тнику  оказаться  в
компании барда.
     - Ну, наверное, можно рассказать о том, как ты меня спас...
     - Нет, нет, это совсем не годится! - перебил его Серегил. - Во- первых,
совершенно ни  к чему сообщать,  что я - а точнее, Арен - был  поблизости от
владений  Асенгаи. Во-вторых, у меня есть твердое правило:  никогда, никогда
не говорить правду, разве что  только не останется другого выхода или правда
окажется  столь  неправдоподобной, что  в  нее  все равно  никто не поверит.
Запомни это на будущее.
     - Ну хорошо, - еще раз начал Алек, - на меня напали бандиты, а ты...
     Серегил кивнул и знаком  предложил  ему  продолжать. Алек  повозился  с
уздечкой, перебирая в уме варианты.
     - Это, конечно, в  какой-то мере правда, но  можно было бы сказать, что
ты нанял меня в качестве проводника. Отец иногда нанимался...
     - Неплохо. Продолжай.
     - Или, - Алек довольно улыбнулся, - Арен взял меня в ученики.
     - Совсем недурно для первой попытки, - снисходительно кивнул Серегил. -
Особенно хорош был бы рассказ о том, как я тебя спас.  Преданность человеку,
которому  ты  обязан  жизнью,  понятна и не вызывает  вопросов. К несчастью,
репутация  Арена  такова,  что никто в эту историю не поверит.  Боюсь,  Арен
трусоват. А вот вариант с проводником едва ли годится. В окрестностях Вольда
Арен Виндовер хорошо известен, и раз уж  барды  зарабатывают себе  на жизнь,
кочуя от ярмарки  к ярмарке, с какой стати нанимать  проводника,  если и так
знаешь дорогу?
     - Ох... - разочарованно протянул Алек.
     - Зато идея взять ученика как раз в  духе  Арена. К счастью, ты неплохо
поешь. Только вот способен ли ты и думать, как бард?
     - Что ты имеешь в виду?
     -  Ну, предположим, ты оказался в придорожной таверне. Какие там у тебя
окажутся слушатели?
     - Торговцы, конюхи, солдаты.
     -  Прекрасно!  И  предположим,  что  все они  уже  крепко нагрузились и
требуют от тебя песни. Какую балладу ты выберешь?
     - Что-нибудь вроде "Смерти Арамана".
     - Хороший выбор. А почему именно ее?
     -  Ну как же - это песня о сражении и  чести, солдатам понравится. И ее
все знают, так что смогут подпевать. Припев легко запомнить...
     - Молодец!  Арен  часто  выбирает  именно эту  балладу, и  как  раз  по
названным тобой причинам. А теперь предположим, что ты - менестрель и пришел
в замок барона, чтобы поразвлечь знатных господ и их толстых жен.
     - Может быть, подойдет "Лилия и роза"? Весьма изысканная канцона.
     Серегил со смехом хлопнул Алека по плечу:
     -  Похоже,  это Арен должен  пойти к тебе в подмастерья!  Вот только ты
ведь, наверное, ни на каком музыкальном инструменте не играешь?
     - К сожалению, нет.
     - Ну что ж, Арен извинится перед слушателями за своего ученика.
     Весь остаток дня они провели, пополняя репертуар Алека.
     К  вечеру путники достигли склона, спускающегося к реке  Бритуин. Вдали
виднелись квадратики  голых полей и разбросанные между ними фермы -  признак
близости Вольда.  Река - тонкая черная линия, повороты которой повторял  ряд
прибрежных деревьев, - далеко впереди впадала в  Черное озеро. В  нескольких
милях  к востоку от  ее устья располагался город. На северном берегу озера -
играющей бликами  уходящей к горизонту водной поверхности - тянулся огромный
и непролазный Озерный лес.
     - Так ты говоришь,  что Гетвейдский океан даже больше, чем это озеро? -
спросил  Алек, из-под  руки  оглядывая открывшиеся дали. Всю  свою жизнь  он
охотился на этих берегах и не мог представить себе ничего огромнее.
     - Во много раз, - жизнерадостно ответил Серегил. - Давай поспешим, пока
не начало смеркаться.
     Вечернее  солнце   лило  мягкий   свет  на  речную  долину.   Осторожно
спустившись по каменистому склону, путники выбрались  на  дорогу, ведущую по
берегу  реки к  Вольду. Уровень  воды в Бритуине был  низок, всюду виднелись
галечные отмели. Вдоль берега густо росли ясени  и ивы, иногда  скрывая реку
от взгляда.
