Гедре с
военными кораблями, - безразлично протянул кирнари, глядя на луну.
     Серегил не схватил  столь  очевидной  приманки.  Или Юлан  знает, какой
приказ был отдан принцу, или блефует, рассчитывая  выпытать нужные сведения.
Имея дело с таким, противником, в ответ лучше всего помалкивать.
     Юлан склонил голову  к  плечу,  глядя на Серегила и  делая  вид, что не
замечает его сдержанности.
     - Ты умен и мудр не по  летам. Мудр  достаточно, чтобы понимать: у меня
хватит  и  сил, и  воли противиться  договору со Скалой  до  тех  пор,  пока
пленимарский флот не  захватит  гавань  Римини, а ваш  прекрасный  город  не
поглотит  пламя. Я  наблюдал за этим вашим принцем. Не думаю, что ему хватит
проницательности  это  понять,  но  ты-то понимаешь,  и  к твоим  словам  он
прислушивается.
     - Я не могу сказать ему, чтобы он бросил все это дело.  Гедре необходим
Скале.
     -  Не сомневаюсь. Поэтому-то  я и  готов  согласиться на  тот  договор,
который мы обсуждали с Торсином перед его  ужасной кончиной. Райш может быть
мертв  и  требования тетсага соблюдены, но уверяю тебя: немногие  в лиасидра
посочувствуют теперь  Акхенди. Новый  кирнари, Сулат-и-Эрал, - зеленый юнец,
не пользующийся поддержкой влиятельных  людей.  На  твоем  собственном клане
тоже  лежит тень,  хотя я  уверен, что Адриэль-а-Иллия сделает  все  от  нее
зависящее,   чтобы  обелить  имя  Боктерсы.  Однако  очень   многие   готовы
использовать пример ее бывшего брата как обоюдоострое оружие. Разве  история
твоей  жизни не  служит доказательством  правоты тех, кто не желает  никаких
контактов с  тирфэйе?  Разве Лхаар-аИриэль не  воспользуется случаем задрать
свой  покрытый  татуировкой  нос  и  завопить:  "Смотрите, что получается из
общения  с  чужестранцами!"  И  еще,  конечно,  вопрос  насчет  чести  новой
царицы... Мы все этим очень озабочены.
     -  Мне  все  время  хотелось  узнать,   кирнари,  сколько  ты  заплатил
пленимарцам за сведения о той истории? Юлан поднял брови.
     - Я получил их как плату за мои услуги. Пленимарцы очень озабочены тем,
чтобы пролив Бал оставался открыт для их кораблей и их торговли. Скаланцы не
единственные, кто нуждается в припасах для этой вашей глупой войны.
     Сердце  Серегила оборвалось,  хотя на  самом деле чего-то  подобного он
ожидал.
     - Ты хочешь  сказать, что все время  поддерживал  пленимарцев? Что  для
скаланцев надежды нет?
     - Все не так безнадежно, друг мой. Я предлагаю  тебе компромисс  и свою
поддержку. Требуйте  временного  открытия Гедре - скажем, до конца войны.  Я
благодарен  тебе за  то, что  ты  очистил от подозрений  мое  имя, и поэтому
скажу: это лучшее, на что вы можете  рассчитывать. Или ваш неудачный роман с
Акхенди заставил вас забыть, ради чего вы сюда явились? Клиа ведь собиралась
не оспаривать Эдикт об отделении, а получить помощь в войне.
     - Можем ли мы рассчитывать на это? - спросил Серегил.
     - Ты же знаешь, что нужно делать, мой умный друг. Ты искусно играешь на
арфе и умеешь касаться нужных  струн. Согласись исполнять  мою  мелодию, и я
окажу тебе поддержку.
     - И какие же стихи ты хочешь  положить на свою мелодию? За какие струны
нужно дернуть?
     Призрачное лицо придвинулось ближе, но глаза Юлана остались в тени.
