не вышел на берег и не
помахал им.  Он сидел на  бревне у воды, и поношенная  туника и штаны совсем
сливались с растительностью.
     -  Микам! И  Бека! - Серегил  быстро двинулся к ним, и  во  все стороны
разлетелись перья: он ощипывал подстреленного дикого гуся.
     Серегил был худым и  загорелым, но таким же красивым, каким его помнила
Бека, -  может быть, даже более того, поскольку теперь  она смотрела на него
глазами женщины, а не  ребенка. Тонкий и не особенно высокий,  он двигался с
неосознанной  грацией   великолепного  фехтовальщика;  на   загорелом   лице
светились теплым юмором большие серые глаза. Бека знала Серегила с  детства,
но  теперь впервые поразилась тому,  какими  старыми  кажутся эти  глаза  на
молодом лице.
     -  Привет,  дядюшка!  -  сказала  она,  снимая  перышко  с  его длинных
каштановых волос.
     Серегил отряхнул одежду от пуха и перьев.
     -  Вы выбрали хороший  денек  для  визита. На пруду живут  гуси,  и мне
наконец удалось подбить одного.
     - Стрелой  или  камнем? - со смехом поинтересовался Микам. Серегил  был
известен  своим искусством фехтовальщика,  но никогда  не  отличался умением
стрелять из лука.
     Серегил ответил ему своей кривой улыбкой.
     -  Стрелой,  стрелой. Алек отплатил  мне  за  все мучения, которых  ему
стоило обучение у меня. Я теперь почти так же хорошо управляюсь с луком, как
он - с отмычкой.
     - Ну, надеюсь, я  все  же не так  неуклюж,  даже несмотря на отсутствие
практики, - шутливо толкнул Беку локтем  Алек. - А теперь вы расскажете нам,
что привело вас сюда с целой декурией всадников?
     - Солдат? -  поднял бровь Серегил, словно впервые заметив, что  Бека  в
форме. - Да к тому же ты получила повышение, как я посмотрю.
     - Я здесь по приказу царицы,  - ответила  ему Бека. - Мои ребята ничего
не знают о том,  что я  должна передать тебе, и так это и должно остаться. -
Она достала скрепленный печатью  пергамент и вручила  Серегилу.  - Принцесса
Клиа  нуждается  в  твоей  помощи, Серегил.  Она  возглавляет  посольство  в
Ауренен.
     - Ауренен?  -  Серегил опустил глаза на невскрытую  печать.  -  Она  же
знает, что это невозможно.
     - Теперь возможно. - Ловко спешившись, Микам достал из  вьюка трость и,
опираясь на нее, похромал к другу. - Идрилейн устроила все, что  нужно. Клиа
же во главе всего предприятия.
     -  И  нам нельзя терять времени, - настойчиво  сказала Бека. -  Военная
ситуация хуже некуда - Майсена может пасть со дня на день.
     - Слухи дошли даже до нашего захолустья, - ответил ей Алек.
     -  Ах,  но  есть кое-что  похуже слухов,  -  продолжала  Бека. - Царица
ранена, а пленимарцы продвигаются все  дальше  на запад. Последние донесения
были о том, что они на полпути к Кротовой  Норе. Идрилейн  все еще  пытается
удержать их, но она убеждена: наша единственная надежда - союз с Аурененом.
     -  И  что  ей  нужно  от  меня?  -  спросил  Серегил,  передавая  Алеку
непрочитанное  письмо. - Торсин годами справлялся  с переговорами с лиасидра
без моей помощи.
     -  Не  особенно  успешно, - возразила  Бека.  - Клиа нуждается в  твоих
советах. Ты же ауренфэйе и понимаешь нюансы обоих языков лучше всех. К  тому
же ты знаешь скаланцев.
     - Именно поэтому дело может кончиться тем, что мне не будет доверять ни
одна сторона. Более того,  мое присутствие будет оскорблением  для  половины
кланов  Ауренена. -  Серегил  покачал  головой.  -  Идрилейн  на самом  деле
получила согласие лиасидра на мое возвращение?
     -  Временное  возвращение, - уточнила Бека. -  Царица указала  им,  что
поскольку ты ее  родич  через благородного Коррута, было бы оскорблением для
Скалы  исключить  тебя из посольства. По-видимому, она  также намекнула, что
это ты раскрыл тайну исчезновения Коррута.
     - Мы  с Алеком,  - рассеянно поправил  он ее; Серегил явно был  целиком
захвачен полученными новостями. - Значит, она сообщила им об этом?
