ий  мужчина  с
неприметной  внешностью,  за  одним  исключением:  левый  рукав  его  богато
расшитой зеленой мантии был пуст и приколот к плечу.
     - Видонис? - прошептал Алек.
     Серегил кивнул.
     -  Это же Серегил! Пламя  Сакора, приятель, что ты здесь делаешь? - Тон
принца говорил о том, что он не особенно рад
     видеть прибывших.
     "Может  быть,  Серегил  переоценивает удовольствие  от  воспоминаний  о
совместных юношеских проказах", - тревожно подумал Алек.
     Серегил  ухитрился отвесить истинно придворный поклон, несмотря на свои
синяки и грязную тунику.
     -  Нам  нелегко  было добраться до тебя, господин. Новости, которые  мы
должны тебе сообщить, предназначены только для твоих ушей.
     Коратан окинул обоих посланцев кислым  взглядом,  потом неохотно сделал
приглашающий жест.
     - А это кто? - ткнул он пальцем в Алека, когда они вошли в каюту.
     - Алек из Айвиуэлла, господин. Это друг.
     -  Ах да. - Коратан снова взглянул  на  юношу.  - Мне  казалось, что он
светловолосый.
     Губы Серегила тронула чуть заметная улыбка.
     - Обычно это так и есть, господин.
     Кабина  была так  же  аскетична, как и  ее обитатель.  КораТан  сел  за
маленький стол  и жестом  показал Серегилу на единственный стул. Алек присел
на крышку сундука.
     - Ну что ж, выкладывайте, - бросил Коратан.
     -  Я знаю, почему ты здесь, - сказал ему Серегил не менее  резко. - Мне
казалось, что ты более искусный игрок. Ты влип в глупую историю.
     Светлые глаза принца сузились.
     - Не слишком рассчитывай на наше прежнее знакомство.
     - Именно в память прежних дней  и из любви к твоему  семейству я явился
сюда, - ответил Серегил. - Этот  план -  захватить  Гедре  - может кончиться
только  катастрофой. И не  только для Клиа  и остальных, которые окажутся  в
ловушке,  -  для всей  Скалы.  Вся  затея - чистое  безумие!  Ты должен  это
понимать.
     К удивлению Алека, принц, казалось, стал обдумывать отповедь Серегила.
     - Как много ты знаешь о моей миссии?
     -  Не только  у  твоей старшей  сестры есть шпионы в обеих  странах,  -
ответил Серегил.
     - Старуха Магиана, да?
     Серегил ничего не ответил.
     Коратан побарабанил пальцами по столу.
     -  Ладно,  с этим  мы разберемся потом.  Форию в ее  замысле поддержали
генералы. Как наместник я обязан подчиниться.
     - Генералы явно  не знают, на что способны ауренфэйе, если сочтут,  что
им угрожают  или  их  оскорбили,  - с  чувством произнес  Серегил.  -  Здесь
доверяли твоей матери и многие еще  доверяют Клиа. Твоя сводная сестра ведет
ловкую  дипломатическую игру. Ей удалось склонить на нашу сторону  некоторые
враждебные  кланы, прежде чем  стало известно  о  смерти  Идрилейн. Фория  -
другое дело;  не прошло и нескольких дней с тех пор, как она взошла на трон,
и  вирессийцы  начали  распространять  сведения   о  том,  что  она  предала
собственную  мать  и  сотрудничала  с  леранцами.  У  Юлана-и- Сатхила  есть
документы, доказывающие ее некрасивую роль. Ты об этом знал?
     Принц пристально посмотрел на Серегила.
     - Ты, по-видимому, знаешь многое, чего знать  тебе не положено. Как это
получилось?
     -  Ты  узнаешь  кольцо?  -  Серегил  протянул  руку и показал  Коратану
перстень Коррута.
     - Так оно у тебя!
     - Это дар твоей матери за оказанные ей услуги. Мы с Алеком оба знаем об
этой истории  - пока  не важно, каким  образом. Юлан-и-Сатхил  описал все  в
самом черном свете некоторым кирнари - тем, кого он  хотел склонить  на свою
сторону.  Для  ауренфэйе вести себя так, как вела  Фория, - значит  проявить
полное отсутствие чести. Даже те  кирнари,  которые  собирались голосовать в
пользу Скалы, теперь сомневаются. Если ты увенчаешь все это своим неразумным
нападением на  Гедре, то  следующие скаланцы,  с  которыми  ауренфэйе станут
иметь дело, будут называть тебя своим далеким предком.
