точно  рассказанное  ему  Серегилом  о
пророчестве  и снах.  Тот  поправил  его  в  одном  или двух  местах,  потом
удовлетворенно кивнул:
     -  Вот теперь все верно. Не знаю, как  Микам воспримет твой рассказ, но
по крайней мере  он будет знать, откуда ветер дует. - Нахлобучив свою старую
фетровую шляпу,  Серегил обошел Алека, приблизился к камину и начал посыпать
себя золой.
     - Я вернусь сразу  же, как только поговорю с Микамом,  - сказал Алек. -
Может быть, буду дома еще до ночи.
     -  В этом  нет  необходимости.  Переночуй там и возвращайся посветлу. -
Алек  открыл  было рот,  чтобы возразить, но Серегил остановил  его,  подняв
руку.  - Я  говорю серьезно, Алек Если  нам  грозит опасность, то чем больше
предосторожностей мы примем,  тем лучше. Я не  хочу, чтобы  на тебя напали в
каком-нибудь безлюдном месте, когда стемнеет
     Все  еще стоя в дверях, Алек  недовольно смотрел на  свои сапоги.  Дело
было в  том, что  ему  внезапно очень  не понравилась  перспектива  оставить
Серегила одного, хотя юноша и понимал, что говорить этого не стоит.
     Серегил, однако, казалось, прочел его мысли. Тщательно приладив повязку
на один глаз, он подошел к Алеку и обнял его за плечи.
     - Со мной ничего не случится. И я совсем не отстраняю тебя от дел.
     Несмотря на повязку на глазу, спутанные волосы  и ужасную старую шляпу,
неузнаваемо изменившие внешность Серегила. Алек уловил искренность друга
     - Я знаю,  - вздохнул он. - Ты пропустил одно местечко. - Он  нагнулся,
зачерпнул золы  и  измазал щеку Серегила  там, где  она  оставалась  чистой.
Единственный оставшийся  на виду глаз Серегила широко раскрылся.  Алек снова
испытал странное чувство и покраснел.
     Серегил секунду смотрел ему в глаза, потом откашлялся.
     - Спасибо. Не годится, чтобы неприличная чистота выдала меня, правда? Я
еще  поваляюсь  на  куче  навоза  в  конюшне,  прежде чем  отправлюсь, чтобы
обеспечить себе должный запах. Будь осторожен.
     -  Ты тоже - Алек снова  ощутил беспокойство,  когда Серегил двинулся к
двери. - Да сопутствует тебе удача в сумерках, - крикнул юноша ему вслед.
     Серегил обернулся с обычной кривой улыбкой:
     -  И тебе.  Оставшись один,  Алек  занялся тем,  что уложил те немногие
вещи, которые могли  понадобиться ему в дороге.  Но вскоре он поймал себя на
том. что  перекладывает их  уже четвертый  раз. так заняты  его  мысли  были
тревожными  событиями  и странным беспокойством,  охватившим его из-за ухода
Серегила.
     В ту ночь Алеку вновь приснился кошмарный сон.
     В   конце   концов,   когда   он  обернулся,   чтобы   увидеть   своего
преследователя, каменные блоки стали выпадать из стен и покатились по полу с
гулким стуком. Сжимая древко стрелы, Алек заставил себя  подойти к пролому и
заглянуть  внутрь. Он не  увидел  там ничего, кроме  тьмы, но услышал теперь
новый звук, такой обычный и одновременно невероятно  устрашающий, как и  вид
древка без наконечника.
     Это были мерные удары морских волн в скалистый берег.



Глава 29. Предвестники



     Алек  проснулся  задолго до рассвета. Он был  слишком возбужден,  чтобы
снова уснуть, поэтому быстро оделся и отправился в конюшню седлать Заплатку.
     Сырой серый туман  висел над городом, предсказывая  промозглый день, но
на Жатвенном рынке первые торговцы и хозяева лавок уже готовились к  дневным
делам. Алек задержался здесь, чтобы купить себе что-нибудь на завтрак, затем
направился к воротам. К его удивлению, вооруженные копьями солдаты городской
стражи загородили ему дорогу.
     - Сообщи  свое  имя и  по  какому  делу едешь, -  сказал  один  из них,
подавляя зевок.
     - Это еще что?
     - Приказ царицы. Записываем каждого, кто  въезжает в город или выезжает
из него. Так что давай назови себя и скажи, что у тебя за дело.
     "Да я всего  лишь шпион, отправляющийся, предупредить старого приятеля,
что бессмертные имеют на него виды", - лукаво подумал Алек.