     - Я хочу только одного: чтобы Виресса осталась  открытым портом. Уважай
это  мое желание,  и  я  постараюсь  доставить  вам  все прочее,  в  чем  вы
нуждаетесь.
     -  Сомневаюсь,  что ты  смог  бы  сделать  что-нибудь  с  пленимарскими
военными кораблями,  блокирующими  пролив Бал,  - сказал  Серегил  с  хитрой
улыбкой. Ответная улыбка кирнари заставила его вновь  обрести серьезность. -
Или все-таки смог бы?
     -  Вирессийцы способны очень  на  многое, если  захотят.  Мы никогда не
пренебрегали торговлей со Скалой как с надежным партнером. Что ты скажешь на
то, чтобы возобновить наши связи?
     - Я не могу решать за Клиа и Коратана, - уклончиво ответил Серегил.
     - Конечно, нет, но ты можешь с ними поговорить.
     - А что мы скажем акхендийцам и гедрийцам? Что дни их процветания будут
сочтены?
     - Я  уже  беседовал  с Риагилом и Сулатом, Они согласны с тем, что пол-
яблока  лучше, чем  никакого яблока вовсе. В конце  концов,  даже в Ауренене
время и  смерти  многое  меняют. Кто  знает, к  чему  приведет эта маленькая
трещинка  в  Эдикте?  Для  нашего народа  больше  всего  подходят  медленные
перемены. Так было всегда.
     -  То  есть  чтобы все осталось неизменным достаточно  долго  и Виресса
сохранила свою власть?
     - Тогда я умер бы довольным. Серегил улыбнулся.
     - Я  уверен, что  очень многие желали бы этого,  кирнари. Я поговорю со
скаланцами. Есть, правда, еще одна вещь,  которую я  хотел бы узнать. Это ты
сообщил пленимарцам, где лучше всего устроить засаду, когда мы плыли сюда?
     Юлан укоризненно поцокал языком.
     -  Ты  разочаровываешь  меня. Какой  прок  мне  был  бы  от  замученной
пленимарцами  принцессы? Ее  смерть только объединила бы моих  противников и
вызвала  бы совершенно  нежелательную, симпатию  к Скале.  А  кроме того,  я
лишился бы  удовольствия  от  игры, которую  мы  здесь  ведем.  Это была  бы
огромная потеря, ты согласен?
     - Игра... - пробормотал Серегил. - Или танец со сложными па.
     - Если  угодно. В этом вся прелесть жизни для  таких, как мы,  Серегил.
Что стали бы мы делать, окажись наше существование простым и легким?
     - Откуда  мне  знать?  - ответил Серегил,  думая об Иларе  и  обо  всех
сложностях того  давно прошедшего лета. - У  меня никогда не было случая это
выяснить.
     -  Ты теперь гадаешь, не был ли я связан с предателями-чиптаулосцами, -
сказал Юлан,  и Серегил решил, что вирессиец не  погнушался бы чтением чужих
мыслей и не постеснялся бы признаться в этом.
     - Да, - ответил он тихо, размышляя, как поступит, если Юлан признается.
     Юлан повернулся и взглянул на воду пруда.
     - В той игре мне не было нужды участвовать, уверяю тебя.
     - Но ты обо всем знал, правда? Ты мог предотвратить несчастье.
     Юлан поднял брови и перевел глаза на Серегила.
     - Разве ты сделал бы это на моем месте?
     Хотя лунный свет мало что  позволял  рассмотреть, Серегил почувствовал,
как  пристально  разглядывает  его  собеседник,  словно  в  его  власти было
заглянуть  в  душу Серегила и понять  его  истинную сущность. В этот  момент
Серегил со смирением понял, что сила Юлана не нуждается  в таких примитивных
уловках, как чтение мыслей.
     - Нет, - признал  он, и от одобрительной улыбки кирнари  словно ледяной
клинок коснулся его сердца. - Я поговорю с Коратаном.