     -  Это самоубийство, господин, -  добавил  Алек, которому надоело  быть
бессловесным участником встречи. - Ты  погубишь  нас всех  и ничего  этим не
добьешься.
     Коратан бросил на него раздраженный взгляд.
     - У меня есть приказ...
     -  К  черту  приказ! - воскликнул Серегил. -  Ты  же наверняка  пытался
отсоветовать Фории?..
     - Она теперь царица. - Коратан хмуро смотрел на свои сцепленные пальцы.
- Вы же  знаете Форию: ты или ее единомышленник, или враг. Середины нет. Это
относится ко мне так же, как и к любому.
     -  Не сомневаюсь, но думаю,  что мы можем предложить тебе возможность с
честью выйти из положения так, что обе стороны останутся довольны.
     - И как же?
     - Веди  себя  как оскорбленный  и пострадавший, тогда честь  потребует,
чтобы ауренфэйе встали на твою сторону. Фория знает, что Клиа и Торсин  были
кем-то отравлены в Сарикали?
     - Нет, клянусь Пламенем! Они мертвы?
     - Торсин мертв. Клиа боролась за жизнь, когда мы три дня назад покинули
город,  но  она  при смерти. Ты  можешь  это использовать, Коратан. Когда мы
отправлялись  в путь, никто еще в Ауренене не знал о твоем  прибытии. Если с
тех пор новость стала известна, мы можем утверждать, что враги исказили твою
цель.  Войди в порт Гедре  завтра  открыто и  объяви,  что ты  явился искать
справедливости и кары убийцам. Напирай на оскорбленную честь и требуй, чтобы
тебя пустили в Сарикали.
     - Кто эти злоумышленники? - спросил  Коратан. - Наверняка ведь лиасидра
не отмахнулась с легкостью от подобного события?
     - Нет, господин, не отмахнулась.
     С помощью Алека Серегил описал  принцу все  события последних дней. Они
показали ему акхендийский сенгаи,  который нашли среди имущества нападавших,
и бутылочку  с браслетом. Когда  они  закончили рассказ, Коратан  пристально
посмотрел на Серегила.
     -  Так,  значит,  ты  не тот вертопрах,  каким  притворялся.  Я  теперь
сомневаюсь, что ты вообще  им когда-нибудь  был.  Серегилу  хватило  совести
смутиться.
     -  Все,  что я делал, господин, я делал  ради блага  Скалы, хотя теперь
немного осталось тех,  кто  мог бы поручиться за меня, и еще  меньше тех,  у
кого есть основания мне доверять. Твоя мать знала  о  некоторых моих услугах
государству, как свидетельствует  это кольцо. Конечно, знал и Нисандер. Если
среди твоих магов есть правдовидцы,  мы  с Алеком  будем рады  подвергнуться
проверке.
     - Смелое заявление, благородный Серегил, но ты ведь всегда был азартным
игроком, - проговорил Коратан с хитрой улыбкой. Повысив голос, он крикнул: -
Дориска, что скажешь?
     Открылась боковая дверь, и в каюту вошла женщина в одежде
     мага Орески.
     - Они говорили правду, мой принц. Коратан поднял брови.
     -  И  хорошо,  что  так.  Явившись  сюда,  вы  могли  быть  обвинены  в
предательстве.
     - У  нас и в мыслях  такого не было, господин. Твоя мать  послала меня,
чтобы я давал советы Клиа  насчет ауренфэйских обычаев. Позволь  мне сделать
то же и для тебя.
     Ничто не имеет здесь большего значения, чем  честь и интересы семьи. Ты
в  полном  праве явиться в  Гедре  и потребовать  возвращения Клиа.  Если мы
правильно  разыграем  свои  карты,  может  быть, мне даже  удастся  добиться
некоторых  уступок, ради которых было отправлено посольство. Но позволь тебя
предупредить: силой ты ничего не добьешься. Если кто-нибудь  догадается, что
ты  явился, чтобы напасть, твои корабли  запылают еще прежде, чем ты увидишь
берег. Так что мы, возможно, спасаем и твою жизнь тоже.
     - Так, значит, ты собираешься торговаться в мою пользу?
     -  По  крайней мере  в  Гедре. Думаю,  Риагилу  мы  можем доверять.  Он
способен  добиться  для  тебя  разрешения   посетить  Сарикали,  но  у  него
недостаточно влияния, чтобы склонить  на твою  сторону лиасидра. Меня, после
всего, что я сделал, никто и слушать не будет. Тебе нужна помощь Адриэль.
     -  Проклятие,  я способен и  сам высказать  свои  претензии, - прорычал
Коратан. - Я наместник Скалы и родич женщины, которую они пытались убить.
