но
всегда говорит, что хмель, который растет на севере, дает пиву лучший вкус.
     -  Да, я не раз слышал  это от нее,  - с улыбкой подтвердил Серегил.  -
Иллия, как  ты  думаешь,  хватит  тебе силенок, чтобы принести мои седельные
сумы от двери?
     Глаза девочки стали круглыми:
     - Там подарки?
     - Кто знает? - поддразнил ее Серегил. - Ах, ну вот и Бека!
     Высокая  девушка в  перепачканной тунике и  штанах  вбежала  в  холл  с
улыбкой предвкушения на лице.
     - Какие новости, Серегил? - воскликнула она, обнимая его.
     -  Терпение, терпение,  Бека, - шутливо подмигнул ей Серегил. - Сначала
хоть  поздоровайся с  Алеком., Из всех дочерей только Бека  пошла в отца. Ее
светлая кожа была усыпана веснушками, а небрежно завязанные волосы были того
же медно-рыжего цвета. Ее сходство  с Микамом было слишком сильным, чтобы ее
можно было назвать красавицей, но  живые голубые глаза  и дружелюбная улыбка
делали девушку очень привлекательной.
     -  Папа говорит,  ты  замечательный  стрелок,  -  пожимая Алеку руку  и
внимательно на него глядя, сказала  Бека. -  Надеюсь, ты привез с собой свой
знаменитый лук. Я никогда еще не видела "Черного Рэдли".
     - Он там,  у  двери,  -  ответил  Алек,  неожиданно  почувствовав  себя
совершенно свободно в этом доме.
     - Вот  они!  - пропыхтела  Иллия, подтаскивая  к Серегилу его седельные
сумы. - Ты не забыл, о чем я тебя просила?
     - Иллия,  как  не  стыдно попрошайничать!  - пожурила  ее вернувшаяся с
кувшином и кружками Кари.
     -  Вот  и  распакуй  их  и  посмотри,  что  внутри, пока  я  буду  пить
замечательное пиво твоей матушки, - предложил Серегил, делая большой глоток.
- Чистое наслаждение, Кари! Такого не подают и за царским столом в Майсене.
     Алек тоже отхлебнул  из  кружки и от  души согласился с Серегилом, хотя
Кари, кажется, сочла похвалы неискренними.
     - Ну, оно хотя бы лучше прошлогоднего, - пробурчала она.
     Иллия тем временем развязала первую суму.
     -  Это,  должно   быть,   для  Беки.  -  Она  вытащила  пару  блестящих
кавалерийских сапог. - Она ведь будет служить в конной гвардии.
     -  В царской  конной  гвардии, -  уточнила  Бека, с  надеждой  глядя на
Серегила.
     Микам с шутливым отчаянием покачал головой:
     -  Как  только  она  узнала, что ты  вернулся, у нас не было ни  минуты
покоя.
     Серегил  вытащил из кармана футляр со свитком и вручил девушке. Взломав
печать,  та вытащила  из него бумаги и  принялась  их  быстро просматривать;
улыбка на лице Беки становилась все шире.
     - Я так и знала,  что  тебе это  удастся! - воскликнула она, повиснув у
Серегила на шее. - Смотри, мама, я должна явиться в казармы через неделю!
     - Лучшего полка не существует, - сказала Кари, обнимая дочь за плечи. -
Только  подумать, как  тихо  у  нас  станет, когда  ты  перестанешь носиться
туда-сюда!
     Бека села, чтобы  примерить новые сапоги, а Микам ласково взял  жену за
руку; та хоть и улыбалась, но глаза ее подозрительно затуманились.
     - Она твоя дочь, это точно, - вздохнула Кари, крепко сжимая руку мужа.
     Иллия  продолжала  рыться в суме; оттуда  появился кисет  для Микама  и
большой пакет для Кари.
     - Ох, Серегил, ну зачем... - начала та, но оборвала  фразу, обнаружив в
пакете сухие шишки хмеля и какие-то сморщенные корешки.
     -  Хмель Кавиша!  - воскликнула она, нюхая шишки.  - Я как сейчас помню
хмелевник  моего  отца!  Ведь  черенки,  которые  я  привезла  с  собой,  не
принялись. Ох, Серегил, какой  же ты милый, что подумал об этом! Может быть,
в один прекрасный день я смогу сварить настоящее пиво!
     Серегил поднял кружку, приветствуя ее:
     - Я  намерен  быть  первым, кому достанется бочонок того  пива, которое
заслужит  твою  похвалу.,  Отобрав   у  Иллии  книгу  в  прекрасном  кожаном
переплете, которую та бесцеремонно листала, он вручил ее Элсбет.