     Удаляясь  от  Вхадасоори,  Серегил  не мог  избавиться  от  неприятного
чувства, что Юлан  наблюдает за ним и, возможно, злорадствует; от этой мысли
по спине его пробежали  мурашки. Кинув  взгляд через плечо, Серегил, однако,
увидел, что старик медленно скользит кругами по гладкой водной поверхности.



Глава 57. Последствия



     Потребовалось  еще два дня, чтобы  лиасидра и  Коратан пришли наконец к
согласию. Ночью, под убывающей луной  одиннадцать  кирнари собрались у  Чаши
Ауры для голосования.
     Кольцо каменных  истуканов было окружено толпой любопытных. Стоя  среди
них, Серегил  со  смешанными чувствами  наблюдал, как один за другим кирнари
опускают в Чашу свои камешки. Когда все было закончено, Бритир отделил белые
от черных и  зажал каждую порцию в кулаке. Надтреснутый голос старейшины  не
разносился  далеко, но  его слова передавались  в толпе от одного человека к
другому: "Восемь белых. Восемь белых! Гедре - открытый порт!"
     Скаланцы радостно завопили.
     "Но только на сорок  лунных  циклов",  - подумал Серегил,  наблюдая  за
Юланом-и-Сатхилом, поздравляющим Риагила. Виресса тоже,  конечно, оставалась
открытым портом.
     "Для  нашего народа больше всего подходят медленные перемены", - сказал
тогда  Юлан.  Для  ауренфэйе три  года промелькнут  незаметно,  но  за  этот
короткий промежуток времени  Скала  или выиграет,  или проиграет войну. Если
Скала победит Пленимар,  будет-уже иметь  место прецедент, и станет возможно
добиваться договора о постоянной торговле.
     Однако  сейчас скаланцам разрешалось  только создать небольшое торговое
поселение  в Гедре; внутрь  страны они  по-прежнему  не допускались.  Войска
Ауренена не будут посланы на помощь
     Скале,  но  любой,  кто  достаточно  глуп, может  отправиться на  войну
добровольцем.
     - По крайней мере это начало! - завопил Алек, перекрикивая шум толпы. -
Мы можем наконец отправляться домой! Серегил лукаво улыбнулся ему.
     - Ну, пока еще не стоит собирать пожитки.
     Как  это  было  типично  для  ауренфэйе,  понадобился еще месяц,  чтобы
уточнить   детали  соглашения.  Весна  сменилась  жарким  летом,  и   многие
приезжавшие наблюдать за переговорами отправились  по  домам;  Сарикали стал
еще более пустынным и полным призраков, чем раньше.
     Целыми днями солнце  палило с безоблачного неба, и дерн на улицах высох
и  побурел.  Только выносливые дикие розы  и другие  неприхотливые  растения
буйно цвели повсюду. Алек наконец оценил суровую архитектуру  города.  Каким
бы  жарким  ни  был  день,  сумрачные  покои  в  каменных  домах  оставались
прохладными. Теперь уже и скаланцы переняли ауренфэйскую моду и облачились в
свободные туники и шаровары из кисеи.
     У  Алека снова оказалось  много свободного времени и почти никаких дел.
Бека и ее конники, однако, были заняты по горло:
     требовалось  все время  отправлять  курьеров  в Гедре. Алек  и  Серегил
иногда сопровождали их. Ниал постоянно  оставался  при Риагиле, помогая  ему
готовить все к отбытию Клиа.
     После  голосования,  разрешившего  добровольцам  отправляться  в Скалу,
искатели приключений  буквально осаждали  турму Ургажи, возбужденно обсуждая
совместные подвиги.
     - Если они и правда такие храбрецы, как говорят, мы уедем отсюда, целым
полком Ургажи, -  заметил  сержант Бракнил  однажды  вечером, когда  солдаты
вернулись из таверны в тупе Силмаи.
