етиса,  который  вернулся,
выполнив поручение.
     - Благородного Теукроса не было дома,  так что вручить ему письмо я  не
мог, -  сообщил  молодой  слуга.  -  Госпожа  Алтия  говорит, что ее  супруг
отправился в поместье госпожи Кассарии и не вернется до завтрашнего дня. Мне
поехать к нему туда?
     - В этом нет необходимости, Ветис, спасибо,  - ответил  волшебник. - Ты
мне сегодня больше не понадобишься.
     Микам с сомнением поднял брови.
     - Кассария? Какие дела у нее могут быть с этим надутым индюком?
     - Они совместно владеют несколькими кораблями, - ответил Нисандер.
     - Очень любопытно, если Кассария действительно замешана во всем этом, -
задумчиво  пробормотал   Серегил.  -  Она  богата,  влиятельна,   пользуется
авторитетом среди консервативно настроенной знати.  Насколько я знаю, она не
особенно приближена к царице, но...
     - Кто такая Кассария? - спросил Алек.
     Серегил  сложил пальцы  домиком - жест,  обычно  означавший, что сейчас
последует одно из его энциклопедических повествований.
     - Госпожа  Кассария-а-Мойриан -  глава одного из знатнейших  скаланских
семейств. Как и Бариен,  она происходит из  рода,  известного еще со времени
Иерофантов;
     должен  добавить,  что  в  ее  благородных  жилах  не  течет  ни  капли
чужеземной  крови,  хотя  она  обычно  этим  и  не  похваляется.  Ее  предки
разбогатели еще во время строительства Эро, а потом умножили свои богатства,
поставляя царице Тамир каменщиков и  материалы  для строительства  ее  новой
столицы. Поместье  Кассарии расположено в горах милях в десяти  на юго-запад
от столицы.
     Нисандер поднялся и принялся мерить шагами маленькую комнату.
     -  Как  бы то  ни было.  я  нахожу невозможным,  чтобы  Бариен оказался
замешан  в  заговоре.  Клянусь  глазами  Иллиора,  я ведь  знаю  его  больше
пятидесяти лет! И Фория! Это вообще бессмысленно!
     - Не могу себе представить, что она и леранцы выиграли бы от союза друг
с другом,  - вступил в разговор Микам. -  В  их глазах  ее  кровь  такая  же
нечистая, как кровь ее матери.
     -  Если все же она замешана, то окажется не  первой  представительницей
царского рода,  которую заставили совершить  предательство так, что она сама
этого не поняла, - сказал Серегил.  -  И  если ее дружок Бариен сталкнулся с
леранцами, ему было нетрудно это сделать.
     - Но зачем ему подставлять ее под удар? - фыркнул Нисандер.
     - Кто знает? Мы с Алеком могли бы пробраться...
     - Ни в коем случае! - Нисандер потер глаза. - Согласен, милый  мальчик,
это дело нужно расследовать самым тщательным образом, но Бариена и наследную
принцессу ты оставь мне. На ближайшее время вы трое ограничьте свои интересы
Теукросом  и  Кассарией. Полночь еще  не наступила; как  вы смотрите на  то,
чтобы начать прямо сейчас?
     - Ну, если  это необходимо, мы могли бы  потащиться и  прямо  сейчас, -
протянул Серегил, подмигивая остальным.
     -  Прекрасно.  Я позабочусь о  том, чтобы  вы получили пропуск,  и велю
оседлать лошадей. Берите  с собой все. что может вам пригодиться.  А  теперь
извините меня -  я  должен безотлагательно заняться собственной  работой. Да
пошлет вам Иллиор удачу!
     Алек с облегчением вздохнул:
     - По  крайней  мере мне сегодня ночью не придется возвращаться на улицу
Колеса. Рансер обращается со мной, как с хозяином дома, а я понятия не имею,
что должен делать.
     - Я  понимаю твои чувства. -  Серегил встал  и потянулся. - Я и сам  бы
сошел с ума, если бы пришлось долго оставаться здесь взаперти.
     Глядя,  как  его друг раздраженно чешет бородатую щеку, Алек гадал, что
тот имеет в виду под "здесь взаперти":
     башню Нисандера или тело Теро?


        Глава 31
     Кассария

     Благодаря  красным  ливреям  Дома  Орески  и  пропуску,  предъявленному
"Теро", Серегила,  Микама  и Алека легко  пропустили  через Морские  ворота.
Оказавшись вне пределов города, они направились на юг по дороге, петлявшей у
подножия скал. Отъехав на несколько миль, путники свернули на другую дорогу,
ведущую в горы.
