ые  флаги  и  мишени
указывали на места  скачек и состязаний лучников.  Воздух был  полон музыки,
магии и запахов экзотических блюд.
     Сейчас  только  несколько пасущихся овец и  коров напоминали о том, что
здесь живут люди.
     -  Можно было бы  ожидать, что  лиасидра выйдет  встречать принцессу, -
пробурчал Теро по-скалански.
     - Я тоже об этом подумал. - Алек с сомнением оглядывался по сторонам.
     - Это дало  бы  ей  слишком  высокий статус,  -  откликнулся Серегил. -
Лиасидра ставит принцессу на подобающее ей  место - она сама должна прийти к
ним. Все это - часть сложной игры.
     Сопровождающие их ауренфэйе придержали коней, достигнув города, и турма
Ургажи выстроилась вокруг принцессы в два ряда.
     Не слезая с лошади, Клиа поклонилась Риагилу и Амали.
     - Благодарю вас за гостеприимство, за то, что вы сопровождали нас.
     Амали подъехала поближе и пожала руку принцессе.
     - Желаю тебе удачи.  Да пребудет с  тобой  благословение Ауры! С  этими
словами  Амали  и Риагил - каждый  со  своими всадниками  -  скрылись  между
темными зданиями.
     - Ну что  ж, -  сказала Клиа,  расправляя плечи, - пора и нам въехать в
город. Давайте  покажем ауренфэйе все  величие  царственной Скалы.  Серегил,
теперь ты - мой проводник.
     Стены  города  не  предназначались для защиты;  в них не было  запертых
ворот, нигде не стояли дозорные. Открытые проходы, покрытые похожей на газон
травой,  напоминали  расщелины,  которые  за  тысячелетия вымывает в  породе
дождевая вода. Улицы  города  были безлюдны, стрельчатые  окна башен  зияли,
словно пустые глазницы.
     - Не ожидал, что в городе будет так пусто, - прошептал Алек; кавалькада
все еще ехала по широкой извилистой аллее.
     -  Здесь  все  по-другому,  когда кланы собираются  на  празднество,  -
ответил Серегил. - Клянусь Светом, я и забыл, как прекрасен Сарикали!
     "Прекрасен?!" - подумал Алек.  Жуткий,  гнетущий - вот какие слова были
бы уместны.
     Судя по всему, скаланцы разделяли впечатления Алека.  Он  слышал, как у
него за спиной воины засыпают Ниала вопросами, а  тот что-то невнятно бурчит
в ответ.
     Стены из темно-зеленого камня по обеим сторонам  улицы покрывал сложный
рисунок.  В нем  нельзя  было  узнать конкретных животных,  богов или людей.
Замысловатые  фигуры сплетались в единый узор, иногда приковывающий взгляд к
определенной  точке в  центре, в других  местах словно  уводящий  за пределы
картины.
     Копыта лошадей мягко и бесшумно ступали по душистой траве. Чем дальше в
город   углублялся  отряд,  тем   более  глубокое  безмолвие  окружало  его,
подчеркивая загадочность Сарикали. Иногда ветер доносил издалека крик петуха
или человеческие голоса, но тут же все стихало снова.
     Алек почувствовал, как дрожь пробежала  у него по коже, а голова начала
ныть.
     - Какие странные ощущения. - Бека тоже чувствовала что-то необычное.
     - Это  магия, -  с благоговением произнес  Теро. - Кажется, она сочится
здесь прямо из земли.
     - Не беспокойтесь, вы скоро привыкнете, - заверил спутников Серегил.
     Путешественники  завернули за угол; из низкого окна башни на них мрачно
взирала одинокая фигура в широкой  мантии. Судя  по красно- черному сенгаи и
татуировке на лице, это  был член  клана Катме; вид у него был отчужденный и
неприветливый. Алек с тревогой вспомнил  любимую поговорку своего отца: "Как
встречают, так и проводят".
