чи не избежать, если только не
сослаться на болезнь. Не желая, чтобы ее застали в постели, Бека быстро села
и тут же ощутила тошноту, которую спровоцировало резкое движение.
     -  Это Ниал, - сообщил Уриен, заглядывая  в  дверь. -  Он  принес  тебе
какое- то снадобье от головной боли.
     - Вот как? - Откуда, во имя Билайри, он узнал, что она заболела?
     К ужасу девушки,  Ниал  вошел  к  ней, неся  небольшой  букет  душистых
цветов. Что подумают об этом ее солдаты?
     -  Я  услышал,  что ты плохо  себя  чувствуешь, -  сказал Ниал.  Вместо
цветов,  однако, он  протянул Беке фляжку.  -  За  время  моих путешествий я
немало  узнал о  целебных  травах. Этот  настой  хорошо помогает от головной
боли.
     - А это? - спросила Бека с лукавой усмешкой, показывая на цветы.
     Ниал протянул  ей букет, словно сначала  забыл о том, что  держит его в
руке.
     - Я  не знаю всех  скаланских названий  растений.  Вот я и подумал, что
тебе будет интересно, из каких трав приготовлен настой.
     Бека  спрятала  лицо  в цветы,  надеясь, что Ниал  не заметит,  как она
покраснела.
     "Что,  решила, будто он дарит тебе цветы? И почему, черт возьми, ты так
разочарована?" - отчитывала себя девушка.
     -  Я  узнаю  некоторые, - сказала  она. - Вот  эти  маленькие беленькие
цветочки  - пиретрум, а это  - побеги ивы. - Бека сорвала  блестящий  темно-
зеленый листок и  пожевала  его. - Это - горный кресс. Остальных я раньше не
видела.
     Ниал опустился  на колени перед постелью  и откинул волосы  Беки, чтобы
осмотреть шрам у нее на лбу.
     - Тут все уже зажило.
     -  У Кавишей  крепкие головы,  - отшутилась  Бека, отодвигаясь;  легкое
прикосновение  его  пальцев заставило ее  задрожать. Открыв фляжку,  девушка
сделала глоток и поморщилась.  В жидкость был добавлен мед, но  его сладости
оказалось недостаточно, чтобы перебить горечь настоя.
     - Я что-то не заметила в этом твоем букете полыни, - пробормотала Бека.
     Ниал рассмеялся.
     -  Горечь от  этих мелких розовых цветочков -  мы  называем их "мышиные
ушки". - Он налил в чашу воды и протянул Беке. - Моя мать, когда поила  меня
лекарством, обычно зажимала мне нос. Я посижу с тобой, пока не удостоверюсь,
что средство помогло.
     Наступило  неловкое молчание. Беке очень  хотелось прилечь и уснуть, но
не могла же она этого сделать, пока он  тут сидит. В  маленькой комнате было
душно.  Бека  чувствовала,  как  по  спине  и груди текут  струйки  пота,  и
пожалела, что надела тунику.
     Через несколько  секунд,  однако,  она ощутила,  что  ломота за глазами
почти исчезла.
     - Замечательный настой! - воскликнула Бека, снова  отхлебнув из фляжки.
- Мне  хотелось бы оставить его себе -  может быть,  придется лечить других.
Правда,  обычно  этим  в походных  условиях, когда  поблизости нет  дризида,
занимается сержант Бракнил.
     - Я дам ему рецепт.  - Ниал поднялся, собравшись уходить, но  помедлил,
пристально  глядя  на  девушку.  -  Сегодня  очень тихий  день,  может быть,
прогулка  пойдет  тебе  на пользу. Я  мог  бы показать тебе город,  пока  не
начался дождь. Ты еще многого не видела.
     Было  бы  очень  просто  отговориться  болезнью.   Вместо  этого   Бека
пригладила  волосы и последовала за Ниалом, говоря себе, что долг велит ей -
командиру  телохранителей  Клиа  -  познакомиться  с  местностью  на  случай
тревоги.