     - Я Вилим-и-Микам, житель Римини, - сказал  он вслух. -  Еду в  деревню
Товус насчет покупки лошади.
     Стражник, сидевший за грубо сколоченным столом, старательно записал все
это в книгу.
     - Когда рассчитываешь вернуться? - спросил первый солдат.
     - Если повезет,  сегодня  ночью.  -  Говоря  это,  Алек обнаружил,  что
незаметно для себя  между  вчерашним  вечером  и  сегодняшним  утром  принял
решение вернуться в  тот же день, что бы там ни  говорил  Серегил.  Не  было
ничего, что помешало бы ему обернуться за день, если погода не испортится.
     Пока  он ехал по дороге на север, с восточного горизонта  медленно полз
унылый серый рассвет.  В  придорожных  канавах  расцвели  первые  крокусы  и
примулы, но сумрак,  казалось.  лишил их  всяких  красок;  настроение  Алека
вполне соответствовало природе.
     Из-за преследующих его снов  он уже  несколько дней не  высыпался; веки
его словно  припорошило  песком. Чем дальше он уезжал от Римини, тем тяжелее
давило ему на сердце какое-то неопределенное беспокойство.
     Утро еще не перешло в день, когда.  Алек пересек мост и  двинулся вверх
по холму к  Уотермиду. Ему навстречу выбежали собаки Микама, но больше никто
не появился.
     Удивляясь, почему его не  встречает Иллия, Алек  въехал во двор, где  и
обнаружил ожидающего его конюха.
     - Добрый день, благородный Алек. Если тебе нужен  хозяин, так его здесь
нет. Все семейство отправилось в поместье благородного Варника-и- Торгола  в
соседней долине два дня назад. Там собираются все местные, чтобы решить, как
защищать округ, когда начнется война.
     Алек огорченно хлопнул себя перчаткой по колену.
     - Когда вы ждете их обратно?
     - Да уж не раньше чем завтра, а может, и позже.
     - Уж не господин ли Алек это? - крикнула из двери старая Арна, служанка
Кари. -  Входи  скорее,  голубчик.  В  этом  доме тебе всегда рады. Побудешь
здесь, пока хозяева вернутся. Не следует ли за тобой и благородный Серегил?
     - Нет, я один. - Все еще не спешиваясь, Алек обдумал предложение  Арны.
- А за сколько времени я доеду до поместья Варника?
     Арна задумалась.
     -  Ну,  тебе  ведь  придется вернуться на главную  дорогу и  уж  по ней
доехать до следующей  долины.  Как думаешь, Ранил,  часа  за два туда  можно
доехать?
     - Два часа? - Два туда, два обратно, еще два  - до города;  плюс время,
которое займет разговор с Микамом. Алек нахмурился. В это время года обратно
ему придется ехать уже в темноте.
     - Ага,  - откликнулся Ранил. - Да и свежая лошадка потребуется, нужно ж
Заплатке передохнуть.  Конечно,  господин,  если спешишь, можешь попробовать
добраться по старой тропе через холмы.
     - Нечего лезть в холмы  в такой непогожий день, - фыркнула Арна,  кутая
костлявые  плечи в  шаль.  -  Да та тропа сейчас  от дождей  и талых  вод  -
сплошная трясина.
     -  А по  тропе за сколько времени я доеду?  - настаивал Алек,  стараясь
скрыть нетерпение.
     -  Кто ж  его знает,  -  поскреб в затылке  Ранил. - Может,  и  за  час
доберешься, если поедешь быстро и не заблудишься. Из наших лучше всех дорогу
знает Мин. Он родом из той долины.
     - Это верно, он знает, - откликнулась Арна таким тоном, словно соседняя
долина - загадочная дальняя страна. - Мин все тебе  объяснит, господин Алек.
А может, и проводит.
     - А где он?
     - Мин-то? Дай-ка сообразить... Ранил, где сегодня Мин?
     - Он поехал в Грейуолл с управляющим,  -  ответил конюх.  - Это в  пяти
милях отсюда. Еще один отнимающий время крюк.
     - Ранил, а далеко отсюда начинается эта твоя тропа?
     - Нет. Да ты же знаешь это место, господин. Поезжай к ручью  у подножия
холма, а там ты ее и увидишь: она начинается сразу справа от заводи.
     -  Ты имеешь в виду ту тропу, что ведет от  пруда, где живут выдры? - с
облегчением воскликнул Алек. Туда он как-то ездил вместе с Бекой.
     -  Ага, она  самая,  - подтвердила  Арна.  - Только  нелегкий это путь,
говорят.
