е ли
на месте. - Я знаю о тайной встрече, которую устроил Юлан-и-Сатхил несколько
дней назад, знаю, о чем  он вам сказал на  ней. Ты  не  разделяешь  симпатии
своего дяди к Скале. Как он принял твой рассказ о том, что ты узнал?
     Эмиэль презрительно фыркнул, потом ударил Серегила по щеке - достаточно
сильно, чтобы тот покачнулся.
     - И ради этого ты жертвуешь своим хорошеньким личиком? Он, конечно, был
шокирован и  огорчен. Клиа-а-Идрилейн строго придерживается  атуи, как  и ее
мать. Эта же ваша новая царица... - Хаманец покачал головой. - Даже мой дядя
засомневался:
     не стоит ли нам подождать, пока сменится еще одно поколение, прежде чем
отменять Эдикт об отделении. Так же думают многие другие кирнари.
     - Ты очень щедр в своих ответах, - пробормотал Серегил;
     ему даже почти удалось криво улыбнуться.
     - Спрашивай еще.
     Серегил глубоко  вздохнул и напряг мышцы, решив, что на этот раз его не
удастся застать врасплох.
     - Хорошо...
     Но Эмиэль снова нанес неожиданный удар - не в лицо, а  в живот. Серегил
согнулся вдвое, ловя воздух ртом. Когда ему удалось отдышаться, он спросил:
     - Ты знал о тайных беседах благородного Торсина с Юланом-и- Сатхилом?
     - Вирессийцем? Нет.
     Серегил  прислонился  к  стене, прижав  руку к животу. В  ушах  у  него
звенело,   голова   разламывалась,  но  он  все-таки  заметил,  как  поразил
противника последний вопрос.
     Он  подумал,  не  задать ли еще  вопрос  о связях Торсина, однако решил
этого не  делать:  не стоило слишком много давать  понять Эмиэлю, если он  и
правда ничего не знал о делах покойного посла. С хриплым смешком он сказал:
     - Так ты считаешь мое лицо привлекательным?
     Эмиэль угрожающе шагнул к нему.
     -  Это  следующий  вопрос,  изгнанник? Серегил поспешно  сделал  шаг  в
сторону.
     - Нет, я его снимаю.
     - Ну так я отвечу на него бесплатно. - Усмехаясь, Эмиэль сказал громко,
чтобы слышали солдаты за дверью: - Ты всегда был смазливенькой  потаскушкой,
изгнанник,  даже лучше того  предателя-чиптаулосца, которому ты продался тем
летом. - Слова  хаманца пригвоздили Серегила к месту. - Ты не помнишь этого,
но я тоже там был. Я видел и тебя, и Илана-и-Сонтира  - его  ведь так звали?
Того  человека,  ради  которого  ты убил моего родича? Очень  жаль, что  его
интересовала не  только твоя  задница, ты, убийца-  гастролер!  Может  быть,
тогда мы все остались  бы друзьями,  он бы  просто передавал тебя по  кругу.
Тебе ведь это уже тогда нравилось!
     Слова  ранили  сильнее  любого удара.  Позор был горек, как  желчь. Как
много из сказанного поняли стоявшие  за дверью  воины Ургажи? Издевательский
взгляд  Эмиэля,  казалось, жег  его  кожу.  Серегил поднял  меч и  вышел  из
помещения.
     - Я не особенно хорошо понимаю по-ауренфэйски, но мне не понравился его
тон, - прорычал Стеб, когда Серегил отдавал ему клинок.
     "Эмиэль-и-Моранти  только  что  признался:  он  пытался  задушить Клиа.
Убейте его", - вот и все, что надо было бы сказать...
     Удержав  готовые  сорваться слова  за  окровавленными  губами,  Серегил
покачал головой.
     - Проследите, чтобы с нашим гостем ничего не случилось, солдаты, - даже
грубого слова он не должен услышать.