     -  Диалоги Тассиса! - выдохнула девочка. Вся ее  застенчивость исчезла,
она  торопливо раскрыла  книгу.  - И на ауренфэйском! Где  тебе  удалось  ее
отыскать?
     -  Этого  я  тебе,  пожалуй, не  скажу.  Но  если ты  долистаешь  ее до
середины, я думаю, там найдется кое-что еще.
     Глаза Элсбет стали совсем круглыми, когда она обнаружила небольшой лист
пергамента с приглашением Нисандера посетить Ореску как можно скорее.
     - Наверное,  кто-то сказал  ему,  что ты интересуешься библиотекой Дома
Орески, - с невинным видом сказал Серегил.
     Полная восторга и страха одновременно, Элсбет прошептала:
     - Я даже не знаю, как к нему обращаться!
     - С Нисандером очень легко разговаривать,  - успокоил ее  Алек. - Через
несколько минут начинаешь чувствовать себя так, словно знаешь его всю жизнь.
     Элсбет с пылающим лицом снова стала листать книгу.
     - Дядюшка! - Иллия с возмущенным видом выпрямилась. - Тут больше ничего
нет!
     - И госпожа решила, что о  ней забыли?  Ну-ка  дай  мне  свой  платок и
забирайся к Алеку на колени. Не стесняйся - все прекрасные  юные леди только
и делают, что сидят у него на коленях. Ты ведь уже привык к этому, а, Алек?
     Алек  бросил  на Серегила  мрачный взгляд поверх  макушки Иллии:  такие
шутки ему совсем не нравились.
     - Теперь,  - сказал Серегил,  беря  платок  за концы и поднимая  его, -
скажи мне, о чем ты просила, когда я был здесь в последний раз?
     - О чем-нибудь волшебном! - выдохнула Иллия, не сводя глаз с платка.
     Торжественно  делая пассы и шепча заклинания, Серегил вручил  Иллии  ее
платок. Когда она развернула его, внутри  оказалась маленькая резная фигурка
из слоновой кости на цепочке.
     - А  что она  умеет  делать? - спросила Иллия, вешая украшение  себе на
шею. Прежде чем Серегил успел ответить, в окно влетела ласточка и опустилась
на колени к девочке. Моргая в ярком свете, она принялась чистить перышки.
     -  Это  дризидский  талисман,  -  объяснил  Серегил, глядя, как девочка
гладит блестящие синеватые крылья.  - Ты должна  быть очень  ласкова с  теми
птицами, которых  он привлекает,  и  никогда не использовать его для  охоты.
Рассматривай  птиц сколько хочешь,  но, когда  закончишь,  убирай  талисман,
чтобы птица могла улететь.
     - Обещаю, - серьезно сказала Иллия. - Спасибо, дядюшка.
     - А теперь твоей  ласточке пора лететь, а то она останется без ужина, -
ласково  сказала  Кари,  -  а  тебе, моя  маленькая  птичка,  пора  лететь в
кроватку.
     Поцеловав на прощание Серегила, Иллия послушно последовала  за матерью.
Элсбет забралась в уголок, увлеченная своей новой книгой.
     - Алек,  держу пари, Бека  умирает от желания  рассмотреть  твой черный
лук, пока еще  не стало совсем темно,  -  сказал юноше Микам. -  А она пусть
покажет тебе своих лошадей.
     - У меня  тут  есть  настоящие  красавицы,  -  с  гордостью  отозвалась
девушка.  -  И  чистокровные  ауренфэйские, и  полукровки.  Тебе нужно будет
поездить на всех, пока ты здесь.
     Когда Бека и Алек вышли, Микам вопросительно посмотрел на Серегила:
     - Алек  займет Беку  до  того времени,  как ей  нужно  будет явиться  в
казармы. Но чему я могу его научить, раз ты с ним занимался?
     Серегил пожал плечами:
     - Ты же меня знаешь. Мне не хватает терпения для занятий с начинающими.
Ты сможешь приехать в город с ним и с Бекой через неделю?
     - Конечно, - ответил Микам,  почуяв что-то необычное. - Какие новости в
Римини?
     Серегил достал то письмо, что так встревожило их с Нисандером.
     - Похоже, что  благородный  Серегил чем-то не  по  нраву  леранцам. Мне
нужно найти того умельца, который подделал мой почерк.
     Микам быстро просмотрел письмо.
     - Алек знает?
     - Да. И он не очень-то доволен, что не участвует в охоте. Так что займи
его тут делом и сделай из него приличного фехтовальщика.  Неудача в  этом  -
единственное, что ему мешает.  Клянусь Светоносным, Микам, я  еще никогда не
встречал никого, кто бы  так впитывал знания.  Мне нелегко будет  оставаться
впереди, имея такого ученика.