     Радость  от   встречи   с  Сарикали  все-таки  не  полностью  притупила
восприятие Серегила. Не приходится сомневаться:  изоляционисты  по- прежнему
держат бразды правления в своих руках.  И  все же сердце изгнанника забилось
быстрее,  когда  он  почувствовал, как  на него  нахлынули  волны загадочной
энергии  города.  Следуя детской  привычке,  он  вгляделся  в тени  -  вдруг
мелькнет легендарный башваи?
     Всадники  еще  раз  завернули  за  угол;  дома расступились,  открылась
широкая площадь в центре Сарикали, и у Серегила перехватило дыхание.
     Перед  ними лежал  Вхадасоори, кристально  чистый  пруд нескольких  сот
ярдов в ширину, настолько глубокий, что воды его  оставались  темными даже в
яркий полдень.  Святая  святых Ауренена,  средоточие  магии. Здесь, в сердце
Сердца, кланы давали  клятвы  и заключали союзы,  волшебники проверяли  свою
силу. Обещание, скрепленное чашей воды из озера, было нерушимо.
     На расстоянии примерно ста ярдов от берега водоем окружала сто двадцать
одна статуя  из выветрившегося камня.  Ни розово-коричневая порода, ни такой
стиль резьбы не встречались больше не только в самом Сарикали,  но и во всем
Ауренене.
     Согласно  преданию,  тридцатифутовые  фигуры,   отдаленно  напоминающие
людей,  были созданы древними, населявшими эту землю еще до  появления здесь
башваи.  Каменные  исполины  молчаливо  возвышались над толпой,  собравшейся
вокруг озера.  Мозаика  лиц,  застывших в  ожидании,  и  сенгаи всевозможных
расцветок казалась особенно яркой на фоне темной породы.
     - Это он, - долетел до  Серегила громкий шепот, и  изгнанник понял, что
речь идет о нем.
     Толпа расступилась, пропуская Клиа, Серегила и их спутников к каменному
кругу. У воды их  ожидали одиннадцать членов лиасидра в белоснежных одеждах;
сбоку на низкой каменной колонне покоилась Чаша Ауры.  Продолговатый сосуд в
форме полумесяца из  мелочно-белого алебастра, оправленный в  серебро, мягко
сиял в лучах вечернего солнца.
     С неожиданной острой болью Серегил вспомнил, как  его ребенком привозил
сюда отец; это было  одно  из немногих  светлых  воспоминаний о нем. Легенды
по-разному   объясняют   происхождение  Чаши,   говорил   Корит.   Некоторые
утверждают, что  она  - подарок дракона Ауры  первым Одиннадцати.  В  других
говорится, что первые ауренфэйе, попавшие  в  Сарикали, обнаружили ее уже на
постаменте.  Чаша   существовала  с  незапамятных  времен;   она  ничуть  не
пострадала за столетия ни от времени, ни от непогоды;
     Чаша олицетворяла связь Ауры с ауренфэйе и ауренфэйе друг с другом.
     "Связь, которая была для меня обрублена, как  отрубают у дерева больную
ветвь", - с  горечью подумал  Серегил; он наконец обратил внимание на членов
лиасидра. Девять из этих одиннадцати когда-то пощадили его жизнь, но обрекли
на унижение.
     Его отец  был  в то  время  кирнари,  и  он  проявил  полную готовность
подчиниться  атуи, послав сына  на казнь.  Теперь  среди лиасидра находилась
Адриэль;  Серегил никак не  мог встретиться  с  ней  глазами.  Другим  новым
человеком, вошедшим  в состав  совета, был  Элос-и-Ориан, кирнари  Голинила.
Рядом с ним стоял величественный Юлан-и-Сатхил,  его худое  морщинистое лицо
ничего не выражало.
     Серегил сделал над собой усилие и  снова перевел взгляд на сестру;  она
стояла ближе всех к Чаше. Адриэль заметила брата, но быстро отвела глаза.