     - Мы в них нуждаемся, - услышал Алек ответ Беки.
     - Ты рвешься обратно? - спросил он девушку;  самого его эта перспектива
не радовала. За проведенные здесь месяцы было легко забыть, что ожидает Беку
по возвращении.
     -  Я  в армии,  и  я  офицер. Я слишком долго  отсутствовала,  -  мягко
ответила она, глядя вслед смеющейся компании солдат во главе с Бракнилом.
     Однажды  вечером  за  несколько  дней  до  отъезда   Алека  и  Серегила
потребовала  к себе  Клиа. В ее  комнате  уже были Коратан, Теро и Бека,  но
сопровождающие принца отсутствовали.
     Клиа сидела в кресле  у окна. Когда  друзья вошли,  она улыбнулась им и
протянула  руки. На левой  руке Клиа  носила теперь тонкую кожаную перчатку;
умело сшитые пустые пальцы скрывали ее увечье.
     - Смотрите, я снова целая! - воскликнула принцесса.
     -  Она быстро поправляется,  правда? - шепнула  Алеку Бека, когда юноша
уселся с ней рядом. - Она скоро и ходить сможет.
     Алек утром  этого дня разговаривал с Мидри  и  был  менее  оптимистично
настроен. Несмотря на  все усилия целительницы, ноги Клиа все еще оставались
почти  неподвижными, и она с трудом сама  могла держать  чашу.  Действие яда
проявлялось и  в  том,  что  руки  принцессы  теперь всегда немного дрожали;
однако ум ее оставался таким же острым, как и всегда.
     -  Все в  сборе.  Теро, запечатай  комнату,  -  отрывисто, как  всегда,
распорядился Коратан.
     Алек хорошо знал это заклинание  и  почувствовал в воздухе еле уловимую
перемену.
     Принц,  стоя рядом с креслом Клиа и сцепив руки  за  спиной, обращался,
казалось, к целому полку.
     -  Как  наместник  Скалы  я  должен  оборудовать  Гедре  для  торговли.
Поскольку Клиа еще слишком слаба для далекого пути или  сражений, я назначаю
ее командиром торговой фактории в  Гедре. Теперь,  когда  Торсина  нет,  она
лучше всех знает здешний народ, да и ее ранг позволит ей обеспечить все, что
нужно. Риагил-и-Молан готовит  для нее резиденцию и строит  склады на берегу
моря.
     - Мне понадобится множество  помощников, - сказала Клиа.  - Капитан, ты
вместе с турмой Ургажи останешься со мной в Ауренене.
     Бека  натянуто отдала честь и  ничего не сказала,  но Алек заметил, что
она с трудом скрыла разочарование.
     -  Я  также  прошу остаться  со  мной Теро, - добавила Клиа.  Коратан с
удивлением взглянул на сестру.
     - Я думал, Элутеус подойдет тебе лучше. Он старше и опытнее.
     -  Я  готова  взять столько  волшебников,  сколько  ты  только  сможешь
оставить,  брат, но предпочитаю, чтобы Теро был  при мне. Мы с  ним привыкли
друг к другу, верно?
     - Да, госпожа. - Теро низко поклонился, и Алек решил, что он по крайней
мере доволен поворотом событий.
     - А как насчет нас? - спросил Алек.
     - Да, как насчет нас? - подхватил Серегил.
     - Мне очень жаль, Серегил. Ты не останешься.
     - Но я  думал, что он теперь не изгнанник. Разве  не может он  быть там
же, где и ты? - возразил Алек.
     - По закону может, - ответила Клиа. - Но  политика требует, чтобы он не
злоупотреблял гостеприимством ауренфэйе, особенно  как мой помощник.  Многие
из тех, кто противился его  возвращению, остаются при своем  мнении, а среди
них есть и те, кто очень влиятелен.