     - Если ты не будешь претендовать на родство с кланом Боктерса, это  все
не будет иметь никакого значения,  - ответил Серегил. - Кровная связь - твой
козырь, господин, как козырь и для Клиа. Позволь Адриэль извлечь из нее все,
что  только  можно.  Конечно, может  статься, что  лиасидра откажет  тебе  в
разрешении посетить Сарикали. Что бы ни  случилось, мы  с Алеком должны туда
добраться, чтобы представить найденные нами свидетельства против Акхенди.
     - Лиасидра  станет  слушать  тебя,  а  меня  не  станет?  - недоверчиво
протянул Коратан. - Это что, еще одна твоя рискованная игра?
     - Да, господин, именно так, - вмешался Алек. - Возвращаясь, он  рискует
жизнью. Если ты все еще сомневаешься в нашей лояльности...
     Серегил бросил на юношу предостерегающий взгляд.
     - Думаю, то, кого  наши доказательства  очистят от подозрений, а кого -
обвинят, будет достаточным свидетельством нашей чести, господин.
     Коратан  снова  бросил   на  Алека   пренебрежительный   взгляд,   ясно
говоривший,  что  он считает  того  всего  лишь  слугой,  которому  положено
помалкивать.
     -  Мне  известно,  на  каких  условиях тебе  было  позволено вернуться,
Серегил, и что значит  нарушение этих условий. Не  слишком ли большие жертвы
ты приносишь  ради страны,  которую покинул два года назад  и царице которой
явно не доверяешь?
     Серегил поклонился.
     - Со всей почтительностью  позволь тебе сказать, что мы делаем это ради
Клиа и  ради себя самих.  И если  бы мы  с  Алеком  покинули  Скалу,  как ты
изволишь  это называть, мы не участвовали бы в посольстве. Так что теперь, я
надеюсь, мы понимаем друг друга.
     - Понимаем,  - ответил  Коратан с легкой  улыбкой, от  которой  у Алека
сжалось сердце. - Я вполне оценил проявления вашей преданности.
     - Я ему не  доверяю,  - прошептал  Алек, когда  они снова  поднялись на
палубу и принц не  мог их  слышать. - Да и ты хорош! Ты практически оскорбил
царицу в его присутствии!
     -  Эта  его  правдовидица  все еще  торчала  за  дверью,  и  к  тому же
сомневаюсь, что  я сказал ему что-то, о чем он до сих пор не догадывался. Он
понимает, что затевать нападение было глупостью; я же показал ему, как можно
выкрутиться, да еще и извлечь выгоду.
     -  Если нам  удастся вернуться  в  Сарикали...  -  Алек начал  загибать
пальцы,  перечисляя  свои  сомнения.  -  Если  гедрийцы  или  акхендийцы  не
прикончат тебя ради  дружбы  с Хаманом, прежде чем  мы туда  доберемся; если
лиасидра  поверит  нам  -  да  и  то  если  мы  действительно  правы  насчет
акхендийцев...
     Серегил обнял его за плечи.
     -  Давай решать  по  одной проблеме  зараз, тали. Сюда-то мы добрались,
верно?



Глава 48. Вынужденное перемирие



     Бека  дождалась наступления  ночи, прежде чем выйти на главную  дорогу.
Девушка была голодна, замерзла, нога у нее болела. Чтобы сохранить  бодрость
и отвлечься от вопросов,  на  которые  не  находилось  ответов, она тихонько
напевала себе под нос все баллады, какие только могла вспомнить.
     Незадолго до полуночи она добралась до деревни,  где и украла лошадь. С
самого прибытия в Ауренен Бека не видела ни одной собаки.
     "Вот  и  хорошо,  раз уж  я стала  воровкой", -  подумала она с лукавой
улыбкой, выводя коня на дорогу.
     Когда они удалились  от деревни достаточно, чтобы стук копыт не был там
слышен,  а до Беки не долетела стрела, девушка вскочила на лошадь без седла,
ухватилась за гриву и ударом пяток пустила  своего скакуна рысью, надеясь за
неимением  поводьев  управлять  ногами.  Конь  послушался, и Бека,  чуть  не
рассмеявшись от облегчения, перешла на галоп.
     В следующей  деревне она украла с веревки сушившиеся тунику и  сенган в
надежде  стать  менее  заметной:  свои  длинные рыжие  волосы она  спрятала,
соорудив, насколько сумела, похожий на ауренфэйский тюрбан.
     На  рассвете  Бека  решила,  что,  если  ничего не  случится,  за  день
доберется  до  города.  Ехать  по   главной  дороге   было  рискованно,   но
беспокойство Беки росло: ее место - рядом с Клиа.