     И  знай,  что  это  обстоятельства,  а  не холодность  с  моей  стороны
заставляют меня быть сдержанной.
     Но сейчас он  стоял здесь,  вне их круга, и заверения сестры  не  могли
заполнить пустоты у него в  груди. Серегил почувствовал,  как  у  него комок
поднимается к горлу, и отвернулся.
     Рядом с Адриэль  стоял Райш-и-Арлисандин, глава Акхенди. Серегил помнил
его  молодым -  теперь волосы  кирнари  побелели,  морщины стали глубже.  По
крайней  мере у них  есть  один  надежный союзник,  пусть  даже и  не  очень
могущественный.
     По сигналу Клиа Серегил и остальные спешились. Принцесса сняла перевязь
с  мечом,  передала оружие  Беке и с  гордо  поднятой головой  вошла  внутрь
каменного круга. На расстоянии нескольких шагов за ней последовали  Серегил,
Теро и Торсин.
     Магия  Сарикали  чувствовалась здесь еще больше.  Серегил  заметил, как
широко распахнулись  светлые  глаза волшебника, когда его  захлестнули волны
волшебной  силы. Клиа,  должно  быть, тоже почувствовала  действие магии, но
поступь  ее осталась  ровной.  Остановившись  перед  советом, она  протянула
вперед руки ладонями вверх и на прекрасном ауренфэйском произнесла:
     - Я пришла к вам во имя великого Ауры  Светоносного, известного нам как
Иллиор, и по воле моей матери, Идрилейн Второй Скаланской.
     Навстречу ей  выступил Бритир-и-Ниен,  кирнари Силмаи,  хрупкий старец,
похожий  на иссохший ивовый прутик. На  правах старейшего члена  лиасидра он
заговорил с принцессой от имени совета.
     - Приветствую тебя,  Клиа-а-Идрилейн  Элестера Коррутестера  из Римини,
принцесса Скаланская,  отпрыск  Коррута-и-Гламиена  из Боктерсы! - Ауренфэйе
снял с себя тяжелое золотое ожерелье с бирюзой и надел на Клиа. - Да поможет
нам мудрость Светоносного.
     Принцесса в ответ преподнесла старцу пояс; золотые пластины, украшавшие
его, были покрыты эмалью с изображением дракона Ауры.
     - Да воссияет над нами Светоносный!
     Адриэль наполнила Чашу Ауры водой из озера. Грациозная, в белой тунике,
украшенной драгоценностями,  молодая женщина подняла  сосуд  к небу, а затем
поднесла  его  сначала Клиа,  затем  благородному Торсину, Теро и,  наконец,
Серегилу.
     Пальцы  Серегила  коснулись руки сестры, он поднес Чашу  к  губам. Вода
была такой же  холодной  и сладкой на вкус, какой он ее помнил. Пока он пил,
его глаза  встретились со взглядом Назиена-и-Хари, кирнари клана Хамам, деда
убитого им когда-то хащица. Ни малейшей тени радушия не было в этом взгляде.
     Сидя  на лошади, Алек  слушал, как  Ниал подробно  называет  имена всех
кирнари;  все одиннадцать ради  торжественной  церемонии облачились в  белые
туники и сенгаи,  так что невозможно было  различить  представителей  разных
кланов по их головным уборам.
     Одно лицо, впрочем, было  знакомо  юноше и без Ниала.  Он видел Адриэль
однажды, незадолго до войны, и теперь с дрожью возбуждения наблюдал, как она
подносит брату изогнутую чашу. Что, интересно, они чувствуют  в этот момент,
размышлял  Алек,  когда  наконец  так  близки,  но  по-  прежнему  вынуждены
проявлять сдержанность?