     -  Не  говоря  уже  о  том,  что  железо,  в  котором нуждается  Скала,
добывается  в  горах  фейдаста  Акхенди,  -  заметил Серегил.  - Я не  очень
популярен среди акхендийцев. Могли бы возникнуть ненужные сложности.
     Клиа благодарно улыбнулась ему.
     - Я знала, что ты поймешь.
     - Все в  порядке, - заверил ее Серегил. - В Римини есть дела,  которыми
мне нужно заняться. Я и так уже слишком долго отсутствовал.
     Алек,  Серегил и  Бека  вышли  из комнаты. Как  только  дверь  за  ними
закрылась,  Бека резко  повернулась и быстро двинулась  к  задней  лестнице,
прижав к груди стиснутые кулаки.
     Алек  хотел  было  пойти  за   девушкой,  но  Серегил   потянул  его  в
противоположном направлении.
     - Оставь ее, Алек.
     Юноша  неохотно  послушался, но  все же  оглянулся  и заметил, как Бека
сердито вытерла глаза.
     Серегил  дождался, пока  все в  доме  уснут, потом  подошел  к  комнате
Коратана. Из-под  двери все  еще был  виден свет, так  что  Серегил тихонько
постучался.
     Принц открыл дверь, но совсем не обрадовался ночному посетителю.
     - Серегил? В чем дело?
     - Я надеялся поговорить с тобой наедине, прежде чем отправлюсь в Скалу,
господин.
     На  мгновение  ему показалось,  что Коратан выгонит  его;  вместо этого
принц  показал  ему  на  кресло  у небольшого  стола  и  налил  вина  своему
нежеланному гостю.
     - Ну? - бросил он.
     Серегил поднял кубок, приветствуя хозяина, и вежливо пригубил.
     - Во  всей этой суете,  господин,  я  так ничего и не узнал  о том, как
отнеслась царица к нарушению тобой ее приказа.
     -  Почему,  как ты думаешь, курьеры загоняют лошадей с тех  пор,  как я
сюда прибыл? -  Коратан  стянул сапоги и  стал чесать ногу, мрачно  глядя на
Серегила. - Считай,  что всем нам повезло, раз  лиасидра проголосовала  так,
как  надо.  К тому  же на Форию  слишком наседают пленимарцы, поэтому  ее не
интересует ничего, кроме железа  и  коней, которые будет присылать  из Гедре
Клиа. Моли своего лунного бога, чтобы царица еще некоторое время была так же
занята,  как сейчас.  Она не  жалует... отвлечений.  Это все,  что тебе было
нужно?
     - Нет. Я также хотел поговорить с тобой о Клиа. Выражение лица Коратана
несколько смягчилось.
     - Ты хорошо ей послужил. Да и все вы  тоже. И Клиа, и я доложим об этом
царице. Тебе нечего опасаться в Римини.
     Серегил  сделал   еще  глоток   вина,  стараясь   заглушить   тревожное
предчувствие того, что вступает на очень зыбкую почву.
     - Я не так уж уверен в том, что второе окажется следствием первого.
     - Что ты имеешь в виду?
     - Клиа хорошо послужила Скале. Результат переговоров, все, чего удалось
достигнуть, - это ее заслуга.  Если бы она  не расположила к себе ауренфэйе,
никакие наши с тобой действия ни к чему бы не привели.
     - Так ты явился удостовериться,  что я не украду у  своей  сестрицы  ее
заслуги?
     - Нет,  господин.  Я вовсе не собираюсь  преуменьшать того, что удалось
совершить тебе.
     - Ах, зная это, я теперь буду спать спокойно,  - буркнул Коратан, снова
наполняя свой кубок. Серегил, не смутившись, продолжал:
     - Я  хотел бы  знать,  исходило ли  решение оставить Клиа в Ауренене от
тебя или от Фории.
     - Какое тебе до этого дело?