     До смерти Нисандера они с Алеком и  Микамом  были членами возглавляемой
волшебником организации шпионов и информаторов  - наблюдателями. Даже царица
не знала  об  их роли,  пока Серегил  и Алек  не  помогли раскрыть  заговор,
угрожавший ее  жизни. Выслеживая врагов династии, они нашли мумифицированное
тело Коррута-и-Гламиена, убитого заговорщиками -леранцами за два столетия до
того.
     - Думаю, не  повредило и то, что твоя сестра -  теперь член лиасидра, -
заметил  Микам. - Говорят, что партия сторонников торговли со  Скалой сейчас
сильнее, чем когда-либо.
     -  Так  что,  как  видишь,  со  всем этим  нет проблем,  -  нетерпеливо
вмешалась  Бека. Если  бы ей удалось  настоять на своем, они  еще  до заката
отправились бы в дорогу.
     Ее сердце  упало, когда Серегил,  рассеянно глядя  на  свои  заляпанные
грязью сапоги, пробормотал:
     - Мне нужно хорошенько подумать. Она уже  собиралась  настаивать, когда
Алек с предостерегающим взглядом  положил руку на плечо друга. Видно, не все
раны еще зарубцевались.
     - Говоришь, Идрилейн  все  еще с армией? - спросил юноша. -  Она тяжело
ранена?
     - Я ее не видела. Ее никто  почти не видит, но мое предположение - дела
там хуже, чем говорят. Фория теперь главнокомандующая.
     -  Вот  как?  -  Тон   Серегила  был  безразличным,  но   Бека  поймала
многозначительный   взгляд,   которым   он   обменялся  с  Микамом.  "Взгляд
наблюдателя"  - так  называла  это ее мать,  которая ненавидела  секреты,  в
которые были посвящены эти двое.
     - У  пленимарцев  много  некромантов, -  добавила Бека.  -  Я  сама  не
встречалась  ни с  одним, но те,  кто  встречался,  говорят,  что сейчас они
сильнее, чем были когда-либо со времен Великой войны.
     -  Некроманты? -  Губы  Алека сжались в жесткую  линию. - Да, наверное,
нечего было надеяться, что, остановив Мардуса, мы  положим  этому  конец. Мы
будем рады, если вы со своими людьми разобьете лагерь на нашей лужайке.
     - Спасибо, - ответил Микам. - Поехали, Бека. Нужно устроить ребят.
     Бека  не сразу  поняла, что Алек,  хочет  остаться  на  какое-то  время
наедине с Серегилом.
     -  Я  рассчитывала,  что  он  будет  счастлив отправиться  домой,  даже
ненадолго, - пробормотала она, спускаясь за отцом по тропинке. - Он выглядел
так, словно выслушал приговор.
     Микам вздохнул.
     - Так оно и было, давным-давно. Мне кажется, приговор на  самом деле не
отменен. Я всегда хотел узнать, что тогда с ним случилось,  но он никогда не
обмолвился и словечком; даже и Нисандеру, насколько мне известно.
     У дальнего берега играли  две  выдры,  но Алек сомневался, видит ли  их
Серегил.  Не думал он и что друга так расстроили  новости о военных неудачах
скаланцев. Юноша присоединился к Серегилу у кромки воды и молча ждал.
     Когда они в  конце концов стали любовниками, это не  только укрепило их
дружбу. Для  сложившихся между  ними  отношений в  ауренфэйском  языке  было
особое слово - талимениос. Серегил не мог в точности перевести его Алеку, но
теперь уже и не было нужды в словах.
     Для Алека  оно означало  единство душ,  сплав  духа и  тел. Серегил был
способен читать в  нем, как в  раскрытой книге, с первого дня их знакомства,
да и его собственная интуиция временами позволяла ему угадывать мысли друга.
Вот и  теперь, стоя  рядом  с ним  на берегу, Алек  чувствовал исходящие  от
Серегила волны гнева, страха, страстного желания.
     - Я рассказывал тебе кое-что о своем прошлом когда-то, верно? - наконец
спросил Серегил.
     - Только о том, что тебя обманом вовлекли в какое-то преступление и что
ты поплатился изгнанием.
     - И ты в порядке исключения не  обрушил на меня  тысячи вопросов. Я это
оценил. Но теперь...
     - Ты хочешь вернуться, - сказал Алек мягко.
     -  Дело не только  в  этом.  - Серегил скрестил руки на груди, глядя  в
воду.
     Алек  по  долгому  опыту знал, как  трудно  Серегилу  говорить о  своем
прошлом. Даже самая тесная близость - талимениос - ничего тут не меняла, так
что юноша давно привык не расспрашивать друга.