     -  Я привычный,  -  ответил  Алек, спешиваясь.  - Только, пожалуй, я  и
правда одолжу лошадку, а Заплатку и поклажу оставлю здесь. Я вернусь за ними
еще до темна.
     Он  был  под водой. Глядя вверх,  он видел  блеск ряби на  поверхности,
колышущееся серебряное  зеркало, которое не отражало ничего. Над самой водой
двигалось  что-то  темное,  словно  вырисовывающийся  на  фоне  неба  силуэт
человека...
     Серегил  крякнул  от неожиданности и  разогнулся,  когда что-то твердое
грубо толкнуло его в спину.
     -  Говорю же вам, он жив! - услышал он женский  голос.  Два стражника в
синих мундирах смотрели на него сверху, не  слезая  с  лошадей; на их шлемах
играли первые солнечные лучи.  Третий стражник  стоял  над Серегилом, сжимая
обеими руками дубинку.
     - Вставай, ты! Ну-ка подымайся! -  прорычал он, явно намереваясь огреть
нищего еще раз.
     - Да пребудет с вами милость Создателя! - заныл Серегил.
     - Оставь свои благословения при себе, ты, грязная образина!
     Серегил  запахнул свои лохмотья и с трудом поднялся на ноги, гадая, как
это  его угораздило  уснуть  на  задворках притона.  Всю ночь  он  следил за
расположенным  поблизости  кабаком,   высматривая   человека,   от  которого
рассчитывал получить информацию; тот  часто здесь пил.  Теперь же  развалюха
была заперта, нужный ему воришка давно смылся.
     Грубо  схватив  Серегила за руку,  стражник  поволок  его  к повозке  с
высокими бортами.
     - Лезь туда и поторапливайся!
     Перевалившись  через  заднюю  доску,  Серегил  обнаружил  в  тележке  с
полдюжины сбившихся в кучу мрачных нищих и шлюх.
     Ужасно  недовольный  собой, Серегил едва  успел ухватиться за сиденье -
повозка дернулась и  покатилась вперед.  Что-то беспокоило Серегила: смутное
воспоминание о  сновидении, от  которого его разбудил стражник. Но как он ни
старался, воспоминание ускользало. К тому же нужно было разобраться  с  тем,
что случилось.
     - Да не сделал я ничего! - ворчливо начал он. - Кому от меня вред? Чего
это они, хватают ни с того ни с сего бедного калеку?
     - Ты разве не слышал? - со  слезами откликнулась оборванная девчонка. -
Говорят, война началась. Теперь нас подведут под закон о нищих.
     Серегил молча вытаращил на нее глаза; до него не сразу дошла вся ирония
случившегося.  Древний закон о  нищих гласил, что во  время военных действий
все бродяги, нищие, сумасшедшие и преступники  должны быть или завербованы в
армию,  или  высланы  из  городов. В  случае  осады  драгоценные  запасы  не
следовало тратить на этих паразитов.
     Оглядев  остальных  бедолаг  -  плачущую  шлюху, пару  смутно  знакомых
воришек,  однорукого  пьяного  громилу,  покрытого  засохшей  рвотой, тощего
голодного мальчишку,  - Серегил едва  удержался от смеха: надо  же было  ему
догадаться выбрать себе именно такую личину!
     "Стоит остаться в этой компании, и не успеешь оглянуться, как окажешься
перед пленимарской конницей  с хлипкой пикой в руках, - мрачно подумал он. -
Много же я выиграл, отказавшись от приятной поездки с Алеком в Уотермид".
     Алек  не  увидел  выдр, когда проезжал мимо пруда, хотя на  берегу было
достаточно их следов, чтобы стало ясно: звери все еще здесь живут.
     За прудом тропа становилась круче, взбираясь на холм  между старых елей
и огромных  валунов. Под  густыми ветвями  и там,  где  скалы  нависали  над
почвой, еще не растаял  снег,  но в воздухе веяло уже сладким запахом свежей
зелени и влажной земли. Хотя уже начал моросить дождь, оказаться в лесу было
приятно. После зимы, проведенной  в основном на узких улицах Римини, простое
и  знакомое  дело  -  найти  в  лесу  заброшенную  тропу  -  казалось  Алеку
удивительно приятным.
     Весенние ручьи и опавшие иглы кое-где сделали  тропу в лесу незаметной;
в  других местах  она  шла  по голой  скале, и  ее  отмечали  лишь  когда-то
сложенные кучки камней.
     Чем дальше, тем гуще становился лес. Старые  ели  и можжевельник сплели
ветви так  густо, что свет пасмурного дня почти не  проникал в чащу.  Зимние
бури повалили несколько деревьев, и Алеку часто  приходилось  спешиваться  и
искать  прогалину,  по  которой  можно  было   бы  провести  лошадь   вокруг
препятствия.