     - Он очень напоминает мне тебя в таком же возрасте.
     - Что ж,  значит,  я  сделал недурной  выбор.  И вот что:  если на этой
неделе  ничего  плохого не  случится,  я  хотел  бы устроить  ему  небольшой
праздник, когда вы вернетесь в город.
     - Что-то,  что было  бы ему по  шерсти, э?  -  понимающе  подмигнул ему
Микам. - Что у тебя на уме?
     - Думаю, ты хорошо тут устроишься, - зевая, пробормотал Серегил,  когда
они с Алеком улеглись на широкую кровать в комнате для гостей.
     Алек закинул руки за голову и стал смотреть на отсветы пламени очага на
побеленных стенах.
     - Ты на самом деле думаешь, что Микам лучше справится с обучением?
     - Разве я потащил бы тебя в такую даль, будь это не так?
     - А что, если ты ошибаешься?
     - Я не ошибаюсь.
     Алек умолк, но Серегил чувствовал: что-то все же тревожит юношу.
     - Ну-ка давай выговаривайся.
     Алек бросил взгляд на тени на потолке и вздохнул:
     - У  меня такое чувство, что ты просто хочешь, чтобы  я  не путался под
ногами.
     - Это  так, но только на неделю, как я тебе  и говорил. - Приподнявшись
на  локте,  Серегил посмотрел на  Алека. - Послушай меня.  Может  быть,  я и
зарабатываю на жизнь не  очень честным  способом, но друзьям я всегда говорю
правду. Может  случиться, что я о чем-то не захочу тебе рассказать, но лгать
я не буду. Это  я тебе обещаю, и вот тебе моя рука., Алек смущенно пожал ему
руку, потом снова откинулся на подушки.
     - Что ты собираешься делать, когда вернешься?
     - Сначала увижусь с Нисандером, чтобы узнать, не раскопали ли  чего его
люди.  Потом, есть еще  Гемелла,  женщина,  занимающаяся резьбой  по  камню,
которая  живет на  Собачьей улице и о  которой говорят, что она мастерица по
подделке печатей.
     - Но как ты заставишь ее говорить?
     - Ну, что-нибудь придумаю.


        ГЛАВА 23. небольшая ночная работенка



     На   следующее  утро  Серегил  проснулся  задолго   до  рассвета.  Алек
перекатился за ночь на  другой край постели и спал, как обычно,  свернувшись
калачиком  и   свесив  руку   Подавив  желание  потрепать   светлые  волосы,
разметавшиеся по подушке, Серегил вышел в холл,  оделся и галопом поскакал в
город.
     Еще до полудня он был уже в башне Нисандера; волшебник  вместе  с  Теро
изучал какой-то свиток.
     - Новости есть? - спросил Серегил.
     - Пока  нет, -  ответил  Нисандер. -  Как  мы  и  ожидали,  заговорщики
достаточно  благоразумны, чтобы  не посылать за  раз больше одной фальшивки.
Думаю, мы еще можем  кое-что предпринять, прежде  чем они  нанесут очередной
удар.
     -  Значит, все, чем  мы  располагаем, -  поддельное  письмо. -  Серегил
вытащил из кармана  и стал снова внимательно разглядывать восковые печати на
ленте. - Это, должно быть, работа Гемеллы. Не знаю никого больше, кто мог бы
добиться такого совершенства. Ты только посмотри!
     Он вынул собственную печать  из кошеля и приложил к отпечатку на воске;
они  оказались неразличимы. Серегил  в свое  время  сам  нарисовал  эмблему:
грифон  с  развернутыми  крыльями,  держащий   в  поднятой  лапе  полумесяц.
Неизвестный  мастер передал все мельчайшие  детали рисунка, включая даже  те
незаметные  погрешности,  которые Серегил  специально допустил, чтобы  легче
отличить подделку.
     - Она прекрасно знала, чью печать  подделывает, - добавил он лукаво.  -
Благородный Серегил не раз делал ей вполне добропорядочные заказы
     - А  нет ли вероятности, что оттиски  были сделаны настоящей печатью? -
спросил  Теро,  разглядывая  перстень-печатку.  -  Мне  помнится,  что  тебе
случалось проникать  в дома  аристократов, чтобы тайком получить оттиски  их
печатей.
     - Именно  поэтому  я никогда не  разлучаюсь  со своей  печатью, - резко
ответил Серегил, пряча вещицу.
     - Ты сам этим займешься, надеюсь? - спросил Нисандер.
     - Еще бы.