     Они отправились  пешком, хотя  гром  над равниной  грохотал все громче.
Ниал свернул  на  юг  и  стал показывать Беке тупы разных мелких кланов. Он,
похоже, много знал о  них  и  по дороге развлекал Беку забавными  историями.
Проходя мимо  тупы  Акхенди, девушка  чуть  не  спросила  спутника про  жену
кирнари, но удержалась.
     Большая часть города оказалась необитаемой, и чем дальше они уходили от
центра,  тем  более  заросшими молодой  порослью  становились  улицы.  Всюду
колыхалась  высокая трава, а в углах оконных проемов прилепили  свои  гнезда
ласточки.
     Одни  дома  казались Беке  ничем  не отличающимися  от других, но Ниал,
по-видимому,  имел в виду какую-то определенную цель. Ею  оказался еще более
запущенный, чем другие, квартал у южной стены - безмолвный и загадочный.
     - Думаю, тебе здесь понравится, - наконец  заявил Ниал, выводя  Беку на
широкую площадь, почти целиком заросшую густыми кустами.
     Девушка нервно огляделась.
     - Мне казалось, я уже привыкла к чувству, которое вызывает Сарикали, но
здесь оно иное - более сильное.
     - Мы зовем это место Городом Призраков,  - ответил Ниал. -  Здесь магия
оказывает особое действие. Может быть, его ты и чувствуешь?
     - Я чувствую нечто,  - ответила Бека.  То ли это была  присущая  Городу
Призраков магия, то ли  приближающаяся гроза, то ли случайное  прикосновение
руки Ниала,  но Бека внезапно ощутила жар и беспокойство. Остановившись, она
через голову стащила с себя тунику, не заботясь о том, что ее легкая льняная
рубашка  мокра  от  пота  и покрыта  пятнами от соприкосновения с кольчугой.
Вытащив подол рубашки  из рейтуз, Бека  расстегнула  ворот, чтобы  позволить
ветерку  охладить разгоряченное  тело.  Как  и  большинство  кавалеристок  в
отряде, она не надевала повязки  на грудь, если только не предстояло  идти в
бой.  Взглянув  на  Ниала, Бека  увидела  на его  губах загадочную  улыбку и
догадалась,  что ее  спутник все это  заметил. Девушка призналась себе, что,
оказавшись   с   Ниалом   наедине,   ничего   не   имеет   против   подобной
наблюдательности.
     - Здесь особое место, - продолжал рассказ  Ниал.  - Жившие здесь башваи
просто ушли в один прекрасный день, оставив все, чем владели.
     Бека и Ниал заглянули в один из домов и через гулкую  галерею прошли во
дворик с фонтаном. Каменный стол во дворе был накрыт для  шестерых  - на нем
стояли  потрескавшиеся чаши и блюда из тонкого алого фарфора.  Посреди стола
высился кувшин из потемневшего серебра, покрытый  изнутри  темным  осадком -
вином, высохшим бог весть сколько лет назад. Дверь со двора вела  в спальню.
Занавеси на окнах давно истлели, но в открытой резной шкатулке на комоде все
еще  блестели  золотые  украшения,  словно  хозяйка  только  что  сняла  их,
намереваясь принять ванну.
     - Как это их до сих пор не украли? - спросила Бека, беря в руки брошь.
     -  Никто  не  посмеет  ограбить  мертвых.  Одна  из  моих  теток  часто
рассказывала о женщине, которая нашла в одном из домов  здесь кольцо,  такое
красивое,  что она не смогла устоять перед  искушением и взяла его. Ее  клан
вскоре  отправился домой,  а женщину начали мучить кошмары. Они стали такими
частыми и устрашающими, что она в конце концов бросила  кольцо в реку. Когда
на следующий год женщина вернулась в Сарикали, кольцо лежало точно на том же
месте, где она его нашла.