     Примерно  за милю  до  устья  дорога  поворачивала в сторону  от русла,
огибая густую рощу. Натянув поводья,  Серегил некоторое время  вглядывался в
чащу, потом спешился и знаком предложил Алеку сделать то же самое.
     Голые ветки ив хлестали путников и цеплялись за одежду и сбрую лошадей,
пока наконец  Серегил и Алек не  выбрались на поляну у реки. На самом берегу
оказался маленький каменный домик, окруженный обмазанным глиной плетнем.
     Когда Серегил подошел к  калитке, из-за угла дома  с рычанием  вылетела
пятнистая собака; Алек поспешно отступил туда, где они  оставили лошадей, но
Серегил не двинулся с  места. Тихо пробормотав что-то, он сделал левой рукой
какой-то странный  знак. Собака  замерла  на  месте, не добежав  до калитки,
потом повернулась и поплелась обратно.
     - Как тебе это удалось? - разинул рот Алек.
     -  Просто воровская уловка, которой я  когда-то научился. Пошли, теперь
опасаться нечего.
     На стук вышел древний лысый старик.
     - Кто там? - спросил он,  глядя мимо них  невидящими глазами. Глубокий,
побелевший от времени шрам тянулся через весь лоб старца до переносицы.
     - Это я, батюшка. - Серегил сунул что-то в протянутую руку хозяина.
     Старик коснулся кончиками пальцев лица Серегила.
     - Я так и подумал, что  это ты, когда  Свирепый вдруг успокоился.  И не
один на этот раз, э?
     - Со мной мой  новый друг. - Серегил взял  руку слепого и приложил ее к
щеке Алека.
     Юноша стоял неподвижно, пока сухие как пергамент пальцы  ощупывали  его
лицо. Он обратил внимание на то, что ни хозяином, ни Серегилом никакие имена
названы не были.
     Старик тоненько захихикал:
     - Без бороды, но не девушка. Входите, входите, вы оба. Располагайтесь у
огня,  пока я приготовлю вам чего-нибудь поесть. Здесь  все  так  же,  как и
было, господин.
     Маленький домик состоял из единственной довольно просторной комнаты.  В
углу  виднелась лестница, ведущая на чердак.  Помещение оказалось  опрятным,
хотя и бедным;
     немногочисленные пожитки старика были разложены по полкам вдоль стен.
     Серегил  и Алек  с  радостью  воспользовались возможностью согреться  у
весело горящего в очаге  огня, пока хозяин с  привычной ловкостью расставлял
на  чисто  выскобленном  деревянном столе  хлеб, горшок  с  супом и миску  с
крутыми яйцами.
     Серегил  с жадностью  набросился на  еду,  потом  отправился на чердак.
Когда  он спустился оттуда,  на нем  была вышитая туника барда  и  полосатые
рейтузы, а через плечо  висела дорожная арфа из темного  дерева,  украшенная
серебряными  накладками.  И  он  снова  умылся,  заметил  Алек  с  некоторым
изумлением.  Ему  еще  никогда  не  случалось  встречать  человека,  который
придавал бы такое значение омовениям.
     - Ну  и как, узнаешь ты меня, мальчик? - спросил  Серегил высокомерным,
несколько гнусавым голосом, отвешивая Алеку изысканный поклон.
     - Клянусь Создателем, ты и на самом деле Арен Виндовер!
     -  Вот  видишь!  Ты  помнил  не лицо  Арена,  а  его  вычурные  манеры,
щегольскую одежду,  манерную  речь.  Поверь, я  делаю все это  не  зря. Если
отвлечься от того обстоятельства, что физически я и Арен одно и то  же, мы с
ним совсем не похожи.
     Из угла рядом с очагом донеслось тихое хихиканье хозяина.
     - Что же касается того, как должен выглядеть ты, - продолжал Серегил, -
я  приготовил  для тебя кое-какую  одежду  там,  на  чердаке.  Первым  делом
вымойся, а  потом мы посмотрим, что можно  сделать с  твоими  волосами. Арен
никогда не потерпит, чтобы его подмастерье выглядел таким неряхой.
     Чердак, как  и  комната внизу, был  почти пуст.  Там  оказались  только
кровать, умывальник  и сундук для одежды. При тусклом свете сальной свечи  в
пыльном  подсвечнике Алек разглядел, что на стене над  кроватью висит меч  в
потертых ножнах, потемневших  от  времени. На  постели  оказались  разложены
шерстяная  туника, новый  плащ,  штаны из  мягкой замши и пояс  с кинжалом в
ножнах и кошельком. Заглянув в него, Алек обнаружил десять серебряных пенни.