     Стоящие вокруг кирнари  в  отличие  от  Адриэль и Серегила  не скрывали
своих  чувств. Когда священный  сосуд  дошел до  Серегила, несколько человек
обменялись  мрачными взглядами, на некоторых  лицах  заиграла улыбка.  Среди
последних был  и старик ауренфэйе; Алек  впервые видел действительно старого
представителя этого народа. Худой,  изможденный,  с ввалившимися глазами под
нависшими  веками,  он   двигался  медленно  и  осторожно,   словно   боялся
рассыпаться.
     - Это Бритир-и-Ниен,  глава  Силмаи,  - объяснил юноше Ниал, -  ему  не
меньше четырехсот семидесяти, солидный возраст даже для ауренфэйе.
     У  Алека,  все  еще  не  вполне  свыкшегося  со знанием  о  собственном
происхождении,  перспектива  столь долгого  жизненного пути вызвала  смутную
тревогу.
     Молодой человек принялся рассматривать ближайших к нему ауренфэйе; судя
по сенган, здесь присутствовали как представители нескольких основных семей,
так и люди из более мелких кланов.  Многие были одеты в туники, на остальных
были  мантии и длинные ниспадающие плащи. Сенгаи  тоже  можно  было  увидеть
самые  разнообразные: от переплетения нескольких полосок  ткани  до расшитых
шелком,  украшенных  кисточками  или   орнаментом  из   металлических  бусин
тюрбанов. Каждый  клан  завязывал  их  на  свой лад: кто-то плотно обвязывал
тканью голову, кто-то сооружал замысловатые складки.
     К  вящему  удовольствию Алека,  он  обнаружил небольшую группу  людей в
темно-зеленых  одеждах клана Боктерса. Один  из них, молодой человек с седой
прядью  в волосах,  словно почувствовав  взгляд Алека,  обернулся; некоторое
время он разглядывал юношу  с доброжелательным интересом,  а затем  принялся
что-то шептать паре, стоящей  рядом. У мужчины было некрасивое длинное лицо.
Тонкие губы темноглазой женщины  были  плотно  сжаты, но, завидев Алека, она
улыбнулась. Ее  лицо украшала  татуировка, правда, не  такая сложная,  как у
представителей  клана Катме, -  всего две горизонтальные черточки под каждым
глазом. Алек улыбнулся  в ответ, потом,  смутившись, отвел  взгляд.  Похоже,
родственники Серегила уже догадывались, кто он.
     - Женщина, которая тебя только что поприветствовала, -
     третья сестра Серегила, - прошептал Ниал.
     -  Мидри-а-Иллия? -  с удивлением спросил Алек.  Женщина была совсем не
похожа ни на Серегила, ни на Адриэль. - А  что означают те черточки у нее на
лице?
     - Она обладает даром целительницы.
     - А остальные? Ты их знаешь?
     - Того  молодого человека  - нет; а  мужчина постарше, я  полагаю,  муж
Адриэль, Саабан-и-Ираис.
     - Муж? - переспросил Алек; он снова посмотрел на боктерсцев.
     Переводчик удивленно поднял бровь.
     - А ты не знал?
     - Я думаю,  и  Серегил  не в курсе. -  Алек  на секунду  умолк, а затем
спросил: - А чиптаулосцы здесь есть?
     - О нет. Из-за бегства Илара тетсаг  между Боктерсой и Чиптаулосом  по-
прежнему   в  силе;  кровная  вражда  ничуть   не  утихла.  Появление  здесь
чиптаулосцев выглядело бы как вызов Клиа - родственнице боктерсцев.
     - Благородный Торсин  утверждает, что присутствие  Серегила может иметь
тот же эффект.
     - Возможно. Но у Серегила есть более могущественные союзники.
     Когда   церемония  официального   представления   завершилась,  кирнари
разошлись и постепенно в сопровождении родичей исчезли в окрестных улочках.