     Гнедая  кобыла  оказалась  прекрасным  скакуном.  Должно   быть,  здесь
конокрадство - прибыльное  занятие, решила Бека,  раз  случайно украденная в
темноте  лошадь  может поспорить  с  лучшими конями  в  конюшнях  скаланской
аристократии.
     Когда рассвело, на  дороге Беке стало  попадаться все больше встречных,
но люди были заняты собственными делами и не интересовались бедным босоногим
путником.  Когда  навстречу  ехали  группы  всадников,  Бека  сворачивала  и
пряталась за деревьями, пока дорога снова не  становилась пустынной. Девушка
часто  посматривала назад, но  никто  не мчался  ей  вслед,  так что погони,
похоже, можно было не бояться.
     Эти уловки хорошо служили Беке до середины дня, пока дорога не достигла
глубокого  ущелья.  За поворотом не более чем  в сотне ярдов девушка увидела
отряд вооруженных  всадников,  галопом скачущий ей навстречу.  Скрыться было
негде,  если  только не повернуть  назад,  а  это  наверняка  показалось  бы
подозрительным.
     По крайней мере всадники  носили  цвета Акхенди, с облегчением заметила
Бека. Свернув на  обочину,  она  продолжала ехать ровной рысью, моля  богов,
чтобы отряд продолжал скакать цепочкой и она не оказалась слишком близко  от
кого-то из акхендийцев.
     Бека уже почти разминулась с отрядом, когда  один  из воинов неожиданно
подскакал к ней и сорвал сенгаи. Рыжие волосы рассыпались по плечам девушки,
выдав ее, как выдала бы скаланская военная форма.
     -  Это та самая скаланка! - заорал  парень. Выхватив меч, он  занес его
над Бекой.
     Девушка припала к шее лошади, покрепче вцепилась в гриву и изо всех сил
ударила коня пятками. Кобыла рванулась вперед и взвилась на дыбы, когда двое
всадников развернулись, чтобы преградить Беке дорогу.
     Чьи-то  руки  вцепились  в тунику Беки. Мгновение  она не видела вокруг
ничего,  кроме ухмыляющихся лиц и сверкающей  стали. Какой-то воин ударил ее
дубинкой по руке, но девушку от увечья защитила кольчуга под туникой.
     Неожиданно  откуда-то сверху  донесся яростный вопль и  грохот падающих
камней.  Все еще  пытаясь управлять своей лошадью, Бека  заметила  одинокого
всадника, кинувшегося на ее  противников со  склона справа от дороги. Он тут
же  оказался  среди акхендийцев, раздавая  направо  и налево  удары  плоской
стороной рапиры.
     - Скачи! - крикнул он Беке, загораживая своим конем ее от нападающих. -
Удирай!
     Бека узнала голос.
     - Ниал!
     - Да скачи же!
     Оглянувшись,  Бека  заметила  молодого воина,  явно  растерявшегося  от
неожиданного  появления  Ниала.  Издав боевой  клич  Ургажи, она налетела на
него, вышибла из седла и  вырвалась на  свободу. Теперь она скакала не в том
направлении, но выбирать не приходилось.
     Бека услышала позади яростные крики и  стук  копыт. Она бросила  взгляд
через  плечо  и  увидела  приближающегося галопом Ниала и  преследующих  его
акхендийцев.
     Рабазиец догнал Беку  и  сунул ей что-то:  ее  рапиру, рукоятью вперед.
Девушка  взмахнула  клинком, так  что  ножны отлетели в сторону,  и  ударила
плоской стороной по крупу кобылы, заставив ее ускорить бег.
     - Туда! - крикнул Ниал, показывая на отходящую от дороги тропу.
     Понимая,  что их вот-вот  настигнут, Бека  не колеблясь  свернула, куда
велел Ниал.
     -  Бесполезно!  -  охнула  она,  обернувшись  и  увидев, что акхендийцы
продолжают   их   преследовать.  -  Они  не  отстанут!   Нам  не   ускакать!
Разворачивайся и сражайся, их осталось только пятеро.
     - Нет, Бека! - закричал Ниал, но она уже развернула лошадь.
     С  новым   воинственным  кличем  девушка  галопом  помчалась  навстречу
преследователям, высоко  подняв клинок. Как  она и  ожидала, ее  неожиданное
нападение  смутило  их.  Трое  свернули  с  тропы,  но  два  воина  кинулись
навстречу.  Тропа  была  узкой, поэтому Бека  направила  лошадь  между двумя
всадниками.  Увернувшись  от удара  одного,  она  ударила  второго по голове
рукоятью рапиры. Воин свалился с коня, и Бека поскакала к тем троим, которые
отстали. Один из них пустился наутек, но двое других не струсили.