     Положив брошь обратно в шкатулку, Бека шутливо нахмурилась.
     - Я думаю, ты специально привел меня сюда, чтобы напугать, рабазиец.
     Ниал взял ее руку и стал гладить своими длинными пальцами.
     - С чего бы мне пытаться испугать храброго скаланского капитана?
     От  его  прикосновения  в  крови Беки вспыхнул огонь - еще  жарче,  чем
раньше.
     - Должно быть, чтобы испытать мою  храбрость, - поддразнила она  его. -
Или чтобы получить возможность предложить утешение.
     Глядя в эти прозрачные  карие  глаза,  Бека ощутила дрожь предвкушения:
нельзя было  не прочесть в  них разгорающуюся страсть и нескрываемую любовь.
Совсем нетрудно преодолеть это расстояние -  между ее губами и его, подумала
она, словно прикидывая, куда пустить стрелу. Отбросив всякие сомнения,  Бека
поцеловала Ниала.
     Она хотела этого, хотела его с того самого момента, как впервые увидела
в  Гедре.  Теперь  она наконец позволила своим рукам  скользить, нетерпеливо
исследуя мускулистое гибкое тело, прижавшееся к  ее  собственному. Его  губы
были  именно  такими  сладкими,  как она и представляла  себе, и когда  Ниал
крепче прижал к себе девушку, осыпая жадными поцелуями, ее пальцы зарылись в
его волосы.
     Руки  Ниала  скользнули  под  рубашку Беки,  легли на ее голое тело над
поддерживающим меч поясом и медленно двинулись выше.
     - Моя прекрасная, восхитительная тирфэйе... - прошептал ей в ухо Ниал.
     -  Не  смей!  -  Бека  отпрянула  и  сделала  шаг  назад.  Прежние   ее
возлюбленные тоже бормотали такие  банальности, и  Бека  не обращала  на это
внимания, но от Ниала слышать их было невыносимо.
     -  Что  такое? -  спросил  он,  удивленный внезапной  переменой.  -  Ты
девственница или ты мне не доверяешь?
     Бека рассмеялась, несмотря на растущую жаркую  боль в  животе - или как
раз из-за нее.
     - Никакая  я не девственница.  Но и  не  красавица тоже - не вижу нужды
обманываться. Я  предпочла бы, чтобы мы были честны  друг с другом,  если не
возражаешь.
     Ниал изумленно посмотрел на Беку.
     - Любой, кто скажет, будто ты не красива, - глупец. Я увидел это сразу,
как  только  взглянул  тебе  в  глаза,  но  ты  почему-то  упорно  отрицаешь
очевидность.  - Он снова  взял  Беку за руку. -  Прости  мою настырность, но
клянусь,  я буду повторять, что ты -  красавица, пока ты мне не поверишь. Ты
не похожа ни на одну женщину, которую я до сих пор знал.
     Бека замерла, раздираемая между сомнением и собственным нетерпением, не
в силах ответить.
     Неверно истолковав ее колебания, Ниал снова поднес руку Беки к губам.
     -  По крайней  мере  позволь мне называть  себя  твоим другом. Я обещал
твоему  почти-брату, что  никогда не навлеку  на тебя  бесчестья,  и  сдержу
слово.
     Может  быть, он хотел,  чтобы  его жест  выглядел целомудренным, однако
тепло  его  губ,  коснувшихся ладони  Беки,  обрушило  на  нее  жаркую волну
желания.  Неожиданно  легкое прикосновение рубашки  к  коже  показалось Беке
нестерпимым. Высвободив одну руку, она сдернула рубашку,  позволив ей упасть
на пыльный пол. Губы Ниала приоткрылись, когда он увидел шрамы,
     покрывающие ее руки, грудь и бок.
     - О, ты истинный воин...