К  изголовью кровати  были прислонены высокие кожаные сапоги. Все вещи  были
чистыми, но не новыми - без сомнения, собственная одежда Серегила.
     "Как мне  повезло, что мы с ним  почти одного  роста", - подумал  Алек,
внимательно  разглядывая сапоги. Как он и  ожидал, в голенище  левого сапога
оказался кармашек для ножа. Юноша спрятал туда свою скаланскую монету и пять
пенни   -   всегда   полезная   предосторожность   на   случай   встречи   с
воришкой-карманником.  Еще отец  учил Алека:  попадая  в город,  никогда  не
хранить все деньги в одном месте.
     До него донеслись  звуки  арфы, на которой  что-то  наигрывал  Серегил.
Потом Алек уловил отрывки знакомых мелодий. "Он играет так же хорошо,  как и
поет", -  подумал  Алек, гадая,  какие  еще  таланты  он  обнаружит в  своем
спутнике.  Между  аккордами,  однако, он  неожиданно  услышал обрывки тихого
разговора. После секундного колебания  юноша  подкрался к люку, ведущему  на
чердак,  и прислушался.  Оба  собеседника говорили очень  тихо,  и Алек  мог
уловить только отдельные фразы.
     -  ...несколько  дней назад. Они  выглядят достаточно миролюбивыми,  но
тогда почему их так много? - прозвучал шепот слепого.
     " - Без  сомнения... -  Разобрать слова Серегила было труднее. - Думаю,
вместе с мэром.
     - Верно. Называет  себя Боранеусом и утверждает, что  Верховный Владыка
послал его по торговым делам.
     "Верховный Владыка?" - подумал Алек. Где-то он этот титул уже слышал. И
разве Серегил не намекал,  что послан на  север,  чтобы разузнать о происках
пленимарцев? Затаив дыхание, Алек  подобрался еще  ближе к люку, стараясь не
пропустить ни слова.
     - Она его узнала? - спрашивал Серегил.
     -  ...Прошлым вечером... Темноволосый,  красивый... Шрам  от сабельного
удара...
     - ...Какой глаз?
     - Она говорила, левый.
     - Пальчики Иллиора! Мардус! - Серегил казался настолько пораженным, что
на  мгновение  забыл  об осторожности. Старик пробормотал что-то  в ответ, и
Серегил ответил  ему: - Нет, и  я сделаю все от меня зависящее, чтобы ему не
удалось... Нет демона ужаснее...
     На секунду оба умолкли, потом Серегил крикнул:
     - Алек! Ты там не уснул?
     Алек быстро свернул свою  старую  одежду, подождал, пока  предательский
румянец сбежит с его лица, и спустился с чердака.
     Взгляд, которым  его встретил  Серегил, выражал только  нетерпение,  но
юноше показалось,  что тот  не спускал с него  глаз, пока Алек  собирался  в
дорогу.
     Серегил сунул арфу под мышку и подошел к хозяину, чтобы попрощаться.
     - Пусть в сумерки тебе улыбнется  удача, - шепнул  старик, пожимая  ему
руку.
     - Тебе тоже.


        ГЛАВА 4. Вольд



     Вольд  -  самый  крупный  торговый  город  в  северных  землях  - своим
процветанием  был обязан  Золотому пути, бурному потоку,  носящему  название
Галлистром, и крошечному желтому цветочку.
     Золотой путь начинался у подножия Железных гор: там находились рудники,
в которых драгоценный  металл  добывали с незапамятных времен. Потом в Керри
из  руды выплавляли  золото,  отливали  большие  плоские  круглые  слитки  и
зашивали их в огромные  тюки, набитые  шерстью. Шерсть  овец местной породы,
отличавшаяся особой мягкостью и тонкостью, тоже служила источником богатства
для местных жителей.  Однако все-таки основной целью  ее упаковки  вместе  с
золотыми слитками была защита драгоценного металла:
     дорога  изобиловала  опасностями, и главной опасностью были разбойники.
Каждый тюк  весил столько же, сколько два  взрослых мужчины, и  украсть  его
было нелегко. К тому же благодаря набитой  внутрь шерсти такой тюк не шел ко
дну,  даже  если   падал  в  воду  одной  из  многочисленных  рек  и  речек,
пересекавших  Золотой путь.  Тюки  везли на  запряженных быками  повозках, а
потом в Боерсби  перегружали  на баржи,  и могучая река Фолсвейн  несла их в
Нанту - порт на побережье Майсены.