     "Совсем как раньше  - дорогу знают все, кроме  меня", -  уныло  подумал
Алек.
     Скоро  они  въехали  в  большой  лес,  раскинувшийся  по  берегу  реки.
Обледенелые стволы елей сомкнулись слева;
     справа слышался неумолчный шум воды.
     Через несколько  миль  Микам знаком велел остановиться.  Спешившись, он
вытащил светящийся камень и принялся рассматривать следы на дороге.
     - Что-нибудь увидел? - поинтересовался Серегил.
     - Не особенно много. Грязь здесь, похоже, даже и днем не оттаивает.
     Они двинулись дальше и вскоре увидели отсветы сторожевых костров. Замок
Кассарии стоял на высоком утесе над рекой. Позади него  поднимались отвесные
скалы,  а  спереди подъезд охраняла  неприступная башня. Скрытно пробравшись
вдоль  стены,  трое разведчиков  вскарабкались  по  покрытому лесом  крутому
склону  и устроились в ветвях  высокой  ели, откуда  замок  был виден как на
ладони.
     Открывшийся им  вид  был  самым обыкновенным: ничем  не  примечательное
скопление  сараев,  поленниц,  загонов  для скота.  Сам  же  замок  выглядел
впечатляюще:   высокое   квадратное   здание   с   глухими   стенами.   Окна
отсутствовали, лишь на уровне  третьего  этажа наружу  смотрели бойницы.  На
всех четырех  углах высились  башни; на плоских крышах всех их, кроме одной,
горели сторожевые костры.
     -  Непроницаемый,  как   запечатанная  бочка,  -  пробормотал  Серегил,
вытягивая шею, чтобы получше все рассмотреть.
     - Похоже  на то, -  согласился Микам, устраиваясь поудобнее на ветке. -
Лучше было бы нам  придумать какую-нибудь душещипательную историю, чтобы нас
туда пустили на ночлег.
     - Теперь уже слишком поздно, -  ответил  Алек. - До рассвета  не больше
двух часов.
     - Верно. - Серегил, хмурясь,  слез на землю.  - Похоже,  что заночевать
придется прямо здесь.
     Как только Серегил и  остальные отбыли, Нисандер  отправился  на  улицу
Серебряной Луны.  В  этот поздний  час улицы  были пустынны, и  он  встретил
только одного человека по пути к дому Бариена: ночную  тишину разорвал  стук
копыт, звяканье сбруи,  а  потом  недовольные  голоса стражников у дворцовых
ворот.
     К удивлению Нисандера, ворота резиденции наместника оказались заперты и
даже фонарь  над ними потушен. Бариен,  как  и  сам Нисандер, обычно работал
допоздна и редко ложился спать до полуночи. Спешившись, Нисандер  до тех пор
стучал в ворота, пока не появился привратник.
     - Добрый тебе вечер, господин, - приветствовал он Нисандера: слуга  был
привычен к тому, что у того бывают дела к наместнику в любой час дня и ночи.
     - Добрый вечер, Квил. Мне нужно поговорить с наместником.
     - Прости меня,  господин, но благородный Бариен  уже спит. Он не  велел
будить его, кто бы ни пришел, кроме только самой царицы. Он очень строго это
наказал.  И между нами, господин,  дворецкий говорил, что благородный Бариен
плохо выглядел вечером. Он ужинал не дома и вернулся просто не в себе.
     - Понятно, -  ответил Бариен. - Бедняга. Надеюсь,  дело не в  угощении,
которым его потчевали. А где он ужинал?
     - Дворецкий не сказал. Он  только велел не будить хозяина ни  под каким
видом.
     -  Что  ж,  придется  заглянуть  завтра.  Пожалуйста,   передай  своему
господину мое почтение.
     Проехав дальше по улице  Серебряной  Луны, Нисандер спешился, уселся на
бортик фонтана и заглянул на виллу Бариена при помощи волшебного зрения.
     Действительно,  наместник  лежал   в  постели,  рассеянно  перелистывая
небольшую книжицу, раскрытую на середине. Нисандер с  грустью  узнал  томик:
это был сборник поэзии бардов, который он сам  подарил Бариену несколько лет
назад. Наместник наконец выбрал стихотворение, и Нисандер осторожно заглянул
на страницу.
     О благородное сердце, разбейся,  рассыпься  золою, Коль честь твоя, дар
драгоценный, утрачена, рыцарь, тобою.