     - Я друг Клиа.  Фория  не хочет,  чтобы она вернулась, не  так ли? Клиа
преуспела в  том, в чем Фория желала ей  неудачи, и к тому же привлекла тебя
на свою сторону.
     -  Будет лучше, если никто никогда  больше не услышит от тебя  подобных
слов, - тихо ответил Коратан. Его светлые глаза стали ледяными.
     - Никто и  не услышит,  - заверил его Серегил. - Но  Фория  должна была
знать, что делает,  посылая  тебя  сюда.  На  то,  чтобы  оснастить  военные
корабли,  требуется время, да и путь сюда неблизкий. Это не скоропалительное
решение. Она не собиралась позволить Клиа вернуться домой.
     - Ты не  дурак, Серегил. Я  всегда это знал, какого бы вертопраха ты ни
изображал  с  другими молодыми повесами. Так что, думаю, ты  понимаешь,  как
рискуешь, говоря это мне, брату царицы.
     -  Клиа  верна  царице, Коратан. Она  не  собирается  захватывать  трон
сестры.  Полагаю,  ты тоже так  считаешь, иначе  ты не явился бы сюда ей  на
помощь.
     Коратан, задумавшись, побарабанил пальцами по кубку-
     - Идея о том, чтобы остаться  в Гедре, принадлежала Клиа, хоть  я и рад
был выполнить ее желание.
     - Благодарю тебя, господин.  - Серегил поднялся,  собираясь уйти, потом
поднес  к губам свой  кубок снова. - Я пью за то, чтобы все  дочери Идрилейн
всегда были здоровы, и их дочери после них тоже.
     Принц, не улыбнувшись, чокнулся с Серегилом.
     - Я человек царицы, благородный Серегил. Никогда об этом не забывай.
     - Не забуду ни на мгновение, господин.
     Последний  вечер,  который   скаланцы  провели  в  Сарикали,  ничем  не
отличался от первого: боктерсийцы устроили пир под лучами встающей луны.
     Сидя в саду своей сестры, Серегил искал в своем сердце сожаление, но на
этот раз печаль не посетила его. Он мог вернуться, по крайней мере вернуться
в Гедре, и сейчас ему этого было достаточно.  Его мысли уже улетали к Римини
и тому, что его там ожидает.
     Когда  наконец  они  поднялись, чтобы  попрощаться,  Мидри  отвела их с
Алеком в. сторону.
     - Подождите, мои дорогие. Пусть  остальные уйдут. Мы должны попрощаться
друг с другом без посторонних.
     Когда Мидри и Адриэль вернулись,  проводив остальных, старшая из женщин
несла знакомый длинный сверток.
     -  Надеюсь, на этот раз тебе удастся ее сохранить,  -  сказала Адриэль,
вручая Серегилу рапиру. - Риагил передал ее мне, когда привез тебя обратно в
Сарикали.
     Мидри протянула Алеку меньший сверток. Развернув ткань, юноша обнаружил
в  нем  длинный  охотничий нож. Рукоять,  вырезанная  из  какого-то  темного
красноватого дерева, была инкрустирована костью и серебром.
     - Только у членов нашего клана есть такие ножи, - сказала  Мидри, целуя
юношу в  обе щеки. - Ты наш новый брат, какое бы имя ты ни носил. Заботься о
Серегиле, пока не придет время ему к нам вернуться.
     - Даю слово, - ответил ей Алек.
     Не успели Серегил и Алек пройти короткое расстояние между двумя домами,
как из темноты выступила  тонкая  фигура, облаченная  в мантию. Женщина была
одета как руиауро, но Серегил не мог разглядеть ее лица.
     - Лиал  посылает  тебе  подарок,  Серегил  из Римини, - сказала  она  и
бросила ему что-то, мягко блеснувшее в лунном свете.
     Серегил поймал предмет и узнал слегка неровное стекло.
     - Такие ловкие руки, - со смехом сказала женщина, исчезая в темноте.
     - Что это?  -  спр