     - Лучше я закончу  ощипывать гуся,  - наконец сказал Серегил. -  Потом,
когда устроим гостей, мы с тобой поговорим - обещаю. Мне просто нужно время,
чтобы во всем разобраться.
     Алек хлопнул Серегила по плечу и ушел, чтобы не мешать тому думать.
     Оставшись наконец  в  одиночестве, Серегил невидящим взглядом уставился
на  водную гладь, чувствуя, как  мучительные  воспоминания  захлестывают его
штормовой волной.
     ...Мертвая окончательность окровавленной рукояти  ножа в руке... удушье
в темноте... гневные лица, издевательства...
     Опустив голову, Серегил закрыл лицо руками и всхлипнул.



Глава 3. Призраки прошлого просыпаются



     Тонкий  полумесяц уже  сиял  в  вечернем небе,  когда Серегил  вернулся
домой.  Солдаты Беки разбили лагерь  на поляне и готовили ужин  на  кострах.
Серегил  огляделся,  гадая,  какую декурию она взяла с собой,  и высматривая
знакомые лица; к собственному удивлению, он почти никого не узнал.
     - Ты ведь Никидес? - обратился он к высокому воину у одного из костров.
     - Благородный Серегил! Как приятно снова тебя видеть! - воскликнул тот,
пожимая руку ауренфэйе.
     - Ты все еще служишь в декурии сержанта Рилина?
     - Я здесь,  господин! -  окликнул его сержант, появившийся из небольшой
палатки, разбитой на лужайке.
     - Кто-нибудь может мне объяснить, что за заварушка затевается?
     Рилин пожал плечами.
     - Мы делаем  то, что нам прикажут, господин. Я знаю только, что  отсюда
мы направимся снова на юг, к Цирне, где встретимся с остальной частью турмы.
Капитан ждет тебя в доме. Позволь сказать тебе, что ей чертовски не терпится
отправиться в путь.
     -  Так  я  и  понял,  сержант.  Что   ж,  отдыхайте,  пока  есть  такая
возможность.
     Алек  сидел  с  Бекой  и  Микамом  у  двери.  Не  обращая  внимания  на
вопросительный  взгляд  Беки,   Серегил  бросил  Алеку  ощипанного   гуся  и
отправился мыть руки в бочке с дождевой водой.
     - Ужин  пахнет  очень  аппетитно,  -  заметил  он, подмигивая Микаму  и
принюхиваясь к  ароматам,  долетающим  из  открытой  двери.  - Вам  повезло:
сегодня очередь Алека заниматься готовкой, а не моя.
     - Вот мне и показалось, что ты отощал, - усмехнулся  Микам, направляясь
с остальными в дом.
     -  Не  похоже  на  твою виллу на улице  Колеса, верно? -  сказала Бека,
оглядывая единственную комнату. Алек улыбнулся девушке.
     - Можешь  считать это тренировкой в  аскетизме. Прошлой зимой  навалило
столько снега, что  нам пришлось прорубить  дыру в крыше, чтобы выбраться из
дому наружу. И  все равно  это жилище много  лучше некоторых  мест, где  нам
случалось жить.
     Действительно, дом совсем не походил на уютные комнаты, которые Серегил
и  Алек  занимали   в  "Петухе",  или   на  элегантную   виллу  Серегила   в
аристократическом  квартале Римини.  Сколоченная  из  досок  низкая  кровать
занимала  почти четверть комнаты; рядом с ней стоял шаткий  стол, а стульями
служили ящики  и скамейки. На полках, крючках и в кривобоком шкафу хранилось
немногочисленное имущество. Два  маленьких  оконца во  избежание  сквозняков
были затянуты промасленным пергаментом, а на крюке над углями в сложенном из
нетесаного камня очаге посвистывал чайник.
     - Я заглянул  на улицу Колеса с месяц назад, - сказал Микам, когда  все
расселись  вокруг   стола.  -  Старый  Рансер  прихварывает,  но  все  равно
поддерживает все в таком же порядке, как  было при тебе. Ему теперь помогает
присматривать за домом внук.
     Серегил  недовольно поморщился,  догадавшись, что Микам  вложил  в  эти
слова  скрытый  смысл. Вилла  была последним его владением в  Римини, больше
ничто не  связывало  его со  столицей.  Как  и  Триис, старый  Рансер хранил
секреты  своего хозяина и  покрывал  его  чудачества,  так что  Серегил имел
возможность появляться на улице Колеса или исчезать, не вызывая подозрений.