     Нисандер  молча повторил  про себя эти строки. Он узнал балладу. Легкое
прикосновение  к  мыслям Бариена  не  показало  ему ничего,  кроме  глубокой
меланхолии и усталости.
     Нисандеру  ничего  не  стоило  бы  перенестись  в  спальню Бариена, но,
подумав  немного,  он  отказался  от  этого.  Ни  настроение наместника,  ни
состояние  дел  не  оправдывали  подобных экстренных  мер.  Завтра  наступит
быстро.
     Серегил и остальные провели остаток  ночи, без особого уюта устроившись
под деревьями,  а когда на рассвете  проснулись, над  головой Серегила висел
голубой  шар-посланец от  Нисандера.  Серегил  протянул  к нему руку, и  шар
сообщил:
     "Узнайте  все  что можно, но поскорее возвращайтесь  в город - прямо ко
мне".
     Хотя  колдовство  заставило  бесплотный голос  мага  звучать  несколько
неестественно, в нем явственно ощущалось напряжение и беспокойство.
     - Как  ты  думаешь, что случилось?  -  зевая, спросил Микам и  принялся
отряхивать с плаща налипшие мокрые листья.
     - Наверное,  он  что-то  узнал  от  Бариена,  - предположил  Серегил. -
Давайте займемся разведкой здесь и не откладывая вернемся в Римини.
     Быстро  осмотрев  двор замка с вершины  ели, они не  обнаружили никаких
перемен, хотя и узнали, почему наверху одной из башен костер ночью не горел.
     Башня,  возвышающаяся  над  узким  ущельем,  была  разрушена. Часть  ее
плоской  кровли  провалилась,  сожженная ударом молнии.  Судя  по тому,  как
выветрился камень,  по пробивающейся между  плит поросли  и оплетающим руины
вьющимся  растениям, это случилось уже несколько  лет назад. Полуразрушенная
башня на  фоне  суровой симметрии  замка смотрелась  как  гнилой зуб в хищно
оскаленной пасти.
     Дождавшись  подходящего  для  визита  часа,  разведчики  приступили   к
осуществлению своего первоначального  плана. Сменив ливрею служителя  Орески
на  одежду ремесленника,  Алек отправился  доставлять  еще  одно  поддельное
послание Теукросу. Он отвел лошадь достаточно далеко назад по дороге,  чтобы
казалось, будто он только что прибыл.
     -  У  меня  известие  для  благородного  Теукроса,  -  обратился  он  к
привратнику,  показывая  ему  запечатанный  свиток,  искусно   изготовленный
Серегилом.
     -  Зря  ты  сюда явился, парень, - ответил ему стражник. - Благородного
Теукроса здесь нет.
     - Но мне сказали, что он проводит ночь в этом замке, - настаивал  Алек,
стараясь вести себя как слуга,  только  что узнавший, что  напрасно проделал
долгий и трудный путь.
     - Ничего не знаю, - проворчал привратник и начал закрывать ворота.
     -  Погоди! - воскликнул Алек,  спешиваясь прежде,  чем  тяжелая створка
захлопнулась перед его носом. - Я же должен привезти ответ!
     - А мне-то какое дело, - фыркнул тот, многозначительно глянув на кошель
у Алека на поясе.
     Появление мелкой монеты сделало привратника более любезным.
     - Может, хочешь поговорить с госпожой?
     - Пожалуй, мне следует это сделать.
     Алек пошел следом за слугой  через двор,  стараясь запомнить  как можно
больше  деталей.  Перед  парадным  крыльцом   замка  стояли  три  породистые
оседланные  лошади.  К  седлам двух из  них  оказались  приторочены  вьючные
корзины, третья была под дамским седлом.
     У  двери одной  из башен старый дворецкий,  недоверчиво глядя на Алека,
осведомился, какое у  того дело, и велел дожидаться в холле; уходя, он кинул
на  юношу  взгляд, красноречиво  предостерегавший:  "Не  вздумай  что-нибудь
украсть, пока меня не будет".
     Богатая мебель в сводчатом помещении была в безукоризненном порядке. На
каминной  полке сияли начищенные  серебряные вазы и  чаши, камыш на каменном
полу был свеж.