     Пустынные земли между Керри и Боерсби купцы пересекали, объединившись в
большие  караваны,  охраняемые   наемными  солдатами.  Последним  безопасным
пристанищем  между Черным  озером и  Боерсби  был  Вольд,  стоящий на берегу
Галлистрома.
     В  отличие  от  спокойного  Бритуина  Галлистром  обладал стремительным
течением,  был  глубок  и широк. Начинаясь в Железных  горах,  он  пересекал
Озерный  лес,  и  единственной  относительно  безопасной  переправой  служил
когда-то  паром при впадении  реки  в Черное озеро.  Пока повозки  ждали  на
берегу, они становились легкой добычей бандитов,  да и сам  паром в весенний
паводок  нередко  переворачивался, и драгоценный груз,  люди и  быки гибли в
бурных водах.
     Потом  на месте паромной переправы построили широкий  каменный  мост, и
маленькое поселение  на берегу превратилось сначала в деревню, а  вскоре и в
город:  окрестности   оказались  богаты   растениями,  дававшими  прекрасные
красители.  От одного  из них - крошечного  желтого вольда - город и получил
свое  название. Из  цветков вольда с  добавлением других росших между Черным
озером  и Озерным лесом  трав люди научились  получать  краски  всех  цветов
радуги  - гораздо  лучшие, чем все,  что производилось на  юге. Красильщики,
ткачи, сукновалы поселились в Вольде, потому что спрос на шерстяные ткани из
здешних мест рос с каждым годом Рулоны мягких ярких вольдских сукон ценились
на юге почти так же, как и  золотые слитки. Ко времени, когда  Алек  впервые
попал в Вольд, это  был  процветающий центр ремесел,  город,  контролирующий
мост через Галлистром, окруженный надежными деревянными стенами.
     Солнце коснулось горизонта, когда Серегил и Алек приблизились к воротам
в  стене,  выходящим  на  берег  озера.  По водной глади  скользили  рыбачьи
суденышки под разноцветными парусами, спешившие укрыться в городе на ночь.
     - Вроде  бы еще рано,  чтобы  ворота  оказались заперты, -  пробормотал
Серегил, натягивая поводья.  - Сколько раз  я ни бывал здесь  раньше, всегда
они оставались открыты еще долго после захода солнца.
     Алек огляделся по сторонам:
     - И стены к тому же надстроили.
     - Назовите себя и скажите, по какому делу прибыли, - раздался откуда-то
сверху равнодушный голос.
     -  Арен  Виндовер,  бард,  -  ответил  Серегил,  сразу же  демонстрируя
несколько напыщенные манеры Арена. - Со мной мой подмастерье.
     - Виндовер, вот как? - Стражник свесился через парапет,  чтобы  получше
разглядеть путников.  - Верно,  я помню  тебя! Ты еще выступал  на  весенней
ярмарке и оказался лучшим  из  всех певцов.  Проезжай,  господин,  вместе  с
пареньком.
     Калитка в воротах  распахнулась, и Серегил и Алек, пригнувшись, въехали
в нее. Стражник, молодой парень в кожаной куртке, протянул им укрепленную на
длинной ручке корзинку для въездной платы.
     - Медную  монетку за каждую лошадь и по  полпенни с человека, господин.
Надо же, в городе не было ни единого барда или скальда с самой весны! Где ты
будешь выступать на этот раз?
     -  Собираюсь  начать  с  "Трех  рыбок",  но  надеюсь потом  перебраться
куда-нибудь  поближе  к благородным  господам,  -  ответил  Серегил,  жестом
предлагая Алеку  заплатить  въездную пошлину,  -  Как мне помнится, так рано
ворота никогда не закрывали. Да и стражи больше обычного, не так ли?
     - Еще бы, господин, -  ответил стражник, качая головой.  - За последние
два месяца разбойники трижды нападали на караваны - и не дальше чем в десяти
милях от городских  стен. Купцы  бесятся,  как ошпаренные кошки, вопят,  что
власти Вольда должны охранять дорогу. Ну а мэр больше опасается, как бы  кто
не напал  на сам город.  Вот мы и надстроили стены и усилили охрану. Правда,
все поутихло, когда появились эти южане.
     - Южане? - Алек отметил, как искусно Серегил изобразил удивление.
     -  Ага. И подумать только -  из самого  Пленимара! Благородный Боранеус
прибыл, чтобы вести переговоры о торговле, как я слышал.