     -  Все мои раны спереди, - попыталась пошутить Бека, хотя прикосновения
Ниала погружали  ее то в  жар,  то  в холод. Когда его руки, скользнув по ее
плечам, достигли грудей, Бека затрепетала.
     - Мне нравятся твои пятнышки, - прошептал Ниал, целуя ее плечи.
     - Веснушки, - задыхаясь, поправила его Бека, стягивая с него тунику.
     - Ах  да, веснушки. - Ниал чуть отстранился, чтобы помочь Беке снять  с
него одежду, потом снова прижал ее к себе. - Они так необычны.
     "Только сначала", - подумала Бека; однако это ей было уже безразлично -
главным были  его прикосновения,  теплота  его тела. Пальцы Ниала, казалось,
чертили  на  ее  коже  пылающие узоры  -  ничего  подобного она  никогда  не
испытывала. Откинув голову, Бека изумленно прошептала:
     - Ты используешь магию, рабазиец?
     Карие  глаза широко раскрылись,  потом  в уголках появились  морщинки -
Ниал рассмеялся. Его смех отдался в груди и животе Беки дрожью - новым, ни с
чем не сравнимым наслаждением.
     - Магию?  - Он покачал головой.  - Клянусь  Светом, что  за болванам ты
позволяла любить себя!
     Смех  Беки  прозвучал как эхо в древней комнате. Она прижалась  к Ниалу
еще теснее.
     - Ну так обучи меня!
     Умелое  обучение длилось много больше  часа,  догадалась Бека, заметив,
как переместились  тени  вокруг того  места, где они лежали. Она чувствовала
себя много узнавшей и несравненно более счастливой, чем когда-либо раньше.
     Кровать   в   комнате   оказалась   совсем  сгнившей,   так   что   они
удовлетворились подстилкой из собственной одежды.  Вытащив из груды рейтузы,
Бека  неохотно  натянула  их, потом наклонилась, что подарить своему  новому
возлюбленному долгий поцелуй. Снаружи донесся далекий удар грома.
     На раскрасневшемся лице Ниала Бека видела отражение собственных чувств.
     - Прекрасная тирфэйе, - пробормотал он, глядя на нее снизу вверх.
     - Прекрасный ауренфэйе,  - ответила Бека  на его языке; она  больше  не
оспаривала мнение Ниала.
     - Я уж думал, ты отвергнешь меня. Неужели все тирфэйе такие сдержанные?
Бека задумалась.
     -  У меня  есть  обязанности.  То,  чего  хотят  мое сердце и  тело, не
совпадает с тем, что позволяет им голова. И...
     - И?.. - переспросил Ниал, когда Бека отвернулась.
     -  И  я  немного побаиваюсь тех чувств, которые  ты  во  мне вызываешь,
побаиваюсь,  потому что знаю: долго это не продлится. Я однажды уже потеряла
дорогого мне  человека. Он погиб.  Его  убили. -  Бека зажмурилась,  наконец
позволив себе  излить  свою  печаль.  - Он тоже был  воином, служил в том же
полку.  Мы недолго пробыли вместе,  но очень любили  друг  друга.  Та  боль,
которую я испытала, когда  он погиб...  - Бека запнулась: ей хотелось  найти
слова, которые  не были бы слишком холодными,  но это  никак не удавалось. -
Она отвлекала меня. Я  не могу себе позволить снова испытать подобное - ведь
от того, как я командую ими, зависят жизни моих солдат.
     Ниал гладил ее лицо до тех пор, пока она снова не открыла глаза.
     -  Я не  причиню тебе  боли,  Бека Кавиш,  и не  стану  причиной  твоей
невнимательности,  если  в  моих  силах будет избежать  такого.  Что  же  до
этого...  -  Он усмехнулся  и обвел  рукой комнату. - Мы просто двое друзей,
разделяющих дар Ауры. Здесь нет места  боли. Где бы ты ни была - здесь или в
Скале, - мы с тобой всего лишь друзья.