     -  Прекрасно.  А  пока  оставь,  пожалуйста,  письмо  у  меня.  Серегил
изумленно посмотрел в  лицо  старому  волшебнику,  потом молча  передал  ему
документ
     Первым  поползновением  Гемеллы было не  обращать никакого  внимания на
робкий стук в дверь.  Золото в ковше  достигло как раз нужного  цвета,  пора
было  его  разливать, а  если не  сделать  этого  немедленно,  придется  все
начинать заново Дверь была на запоре,  ставни опущены -  любому дураку ясно,
что лавка уже закрыта.
     Ухватив ковш длинными  щипцами, она осторожно  подняла  его с подставки
над  углями.  Надоедливый  стук  раздался  снова,  как  раз   когда  Гемелла
наклонилась,  чтобы  вылить металл  в  форму.  Стук  отвлек  ее, и несколько
драгоценных капель пролилось на песок, в котором стояла форма. Она поставила
ковш снова на подставку, даже зашипев от раздражения.
     -  Закрыто! - крикнула она, но стук  только стал настойчивее. Подняв  с
табурета  свое  необъятное  тело,  ремесленница  проковыляла  к   маленькому
окошечку и опасливо приоткрыла ставень. - Кто там?
     - Это Дакус, госпожа!
     Сгорбленный старик,  тяжело  опираясь на толстую палку, подвинулся так,
чтобы  на  него упал  луч света  из  окна. Искривленная спина не давала  ему
возможности  поднять  лицо,  но Гемелла  узнала  узловатую руку,  лежащую на
рукояти клюки.  Как большинство мастеровых, она всегда обращала внимание  на
руки. Передернувшись  от отвращения,  она  отодвинула засов и посторонилась,
пропуская сухонького, как кузнечик, человечка.
     На фоне богатых занавесей на стенах  лавки он казался еще более убогим,
чем ей  помнилось; шишковатые  кости  рук и лица, казалось,  вот-вот прорвут
сухую желтоватую кожу.
     Хромая,  старик  подобрался к  излучающему  тепло очагу,  опустился  на
табурет и  обратил  к хозяйке свой единственный зрячий глаз.  Этот блестящий
ясный глаз на таком  лице всегда оскорблял чувства Гемеллы, как  драгоценный
борианский сапфир, сияющий на навозной куче.
     -  Сколько тут прекрасных  вещиц!  - прошамкал  старый уродец,  касаясь
пальцем незаконченной  статуэтки на рабочем столе.  - Ты, похоже, все так же
процветаешь,
     дорогуша!
     Гемелла не снизошла до ответа.
     - Что ты продаешь теперь, старик?
     - Что мог  бы я  продать такой  богатой  женщине!  -  с  хитрой улыбкой
протянул Дакус. - Разве только случайно услышанную новость, дошедшую до этих
старых ушей,  пока  я побираюсь на  задворках у  тех,  к  кому судьба  более
благосклонна!  Ты  все еще  интересуешься секретами,  Гемелла?  Свеженькими,
хорошенькими секретами? Я пока еще никому их не предлагал.
     Швырнув несколько  сестерциев на стол перед стариком, Гемелла отступила
подальше и скрестила руки на своем широком кожаном фартуке.
     Дакус вытащил из кошеля медную чашу.
     -  Барон Динарил отравил свою возлюбленную ядом,  который он приобрел у
Черного Рогуса. Его слуга купил яд в "Двух Жеребцах" неделю назад.
     Гемелла достала золотую монету, и Дакус поставил чашу на стол.
     - Госпожа  Синрил  беременна от своего конюха. Ремесленница  фыркнула и
покачала головой. Дакус согласно покивал,  сунул руку  под рваную  тунику  и
достал пачку бумаг.
     - А это жалкие плоды скитаний старого нищего. Тебе понравится, я думаю.
     - Ах,  Дакус! - промурлыкала женщина,  жадно  хватая бумаги. Листы были
разного  размера,  некоторые  мятые  или грязные. - Благородный Битрин,  да,
госпожа Корин... Нет, это бесполезная бумажка, эта тоже... А вот это! И это!
     Выбрав семь документов, она отложила их в сторону.
     - За эти я дам пять золотых сестерциев.
     - По рукам, и да прольются на  тебя щедроты Четверки за твою доброту! -
прокаркал  старый  нищий. Он сгреб со стола монеты  и отвергнутые  бумаги  и
прошаркал к двери, не оглядываясь.
     Гемелла задвинула засовы и позволила себе хитро улыбнуться. Отшвырнув в
сторону табурет,  оскверненный тощим "адом Дакуса, она  придвинула  другой и
уселась, чтобы изучить украденные бумаги более внимательно.