     - И что же он говорит о том, где я был все это время?
     - По его словам, ты в Айвиуэлле, помогаешь Алеку управлять поместьем  и
поставляешь лошадей для скаланской армии, - ответил Микам, подмигивая юноше.
Айвиуэлл был вымышленным имением  в  Майсене, завещанным Алеку его столь  же
вымышленным  отцом -  провинциальным  аристократом.  Этот помещик  будто  бы
поручил благородному Серегилу из Римини  своего единственного  сына. Все это
придумали  однажды  вечером  за  бутылкой  вина  Серегил  с  Микамом,  чтобы
объяснить  неожиданное появление  Алека  в  столице. Поскольку  и  титул,  и
поместье были из самых мелких, никто ими не интересовался.
     - А что говорят о Коте из Римини? - спросил Серегил.
     Микам усмехнулся.
     - Когда прошло с полгода без всяких происшествий,  начали ходить слухи,
что  он,  должно  быть,  умер.  Ты,  пожалуй, единственный  ночной  воришка,
которого  оплакивает  аристократия.  Как  я  понимаю, с твоим  исчезновением
интриганы лишились необходимого оружия.
     Что  ж,  вот  и  еще  одно основание  не  возвращаться. Тайные  занятия
Серегила в качестве Кота из Римини давали ему заработок, работа на Нисандера
в качестве наблюдателя была целью жизни, а роль шалопая- аристократа служила
хорошим прикрытием и той,  и другой деятельности.  Теперь же осталась только
она, и это все более тяготило Серегила.
     - Наверное, нужно было бы  продать виллу, но  мне не хватит духа лишить
пристанища  Рансера.  Это  ведь  скорее   его  дом,  чем  мой.  Напишу-ка  я
дарственную в пользу твоей Элсбет: пусть живет там, когда окончит обучение в
храме. Она Рансера не выгонит.
     Микам похлопал Серегила по руке.
     - Ты добрый человек, но не понадобится ли вскоре вилла тебе самому?
     Серегил опустил глаза  на большую  веснушчатую  руку, в которой утонула
его собственная, и покачал головой.
     - Ты же знаешь, что этого никогда не будет.
     -  Как  поживают  все  в Уотермиде? -  спросил Алек. Микам откинулся на
скамье и засунул руку за пояс.
     - Хорошо, за исключением того, что нам не хватает вас.
     -  Я  тоже скучаю  по ним, - признался  Серегил. Уотермид  был для него
вторым домом, а Кари и ее три дочери - второй семьей. Да и Алека все считали
своим с первого же дня, как только он там появился.
     - Элсбет все еще в Римини. Она подхватила заразу,  когда  прошлой зимой
началась эпидемия, но выкарабкалась, - продолжал Микам. - Ей  нравится жизнь
в храме, она подумывает  о  посвящении.  Кари  нелегко  ухаживать  за  двумя
малышами, но Иллия  теперь уже достаточно большая,  чтобы помогать матери. И
это очень  кстати:  как  только  Герин научился  ходить,  он  стал  во  всем
подражать  сводному брату, а Лутас - озорник,  каких поискать.  Кари однажды
поймала их на полпути к реке.
     Серегил усмехнулся.
     - Ну, то ли еще будет - с таким-то отцом.
     Разговор  продолжался,  гости и хозяева обменивались новостями,  словно
ничего необычного в этом визите не было. Вскоре,  однако, Серегил повернулся
к Беке.
     -  Думаю,  тебе  стоит  рассказать  мне  побольше.  Ты   говорила,  что
возглавляет посольство Клиа?
     - Да. Турма Ургажи - ее почетный эскорт.
     - Но почему Клиа? - спросил Алек. - Она ведь самая младшая.
     - Будь я циником, я сказал бы, что ее поэтому не так жалко, как других,
- заметил Микам.
     - Я бы  в любом случае выбрал на эту роль ее или Коратана,  - задумчиво
сказал Серегил. - Они самые сообразительные в семействе, они показали себя в
бою  и держатся властно.  Наверное, и Торсин включен в посольство  вместе  с
парочкой магов?
     - Благородный Торсин уже находится в Ауренене.  Что же  касается магов,
их теперь так же не хватает в армии, как и полководцев, поэтому с Клиа  едет
только Теро, - ответила Бека, и Серегил заметил, что она внимательно смотрит
на него - какова будет реакция?
     "И не без оснований", - подумал он. Теро стал учеником Нисандера вместо
Серегила,  когда  тот обнаружил свою  непригодность  к занятиям  магией. Они
терпеть  друг друга не могли и многие годы соперничали, как ревнивые братья.