     - Друзья, - повторила  Бека, стараясь заглушить  тихий голос в  сердце,
шептавший:  "Слишком  поздно!  Слишком поздно!"  - День еще  не  кончился, -
сказала  она,  поднимаясь.  -  Покажи  мне еще что-нибудь в  этом  городе. Я
сегодня, кажется, не смогу насытиться чудесами.
     Ниал шутливо застонал, раскинув руки:
     - О, эти женщины-воительницы! Они уже почти оделись,  когда  Бека вдруг
вспомнила сказанные раньше Ниалом слова и повернулась к нему, подняв брови:
     - И когда это вы с моим почти-братом обсуждали, что со мной делать?
     Неожиданное  появление Беки из двери  одного  из  полуразрушенных домов
заставило вздрогнуть и Киту, и Алека.
     - Пальцы  Ауры! -  рассмеялся боктерсиец, натягивая  поводья. - Никогда
еще не видел рыжеволосых башваи!
     Бека застыла на месте, покраснев так, что даже веснушки стали не видны.
Секундой позже из темноты позади нее появился Ниал.
     - Ну-ну, капитан, - сказал  по-скалански Алек,  с  безжалостной улыбкой
оглядывая  их растрепанные  волосы  и  покрытую  пылью одежду. - Занимаешься
рекогносцировкой?
     -  Я  в увольнительной, - ответила Бека, и что-то в ее взгляде  сказало
Алеку, что дразнить ее не следует.
     - Ты уже показал Беке Дом с Колоннами? - спросил Ниала Кита; он явно не
понимал,  в чем дело, и удивился тому, что этот  невинный  вопрос  вызвал  у
Алека такое безудержное веселье.
     - Мы как раз туда направлялись,  - ответил  Ниал, изо всех сил стараясь
сохранить серьезное выражение лица. - Не хотите ли присоединиться?
     -  Да,  пойдемте!  -  воскликнула  Бека. Подойдя  вплотную  к  Алеку  и
ухватившись  за  его  стремя,  она  тихо  добавила:  -  Так тебе легче будет
присматривать  за  мной,  почти-брат!  "Чтоб  тебе  провалиться,   Ниал!"  -
поморщился Алек.  Дом, о котором шла  речь, находился в нескольких кварталах
оттуда;  гром  грохотал  теперь уже гораздо ближе,  налетел внезапный  порыв
ветра.
     -  Вон  он, - показал Кита на приземистое здание,  не  имеющее сплошных
стен. Гроза была  уже  совсем  близко. Молния залила все  на мгновение белым
светом,  за  ней  тут же  последовал  оглушительный  раскат грома. С  трудом
сдерживая  занервничавших коней,  Алек  и Кита  под хлынувшим  как из  ведра
ливнем поспешили в укрытие; Бека и Ниал бежали за ними следом.
     Дом  с   Колоннами   оказался  своеобразным  павильоном:   его  плоская
черепичная  крыша  опиралась  на  высокие, равномерно  расположенные  черные
колонны, ровными  рядами уходившие в темноту внутри здания. Сверху тут и там
свисали обрывки выцветших тканей - когда-то, вероятно, своеобразными стенами
служили занавеси.
     - Похоже, нам придется тут задержаться, - заметила Бека, повысив голос,
чтобы перекрыть шум дождя.
     Между  колоннами завывал несущий  брызги ветер, и, чтобы не промокнуть,
людям пришлось двинуться вглубь. Алек полез  в карман за светящимся  камнем,
который всегда хранился вместе с набором инструментов, потом вспомнил, что и
то, и другое  оставил в своей комнате. Кита  и Ниал щелкнули пальцами, и тут
же появились небольшие льющие свет шары.
     -  Что здесь  было?  -  спросил  Алек по-скалански, чтобы  Бека  поняла
разговор.