     Адриэль проводила  Клиа за  пределы каменного  круга. Покинув священную
территорию,  она,  как  и Мидри,  бросилась к Серегилу;  обе женщины  крепко
ухватили его плащ, как будто опасались, что тот от них сбежит. Серегил обнял
сестер, на мгновение упавшие волосы закрыли  его лицо. Остальные боктерсийцы
присоединились к  группе, и вскоре Серегила уже  трудно  было рассмотреть  в
этой радостно гомонящей толпе. Адриэль представила Саабана; Алек увидел, как
изумление на лице  друга сменяется довольной усмешкой. Он  явно одобрял брак
сестры.
     Клиа  перехватила  взгляд  Алека  и  улыбнулась. Теро  и Бека,  впервые
видевшие семью Серегила, пытались скрыть свое отчаянное любопытство.
     -  Как я рада тебя  видеть, -  Адриэль держала  брата за руку, - и тебя
тоже, Алек тали. - Высвободив руку, она притянула к себе Алека и расцеловала
в обе щеки. - Наконец-то ты добрался до Ауренена. Добро пожаловать!
     Но я  забыла  о своих  обязанностях,  -  воскликнула Адриэль,  украдкой
вытирая  глаза.  -  Принцесса Клиа,  позволь  мне представить  членов  клана
Боктерса.  Моя  сестра,  Мидри-а-Иллия.   Мой  муж,  Саабан-и-Иране.  А  это
Кита-и-Бранин,  друг  детства  Серегила, он  любезно  согласился быть  твоим
конюшим в Сарикали.
     Адриэль  указала  на   того  самого  молодого  человека,  что  с  таким
любопытством  разглядывал  Алека  во  время  церемонии. Серегил сгреб  его в
объятия, не помня себя от счастья.
     - Ты ли это,  Кита-и-Бранин!  Как же, как же, помню, из-за  тебя я пару
раз вляпывался в какие-то сомнительные истории!
     - Пару раз? Да из-за тебя  я получил половину порок, которые мне задали
в детстве! - И со смехом Кита тоже обнял Серегила.
     "Одно из увлечений юности,  о которых  упоминал Серегил?" - гадал Алек,
сгорая от ревности.
     - Закрой рот, а  то ворона влетит, -  прошептала Бека, толкая Алека под
ребра.
     Юноша потряс головой, приходя в себя; он молил богов, чтобы его чувства
не оказались столь же очевидны и для остальных.
     Отпустив Серегила, Кита почтительно поклонился Клиа.
     - Досточтимая  родственница, в  тупе  Боктерсы  для  тебя  приготовлены
апартаменты. Как только пожелаешь отправиться туда, только скажи - я к твоим
услугам.
     -  Наши  дома рядом,  -  обратилась  к  принцессе  Адриэль.  -  Позволь
пригласить тебя сегодня на ужин.
     - С удовольствием. Не могу описать, как это приятно, -  знать, что хоть
одному кирнари я могу полностью доверять.
     - Возможно, не одному. - Мидри кивнула Амали-а-Яссара;
     молодая женщина подошла рука об  руку  со своим супругом,  облаченным в
белые одежды кирнари.
     "Клянусь Четверкой!" -  подумал Алек. Он знал,  что Амали моложе своего
мужа, но не настолько же! Кирнари мог быть  ее дедом: вокруг глаз и  рта его
лежали глубокие морщины;  из-под белоснежного сенгаи выбивались редкие седые
волосы. Что же,  если верить счастливой улыбке и  сияющим глазам Амали,  для
настоящих чувств возраст не помеха.
     - Клиа-а-Идрилейн,  это мой муж,  Райш-и-Арлисандин, кирнари Акхенди, -
сияя улыбкой, представила старика Амали.
     Последовал очередной обмен приветствиями, и  вскоре  Алек уже жал  руку
новому знакомому.