     Как  он и  опасался,  новости  распространялись среди Ургажи быстро. За
дверью его уже ждал Алек.
     - И чем это ты теперь занимался? - рявкнул он, поворачивая к свету лицо
Серегила, чтобы оценить новый ущерб. Серегил высвободился и двинулся к дому.
     - Не беспокойся, все было так, как я сам того хотел.
     - Вот об этом-то я и беспокоюсь.
     - Ничего  похожего  на прошлый  раз.  Я дразнил  его,  чтобы  заставить
проговориться. Атуи требовал, чтобы он меня ударил.
     - Так, значит, бить тебя - проявление чести с его стороны?
     - Абсолютно. К тому же у него вырвались некоторые интересные замечания.
- Серегил остановился у входа в главный зал и  сказал, понизив  голос: - Как
мы и боялись, разговоры Юлана принесли очень много вреда. Честь Фории теперь
под вопросом, и некоторые из тех, кто нас  поддерживал при  жизни  Идрилейн,
колеблются. Однако из того, что только что сказал Эмиэль, ясно, что о тайных
встречах Торсина с Юланом никто не знал. - Серегил пощупал болезненное место
под глазом, надеясь, что  глаз не заплывет. - Если нам удастся  использовать
это  для того, чтобы бросить тень на  Вирессу,  и  доказать,  что  Клиа была
отравлена,  может  быть,  мы  сможем  снова  привлечь  многие кланы  на свою
сторону. Мне нужно поговорить с Адриэль.
     - Она в зале.
     Серегил хлопнул друга по плечу.
     - Постарайся что-нибудь найти. Нам нужно знать, какую роль во всем этом
играют хаманцы.
     -  Нелегкая  задача, - признался Алек. - Если  они выбросили что-то  по
дороге, мы можем никогда не найти улик.
     -  Нужно попытаться. В противном  случае  можно просто  накрыть  голову
хвостом и позволить всему делу провалиться.
     Адриэль  разговаривала  с  Рилином  и Меркаль  у камина.  Отозвав  ее в
соседнюю комнату,  Серегил и  Алек быстро  рассказали  ей о том, что удалось
узнать.
     - Ты  никак не можешь  поверить, что хаманцы  не виноваты?  -  спросила
Адриэль, вглядываясь в лицо брата.
     -  Я не  готов еще это признать, но  что-то тут не так. Я считаю Эмиэля
способным  на  убийство,  но если  он решился  на  такую крайнюю меру, чтобы
добиться своего, разве не более подходящей мишенью был бы его дядя?
     - А что  ты думаешь о Назиене? - спросил Алек.  -  Он мог просто водить
нас за нос.
     Серегил пожал плечами.
     -  Это  кажется  еще менее  вероятным.  Как  ни  противно мне  в  таком
признаваться, он представляется мне честным человеком.
     Адриэль, нахмурившись, коснулась кровоподтека на щеке Серегила.
     - Что ты собираешься делать теперь?
     -  Продолжать поиски.  Правильно ли  я считаю,  что тому, на кого падет
сильное подозрение, не будет позволено принимать участие в голосовании?
     - Да. Хаманцы  должны  доказать свою невиновность - или ты  их вину - в
течение месяца.
     - У нас нет этого времени, - возразил Алек.
     - Наверное,  -  согласилась  Адриэль.  -  Пожалуйста, Алек, я хотела бы
поговорить с Серегилом наедине.
     Алек бросил на Серегила встревоженный взгляд и поклонился.
     - Конечно, госпожа. Адриэль подмигнула ему.
     - Не тревожься. Я скоро пришлю его к тебе, тали.
     Она ласково смотрела вслед Алеку, пока тот не вышел из  комнаты,  потом
коснулась распухшей губы Серегила.
     - Ты должен это прекратить,  - сказала  она  тихо. - Неправильно искать
расплаты с их стороны.
     - Что ты хочешь сказать? - спросил Серегил, складывая руки на груди.