     - Летнее  убежище, -  ответил Ниал.  - В  Сарикали летом  бывает ужасно
жарко. Крыша дает тень, а там, дальше, располагаются бассейны для купания.
     Вспышки молний снаружи заставляли свет и тени танцевать в  этом лесу из
колонн.  Алек сначала решил, что только  они скрываются  здесь  от грозы, но
потом услышал плеск воды и голоса откуда-то спереди.
     Посередине  Дома  с Колоннами оказалось просторное помещение с  большим
круглым бассейном,  питаемым подземными источниками. От него отходили каналы
к меньшим бассейнам и к мелким сосудам с водяными растениями и рыбками.
     В большом бассейне плавало около десятка обнаженных  фигур. На его краю
сидело еще несколько  человек, играющих в какую-то  игру при свете висящих в
воздухе светящихся шаров.  Алек с тревогой заметил, что большинство тех, кто
был одет,  носили сенгаи Хамана или Лапноса. Судя по  возрасту и одежде, это
были  молодые сопровождающие делегаций кланов, развлекающиеся,  пока старшие
заседают в совете.
     Ниал  приблизился  к  ним  со  своей обычной  невозмутимостью, но  Кита
настороженно замедлил шаг.
     - Ниал-а-Некаи! - воскликнул молодой лапносиец.  - Давно  же я  тебя не
видел, друг мой. Иди сюда, присоединяйся! - Его приветливая улыбка поблекла,
однако,  когда  он увидел Алека и  остальных.  Вскочив  на  ноги,  лапносиец
положил  руку на пояс с кинжалом.  Его примеру последовали некоторые  другие
игроки. - Ах, я  и забыл!  - продолжал лапносиец, прищурившись. -  Ты теперь
вращаешься не в лучшем обществе.
     -  Это  точно, -  подхватил  один из  пловцов, вылезая  из  бассейна  и
направляясь к вновь прибывшим. На его лице была презрительная гримаса.
     Алек напрягся: он узнал этого человека по  драконьему укусу. Пловец  не
был  одним из слуг;  он  накануне сопровождал кирнари Хамана  на  пир  клана
Силмаи.
     Хаманец остановился, с неприязнью глядя на пришедших.
     -  Боктерсиец, тирфэйе, - его взгляд остановился  на Алеке, - и гаршил-
кемениос изгнанника.
     Алек понял только половину - слово "гаршил" означало "полукровка", - но
тон хаманца не оставлял сомнения в том, что это намеренное оскорбление.
     - Это Эмиэль-и-Моранти,  племянник  кирнари Хамана, - предупредил Алека
по-скалански Ниал.
     - Я знаю, кто это, - безразличным тоном ответил Алек, делая вид, что не
понял оскорбления.
     Кита не проявил подобной же сдержанности.
     - Тебе следовало бы более осторожно выбирать  слова, Эмиэль-и- Моранти,
- прорычал он, подходя ближе.
     Алек положил руку ему на плечо и сказал по-ауренфэйски:
     - Он  может  употреблять любые слова, которые ему нравятся. Меня это не
касается.
     Глаза  его  противника  сузились:   ни  один  из  хаманцев  не  пожелал
разговаривать с Алеком накануне, и Эмиэль  явно  считал, что юноша  не знает
местного языка.
     - Что происходит? -  поинтересовалась Бека:  ей не нужно было перевода,
чтобы почувствовать возникшую напряженность.
     - Просто кланы обмениваются  оскорблениями,  - ровным  голосом  ответил
Алек. - Лучше всего уйти отсюда.
     - Да, -  согласился Ниал. Он больше  не улыбался  и  попытался оттащить
разъяренного Киту  в  сторону.  Однако Бека все еще стояла, глядя  на нагого
ауренфэйе.
     - Ничего не случилось, - решительно повторил Алек, дергая Беку за рукав
и делая шаг вслед за Ниалом.
     - В чем дело, они слишком перепугались, чтобы к