юношу  зелеными  глазами.  Она  была  настоящая  красавица:   с  шелковистой
полосатой шкуркой, белой грудкой  и  лапками.  Одно ухо оказалось порвано, в
остальном же внешность животного была безупречна.
     Вернувшись в  комнату,  Серегил  порылся в  своем мешке,  взял  плащ  и
повернулся к выходу.
     - Куда это ты? - удивился Алек.
     - У меня тут есть небольшое дельце. Располагайся  как дома. Вот ключ от
двери на чердак. Команды ты еще не знаешь,  поэтому,  если тебе  понадобится
выйти,  воспользуйся  той   дверью.   Только  не   выходи   без   абсолютной
необходимости. Обратно без  меня ты  не  попадешь, лучше  не пытайся,  иначе
можешь пострадать. Меня, наверное, всю ночь не  будет, так что ты ложись.  О
черт! - Серегил задумался, нахмурившись.  - Я забыл распорядиться, чтобы для
тебя приготовили постель. Ложись на моей, а завтра  займемся этим. Спокойной
ночи!
     Алек  озадаченно смотрел на захлопнувшуюся дверь,  удивленный внезапным
уходом Серегила.  Уже  несколько  недель  они почти  не расставались, и  вот
пожалуйста!  Так  бесцеремонно брошенный в этом  незнакомом окружении,  Алек
почувствовал одиночество.
     Он бесцельно  побродил  по  комнатам,  пытаясь занять  себя  различными
диковинками Это занятие, однако, только заставило его почувствовать себя еще
больше не в своей тарелке. При других обстоятельствах он нашел бы пристанище
в  тепле  и суете кухни,  но предупреждение  Серегила лишало  его даже этого
слабого утешения. Мысль  об  одиноком ночлеге  в роскошной постели  Серегила
была мало привлекательна.
     То же  чувство беспокойства и  ненужности,  которое  он  испытывал одно
время в  Доме  Орески,  вернулось  к нему.  Задув лампы и  свечи, он сел  на
кушетку  у  камина.  Руета  с довольным  мурлыканьем  устроилась у  него  на
коленях. Алек смотрел в огонь и задавал себе вопрос, на который не мог найти
ответа: что он делает в этом чужом и непонятном месте?
     Направляя  коня  по  темным улицам,  Серегил порадовался тому,  что  не
поддался  искушению взять в  путешествие  на  север Лохматого.  Он  ездил на
многих лошадях, и ему не хотелось бы потерять этого своего любимца. Лохматый
очень подходил ему: надежный, выносливый, покладистый.
     Думать о Лохматом было гораздо приятнее, чем признаться себе в растущем
чувстве вины,  и не только за то,  что он  собирался сделать вопреки запрету
Нисандера. Ему  понадобилось несколько минут скачки по улицам, прежде чем он
набрался мужества посмотреть правде в лицо: увидев Алека в своем убежище, он
неожиданно впал в панику. И обратился в бегство.
     Это чувство, конечно, не имело отношения лично к Алеку, однако оно было
удивительно неприятным. Лучше забыть о нем, решил Серегил.
     Он объехал несколько мест, где могло быть оставлено  послание для "Кота
из Римини", самого ловкого вора в городе.
     Первым из них было "Черное  перо", притон, содержатель которого, бывший
моряк, слишком  любил  деньги,  чтобы  задавать лишние  вопросы. На каминной
полке  в зале для посетителей  стояла модель корабля;  если для  "Кота" было
сообщение, нос корабля  смотрел  налево. Обычно  за запечатанными посланиями
отправлялся  Рири,  но   Серегил  и  сам   часто   заглядывал   сюда,  чтобы
поинтересоваться новостями.
     Он  подъехал  ко входу как раз  в тот  момент, когда  оттуда вывалилась
толпа  пьянчуг,  оравших  прощальные  приветы  своим  замученным  подружкам.
Серегил  сквозь окно увидел,  что  нос кораблика  на  каминной полке смотрит
вправо, и проехал мимо. Другие условные сигналы - в таверне на улице Цапли и
в  респектабельной гостинице  поблизости  от  царского  парка  -  также  его
разочаровали.
     По улице пронесся порыв ветра, отбросил его ка