     - Ты  прекрасно  знаешь,  что я хочу сказать! Уж  не думаешь ли ты, что
Мидри  не рассказала мне о том происшествии? Чего ты рассчитываешь  добиться
таким поведением? Справедливости? Искупления?
     - На этот раз  все было  иначе, -  возразил  Серегил.  -  Иногда  нужно
заманить врага и заставить сделать  то, чего ты от  него хочешь.  Я позволил
Эмиэлю думать...
     -  А  что подумают все  остальные, когда увидят тебя завтра? -  сердито
бросила  Адриэль. - Хоть раз  в жизни  прислушайся к доброму  совету. Слушай
меня если не как старшую сестру, то как кирнари клана,  к которому, по  воле
богов, ты рано или поздно снова присоединишься.  Позволяя  хаманцу коснуться
тебя хоть пальцем, ты позоришь принцессу, которой служишь, позоришь клан, из
которого происходишь, позоришь Алека. Об этом ты подумал?
     - Это мне очень хорошо объяснили. Но сегодня...
     - Сегодня  ты  снова  позволил хаманцу тебя  избить,  словно это -  его
право.
     Серегил знал, что все совсем не  так. Он  знал, что  какова бы ни  была
цена,  информация,  которую  он  получил, того  стоила. Любой  мошенник  или
аристократ-интриган  в  Римини  наградил бы  его аплодисментами  за подобную
уловку. И в то же время он был уверен, что нет никакой возможности заставить
сестру принять ту же точку зрения.
     - Прости меня, тали. Причинять боль и позорить тех, кого я больше всего
люблю, - похоже, мой особый талант. Адриэль взяла его за подбородок.
     -  Жалость к себе -  это слабость, которой ты не должен себе позволить.
Ты ведь знаешь,  какие надежды  я  питаю. Я хочу, чтобы мой брат вернулся. Я
хочу, чтобы ты стал ауренфэйе снова.
     Слезы выступили на глазах Серегила, когда он прижал к себе Адриэль.
     "Я тоже хочу  этого, хочу сильнее, чем ты  можешь себе  представить.  Я
просто ищу свои собственные способы совершить невозможное".
     Алек  медленно  ходил  по  залу.  Он  был  там  один  -  впервые  после
загадочного несчастья  с Клиа у него было время подумать. Когда он попытался
осознать   случившееся,  его  поразила  путаница  событий.  Болезнь  Клиа  и
несвоевременная смерть  Торсина... Как  будто мало того,  что  им, возможно,
предстоит вернуться в Скалу  ни с чем, оказаться участниками войны,  которая
вот-вот будет проиграна! Он  был рядом и позволил отравить Клиа прямо у себя
под  носом! А теперь и Серегил ведет  себя как безумец.  Может быть, дело  в
том, что они оба слишком давно покинули Римини.
     Когда Серегил вышел от Адриэль, он показался Алеку притихшим.
     - Ну и что?
     - Отправляйся на ту лужайку при первых лучах солнца. Найди там все, что
сможешь.
     Алек открыл рот, чтобы ответить, но  вместо этого зевнул  так, что чуть
не вывихнул челюсть.
     - Поспи хоть немного,  - посоветовал  Серегил.  -  Этой ночью ты ничего
больше не можешь сделать, а завтра будет очень длинный день.
     - Ты идешь в нашу комнату?
     - Может быть, попозже.
     Алек смотрел, как Серегил пересекает зал, направляясь в сторону бани.
     - Я все-таки думаю, что Эмиэль что-то с ней сделал.
     Серегил помедлил, но не оглянулся.
     -  Найди  мне  доказательство,  тали,  -  ВЫДОХНУЛ  он,  -  Найди   мне
доказательство.