     Боранеус? Алек  искоса  бросил взгляд  на Серегила.  Это  имя было  ему
знакомо - когда он подслушивал в домике слепого старика,  оно упоминалось...
И еще одно - начинающееся на М...
     - Привел  с собой  целый  отряд, -  продолжал  стражник.  - Дюжины  две
солдат, а то и больше. Мы не знали, что и думать, когда известия о них дошли
до  города,  но  все обернулось  хорошо.  Ну  и нагнали  же  они  страху  на
разбойников, скажу я вам! Правда,  трактирщики жалуются, что солдаты буянят,
но  платят они хорошо, и не медью, а серебром.  Тебе  тоже, господин, от них
что-нибудь небось перепадет.
     -  Я  рассчитываю на лучшее. - Откинув плащ, Серегил  достал серебряную
монетку  из  собственного  кошелька  и кинул  ее охраннику.  -  Благодарю за
полезные сведения. Выпей за мое здоровье в "Трех рыбках".
     Солдат с довольным видом сунул монетку в карман и помахал им вслед.
     Оказавшись внутри  городских  стен, Серегил и  Алек по извилистой улице
направились  через  центр  города к  рыночной площади, раскинувшейся  по обе
стороны моста через Галлистром.
     Вдоль  улиц  тянулись канавы,  по  которым текли  разноцветные  вонючие
потоки - отходы производства многочисленных красилен. Там, где жили горожане
побогаче, над канавами были сделаны деревянные тротуары, чтобы пятна краски,
не  дай Бог, не попали  на  нарядные одеяния. От красильни к красильне целый
день  грохотали  по  мостовым  повозки,  груженные сырьем  для  производства
красок. Даже лохмотья нищих  были в этом городе окрашены в  веселые цвета, а
бродячие собаки и  роющиеся  в  помоях  свиньи  поражали необычностью  своей
раскраски.  К скрипу  колес  добавлялся  ритмичный  стук ткацких  станков, и
поперек узких  улиц сушились яркие полотнища свежеокрашенных тканей. Все это
придавало городской суете вид постоянного праздника.
     Торговый район был  хорошо знаком Алеку, и он ощутил грусть: в  прошлый
его приезд сюда его отец был еще жив.
     -  Вон  там дом  мэра, где остановился этот  тип Боранеус, - сказал он,
когда  путники  выехали на центральную площадь.  Слишком поздно он вспомнил,
что ему не полагалось  бы  знать об этом - ведь разговор-то  он подслушал...
Серегил бросил на него загадочный взгляд, и Алек поспешно добавил: -  Важные
господа всегда гостят у мэра - таков местный обычай.
     - Мне повезло, что у меня  такой знающий  проводник, -  с чуть заметной
насмешкой ответил Серегил.
     Большой, пышно  украшенный  дом  мэра находился рядом  с  храмом Далны.
Здания гильдий и богатые лавки ремесленников окружали площадь с этой стороны
реки. На противоположном берегу высился храм Астеллуса, окруженный тавернами
и гостиницами.
     Теперь  дорогу показывал Серегил; он  направил свою лошадь через мост в
расположенный на берегу  озера  квартал.  Чем  ближе  к  берегу,  тем  уже и
извилистее   становились   улицы.   Вонь   красилен   сменилась   не   менее
"благовонными" запахами тухлой рыбы и  сохнущих сетей. Ветхие  дома нависали
над темными и грязными проходами.
     -  Мы  с  отцом  никогда  в  этой части  города  не  бывали,  -  нервно
оглядываясь, пробормотал Алек.
     - Ну, здешние жители не суются в чужие дела, - пожал плечами Серегил.
     В  тавернах  начиналась  ночная  жизнь  -  из  некоторых доносился  шум
потасовок, из  других  -  пьяные  песни.  Кто-то  вкрадчиво шепнул  путникам
приглашение  из темного угла...  Повернув еще несколько  раз, Серегил и Алек
оказались на берегу.
     Укрепления, служившие продолжением городских стен, уходили в воды озера
с двух сторон. В ограниченном ими пространстве располагались верфи, склады и
многочисленные  гостиницы  и  трактиры;  все  строения  опирались  на  сваи,
возвышаясь  над  галькой  берега.  Алек снова попытался представить, как  же
велик должен быть океан,  чтобы превзойти открывшиеся взору просторы. По обе
стороны  городских стен  береговая линия  тянулась, казалось, бесконечно,  а
противоположный берег можно было разглядеть только в самые ясные