     Великолепные старинные гобелены, любовно сохраняемые, скрывали каменные
стены. Алек медленно  поворачивался, с восхищением  разглядывая  обычные для
скаланского  искусства  фантастические  пейзажи  и сказочных животных.  Один
гобелен особенно привлек его внимание; он изображал  распахнутое  окно и сад
за ним, по  которому гуляли  грифоны.  Поглощенный  прекрасным произведением
искусства,  Алек  удивился,  обнаружив  в  правом  нижнем  углу   совершенно
выпадающее из общего стиля вышитое там изображение свернувшейся ящерицы. Оно
не имело никакого отношения к остальному. Присмотревшись к другим гобеленам,
он  обнаружил  подобные  же изображения  - розу,  корону,  орла,  крошечного
единорога - как  бы подпись мастера.  На некоторых больших полотнищах  таких
знаков было несколько в ряд. Алек наклонился, чтобы разглядеть их получше, и
в этот момент ощутил какое-то движение у себя за спиной.
     Юноша  повернулся, ожидая увидеть старого  дворецкого и снова встретить
его подозрительный взгляд.
     В холле никого не было.
     Наверное,  это  просто  сквозняк,  подумал  Алек,  еще  раз  пристально
оглядывая  холл. С другой  стороны, любой из больших  гобеленов мог скрывать
проход. Как бы то ни было, юноша внезапно почувствовал себя неуютно: за ним,
похоже, наблюдали. Не будучи уверенным, то ли это просто  воображение, то ли
предупреждение  обостренных   чувств,   Алек  на  всякий  случай  постарался
выглядеть просто безобидным деревенским парнишкой.
     Скоро  появился  дворецкий и  объявил выход своей  госпожи, благородной
Кассарии-а-Мойриан.  Женщина  быстро  вошла   следом,   натягивая  охотничьи
перчатки. Ей  было за сорок, широкое лицо казалось суровым, держала она себя
высокомерно. Алек неуклюже поклонился.
     - Что за разговоры насчет благородного Теукроса? - нетерпеливо спросила
Кассария.
     - У меня послание для него, госпожа... - начал Алек, показывая свиток.
     - Да, да, - оборвала она его. - Но  почему тебе взбрело в голову искать
его здесь?
     - Э-э...  Я первым делом  отправился к нему домой, госпожа, - промямлил
юноша, - и благородная Алтия сказала, что он должен был провести ночь здесь.
Больше я ничего не знаю.
     - Боги, это меня тревожит! - обеспокоенно воскликнула женщина.  - Он не
появлялся здесь и даже не предупредил, что собирается приехать. Ты никого не
встретил по дороге сюда?
     - Нет. госпожа. - честно ответил Алек.
     - Как странно! Я должна немедленно  известить Алтию. Ты можешь  отвезти
ей мое письмо, мальчик. Кстати, кто тебя послал?
     - Господин  Верик с Полотняной улицы,  - ответил  Алек. Серегил снабдил
его и именем, и описанием: Верик был богатым купцом, который вел  совместное
с Теукросом дело.
     - Что ж, прекрасно. Я сейчас напишу записку. - Приняв решение, Кассария
обернулась к дворецкому. - Иллистер, отведи мальчика на кухню. За свои труды
он должен получить хоть что-то горячее на завтрак.
     Иллистер поручил Алека другому слуге, и они вышли через заднюю дверь.
     - Что за старый сухарь, - сказал тому Алек, когда дворецкий уже  не мог
его слышать.
     - Не тебе, деревенщина, судить, - с важным видом оборвал его слуга.
     Миновав несколько грядок с овощами и огромный черный котел, кипевший на
костре,  они добрались до  двери кухни.  Внутри  две женщины месили  тесто в
деревянных кадушках и сажали в печь хлебы.
     - Кора, госпожа велела накормить мальчишку-посыльного, -  бросил слуга.
- И присмотри, чтобы он никуда не делся, пока его не позовут.
     -  Как будто  у нас  сегодня мало  работы! Мы же  по  горло  в  муке, -
проворчала  высокая  повариха,  откидывая со лба выбившуюся  прядь  волос. -
Стеми! Эй, Стеми! Куда ты подевалась, чтоб тебе пусто было!
     Костлявая  девушка лет  семнадцати  с  изрытым оспой лицом появилась из
кладовки, прижимая к себе огромный окорок.
     - Что, тетушка? Я собиралась поставить вариться ветчину, как ты велела.
     - Пока  отложи и дай  этому парню  чего-нибудь  поесть. Пусть  сядет  в
уголке за печью. В кладовке давно стоят остатки  пирога с  крольчатиной. Для
него сойдет.
     Алек покорно отправился в закуток за печью. Скоро все, кроме некрасивой
Стеми, перестали  обращать на него внимание.  Девушка казалась  единственным
дружелюбным человеком в замке.
     - Подожди, пока я разогрею, -  сказала она юноше, ставя на огонь горшок
с остатками вчерашнего обеда. - Не хочешь ли кружечку пива к завтраку?