Глава 32. ЗМЕИ И ПРЕДАТЕЛИ



     Серегила  разбудили  спорящие  голоса.  Он   не  сразу  сообразил,  где
находится  ему снова снился "Петух", только на  этот  раз  Серегил почему-то
сидел на крыше
     С   трудом  распрямившись,  Серегил  оглядел  сумрачный  зал,  стараясь
сообразить,  что происходит.  Он сидел с  Клиа,  пока Мидри  не прогнала его
прочь, потом устроился на двух стульях здесь, в зале  Спать он не собирался,
и вот, пожалуйста: от неудобной позы не ворочается  шея, а  нога  затекла до
самого бедра. Ночник почти погас, в окна начал сочиться слабый свет.
     Разбудившие его голоса доносились от входа в дом; спорили по- скалански
Доковыляв   до  двери,   Серегил  выглянул  и  увидел  Ниала   и  нескольких
часовых-Ургажи   Капрал   Никидес  и  Тейр  решительно  загораживали  дверь.
Переводчик  казался  усталым  и  удрученным,  но  тем не  менее  настроенным
решительно.
     - Это приказ капитана Беки, -  говорил  ему  Никидес.  -  Нам велено не
впускать никого из ауренфэйе, кроме боктерсийцев Когда она вернется .
     - Но руиауро сказал, что Серегил посылал за мной! - настаивал Ниал
     - Какой руиауро? - спросил Серегил, приоткрывая дверь.
     - Элизарит
     Это оказалось не то имя, которое Серегил ожидал услышать, но он не стал
спорить.
     - Конечно Все в порядке, капрал, я за ним присмотрю.
     Как только за рабазийцем закрылась  дверь, Серегил схватил его за руку,
заставив остановиться.
     - Что точно сказал тебе руиауро? Ниал изумленно взглянул на Серегила.
     - Только что тебе нужны мои услуги.
     - И что я посылал за тобой?
     - Ну, если подумать, пожалуй, нет. Я так понял...
     - В этом мы разберемся потом Где ты был?
     - В тупе Рабази. Здесь был такой переполох, что я решил не путаться под
ногами  Я попросил  сержанта Меркаль  передать Беке, где меня искать, если я
понадоблюсь
     - Она все еще присматривает за хаманцами.
     - Конечно. Клиа жива?
     - Насколько мне известно, да. Пойдем узнаем. Из бани навстречу им вышел
Саабан-и-Ираис Он был в дорожной одежде,  но  усталый вид говорил о том, что
он тоже почти не спал
     - Тяжелая ночь, - сказал он-С Клиа сейчас Алек Мои всадники готовы, как
только он выйдет, мы отправимся.
     Перевернутая дхима, похожая на большую черепаху,  лежала у стены.  Клиа
перенесли к центральному бассейну,  мокрые компрессы  лежали у нее  на лбу и
запястьях  Рядом с принцессой сидели Мидри и  Адриэль, держа ее  за руки. За
ними стояли  Алек и  Теро  Глаза  обоих  ввалились,  на лицах  было написано
беспокойство
     - Когда она  пропотела, ее  дыхание  стало  еще более  затрудненным,  -
встревоженно сказала  Мидри. -  Я дала ей рвотное, отвары трав, спела  шесть
очищающих песнопений, но ничто, кажется, не помогает.
     -  Клянусь  Светом! - Ниал опустился на колено перед Клиа и осмотрел ее
руки  и ноги.  Кожа не только стала  еще темнее,  посинение распространилось
выше. - Она открывала глаза, двигалась? - спросил он
     - Нет - уже несколько часов
     - Тогда я думаю, что вы ошибаетесь в том, когда она была отравлена.
     Серегил пристально взглянул на рабазийца.
     - Что тебе об этом известно? Ниал в сомнении покачал головой.
     -  Не  знаю,  как  такое  могло  случиться,  но  я  вижу  все  признаки
последствий укуса апакинаг.
     - Кого? - переспросила Мидри.
     - Это змея, - пояснил Ниал
     - Я думал, в Ауренене не водятся змеи, - воскликнул Алек.