     - О, сам юный  хазадриэлфэйе!  -  воскликнул Райш. - Воистину  это знак
Светоносного  -  то, что  принцесса прибыла  с таким  сопровождающим!  -  Не
отпуская руки Алека, кирнари коснулся следа драконьих  зубов на ухе юноши. -
Ну конечно, Аура уже отметил тебя всем на обозрение.
     - Любовь моя, ты совсем смутил бедного мальчика. - Амали снисходительно
похлопала Райша по руке, как будто он действительно был ее дедушкой.
     - Я рад, что я здесь, какова бы ни была причина, - ответил Алек.
     Разговор  перекинулся на другие темы. Воспользовавшись  моментом, юноша
присоединился к турме Ургажи.  Ниал тоже  находился среди конников Беки. Его
не было  среди тех,  кто  приветствовал акхендийцев.  Издали с угрюмым видом
переводчик провожал глазами Амали.
     -  Моя жена с большим чувством говорила мне о тебе, прекрасная госпожа,
-  обратился Райш к  Клиа.  -  Воистину это великое  событие -  после  столь
долгого перерыва тирфэйе вновь вступили на землю Ауренена. Молю Ауру,  чтобы
в будущем твои соотечественники стали нашими частыми гостями.
     -  Кирнари,  мы ждем тебя и  представителей твоего клана на пир сегодня
вечером, - вмешалась Адриэль. - В благодарность за  то,  что вы  в целости и
сохранности доставили  в  Сарикали  нашу  родственницу,  а кроме  того,  как
верного союзника принцессы в ее начинаниях.
     - Боктерса оказывает мне большую честь своим гостеприимством, - ответил
Райш, - а сейчас позвольте мне оставить вас:
     вам предстоит разместить наших гостей. До вечера, друзья мои!
     Оставив Серегила среди его родственников, Алек ехал рядом с Бекой.
     - И что ты думаешь обо всем этом? - спросил он по-скалански.
     Девушка покачала головой.
     -  Все еще не могу  поверить, что мы здесь. Мне  все время кажется, что
вот сейчас вынырнет  один из  тех страшных темных  призраков, преследовавших
Серегила.
     Поворачивая за угол, Алек поднял  голову; те, кто внимательно следил за
ними, вовсе не были призраками-башваи.  На  высоком балконе стояло несколько
кирнари в белых туниках. Под таким углом Алек не мог разглядеть выражения их
лиц, но недоброе предчувствие подсказывало ему - они не улыбались гостям.
     - Скаланская царица послала к нам ребенка во главе детей! - Руэн-и-Ури,
глава клана  Дация,  наблюдал  за  проезжающей  внизу кавалькадой  вместе  с
Юланом-и-Сатхилом и Назиеном-и-Хари, хаманским кирнари.
     Юлан-и-Сатхил позволил  себе  слегка улыбнуться. Руэн был за переговоры
со  скаланцами;  сомнения,  которые  он испытывал теперь,  очень  устраивали
кирнари Вирессы.
     -  Не  обманывайтесь  их  кажущейся  юностью.  Муха  цеце  вылупляется,
спаривается  и умирает в один  день, но за этот короткий промежуток  времени
она  успевает наплодить  сотни  себе подобных,  а ее  укус  способен свалить
лошадь. То же самое и с недолговечными тирфэйе.
     - Посмотрите на  него, - прорычал  Назиен-и-Хари,  указывая  пальцем на
изгнанника,  свободного,  получившего  разрешение появиться  в  Сарикали.  -
Родственник он царицы или нет,
     они привезли с собой убийцу моего внука! Это вызов моему клану. Неужели
эти тирфэйе настолько глупы?
     - Это вызов  всему Ауренену, - согласился Юлан; он  вовсе  не собирался
сообщать Назиену,  что  в свое время проголосовал за  временное  возвращение
Серегила на родину.
     Райш-и-Арлисандин обвил рукой талию жены и  нежно поцеловал ее; супруги
направлялись в тупу Акхенди.