     Через час Алек  все  еще  не видел той седловины, о которой ему говорил
Ранил. Внезапно налетел ветер, и ледяной дождь  стал проникать сквозь ветви.
Проклиная все на свете, Алек завернулся в  плащ и  подоткнул его под  седло,
чтобы хоть как-то защититься от влаги.
     Наконец  он достиг  вершины холма. Дальше  тропа как  будто становилась
более заметной, но прежде  чем Алеку удалось  хоть сколько-нибудь наверстать
потерянное время, за поворотом обнаружился труднопреодолимый завал.
     Спуск был  довольно крутым,  к тому  же тропа огибала  отвесную  скалу.
Несколько упавших поперек  тропы  густых можжевельников образовывали зеленую
баррикаду такой высоты, что Алек даже не мог заглянуть поверх нее.
     Юноша  мог бы  проползти  между  ветвями,  но  что  делать  с  лошадью?
Проклиная  Ранила  и себя  за то,  что  послушался  его совета,  Алек  снова
спешился и стал искать объезд.
     Стенания  ветра  в ветвях,  казалось, стали  еще  печальнее. Алек повел
лошадь  вокруг завала  - туда, куда указывали  упавшие  стволы.  Зимняя буря
выворотила из тонкого слоя покрывающей  утесы  почвы путаницу корней чуть ли
не в двадцать футов в диаметре.
     Лошадь Алека фыркнула  и стала  упираться, испугавшись то ли  узловатых
корней, то  ли шума бури. Ухватившись одной  рукой за  поводья, Алек  другой
набросил  ей  на голову плащ. К тому  времени,  когда они снова выбрались на
тропу, юноша промок до костей и был весь в грязи.
     Только он  успел  вдеть  одну ногу в стремя,  как  кобыла снова чего-то
испугалась и рванулась в сторону.  Алек неуклюже запрыгал,  высвобождая ногу
из стремени.
     Это  движение,  возможно,  спасло ему жизнь. Он  только успел коснуться
земли второй ногой, как  краем  глаза заметил какое-то шевеление  в кустах и
инстинктивно пригнулся.
     Что-то  сильно  ударило  его  по  левому  плечу  прежде,  чем  он успел
повернуться в ту сторону;  удар  был настолько силен, что Алек  пошатнулся и
чуть  не  упал.  Попятившись назад,  он, однако,  успел выхватить  рапиру  и
выпрямиться - это заставило нападающего помедлить.
     Перед ним  стоял оборванный  разбойник,  сжимая обеими руками дубинку и
хищно  ухмыляясь; он уже замахнулся для нового удара. Сутулый и жилистый, он
благодаря  длинным  рукам  и  длинной  дубинке, как  понял  Алек, имел явное
преимущество,  однако то,  что противник вооружен, смутило  бандита, судя по
тому, что он лишь настороженно смотрел на Алека и больше не нападал.
     - Что тебе нужно? - рявкнул Алек, когда немного пришел в себя.
     Разбойник издевательски усмехнулся, продемонстрировав отсутствие многих
зубов.
     - А разве  у тебя еще что-нибудь есть? - насмешливо  протянул он, ткнув
пальцем в сторону тропы. - Твоя лошадка и так у нас.
     Алек быстро взглянул в  указанном  направлении и  увидел,  как мрачного
вида женщина уводит в чащу его кобылу.
     - У меня есть золото, -  сообщил Алек, стараясь не обращать внимания на
тупую  боль  в  левом  плече.  Он  вытащил из-за  пояса  кошелек и  позвенел
монетами. - Можете его забирать, но лошадь мне нужна.
     -  Слышишь, что  предлагает молодой господин,  любовь  моя? -  радостно
завопил грабитель. - Он хочет выкупить у нас свою лошадку!
     Женщина безразлично пожала плечами и ничего не ответила.
     -  Давай  сюда денежки, и по рукам,  -  предложил бандит, придвигаясь к
Алеку.
     Тот опустил рапиру и протянул кошелек, как  будто поверив в  готовность
противника заключить сделку. Но, как он и ожидал, разбойник тут же попытался
ударить  его  дубинкой. Алек  отскочил  назад, отбил удар и, в свою очередь,
взмахнул клинком. Лезвие рассекло куртку бандита и поцарапало ему грудь.
     -  Потроха Билайри,  этот маленький проходимец меня ранил! -  изумленно
воскликнул  разбойник.  - Ах  ты щенок, зубы показываешь?  Я тебе их  сейчас
повышибаю! -  Стиснув дубинку обеими руками, он кинулся на Алека, целясь ему
в голову.