     - На земле не водятся. Апакинаг - морская змея Их несколько видов.
     - Апакинаг... Нежный убийца, - перевел Серегил. Ниал кивнул.
     -  Ее  так   называют,  потому  что  укус  безболезненный,  а  симптомы
отравления не  проявляются  обычно  несколько  часов, а то  и дней.  Рыбаки,
ныряющие за моллюсками, часто натыкаются на них среди водорослей и не знают,
что  были укушены, пока позднее не заболевают. Я много раз видел такое среди
рыбаков и матросов, так что  хорошо знаю симптомы. Правильно, что вы вынесли
ее  оттуда. -  Он  показал  на  дхиму. - Тепло только дает  яду  возможность
проникнуть глубже в тело.
     - Водяная змея? Клиа  была вся  мокрая, когда я ее нашел, - сказал  ему
Алек. - Эмиэль говорил, что она наклонилась, чтобы напиться...
     - Нет, Алек. Апакинаг - жительница соленых вод.
     - Где они водятся? - спросил Серегил.
     - Вдоль северного  побережья. Никогда не слышал, чтобы их видели  южнее
Рабази.
     - Рабази,  Гедре, Виресса, Голинил, - стал загибать пальцы Серегил. - И
давайте не будем забывать о Пленимаре.
     - Пленимаре? - удивился Алек.
     - Пока пленимарцев нельзя сбрасывать со счетов. Участвовали они или нет
в этом деле, но искусство  отравителей доведено в Пленимаре до совершенства,
и там не откажутся продать и  яд, и средства его применения. У  них есть все
основания желать Клиа неприятностей.
     - Если ты прав, тогда источник яда может оказаться не в чем-то, что она
съела, а  в  чем-то,  чего коснулась,  -  сказал  Теро,  озабоченный мерами,
которые необходимо было принять.
     -  Скорее чем-то, что коснулось ее, - поправил его Серегил,  осматривая
похолодевшие  руки  Клиа. - Мы  ищем след,  оставленный двуногой  змеей.  Ты
говоришь, жертва не чувствует укуса, Ниал?
     - Верно.  Зубы змеи  совсем маленькие, а яд  понижает чувствительность.
Рабазийские целители  иногда используют  очень  сильно разбавленный  яд  для
обезболивания.
     - Игла  или маленькое  лезвие,  скрытое  в  перстне,  - любимая игрушка
пленимарских  тайных убийц. - Серегил  закатал  рукава  платья  Клиа,  чтобы
осмотреть ее руки до плеч.
     - Этот  яд, Ниал...  Он подействует на  человека,  который  уже  болен,
быстрее? - спросил Теро.
     - Да. Старцы и хворые почти всегда умирают от него в первые же...
     - Торсин! - воскликнул Серегил, глядя на  волшебника. - Алек, продолжай
искать отметины у Клиа!
     Они  с Теро  кинулись,  перепрыгивая  через  две  ступеньки,  наверх, в
комнату посла. Резкая команда мага зажгла холодные колдовские огни.
     Лицо  мертвеца  утратило   свой   свинцовый  оттенок,   приобретя   уже
зеленоватый цвет разложения. Окоченение прошло, и кто-то  распрямил  руки  и
ноги, подвязал отвалившийся  подбородок,  закрыл глаза  и покрыл тело  слоем
благоуханных трав.  Однако ни  их аромат,  ни едкий  дымок, поднимающийся из
курильницы,  не могли заглушить тяжелого  запаха. Круглая покрытая  глазурью
урна с кожаной крышкой стояла  на сундуке  с одеждой, готовая принять  пепел
умершего для путешествия домой.
     -  Не такой  уж тонкий  намек  на то, что мой народ не позволяет  своим
умершим задерживаться  на земле, - сказал  Серегил, показывая на урну. - Нам
еще повезло, что его не увезли, чтобы сжечь на погребальном костре.
     - Не уверен, что "повезло"  - подходящее слово, - ответил Теро, морщась
от запаха разложения.