     Тем временем калека-нищий проковылял по улице Собаки и свернул в темный
безлюдный переулок. Убедившись, что рядом никого нет, он достал из-за пазухи
плоский глиняный амулет и разбил его о стену. Хрупкое тело  старика скрутила
судорога, когда чары рассеялись, и на его месте появился Серегил, молодой  и
здоровый.
     Икнув, он  опустился  на  корточки, дожидаясь,  пока  пройдет  тошнота.
Многие заклинания оказывали на  него  это побочное действие  в  той или иной
степени - еще одна неприятная сторона его странной реакции на магию.
     Наконец, выпрямившись, он  провел  рукой  по  лицу,  чтобы  убедиться в
полноте обратного превращения, достал светящийся  камень и  принялся листать
те бумаги, что Гемелла отвергла.
     Он предложил ей очень соблазнительный выбор: долговые расписки, частную
переписку,  признания в любви (вовсе не к  супругу) многих влиятельных  лиц.
Некоторые  из  них  были  старыми,  добытыми  во  время  его  давних  ночных
похождений. Вперемежку с ними там оказались, однако, три неоконченных письма
благородного  Серегила. Зная  методы  своих возможных  противников,  Серегил
позаботился о том, чтобы они были в достаточной мере двусмысленными. Гемелла
взяла все три.
     Мрачно  усмехнувшись,  Серегил  направился обратно  к  ювелирной лавке,
чтобы начать терпеливое ожидание.


        ГЛАВА 24. Уотермид



     Алек отвел  свой клинок и отпрыгнул назад;  это заставило Беку потерять
равновесие В первый раз за полчаса ему удалось прорваться сквозь ее защиту и
получить очко.
     - Правильно! Держи  ее! Держи ее! - воскликнул Микам. - Теперь отступи,
как я тебя учил! Молодец. Давайте-ка снова.
     С  раннего  утра  шел  густой снег,  так  что  для  урока фехтования им
пришлось  освободить  холл.  За  последние  три  дня  Алек  добился заметных
успехов, и они с Микамом не хотели потерять завоеванное.
     Кари терпеливо сносила все это и только  потребовала придвинуть столы к
стенам, чтобы защитить гобелены.  Они  с Элсбет удалились на кухню, но Иллия
взобралась на стул рядом  с отцом и радостно  вопила каждый раз, когда Алеку
удавалось взять верх над ее сестрой. Пока что это случалось нечасто.
     Бека, морщась и улыбаясь одновременно, потерла бок.
     - Ты делаешь  успехи,  это точно. Серегил будет доволен. Ее веснушчатые
щеки раскраснелись, а глаза сверкали  тем же огнем, который  Алек замечал  в
глазах Серегила и,  Микама,  когда  те устраивали  шуточные баталии. Сейчас,
когда ее волосы были  заплетены  в косу,  Бека казалась старше, а облегающий
камзол подчеркивал округлость груди, которую обычно скрывала ее бесформенная
туника.
     Когда девушка  снова подняла рапиру, Алек так засмотрелся на  грацию ее
движений, что внезапный выпад застал его врасплох; это стоило ему еще одного
синяка на плече.
     -  Проклятие,  снова я прозевал! - Морщась,  он занял  более защищенную
позицию.
     - Сосредоточься, - посоветовал  Микам.  - Наблюдай  за  противником, но
старайся видеть и все вокруг. Куда она посмотрела, как переступила с ноги на
ногу, как  поджала  губы - подмечай все,  что может  тебе подсказать,  какое
движение она хочет сделать. И не напрягайся: это делает тебя медлительным.
     Стараясь держать  все это в уме, Алек отступил, заставив Беку двинуться
вперед. Защищенный дужками эфес был теплым и знакомым в его руке; Алек сумел
провести успешную атаку. Поймав конец  клинка Беки дужкой, он резко повернул
руку и почти сумел обезоружить девушку.
     - Ура Алеку! - закричала Иллия и захлопала  в ладоши, довольная успехом
своего любимца.
     Этот  прием, однако, Беке был известен, и она тут  же  подставила Алеку
ножку;  тот тяжело упал на спину, и  его рапира отлетела, зазвенев по камням
пола.
     Бека не особенно нежно придавила его ногой и приставила острие рапиры к
горлу.
     - Проси пощады!
     -  Пощады! -  Алек поднял руки,  сдаваясь.  Когда  она  отпустила  его,
однако,  он  ухватил  ее  за  щиколотку  и  повалил  на  пол рядом с  собой.
Навалившись на девушку, он выхватил из сапога кинжал и при