     Бандит  был  силен;  отражая  его  удар. Алек  почувствовал,  как  боль
пронизала  руки.  Оттолкнув бандита, Алек  сделал  шаг назад, позволив  тому
оттеснить себя к завалу на тропе. Дождь хлестал ему  в  лицо; Алек  неуклюже
отражал удар за  ударом, стараясь  заставить нападающего поверить,  будто он
имеет дело с новичком.
     Все  еще  отступая,  юноша  почувствовал,  как  кончики  ветвей  начали
царапать ему шею. Настало время использовать задуманную уловку.
     Алек  опустил  рапиру  и  слегка  повернулся,  словно  решив  спасаться
бегством Как  он и надеялся, противник кинулся вперед, но его удар  пришелся
по пружинистым веткам можжевельника. Бандит потерял равновесие и споткнулся.
     Алек мгновенно  развернулся  и нанес ему сильный  удар  в плечо. Клинок
скользнул  по кости, но рассек  мышцы  от  плеча  до  локтя; мускулы повисли
кровавым ошметком.
     Алек надеялся, что  рана остановит  бандита; однако этого не случилось.
Воя от боли, тот выронил дубинку и вцепился в юношу. Здоровая рука грабителя
стиснула горло Алека, и они оба рухнули на землю.
     Рассеченная  плоть хлестнула Алека по лицу, бьющая из раны кровь залила
глаза и рот. На  таком  близком расстоянии рапира была бесполезна.  Выпустив
ее, Алек попытался оторвать от себя  руку  бандита, но противник не уступал,
придавив юношу к земле и продолжая душить его.
     "Должна  же  потеря крови  ослабить  его", -  мрачно  подумал  Алек,  у
которого  уже  стало  темнеть в  глазах. Сквозь красную  пелену он  видел на
осунувшемся белом лице  упрямую  решимость и чувствовал,  как жесткие пальцы
впиваются ему в горло.  Бандит мог прожить  достаточно долго для того, чтобы
противник погиб.
     Отпустив душащую его руку, Алек потянулся за  тонким кинжалом с  черной
рукоятью,  засунутым  в  правый  сапог.  Его  пальцы  сомкнулись на округлой
головке, кинжал выскользнул из-за голенища. Собрав остатки сил, Алек  вонзил
его в шею бандита. Еще один ручей горячей крови брызнул  ему в  лицо,  и мир
вокруг растворился в нахлынувшей тьме.
     Через мгновение удаляющийся стук копыт привел Алека в чувство.  Похоже,
женщина решила, что лошадь  - достаточная добыча, и, как только увидела, что
сообщник повержен,  предпочла  скрыться.  Алек  высвободился  из-под тяжести
мертвого тела и сел, но было слишком поздно: всадница уже скрылась из вида
     Мокрый,  избитый  и  весь покрытый грязью,  Алек  попытался  встать, но
обнаружил,  что  ноги его еще не держат.  Шатаясь, он попятился  от трупа  и
ухватился  за  ствол дерева, дожидаясь,  пока мир  не  перестанет  вращаться
вокруг  него. Рот  его  был  полон  крови,  и  юноша  отплевывался,  пытаясь
избавиться от отвратительного металлического вкуса
     Алеку  подумалось,  что  ему следует быть  благодарным  женщине  за  ее
трусость. Она забрала лошадь, но Алеку остался кошелек, оружие и  -  если уж
на то пошло - жизнь. Сообщница бандита вполне могла его зарезать.
     В  надежде  на то,  что хоть  половину пути до долины  Варника  он  уже
преодолел, Алек двинулся дальше пешком.
     Тропа по эту сторону перевала была ничуть не  лучше, но  идти под  гору
оказалось  легче.  Найдя ручей,  Алек вошел  по  колено в воду, чтобы отмыть
грязь хотя  бы частично.  Одежда его  была безнадежно испорчена,  но смыть с
себя кровь бандита было большим облегчением. Он все  еще чувствовал ее вкус;
вспомнив,  как струя брызнула ему в лицо, Алек неожиданно согнулся от позыва
к рвоте.
     Алека  продолжала  беспокоить возможность того,  не решит ли  сообщница
грабителя вернуться и напасть снова, если ее охватит  запоздалая жажда мести
или желание завладеть его кошельком.  Выйдя на берег, он внимательно оглядел
лес. С обеих сторон тропы к ней вплотную подступал густой кустарник, так что
засада могла ждать  его где угодно. Буря продолжала свирепствовать. и ранние
сумерки