     Сражаться верхом  без седла и стремян, на которые можно опереться, дело
опасное.  Понимая это, Бека соскользнула  с кобылы,  так что та на мгновение
заслонила ее от  противников,  и  рубанула  по  ногам коня  ближайшего к ней
акхендийца.  Скакун  взвился  на  дыбы,  сбросив  всадника.   Бека   тут  же
развернулась, чтобы отразить  удар второго воина, который чуть не  наехал на
нее своим конем. Девушка перекувырнулась под брюхом лошади этого акхендийца,
нанесла удар ему в бедро и тут же огрела по крупу его коня, так что тот сбил
с ног первого, уже поднявшегося воина.
     Теперь к ней скакал еще один всадник, и Бека уже приготовилась отразить
нападение, но это оказался Ниал.
     Схватившись за его протянутую руку, Бека сунула ногу в  стремя, которое
тот освободил,  и Ниал  вскинул ее  на коня позади себя. Развернув  скакуна,
рабазиец галопом помчался прочь, оставив раненых врагов в пыли.
     Беке ничего  не оставалось, как обхватить свободной рукой  Ниала вокруг
талии. Они скакали по  извилистой заросшей  тропе. Какой-то  частью рассудка
Бека отметила, как  приятно оказалось  прижаться  к надежной спине Ниала, но
тут  же  с  гневом  прогнала  эту  мысль,  заставив себя  вспомнить,  какими
холодными были его глаза, когда он со своими воинами захватил ее в плен.
     Несколько  миль они проскакали в молчании, потом остановились  у ручья,
чтобы напоить коня. Бека поспешно соскользнула на землю, не выпуская из руки
рапиры, и попятилась от рабазийца.
     Ниал спешился, но не попытался приблизиться к девушке. Он просто стоял,
сложив руки на груди, и не прикасался к ножнам с рапирой.
     - Откуда ты взялся? - резко сказала Бека. - Опять меня выслеживал?
     -  В  определенном смысле, - признал он.  -  Я  видел,  где вы попали в
засаду,  и  был  уверен, что найду  там твое  мертвое тело но  вместо  этого
обнаружил следы коня и понял, что тебе  удалось скрыться. Я решил, что ты не
будешь  особенно  рада   меня  видеть,  поэтому  держался  позади:  я  хотел
убедиться, что ты в безопасности. У тебя все шло хорошо, пока эти акхендийцы
не напали на тебя. Такого я не ожидал.
     Бека не обратила внимания на примирительный тон.
     -  Если ты заботился о моей безопасности, зачем вообще нужно было  меня
выслеживать? Ниал грустно улыбнулся.
     - Это показалось мне лучшим способом отвлечь  других преследователей от
поисков  твоих друзей, у которых, как я  правильно предположил, есть дела по
ту сторону гор.
     - Ты их нашел? Рабазиец кивнул.
     - Их  нашла и банда разбойников,  но нам  удалось с ними разделаться. Я
показал  Серегилу  и  Алеку  дорогу  и  вернулся,  чтобы  убедиться в  твоем
благополучном прибытии в Сарикали.
     - Все это по твоим словам, - прорычала Бека.
     - Тали... - Ниал сделал шаг к ней, и Бека заметила темное пятно  у него
на тунике. Это  была кровь, но не настолько  свежая, чтобы  быть результатом
сегодняшней схватки.
     - Так ты отпустил их, да? - спросила Бека, показав на пятно.
     - Алека ранили, прострелили ему ногу, - объяснил Ниал, оттирая пятно. -
Я перевязывал его рану.
     До чего  же мучительно!  Беке хотелось верить  ему, для этого даже были
основания, но осторожность заставляла держаться начеку.
     -  Почему акхендийцы  напали на  меня?  Отвернувшись,  Ниал  уселся  на
большой камень у ручья.
     - Не знаю, - ответил он, и Бека поняла, что рабазиец не лжет.
     - Тут замешана Амали, правда?
     На  этот  раз ошибиться было  нельзя: Ниал виновато покраснел. "Серегил
был прав насчет него с самого начала", - грустно подумала Бека.
     - Ты в сговоре с ней, разве не так?
     -  Нет, - ответил  Ниал, упершись локтями  в колени  и  устало  опустив
голову.
     Бека  смотрела  на него, и  сердце предательски заставляло ее вспомнить
ощущение его теплой ко