     -  Проклятие на эту теплую  погоду, - пробормотал  Серегил, тоже  морща
нос. - Давай побыстрее закончим с этим.
     Он  расправил  пальцы правой  руки Торсина  и внимательно осмотрел  их.
Теро,  разжавший  стиснутый  левый  кулак  мертвеца,  судорожно  вздохнул  и
задержал дыхание.  Должно быть, он все-таки не стал таким  закаленным, каким
его считал Серегил...
     Однако маг тут же изумленно охнул.
     - Посмотри! - воскликнул  он, показывая Серегилу спутанный комок тонких
нитей, лежащий на сморщенной ладони.
     Серегил  взял  его и  расправил:  красный  и  голубой  шелк,  маленькая
кисточка,  такая же, как  найденная  Алеком  в камине  посла двумя  неделями
раньше.
     - Это от сенгаи. Посмотри сюда! Тут есть еще клочок ткани, к которой он
был пришит.
     - Сенгаи? Но это же цвета Вирессы!
     -  Именно  так.  -  Серегил  вернулся  к осмотру другой  руки старика с
сардонической ухмылкой. Кожа разбухла от пребывания в воде, но в ярком свете
лампы  все же  удалось  обнаружить  маленькую ранку  на ладони - как  раз  у
основания большого пальца. Серегил нажал, и из нее появилась капелька темной
крови.
     Теро вытащил из-за пояса серебряный нож и осторожно снял им капельку.
     - Как ты думаешь, в Вхадасоори плавает апакинаг?
     - Очень сомневаюсь. Да это и не похоже на укус змеи.
     -  Скорее  на укол  иглой  или колючкой.  Ниал, должно  быть,  прав: яд
снижает чувствительность. Ранка глубокая.
     -  Значит, отравитель последовал за Торсином  к Вхадасоори,  когда  тот
покинул дом Юлана, -  размышлял  Теро.  - Судя по  кисточке  от сенгаи,  они
боролись. Торсин вцепился  в  нападавшего  и в смертельных судорогах оторвал
ее.
     Их прервал Алек, шумно ворвавшийся в комнату.
     - Мы  нашли! - с торжеством объявил он. -  На левой руке есть маленькая
ранка между большим и указательным пальцами.
     - Но я же там смотрел! - воскликнул Серегил. - Как вы ее обнаружили?
     Алек коснулся следа драконьего укуса на своем ухе.
     -  Вот  что  подало мне  идею.  Когда  мы  ничего не  смогли  найти,  я
попробовал смазать кожу лиссиком, и ранка стала видна. Теперь  она останется
заметной навсегда.  Кожа вокруг  побелела,  а  Ниал говорит,  что это верный
признак яда апакинаг.
     -  Ну  а мы только что  нашли что-то похожее у  Торсина.  И еще это.  -
Серегил  передал  Алеку кисточку от  сенгаи. - Теро предполагает, что убийца
Торсина последовал за ним, когда тот  ушел с пира, и старик оторвал кисточку
от сенгаи, когда боролся со злоумышленником. Что ты думаешь на этот счет?
     Алек расправил кусочек ткани, потом покачал головой.
     - Кисточка  отрезана, а  не оторвана. Видишь,  нити не осыпались. Ткань
сенгаи  легкая,  и  если  бы  кто-то  дернул  кисточку так  сильно, что  она
оторвалась,  нити  торчали бы  во  все  стороны. Я  бы сказал,  что кисточку
передали как условный знак, как и предыдущую. Может  быть, Торсин отправился
к Вхадасоори на встречу с кем-то - с вирессийцем.
     - Возможно, - согласился  Серегил. - Но если  Ниал прав в  том, что  на
старых  и  больных  яд  действует  быстрее,  Торсин был  близок к смерти еще
прежде,  чем добрался до озера. С другой стороны, поскольку симптомы у них с
Клиа совсем  раз