     - Да, пожалуйста. От Римини сюда не близкая дорога.
     - От Римини, говоришь? - тихо воскликнула девушка, бросая на свою тетку
боязливый взгляд. - Боги, чего бы я  только  не отдала, чтобы найти работу в
городе! Но ты тоже говоришь, как деревенский. Как это тебе удалось?
     - Получить там  место, имеешь  ты  в  виду?  Ну,  тут  особенно  нечего
рассказывать,  - запинаясь,  пробормотал  Алек. Да  будет  к  нему  милостив
Создатель, он ведь должен играть роль простого посыльного! Никому из них и в
голову не пришло, что потребуется  придумывать детальную легенду. - Господин
Верик знал моего отца, вот и все.
     - Повезло  тебе. А я как родилась  здесь, так и застряла  в этой глуши,
только и вижу  те же лица день за днем. -  Ее мозолистая  рука коснулась его
руки,  когда  девушка  потянулась,  чтобы  помешать  угли,  и  красные пятна
вспыхнули на худых щеках. - Как тебя зовут, незнакомец?
     - Элрид.  Элрид с Полотняной улицы,  - ответил Алек, заметивший, и  как
она покраснела, и как стала теребить  бусинку,  висевшую на красной  тесемке
вокруг шеи.
     Это был обычный для деревенских девушек приворотный талисман.
     -  Что  ж,  Элрид  с  Полотняной улицы,  очень  приятно  увидеть нового
человека,  да еще кого-то, кому не нужно все  время прислуживать, - добавила
Стеми, закатывая глаза.
     - У госпожи Кассарии часто бывают гости?
     -  Да,  только все равно всегда одни  и те же  лица. Мне  сегодня опять
полночи пришлось  отбиваться  от  лакея благородного Галвейна.  И почему это
всегда вольничает именно тот, на кого глаза бы не глядели?
     Это замечание  и  ласковый взгляд  ясно  показали  Алеку, какого мнения
девушка о нем.
     - Ты бы занялась наконец ветчиной, Стеми, - ворчливо прервала ее тетка.
-  Этот  парень  совсем  взрослый, его  не нужно  кормить  с  ложечки. Ну-ка
отправляйся! И нечего считать ворон!
     Выразительно  подняв  глаза к небу, Стеми взяла окорок и понесла его во
двор. Быстро проглотив чуть теплое варево под неодобрительным взглядом Коры,
Алек даже почувствовал облегчение, когда за ним явился Иллистер.
     Старик с мрачным видом вручил ему свиток и серебряную монету.
     - Позаботься, чтобы письмо попало  в  собственные  руки  госпожи Алтии,
парень. Твою лошадь конюх напоил. А теперь отправляйся!
     Сжимая в руке письмо,  Алек галопом проскакал по дороге полмили,  потом
свернул в лес и направился туда, где его ждали Серегил и Микам.
     - Ну что?
     - Я говорил с  госпожой Кассарией. Она уверяет, что Теукрос не приезжал
сюда, да и не  собирался. То же самое сказал и привратник, когда открыл  мне
ворота.
     - Но  ведь она не  стала притворяться,  что незнакома  с  Теукросом?  -
спросил Микам.
     - Нет, она просто была удивлена и немного встревожена. Она поручила мне
отвезти это письмо.
     Серегил вскрыл печати кинжалом и прочел послание.
     - Ничего необычного. Она шлет  привет и  выражает надежду,  что  супруг
госпожи Алтии скоро найдется. Никаких иносказаний или шифра.
     -  Она  еще  спрашивала  меня, не  видел ли  я кого на  дороге утром, -
вспомнил Алек.
     - В этом тоже ничего подозрительного,  - ответил Микам.  - А  как  тебе
показался замок?
     - Я  видел  только холл,  кухню и немножко  - двор. У Кассарии, однако,
гости. Я  заметил двух оседланных лошадей, а служанка упомянула благородного
Галвейна.
     - Молодец,  -  хлопнул  его  по плечу  Серегил. - А  что  насчет  самой
Кассарии и ее людей?
     - Она была  достаточно любезна, пожалуй. Послала меня на кухню, чтобы я
поел,  пока она пишет письмо. Ну а  слуги - другое дело. Обращались со  мной
так, словно  я  грязь под ногами. Иллистер, дворецкий,  явно  решил,  что  я
явился,  только чтобы  украсть серебряную чашу да испачкать  ковры. Повариха
вела себя так же. Дружелюбна была только судомойка.
     -   Стала   на   тебя   засматриваться,