И все же Теро и Серегил оказались друг у друга в долгу, когда Мардус похитил
Алека и Теро:  во время  кошмарного  путешествия пленники остались  в  живых
только благодаря взаимной поддержке; без Теро Алеку не удалось бы бежать  до
того, как началась  последняя битва на пустынном пленимарском берегу. Смерть
Нисандера положила конец соперничеству Серегила и Теро, но все  равно каждый
оставался живым напоминанием другому о понесенных потерях.
     Серегил с надеждой взглянул на Микама.
     - Ты тоже едешь, да?
     Микам пристально разглядывал гвоздь в стене.
     -  Меня  не пригласили.  Я  явился  сюда,  только чтобы уговорить  тебя
отправиться  с  посольством. На  этот  раз тебе  придется  удовольствоваться
Бекой.
     - Понятно. - Серегил отодвинул тарелку. - Что  ж, я дам ответ утром. Ну
а теперь кто хочет сыграть в "меч и монету"? С Алеком играть неинтересно: он
знает все мои уловки.
     На  какое-то   время   Серегилу  удалось   целиком  отдаться   простому
удовольствию игры - удовольствию тем более драгоценному, что он понимал: это
мирное мгновение быстро пролетит.
     Серегил  наслаждался  их с  Алеком  долгим отшельничеством.  Ему  часто
казалось, что он вступил в мир, в котором Алек жил до  их встречи, - простой
мир  охоты, путешествий, тяжелой работы. Им выпало  достаточно  приключений,
чтобы  поддержать на  высоте их  искусство разведчиков,  но в  основном  они
занимались честным трудом.
     И любили друг друга. Серегил улыбнулся, глядя в свои карты и вспоминая,
сколько  раз  они  сплетались  в   объятиях  в  бесчисленных  гостиницах,  у
бесконечных костров под яркими звездами,  на той  самой постели,  где теперь
сидел  Микам.  Или  на  мягкой  весенней  траве  под дубами у  ручья; или на
благоухающем сене золотой осенью; или  в теплой воде  пруда... А однажды они
выбежали полуодетыми и упали в свежевыпавший снег под сияющей луной, которая
не давала им спать три  ночи подряд.  Если подумать, вокруг  было не так  уж
много мест, где бы  страсть не кидала  их в  объятия друг друга.  Они далеко
ушли  от того первого неуклюжего поцелуя, которым  обменялись в Пленимаре...
Что ж, Алек всегда всему быстро учился.
     -  Должно  быть, тебе выпали  хорошие карты,  - сказал Микам, бросая на
друга лукавый взгляд. - Не покажешь ли их нам? Сейчас твой ход.
     Серегил выложил  десятку, и  Микам  побил  ее,  посмеиваясь с  победным
видом.
     Серегил наблюдал за  своим старым другом  со  смесью грусти и нежности.
Когда они впервые  повстречались, Микаму было столько же лет, сколько теперь
Беке; это был высокий жизнерадостный бродяга, с готовностью присоединившийся
к  Серегилу  в его приключениях. Теперь  же  в густой шевелюре и  усах седых
волос стало больше, чем рыжих...
     "Тирфэйе", зовем мы их: те, чья жизнь коротка.
     Серегил смотрел на Беку,  обменивающуюся шутками  с  Алеком, и  думал о
том,  что  увидит  седину и в ее рыжих кудрях, пока его  собственные  волосы
будут все еще темны. Увидит,  конечно,  если Сакор  будет милостив  и она не
погибнет в этой войне.
     Он поспешно загнал эту мысль туда же, где уже  скулили другие, такие же
грустные.
     Две свечи сгорели до основания, прежде чем Микам бросил карты на стол и
зевнул.
     - Ну, по-моему,  я проиграл достаточно для одного вечера. Да и проехали
мы сегодня немало.
     - Я бы уложил тебя здесь, - начал Серегил,  - но... Микам  с понимающим
взглядом отмахнулся от его извинений.
     - Ночь ясная, и палатки у нас удобные. Утром  увидимся. Серегил смотрел
в дверь, пока Бека и Микам не исчезли в одной из палаток, потом повернулся к
Алеку, чувствуя, как мускулы живота сводит от отчаяния.
     Алек  сидел,  рассеянно тасуя  карты.  Мерцающие отсветы огня  в  очаге
заставляли его казаться старше, чем юноша был на самом деле.
     - Ну? - сказал он мягко, но непреклонно. Серегил уселся и положил локти
на стол.
     - Конечно,  я хочу вернуться в Ауренен. Но не та